Почему ликвидация социалистического строя в СССР не привела к расцвету ни РФ, ни бывших республик СССР?
Почему мир, избавившись от советской «Империи Зла», не стал умнее и добрее, зато всё больше впадает во зло, а Америка открыто замахивается на мировое господство?
В чём дело?
На все эти вопросы можно дать честные ответы.
Но разве ими исчерпывается список важнейших для нас вопросов? И разве не пора России задуматься ещё и над другими вопросами, на которые сегодня можно дать тоже вполне чёткие и внятные ответы?
Ну, например.
Что происходило в России на протяжении XX века? И что происходит в веке XXI?
Какой была жизнь в СССР?
Почему пал социализм?
Кто выиграл от того, что двадцать лет назад был развален (а не распался) Советский
Союз?
Что дали последние двадцать лет русской истории простому народу в России?
Что дадут народу России ближайшие годы, если во главе России по-прежнему будут стоять капитализаторы из партии «Единая Россия»?
Почему Стабилизационный фонд России не используется в интересах России?
Почему тридцать лет назад люди в России смеялись и радовались, а сегодня мрут как мухи?
Боялся ли кто-то в СССР, что он может получить то, что получили от Запада Сербия, Ирак, Ливия?
И грозит ли судьба народов Сербии, Ирака, Ливии народам России сегодня?
Завтра?
Что вероятнее в России, отказавшейся от социализма и Советской власти, — расползание станицы Кущёвской на всю страну или спокойная жизнь без страха даже в станице Кущёвской?
Какими вырастут дети россиян и будет ли у них в России будущее — хоть какое-то, если власть в Кремле сохранит нынешний свой характер?
Какая правящая партия нужна народу России — «Единая Россия» или Коммунистическая партия?
И есть ли в России настоящая Коммунистическая партия?
Россия — богатая страна или бедная? А если богатая, то почему в ней так много бедных?
Способен ли капитализм дать России и миру созидательные идеалы и цели?
Вопросы можно продолжать, но стоит ли?
Нам много рассказывали о России, которую «мы потеряли», хотя на самом деле Россию-то у нас украли. Украли не говорухинскую — киношно-мифическую, а реальную — Союзную, Советскую, Социалистическую.
Украли не в одночасье — воровство растянулось на добрые тридцать с лишком лет, с конца 50-х по начало 90-х годов прошлого века.
Но что уж тут — снявши голову, по волосам не плачут. Главное ведь не в том, потеряли мы Россию или не потеряли, украли у нас её или не украли.
Главное в том, какую Россию нам надо найти?
И как её искать?
Чтобы ответы на многие наболевшие вопросы нашей жизни были правильными и вели к действиям, написана эта книга. При этом она не только даёт те или иные ответы. Я надеюсь, что эта книга даст моим соотечественникам и современникам основания для их собственных раздумий.
Нам нельзя пробавляться иллюзиями относительно того, чем была царская Россия — та, которую «потеряли» Говорухины.
Мы должны понять — как велика и величественна была та Россия Гулливеров, которую у нас украли.
И если мы поймём — как гнусна и гнила та лилипутская «Россияния», которую нам подсунули вместо России, то.
То тогда, пожалуй, будет проще найти ту новую настоящую Россию, которая нужна нам — её сынам и дочерям.
Пусть пока — и блудным.
Сергей Кремлёв (Брезкун)
13 июля 2013 года
Часть первая. О России, потерянной Говорухиными
Глава 1. По чём плачут глупцы
ЕСЛИ ВЕРИТЬ Говорухину и прочим адвокатам царской России, которую они «потеряли», то Россия до 1917 года (и уж точно — до 1913 года) была просто-таки сказочной страной.
Там якобы правили мудрые (или как минимум неглупые) государи, а народ жил если не на берегу молочных рек с кисельными берегами, то уж и не так бедно и скучно, как «при большевиках».
Собственно, для опровержения этой гнусной, именно — гнусной, лжи достаточно привести всего одну цитату из работ крупнейшего мыслителя русской эмиграции Ивана Солоневича.
Ныне он уже подзабыт современными либералами, но одно время — в годы перестройки и в первые ельцинские годы — его имя, извлечённое из архива истории, гремело.
Солоневич был антисоветчиком, антикоммунистом и антибольшевиком-белоэмигрантом, вот почему его свидетельство так ценно! Его невозможно опротестовать никаким Говорухиным:
«.Староэмигрантская песенка о дореволюционной России, как о стране, в которой реки из шампанского текли в берегах из паюсной икры, является кустарно обработанной фальшивкой: да, были и шампанское, и икра, но — меньше чем для одного процента населения страны. Основная масса населения жила на нищенском уровне».
На этом, собственно, господа-товарищи, рассказ можно бы и закончить — по причине исчерпания темы.
Но, увы, как показывает жизнь, наиболее сложно людьми усваиваются наиболее простые и очевидные истины.
Поэтому ниже я скажу ещё несколько слов правды о той России, по которой плачут Говорухины, чтобы ещё раз вернуться к правде о старой России в четвёртой части книги — в главе 2-й «Бывали хуже времена, но не было подлей».
Правда же заключается в том, что царизм развалил страну уже к началу 1917 года.
Так, по данным нижегородского профессора Седова, к 1917 году хлеб вздорожал в Нижегородской губернии в 10 раз, картофель — в 14 раз, пшено — в 18 раз.
При этом средний заработок рядового жителя губернии повысился на. 40 копеек.
Вот ещё несколько нижегородских штрихов из тех времён.
В начале 1917 года из свободной продажи исчез сахар.
С 1 февраля 1917 года были отменены пассажирские поезда по линии Нижний Новгород — Москва.
В Балахнинском, Горбатовском, Семёновском и Макарьевском уездах разразился голод, сотни людей пухли от голода и умирали.
А на этом фоне мучная фирма купцов Башировых получила в 1915 году 13 миллионов рублей прибыли, ав 1916-м — уже 17 миллионов.
Ни в бедствиях «низов», ни в алчности «верхов» Нижегородская губерния исключением не была — примерно так жила вся царская Россия, даже хлебный Юг.
Хлеба-то на Юге было в избытке.
Он даже гнил из-за развала путей сообщения.
Но принадлежал-το хлеб богатеям-купцам.
В 1914 году царизм втянул Россию в разорительную войну, чуждую национальным интересам, а к концу 1916 года государственный долг царской России составлял 64 миллиарда золотых рублей (более 50 процентов национального достояния!).
Внешние царские долги «тянули» на 16 миллиардов, причём 9 миллиардов (три государственных бюджета) были долгами краткосрочными.
БЕЗДАРНЫЕ «временные» «правители» за полгода своего «правления» положение лишь усугубили и к царским долгам прибавили новые. «Россия, вероятно, была бы заложена иностранным банкам», — писал американец Б. Хоппер в 30-е годы.
Вот от чего спас Россию Ленин, дав ей шанс на свободу, независимость и всестороннее развитие.
Ленин и большевики не обещали народу молочных рек в кисельных берегах, а прямо говорили, что Россия находится в состоянии разрухи и надо много работать, чтобы её преодолеть. Ленин писал:
«Война дала горькую, мучительную, но серьёзную науку русскому народу — организовываться, дисциплинироваться. Учиться работать — эту задачу Советская власть должна поставить перед народом во всем её объёме. У нас есть материал и в природных богатствах, и в запасе человеческих сил, и в прекрасном размахе, который дала народному творчеству великая революция, чтобы создать действительно могучую и обильную Русь.
Русь станет таковой, если отбросит прочь всякое уныние и всякую фразу, если, стиснув зубы, соберёт все свои силы, если напряжет каждый нерв, натянет каждый мускул.»
Вот как говорили с народом большевики.
И только большевики могли поднять Россию с бока, пролёжанного на полатях истории, и прочно поставить Россию на ноги современного развития.
Иногда подтверждение этой мысли находишь весьма неожиданным образом. В русской сатирической литературе есть недооцененное, но самобытное и даже в некотором отношении одинокое (если не считать Салтыкова-Щедрина) имя — Пантелеймон Романов.
Писатель умный и едкий, он и до 1917 года, и после 1917 года был склонен к описанию исключительно отрицательных черт русского национального характера, но не потому, что не любил Россию, а именно потому, что любил её и хотел, чтобы она развивала великие, гулливерские черты своего национального характера, изживая отвратительные, лилипутские.
В 1916 году — до революции — Пантелеймон Романов опубликовал грустно точный этюд «Русская душа». Там главный герой, профессор Московского университета Андрей Христофорович Вышнеградский, приезжает в гости к брату Авениру в деревню. И вот что говорил Пантелеймон Романов устами своего героя:
«Ты знаешь, когда оглянешься кругом, и видишь, как вы тут от животов катаетесь, а мужики сплошь неграмотны, дики, и тоже, наверное, ещё хуже вашего катаются, каждый год горят и живут в грязи, когда посмотришь на всё это, то чувствуешь, что каждый уголок нашей бесконечной земли кричит об одном: о коренной ломке, о свете, о дисциплине, о культуре.»
Романов не был большевиком, но то, что он писал до революции, очень созвучно, как видим, мыслям большевика Ленина, высказанным уже после революции.
Об уровне развития дореволюционной России можно судить и по воспоминаниям американского профессора Сэмюэля Харпера (1882–1943), изучавшего Россию более сорока лет и впервые приехавшего к нам в 1903 году.
После поездки в Тверскую губернию после революции 1905–1906 годов Харпер писал:
«.крестьяне в деревнях жили поистине примитивной жизнью. Это было моё первое знакомство с русской деревней, и. впечатление было весьма гнетущим.»
А вот более поздние записи:
«В деревнях всегда была опасность подцепить какую-нибудь болезнь. Клопы и блохи были обычным явлением. Ездили мы и по районам, где была распространена холера в слабой форме. Меры предосторожности против кожных болезней и сифилиса не всегда носили эффективный характер, что причиняло беспокойство.»
Так жили социальные «низы» России.
Что же до «верхов», то можно привести иной пример. Харпер, как корреспондент американских газет, вместе с представителем «Ассошиэйтед Пресс» Бичем Конджером присутствовал на придворной церемонии в Петергофе по случаю женитьбы шведского кронпринца на великой княжне Марии, племяннице царя. Когда Харпер и Конджер вернулись в столицу, Конджер коротко сказал: «Это было ужасное сборище слабоумных».
Но эти слабоумные обладали огромными богатствами, владели всей Россией. А при этом по отношению к Европе они чувствовали себя провинциалами и поощряли чувство провинциализма в русских образованных кругах.
А уж откуда оно, это преклонение духовных лилипутов перед Европой, в предельно искажённом виде просачивалось в народные низы, где спали гулливерские силы? Но мог ли народ ощутить себя Гулливером, если им правили и его «просвещали» лилипуты?
Оборотной стороной общественного провинциализма было неумное национальное высокомерие. Концентрированной его формулой стало глупо-спесивое: «Что русскому здорово, то немцу — смерть». Это был не патриотизм, а «квасной патриотизм», тоже — лилипутский.
Русский умница Суворов говорил и чувствовал иначе: «Где олень пройдёт, так и русский солдат пройдёт. Где олень не пройдёт, и там русский солдат пройдёт!» В этих словах не было спеси, но было высокое чувство национального достоинства, недоступное ни русским купчикам средней руки, ни охотнорядским приказчикам.
Суворов обращался к солдатам: «Чудо-богатыри!..» Что ж, его чудо-богатыри, придя в Европу, широко — как Гулливер — шагнули через Альпы. Но правили-το Суворовым и его чудо-богатыря ми пигмеи.
Нет, были, конечно, в старой русской истории и яркие правители — иначе великой России попросту не было бы.
Тот же Иван Грозный ещё до Петра начал прорубать для России «окно в Европу» на Балтике. Ливонская война русского народа за старинные русские земли и выход к Балтике устойчивого успеха нам тогда не принесла, однако это не отменяет самого факта русского патриотизма в России Грозного.
Впоследствии чувство патриотизма из жизни допетровского Русского государства не ушло, но впервые стал накапливаться и провинциализм — как результат отставания от Европы в социальном, культурном и технологическом развитии.
Мощное и успешное преодоление «расейского» провинциализма было предпринято Петром в созданную им же эпоху. В 1714 году в Санкт-Петербурге, на торжествах по поводу спуска на воду корабля «Илья Пророк», Пётр сказал:
«Кому из вас, братцы мои, хоть бы во сне снилось лет тридцать тому назад, что. мы доживём до того, что увидим таких храбрых и победоносных солдат и матросов русской крови, таких сынов, побывавших в чужих странах и вернувшихся домой столь смышлёными;. доживём до того, что меня и вас станут уважать чужестранные государи.»
Вот это был патриотизм! Причём основой его было понимание Петром важности для России знаний, науки, культуры. Тогда же, на спуске «Ильи Пророка», он мечтал:
«Историки полагают колыбель всех знаний в Греции, откуда. они были изгнаны, перешли в Италию, а потом распространились и по всем европейским землям. Теперь очередь приходит до нас, если только вы поддержите меня в моих важных предприятиях, будете слушаться меня без всяких оговорок и привыкнете свободно распознавать и изучать добро и зло.»
Последние слова единственного российского монарха, который имел не только рост Гулливера, но и его размах, можно рассматривать как вечно актуальный завет и совет компетентного лидера России народам России!
Только тогда лидер России может обеспечить себе и России успех, когда он живёт для России, а народы России поддерживают его в его «важных предприятиях»… Именно так получилось у Сталина с народом и у народа со Сталиным.
А до Октября 1917 года в нашей истории был лишь один период, когда высшая государственная власть в полной мере, по-настоящему понимала нужды страны и поощряла её развитие. Это, ясное дело, — эпоха помянутого выше Петра Великого.
Екатерина Великая — даром что была немка (а может, как раз потому, что была немка), Европе в рот не заглядывала и называла Россию Вселенной.
Умный и точный образ!
Но такой взгляд впоследствии не закрепился — Екатерина не смогла подняться до тех высот государственного интереса, которые обеспечивали бы России устойчивое развитие.
Сын Екатерины, император Павел, был убит проанглийской придворной камарильей, не успев толком начать.
Сына Павла и внука Екатерины — будущего императора Александра Первого, воспитывал европеец Лагарп, просветитель. Могли он, чуждый России человек, космополит, привить русскому царю то чувство потенциальной первоклассности России, которое исключительно сильно было развито у Петра Великого? Нет, конечно, и в результате Александр не верил в Россию, а Россия не верила ему.
Так оно дальше и пошло.
А высокомерное «Когда русский император ловит рыбку, Европа может и подождать» внучатого племянника Александра Первого — Александра Третьего, по сути ничего не меняло. Россия отставала от Европы всё больше.
Широко известны слова большевика Сталина о том, что мы отстали от передовых государств на пятьдесят-сто лет. Но мало известны слова дворянина Гурко, сказанные за двадцать лет до Сталина: «Все без исключения страны опередили нас в несколько десятков раз».
В начале XX века на среднего жителя Российской империи приходилась в день одна чайная ложка сахара! Крестьянин сахара не видел вовсе. В докладе Пятому съезду уполномоченных объединённых дворянских обществ 1909 года его автор, помянутый мной В. Гурко, писал:
«Вывоз хлеба происходит не от достатка, а от нужды, происходит за счёт питания населения. Наш народ, как известно, вынужденный вегетарианец, то есть мяса почти никогда не видит».
При царе хлеба вывозили много за счёт голодного брюха крестьянина, а не за счёт крупного товарного производства зерна. Когда началась Первая мировая война, эта слабость русского сельского хозяйства проявилась очень быстро. И не большевики, а царское правительство 29 ноября 1916 года впервые ввело понятие «принудительная продразвёрстка», выпустив постановление «О развёрстке зерновых хлебов и фуража».