Девы и Большого Пса, той самой собаки Майры. Но мне представляется, что на этом стоит остановиться и больше не обращаться к греческим мифам: никакой книги не хватит, чтобы рассказать обо всех легендах, где так или иначе упоминается охотничья собака, как бы заманчиво ни выглядело такое исследование.
Римская цивилизация многое унаследовала от Древней Греции, но охота в это время приходит в упадок. Римляне больше пеклись о своем военном величии, которое видели в постоянном захвате новых земель. Собаки служили им чаще на военной службе. А охота, свободная и вольная, была заменена бессмысленным и кровавым уничтожением диких зверей на аренах цирков на потеху плебеев.
На Востоке к собаке относились по-разному. Ее не обожествляли, но активно использовали для охоты. Ислам представляет собой не просто религию, а еще и законы, которые регламентируют все аспекты государственной, общественной и личной жизни. В основе ислама лежит Коран. В этой священной книге мусульман отводится место и охоте, хотя и небольшое. Первое указание Корана гласит: «Вам (мусульманам) запрещается в пищу мертвечина, кровь, мясо свиньи; то, над чем, при заклании, призывается кто-либо другой, а не Бог; скотина удавленная, умершая от удара, убившаяся падением с высоты, забоданная рогом; та, которую заел хищный зверь…» (Глава 5, стих 4). Второе указание для нашего повествования об охотничьей собаке наиболее важно: «Они спросят тебя (пророка) о том, что разрешается им (мусульманам) в пищу. Скажи: «Вам разрешается добрые снеди. То, что изловят для вас хищные птицы, каких приучаете к лову, псы, которых приучаете к охоте.» (Глава 5, стих 6). Таким образом, мусульманам разрешается охота с ловчими птицами (специально выношенными) и дрессированными для охоты собаками. Собаки и ловчие птицы, не подготовленные специально для охоты, приравнены к диким хищникам. Под дрессированной собакой подразумевается та, которая взяла добычу не менее трех раз и не съела ее. Собака, схватив добычу, должна нанести ей кровоточащую рану. Иначе трофей приравнивается к добытому при помощи удавления или удара тупым предметом, а это запрещается Кораном, и добытое таким образом мясо запрещается в пищу. Очень характерно, что собака должна бросаться за зверем только по команде охотника (должна быть спущена человеком), иначе добытое мясо запрещено к употреблению. Если же охотник успеет подать команду собаке до того, как она достигнет зверя, то мясо пойманного животного разрешается в пищу. Если крикнули сразу несколько человек, то добытое мясо должно принадлежать тому, кто крикнул первым. Если же к дрессированной собаке присоединится дикая (недрессированная), то мясо пойманного зверя запрещается в пищу. Мясо добытого животного может использоваться в пищу, только если пускавший собаку был мусульманином или «имевшим Писание» (то есть христиане, евреи и прочие, но не язычники). Охотник должен немедленно спешить к собаке, поймавшей дичь, как бы далеко это ни произошло. При этом между напуском собаки и поднятием добычи охотником не должно производиться никаких иных действий. Это условие необходимо соблюдать для того, чтобы охотник был точно уверен, каким способом добыча была умерщвлена. Охотиться разрешается только за дикими животными. Спуская собаку со своры, охотник должен обязательно науськивать ее. Это будет означать, что собака погналась за добычей не по своей воле. Вот такими положениями должен руководствоваться охотник-мусульманин.
Существует множество восточных гравюр, на которых изображены сцены охоты на различных животных с собаками. Не стоит забывать, что именно восточные собаки сыграли большую роль в формировании европейских охотничьих пород, так как этих собак привозили с собой рыцари, возвращавшиеся из Крестовых походов. В это время получила толчок в своем развитии охота с ловчими птицами, многие приемы которой пришли в Европу с Востока. А использование охотничьей собаки на такой охоте имело неоспоримое преимущество. Применение собак на охотах с ловчими птицами создало предпосылки для формирования (создания) птичьих пород, то есть тех, которые в дальнейшем использовались преимущественно для охоты по перу. К примеру, почти все теории о происхождении и распространении спаниеля связывают с охотничьим применением этих собак на охоте бок о бок с ловчими птицами. Использование же ловчих птиц практически было невозможно без применения собак. По этой причине считается, что в качестве первых подсокольих собак и выступали спаниелеобразные перепелиные собаки. Сама охота с ловчими птицами предположительно зародилась в Индии. О ней упоминается греческими историками еще в 400 году до н. э. Из Индии эта охота через Персию проникла на Балканы. Во времена Александра Македонского охота с ловчими птицами уже была распространена. Фракийцы и кельты также хорошо знали эту охоту. В V веке Сиодоний Аполинарий упоминает об обучении ловчих птиц и собак. Об этом мы поговорим подробнее, когда наше повествование затронет использование на охоте ловчих птиц.
Угонка. Худ. А. Дегтев
Интересно, что уже тогда птичьих собак стали подразделять на делающих стойку, а также ложащихся перед причуянной дичью, и птичьих гончих (в дальнейшем сеттеров и спаниелей). Более того, о предке спаниеля и легавой говорится конкретно. В трактате даже упоминается об испанском происхождении этого типа собак. Так, в главе, посвященной птичьим собакам, написано: «А еще существуют собаки, называемые птичьими или эспаньолами, так как ведут свое начало из Испании, но одновременно существуют и в других странах». Именно эти строки служат едва ли не главным аргументом сегодняшним сторонникам испанского происхождения спаниеля. Однако, представляется, более интересны другие выдержки из этой книги, дающие характеристику древнему эспаньолу: «Они любят своих хозяев, всюду следуют за ними и не теряют в толпе, а в поле бегут впереди них, размахивая хвостом, и выпугивают или поднимают на крыло пернатую дичь под сокола, а зайцев – под гончих (грейхаундов. – Прим. авт.). Когда обучены припадать к земле, они хороши для охоты на куропаток и перепелов с сетью, а когда обучены плавать, то хороши для водяной птицы, которая ныряет». Звучит такая характеристика из далекого XIV века довольно современно, не правда ли? Таким образом, в это время перепелиная собака (старинный эспаньол) уже хорошо известна, а ее использование начинает специализироваться: в одном случае – это применение с лежачей стойкой (будущий сеттер), в другом – в качестве птичьей гончей (будущий спаниель). Этот пример является яркой иллюстрацией серьезного и профессионального отношения к охотничьим собакам вельможного охотника. Можно с уверенностью говорить о том, что книга заложила основы будущей охотничьей кинологии (науки о собаках).
В XVI веке попытались дать научное описание собаке и определить ее место в зоологическом мире. Известный швейцарский ученый и естествоиспытатель Д. Конрад Геснер (1516–1565), автор зоологической энциклопедии под названием «Общая книга о животных», уделил в ней внимание и собаке. Любопытно, что данное издание, состоящее из пяти томов, было адресовано «всем врачам и медикам, исцелителям ран и фельдшерам, а также пастухам, поварам и художникам».
Характерно, что используемые в охоте группы типов охотничьих собак Средних веков в дальнейшем стали преобразовываться и формироваться в конкретные породы, которые практически полностью сложились к концу XVIII – началу XIX века. В охоте по зверю использовали гончих и борзых, позднее также норных. По птице – легавых, спаниелей, ретриверов. Для народов Севера главной охотничьей собакой всегда оставалась лайка. При этом каждый из этих народов имел свои породы лайкообразных собак, приспособленных для конкретных способов ведения охоты и к конкретным географическим и климатическим условиям. Использование охотничьих собак практически не изменилось с появлением огнестрельного оружия. Характерно, что, как представляется, именно из глубин Средневековья вышел и такой феномен, как парфорсная охота Европы и комплектная охота России. Их объединяет главное – неприменение огнестрельного оружия. Обе охоты подразумевают преследование поднятого собаками зверя верхом. Главным объектом парфорсной охоты стран Европы являлся благородный олень. А в Англии в разряд национальных традиций попала парфорсная охота на лисицу. Правда, во Франции существует и разновидность охоты со стаей гончих, когда зверя (кабана), остановленного собаками, добирает при помощи рогатины (копья) пеший охотник. Псовая охота в России имела свои особенности и отличалась от таковой в странах Европы. Главными ее объектами являлись заяц, лиса и волк. Последний стоял несколько обособленно, так как охота на него предъявляла повышенные требования к охотничьим качествам собак. Главной гордостью и славой русских псовых охотников была и остается борзая, которую смело можно назвать национальной русской породой. Охота с борзыми, как правило, проводилась верхом, когда собак набрасывали на поднятого зверя. Задача борзых – догнать и поймать трофей. Комплектная охота подразумевала применение на ней не только борзых, но и гончих собак. Зверя из островов (участков леса) побуждали (поднимали) при помощи гончих, и те выгоняли его на открытое место. Охотники верхом и с борзыми на сворах заранее расставлялись на возможных лазах (направлениях движения зверя). При его появлении на него набрасывались борзые, которым отводилась главная роль в добыче трофея. Псовая охота на Руси была явлением необыкновенным, ярким и уникальным. Она требовала знаний, умения управляться с большим количеством собак, а также и материальных затрат. Содержание таких охот было по плечу только состоятельным людям, так как оно требовало постоянного поддержания на высоком уровне специального персонала (егерей, доезжачих, ловчих и так далее), большого количества собак и лошадей. Без сомнения, псовая охота стала определенным пластом материальной русской культуры. Со временем у псовых охотников сложился даже свой жаргон, яркий, колоритный и красочный. Расцвет псовой охоты в России приходится на XIX век. В дальнейшем она никогда не достигала столь высокого уровня. Правда, в этом повинны объективные социально-политические обстоятельства нашей истории. В качестве иллюстрации приведу пример травли волка из ставшей классической книги «Записки мелкотравчатого» Егора Эдуардовича Дриянского. «Наконец зверь очутился противу нас, саженях в десяти; Егорка молча показал его собакам, и Сокол первый, грудь в грудь, сцепился с волком; оба слились в одно неразрывное целое, покатились по земле и исчезли в водомоине; прочие собаки скучились и прыгнули туда же; мы очутились там же, но – увы! – раздался пронзительный визг, и храбрый наш Сокол, облитый кровью, катался по земле; волк сидел, ощелкиваясь от прочих собак, которые не смели к нему подступить. Егорка подал на драку, но зверь прыгнул на чистоту, принял направо и поскакал полем. Недолго, однако ж, длилась эта прыть: в рытвине, противу нас, мелькнула шапка стремянного, и в то же время три свежие собаки понеслись навстречу дерзкому беглецу.