10.05.80 г. Суббота
Существует ли у шара «другая сторона»? Казалось бы, да: если я стою на Северном полюсе, то «другая сторона» – полюс Южный. Однако, если я стою на Южном полюсе, «другая сторона» – Северный. То так, то эдак. Получается, что и Южный, и Северный полюс – то «эта» сторона, то «другая». То же самое – с любой точки шара. Если есть бесчисленное множество «других сторон», то «другой стороны» самой по себе вообще нет, если иметь в виду сам шар. «Другая сторона» появляется, если где-то стою я сам. И тогда понятие «другая сторона» шара – не свойство самого шара, а определение моего местоположения. То же и с понятием «другой человек». То же и со всеми понятиями, в которых нет никаких объективных оценок явлений и предметов, – определяются не они сами, а положение моего «Я».
Играть роль и существовать в образе – вещи не однородные. Я лично играю роль – это «моя сторона» – субъективно, объективно я существую в образе. Художественная реальность как жизнь духа – это «другая сторона» по отношению к самой реальности, если «Я» – это художественное начало. (Духовное.)
Художественная реальность – это движение закономерностей и их нарушение с точки зрения духа, поиска идеала и закономерностей, а сама реальность – шар. В ней все стороны «другие».
Художественная реальность есть там, где образ, дух, а человек может быть реален и как материя, хотя бы когда он труп.
11.05.80 г. Воскресенье
К «Соблазнителю». Подруги хотели выдать Надьку замуж так сильно, что готовы были «лечь под» Василия Ивановича сами. Привычка, добиваясь чего-то, «лечь под» работала независимо от них, как стереотип, и они, подвыпив, не понимали, что творят. В эту «игру» включились даже замужние. Так что сама Надя «влюбилась» все из той же ревности.
К «Поцелую на прощанье». К Наде прилип пожилой корреспондент. Лысеющий, снующий. Еврей с русской фамилией. Он по-дорожному влюбился в нее, написал стихи (очень сильные, патриотические, как стихи К. Симонова), они были напечатаны во фронтовой газете.
– Но он же еврей!
«Общие основы творчества»[38]
1. Урок Монтеня. Где говорится о теории и практике в искусстве. О способе Монтеня, сегодня более близком для теории искусства, чем в его время. О мемуарах. Об анализе. О грубом социологизировании. Об ошибке Козинцева, который был болен теорией и ставил фильм о фильме.
О пафосе века науки и техники, где цифру ставят выше образа, где образ всегда формула, всегда гипотеза, всегда теорема, всегда интеграл (вернее, он имеет формулу интеграла); чистое искусство и опыт Антониони.
О теории
2. Фантастическое и реальное. Рождение и взаимоотношения.
Как говорим. Фольклор. Литература. Театр. Кино. «Измы» Движение жанров. Гоголь. Собственная практика. Художественная реальность, где Змей Горыныч, Муромец, Гайавата и горьковская «Мать» = плод вымысла. Об условности жанров, внутрижанровых условностях.
О жанрах. Внутрижанровая условность
3. Саморазвитие структуры – загадка импровизации. Спонтанное творчество. «Египетские ночи». Должен ли актер быть умным? Талант. Подсознание.
О таланте
Что выигрывать? Высота притязаний. Счет выигрыша. Самовоспитание таланта. Опыт – вопрос, талант – ответ.
4. Разрушение замкнутой композиции, точнее, разрушение замкнутой структуры композиции – как развитие реалистической формы. Поток и скрытая камера, прямое кино как предел тяготения к жизнеподобию. Фотография как раннее предупреждение. Похожесть – не похожа. Задача искусства – не правда жизни, а ее истина.
5. Система ориентации. Продолжение древнего спора, отказ от предрассудков, ощущение себя во времени, в людях. Маньяни. Ты – часть общего. Искусство и мода. Понятие моды. Популярность и истинность. Пошлость: замена «высокого» «низким». Развитие гуманизма. Мужское начало гуманизма и гуманизм материнский.
6. Вера и искусство. Искусство надежды. Вера, Надежда, Любовь. Детство – Искусство – Любовь. (Искусство без веры – это «Таскать вам не перетаскать».)
7. Поиск воздействия и чистое искусство. Воспитательная сила искусства. «Педагогическое» искусство. «Медицинское» искусство. «Политическое» искусство. «Развлекательное» искусство. Это все попытки подчинения искусства самыми сильными тенденциями. Воспитательная сила искусства – во вскрытии правды жизни, ее истинности. Тенденция произведения, автора – не сильнее самого факта произведения, а слабее. (Классический пример – Бальзак.)
Фальсифицируется все. Но история искусства в результате – стихийная фальсификация. И при умении найти коэффициент поправки, и даже без этого она имеет значение объективности. Менее всего фальсифицирован фольклор. Быть свободным от общества нельзя. Это ясно. Но отсутствие этой свободы – не синоним подчинения и рабства. Очень многое опровергается опытом реформаторов.
8. Реформаторство. Традиция и штамп. Естественность трудностей. Эйзенштейн и программа ВГИКа. Требование изучать биографии реформаторов. По Эйзенштейну художник – великий человек. Так ли это? Не средневековое ли это требование? (Подробней изучить программу Эйзенштейна. Раздеть ее от злободневности двадцатых годов).
Пути развития. Закон всезакония
9. Искусство и меценатство. Своеобразие момента. Основной меценат современности – организованный (вплоть до правительства и партии) и неорганизованный мещанин.
10. Привязанность – авторитет – учитель – самостоятельность. Это схема учебы, но не только учебы. «Великие» – исключение. Массовая необходимость талантов в век НТР. Что такое «учиться»?
11. Искусство и его существование в царстве массовой культуры. Пример – трагедия всеобщего образования. Тиражирование образца. Фарш эстрадной музыки. Массовая духовная потребность. Снова главный враг – друг, меценат, мещанин. В основе – задача сохранения искусством своих позиций. Пример – управление массами. Опасность свободного предпринимательства в условиях массовой культуры. Необходимость Академии искусств, но по новому образцу. (Тут значение институтов культуры.)
Пример современной архитектуры: в массивах излишняя индивидуальность жилища создала бы хаос. Естественность роста «муравейников». Хорошеющая Москва.
Примечание к пункту 7
Политическое, воспитательное, развлекательное, оздоровительное, исследовательское искусство, несомненно, существует, во-первых, как жанр, а во-вторых, как авторская общественная позиция. Но! И это самое главное: для всех тенденций искусства есть предел, суть которого в том, чтобы тенденция не рушила сам предмет искусства. Искусство воспитывает, но своим способом – способом открытия истины. И его воспитательная сила тем более сильна, чем глубже и ярче открыта истина (в этом она схожа с наукой, наука тоже воспитывает, но только истиной). Искусство имеет политическую направленность, но тоже своим способом, способом все того же открытия истины. В этом же его организующая и врачующая сила.
Сам факт того, что искусство – мир прекрасного (ужасное в искусстве прекрасно своей истинностью) – уже сила для людей, это сила духа, культура духа и т. д. Духовная высота и красота истины – вот и суть воздействия художественной реальности.
Любое «вольное», спесивое, наглое, тленное, глупое, невежественное отношение к искусству как к подчиненному явлению в понимании управляемого властью нелепо и нереалистично! Чтобы искусство воспитывало, оно в первую очередь должно оставаться искусством, чтобы оно было действенно политически, оно должно оставаться искусством; чтобы оно врачевало – тоже должно оставаться искусством.
Политик исходит вовсе не из абстрактной истины, абстрактная истина так же чужда политике, как боксеру комфорт противника. Но политическая зрелость должна подсказывать политику, как оперировать фактом искусства. Классический пример: ленинская статья «Лев Толстой как зеркало русской революции». Запрет – верх политической импотенции.
У политика сто способов охранять искусство от вырождения. Испанские меценаты Гойи и прочих это понимали. У политика всегда хватит «искусства» придворных «лизоблюдов». Да и кроме них. Пушкин же написал «Клеветникам России».
13.05.80 г. Понедельник
Господи! Полгода последней десятки до шестидесяти – как не бывало! Ничего не сделано. Все ремонт, ремонт. Все мечты. Как будто я и не работаю на студии!
Может, театр попросить? Новый ТЮЗ? Старый переделывать мудрено. Там свои пригорки-ручейки. Свои «арцысты»! Тоже сто лет уйдет на переделку. Некогда. Некогда. Некогда!
Когда дети смотрят кино вместе с родителями – родители волей-неволей в своей родительской воспитательной роли. Они и развлекаются не тем (чем обычно сами), и ценят не так (как обычно в роли зрителя). Это уточненная точка зрения (она и есть).
Ольга Гдальевна Свердлова требует книжку о детском кино для своей серии. (Надо бы сделать.)
19.05.80 г. Понедельник
ЦДЛ. Маленькая девочка, дочка официантки, в ресторане. На платьице вышито солнышко с лучами, во рту соска. («С таких лет по ресторанам ходит»!)
21.05.80 г. Среда
Сегодня в Белом зале вечер памяти Ильи Нусинова. Меня просили вести. Будут выступать Габрилович, Белова, Голубкина, Хмелик, Гребнев, я, Лунгин. Приехал О. Иоселиани.
О чем говорить? Он был человеком, на которого можно было положиться. (Теперь это дефицит.) Он был человеком мягким, но позиции его были твердыми. В них была кость. (Сегодня чаще мы встречаемся с твердыми людьми, с мягкими позициями.)
Он был другом в творчестве, щедрым другом и скромным другом, но и тут скромность была обращена к себе. (Сейчас в дружбе скромны по отношению к другому.) С ним было интересно, и еще – при нем стоило быть интересным: он это ценил.
О нем творчески нельзя говорить, не говоря о Семене Лунгине, они были одно целое. И говоря о работе, нужно говорить о Лунгине и Нусинове. Их сценарии всегда были качественны, хорошо придуманы, хорошо сделаны. Они выдерживали любую индивидуальность: Митты, Швейцера, Климова, Ордынского, Быкова. Танк объезжает черепаху – это и образ, и сюжет, и киносцена, и киноанекдот. Три международные премии. (Могло быть и больше – больше не посылали.) В «Телеграмме» искали героев – нашли свою мать. Открытие своих родителей.
Темы: революция, история, поиск веры, детство и бюрократ, истоки жестокости, человек и животное, открытие своего героического прошлого – все темы с философским направлением, все темы, касающиеся основ бытия, узлов жизни и истории.
Интонация радости и грусти, интонация сочувствия. Приход в детское кино в период «Юности» – расцвет. Участие в расцвете детского кино всего мира. Лозунг Хмелика – пусть будут сценарии, будут и хорошие режиссеры (принцип, помогающий ему и сейчас). Сценаристы пришли. Хмелик – «Друг мой, Колька», дебют Салтыкова и Митты. Лунгин и Нусинов – «Добро пожаловать», дебют Климова; Ермолинский – «Неуловимые мстители», обретение своего языка у режиссера Кеосаяна. Лунгин и Нусинов – «Внимание, черепаха!», «Телеграмма», детское кино Ролана Быкова. Это было победное время, оно нашло своих авторов, авторы, как магнит, притянули режиссуру, создали базу.
Это отражение общего процесса успеха детской и юношеской темы. Это тема послевоенной мирной жизни (Тарковский, Кончаловский и т. д.).
23.05.80 г. Пятница
О сказке
Читаю Галахова. Пора начать собирать сведения – словарь о героях русских былин. Много совершенно нового для меня: 1) Богатырь (Бог, богат) – Владимир Красно Солнышко. Замена Бога света, солнца и т. д. Сыны света… неба. 2) Горы – Горынычи. 3) Образ рек – стихий. 4) Поздний приход Ильи Муромца и т. д.
Надо узнать, кто есть Галахов. Что есть Галахов.
Я бы, во-первых, сделал для себя словарь с объяснениями самих слов: сказка, легенда, сказание, эпос, миф, притча и т. д. Во-вторых, я бы сделал словарь терминов, которыми оперируют философия и литературоведение, изучая сказки. В-третьих, я бы сделал свой словарь с определением тех самых существенных явлений жизни художественной реальности и фольклора.
Для меня нет пропасти между фольклором и первыми летописями, между фольклором и Пятикнижием. Это творчество вековое, коллективное, народное. Хотя Пятикнижие – это уже политика сверху. (Тут неточно.)
Я бы поискал:
1. Бродячие сюжеты.
2. Логику появления фантастического элемента.
3. Факт и дух (Правда и Истина).
4. Реализм, сатира, патетика, абсурд. Формы на все века.
5. Сравнение богатырей: Геракла – Давида Сасунского – Ильи Муромца.
6. Иван-дурак и его путь в Иваны-царевичи.
7. Отсутствие ханжества всех видов, здоровье морали, богатырь и дурак (сравнение с немецким дурнем Келеном).
8. Илья убивает сына, Дунай убивает жену, Алеша Попович отбивает жену у Добрыни.
9. Фантастический элемент в мифах о Садко и Вольге (как богатство и его происхождение, так – чудеса).
10. Богатыри и власти (и защита Родины).
11. Богатыри и родители (Илья, Васька Буслай и т. д.).
12. Богатыри и пьянство.
13. О происхождении былинных богатырей.
Бог – богатырь – богат. От Бога, от блага – богатства и т. д. – все эти истоки возможны, очевидны и т. д. Но это все в результате не объясняет ни формы, ни содержания былин, ни заложенного в них познания мира.
Как песчинка в раковине служит зародышем жемчужины, так религиозное происхождение богатырей от Бога служит только внешней основой чудес природы, рождающей по этому «поводу» жемчуг. Предание создается так же. Оно «намывается» народным духом, пучиной стихии творчества. Жемчуг бел, но это только основа игры цвета и света; его неправильности – его истинность, особость, неповторимость, незаменимость.
Былины и легенды стали эпосом у других народов совсем не оттого, что это вершинная точка развития фольклора, его высшая ступень. Слияние фольклорных русел в главную реку – реку, их объединяющую, – наверно, общий закон, но он не означает тождества со всеми случаями. Былины об Илье Муромце и других богатырях не слились в единый сюжет от многих причин, и в первую очередь от демократизма самого духа русских былин. Идея богатырской дружины, содружества была более великой, нежели идея Богатыря. То же и с мифологией.
Особость мифологии, ее душевная сущность конкретизируется и полностью оформляется в момент самоосознания нации, вместе с языком. Самосознание, или самоосознание нации духовного и культурного не всегда совпадало с политическим единением.
14. О финале немецких и русских односюжетных сказок.
Немецкие – самосознание в эпоху средневековья. Наказание было очищением. Сказки кончаются не сюжетом-свадьбой, а наказанием. Это не жестокость, как может показаться, это – философичность, нравственность.
Русские – финал сюжетен. Наказание и потом финал: примирение, прощение. Эпоха самосознания – сложная смесь демократизма и рабства. Отсюда и Снегурочка, отсюда Кикимора.
15. Абсурд в русских, английских и молдавских сказках – идеи (соответственно) бунта, непознаваемости мира и декоративные.
Как у Ванюшки были варежки, а у варежки была дырочка, а сквозь дырочку было видно все, а как видно все, то и слышно все. А как слышно все – слыхать песенку, а у песенки слово катится, слово катится, как по лесенке. А по лесенке можно в гору лезть, а с горы можно кувырком лететь, а под горкой есть малина-ягода, а малину любит зверь – медведь. А медведя в лесу охотник убил, а охотника била злая жена, а у злой жены болел зуб коренной, а она от болезни горький корень пила. Горький корень рос во сырой земле, из земли росли цветочки-лютики, собирала их весной девица красная, помогал ей собирать цветы добрый молодец. Добрый молодец очень добрым был, подарил он красной девице ребеночка. Так родился на свет малыш Ванечка, а у Ванечки была варежка, а у варежки была дырочка, а сквозь дырочку было видно все…