Но молва говорит о том, что Мутко не устраивало наследие Фурсенко ни в каком виде. Не важно, о Газзаеве речь идет или о Манчини. Поэтому вместо контракта с итальянцем на 6 лет свет увидел другой контракт – с другим итальянцем. Причем всего на два года. Имя этого итальянца – Фабио Капелло.
Московские смотрины: первый выход Капелло на публику
Подавляющее большинство российских журналистов познакомились с Фабио Капелло в жаркий летний день – 26 июля 2012 года, когда была созвана пресс-конференция, посвященная подписанию контракта с итальянским специалистом. До этого русскую прессу дон Фабио эксклюзивами не баловал. Да и сразу же по окончании пресс-конференции было заявлено, что в очередь на интервью записываться не стоит – их все равно никому давать не будут, ни для кого исключений не сделают.
У здания РИА «Новости», бывшего АПН – рупора советской идеологии, того самого, где члены ГКЧП с трясущимися руками объявляли о государственном перевороте, откуда много раз делались пафосные воинственные заявления, собрались в ожидании элитного тренера чуть ли не сотни журналистов.
Собрались и ждали. Ждали долго. Начало пресс-конференции задержали. Сильно задержали. Потому что сработал типично российский сценарий: на среду, 25 июля, были намечены прилет Фабио в Москву и подписание договора, а презентацию главного тренера широкой публике решили проводить не в этот же день (мало ли что!), а уже в четверг, 26-го. Но и ко второй половине дня четверга с подписанием договора так и не успели управиться: то согласовывали принципиальные детали (ясно, что речь шла о финансовой стороне вопроса), то просто ждали перевода на итальянский. В общем, типично российский сценарий.
Слава богу, подписали уже в тот момент, когда должна была идти пресс-конференция, и кое-как, с чертыханиями и извинениями, с Таганки до Парка культуры добрались до журналистов. Дон Фабио ничего скрывать не стал. Так честно всем все и рассказал. Кто виноват и почему опоздали. Сразу, уже в мелких деталях, показал, что человеком системы он точно не будет. Он привык играть по своим правилам. Если надо – создавать их. Но не позволит cгибать себя.
Он сразу же оговорил, что не будет обсуждать персональные вопросы футболистов: стоит ли Алану Дзагоеву дальше совершенствоваться в российском чемпионате или уже сейчас искать зарубежный клуб, кто из потенциальных новичков может подтянуться в сборную и так далее. Журналисты с их превалирующим непрофессионализмом задавали вопросы на эту тему вновь и вновь – Фабио Капелло раз за разом методично и спокойно повторял, что не собирается обсуждать конкретных футболистов.
Пожалуй, лишь в одном случае он отступил от своего правила – когда речь зашла об Аршавине:
– Я обязательно слетаю в Германию (лондонский «Арсенал» планировал товарищеские матчи в Германии), там поговорю с Андреем. Попытаюсь понять, почему у него такое отношение к болельщикам, к игре, к партнерам по команде, к футболке сборной. Только после этого определюсь, будет ли он играть и останется ли капитаном.
Капелло о капитане: как сдувался Аршавин
Вопрос о капитане важен был не только для Аршавина, но и для самого Фабио. И об этом все собравшиеся помнили прекрасно. Ведь именно история с лишением капитанской повязки Джона Терри, которую приняла Английская федерация футбола, стала, как известно, последней каплей для Капелло: именно тогда он и принял решение расстаться со сборной Англии, хотя до чемпионата Европы оставалось менее полугода.
– Я мог бы много чего рассказать, но по договоренности с Английской федерацией я не имею права что-либо говорить о своем бывшем работодателе, – говорил Капелло. – Потому что в противном случае мне придется платить штраф, а штраф я платить не хочу. Я вообще не люблю расставаться с деньгами, – криво улыбнулся тренер. – В любом случае в нашем договоре было прописано, что вопрос о капитане решаю я сам. А это правило было нарушено.
Когда в сборной России началась голландская эпоха, Гус Хиддинк пообещал, что капитана он будет назначать сам, при этом отдельно на каждую игру. Несколько раз был выбран Аршавин, а потом он стал таковым как-то уже по умолчанию.
Случалось, пробегала между тренером и капитаном черная кошка… Во время перерыва матча в Кардиффе Уэльс – Россия (в сентябре 2009-го) Хиддинк задержался где-то по пути со скамейки запасных в раздевалку, где его ждала сборная. Аршавин, воспользовавшись паузой, взял мелки (или магнитики – чем там сегодня изображают на доске тактические схемы?) и стал давать установку на второй тайм. Хиддинк так и застыл в дверях. Говорят, в ту пору произошел между тренером и капитаном довольно жесткий разговор. Но мы довели в той не слишком выразительной игре счет до победного 3:1, и история та как-то замялась.
Пришедший полгода спустя Дик Адвокат уже иначе относился к «Андрей Сергеичу». Он, может, и рад был бы вспомнить времена, когда за дисциплинарные и прочие провинности ссылал обнаглевшего паренька в «зенитовский» дубль, но с тех пор изменился контекст. Аршавин был обласкан индивидуальными рекламными контрактами, добытыми при помощи РФС, он был лицом сборной, он капитализировал свой статус в возможность получать деньги. Помните, как это было, когда он в 2010-м в ЮАР представлял нашу Заявочную книгу в борьбе за Чемпионат мира-2018? Он, в конце концов, превратился в профсоюзного лидера всего коллектива сборной. Да, к нему не лучшим образом относились остальные игроки, но он помог большинству из них получить индивидуальные контракты – случай, неведомый для прочих национальных сборных, где играют за идею, за премиальные, за что угодно, но не за зарплату!
Уж не знаю, указывал кто-то сверху Адвокату на особый статус Андрея Аршавина или сам все понимал, да не хотел обострять тренер с психологией временщика… В любом случае Аршавина Адвокат вообще не трогал: с поля не уводил, даже если тот не играл, а ползал. Критике не подвергал, даже если тот за 10 игр отборочного цикла к Евро-2012 не забил вообще ни одного (!) гола. Даже не сказал ни слова тогда, когда разомлевший на швейцарском солнышке Аршавин лежал всю тренировку на газоне и принимал по телефону поздравления с днем рождения. Лишь за полчаса до окончания занятий Адвокат позволил себе обратить внимание зарвавшегося капитана, что надо бы хоть немного размяться.
В этом вам никто никогда не признается, но сейчас я скажу то, в чем уверен на сто процентов. Это то, что не для прессы рассказывают люди, не привыкшие молоть языком, придумывая на ходу любые небылицы. Фабио вместе с назначением тут же стал получать множество советов, кого бы взять в сборную, кого – не брать. Это вообще уникальная чиновничья технология, особый склад бюрократического мозга: призвать на работу элитного тренера, который известен своей независимостью, всем об этой независимости дополнительно рассказать, а потом тут же кулуарно ставить ему дополнительные условия и удивляться, почему эти условия тот не выполняет.
О каких условиях идет речь? О чем просят люди, приходящие к Капелло «от Мутко»? Первое, что было сказано, – не вызывайте в сборную Аршавина. Он, дескать, не нравится болельщикам, с ним связано много негатива. Капелло ответил лаконично: я поговорю с Андреем – тогда и буду решать.
Но Капелло был последователен: сказал, что персональные вопросы решает сам (и по врачам, и по пресс-атташе сборной, и много по кому еще) – значит, решает сам, без советчиков. В итоге к Аршавину Капелло слетал. И состоялся у него совершенно неожиданный разговор. Андрей Аршавин стоял на коленях и умолял тренера не выгонять его из сборной сразу. Потому что отчисление из сборной фактически поставит крест на карьере, на многочисленных контрактах, вообще на привычном стиле жизни. Фабио был лаконичен:
– У тебя есть один шанс. И этот шанс у тебя – матч со сборной Кот-д’Ивуара. Используешь его – остаешься. Нет – извини…
Правда, и здесь выторговал себе Аршавин одно послабление. В день первого сбора – в понедельник, 13 августа, за два дня до первой игры под руководством Капелло – случилась довольно неожиданная история: Фабио попросил всех игроков в 9.45 прибыть в Дом футбола на Таганке, чтобы в 10.00 уже вместе на клубном автобусе отправиться на базу в Кратове. Зачем понадобилась такая командировка «через Пензу в Париж», не очень понятно. Каждый добрался бы в указанное место к указанному времени. Но, видимо, тренер решил показать свой нрав, начать приучать подопечных хоть к какой-то дисциплине.
И кто прибыл не в Дом футбола, а на базу в Кратове, аж к 17 часам, к началу тренировки? Один человек. Аршавин. Говорят, в последний раз попросил сделать исключение – не успевал с перелетами.
Не хочу в который раз посвящать Андрею Сергеевичу целую главу. Он не занимает уже прежних мест в наших сердцах. Скажу лишь, что Аршавин – сам организатор всех своих проблем. По-человечески я перестал к нему относиться, когда узнал обстоятельства его расставания с сожительницей Юлией (термин «гражданский брак» у нас употребляют сегодня неграмотно – изначально это брак, закрепленный в органах ЗАГС, без венчания в церкви; все же остальное – как бы грубовато ни звучало, но в полном соответствии с языковыми нормами – сожительство). Он бросил свою беременную третьим (их общим третьим!) ребенком Юлию где-то за месяц-другой до родов, переметнувшись к жене кого-то из высокопоставленных топ-менеджеров «Газпрома». История эта в прессе не мусолилась (по крайней мере, в тот момент, когда автор писал эту книгу), но именно этим романом, кстати, объясняется фраза того самого высокопоставленного мужа, брошенная в сердцах журналистам: «Таких, как Аршавин, надо высылать из страны!» В ту пору не все поняли причин такой горячности…
Кому работать рядом с Капелло
Возвращаясь к Фабио и к его итальянским приключениям в России… Дон Фабио сразу же показал, что все вопросы (в том числе любые вопросы по персоналиям) будет решать исключительно сам. Он жестко ответил тем лоббистам, которые подсовывали ему множество врачебных «светил» в медицинский штаб команды: двух сразу же отсек ввиду их преклонного возраста – врач должен не только руками водить, но иметь возможность сам быстро подскочить, решить быстро проблему, заморозить, забинтовать и т. п. С тем, на ком остановился, заключил устное соглашение: работаешь первый сбор три дня – после этого решаем.
Точно так же жестко отсек всех советчиков, которые подсовывали ему кандидатуры на должность пресс-атташе сборной:
– Мне нужно, чтобы человек знал языки, был профессиональным, пользовался уважением среди футболистов. Но для начала я должен поработать с тем пресс-атташе, который у нас работает в данный момент.
Я, честно говоря, думал, что вице-президент РФС Никита Симонян – эдакий добрый дедушка, который весьма себе безобиден, что в 85-летнем возрасте уже сложно становиться участником тех или иных интриг и хитросплетений мелких заговоров и коалиций, быть у кого-то на содержании. Но как же я ошибался! Первые же дни работы Капелло в Доме футбола на Таганке были весьма любопытными: Симонян постоянно пытался пролоббировать то тех самых врачей, то Александра Удальцова из «Анжи» в роли пресс-атташе, то много кого еще. Поговаривают, что Капелло в какой-то момент просто пришлось «дедушку» поставить на место.
Несмотря на уговоры со стороны Симоняна и людей из «Анжи», Капелло все так же решил «дать шанс» прежнему пресс-атташе Илье Казакову. И учитывая тот факт, что Илья продолжает работать пресс-атташе уже и при Капелло, говорит о том, что, в отличие от Андрея Аршавина, журналист данный ему шанс не упустил.
И очень быстро Капелло примерил на себя роль главного стратега вообще российского футбола: одного только его намека на то, что надо подкорректировать календарь внутреннего чемпионата России, оказалось достаточно, чтобы все пришло в движение. И обычно долгое и тяжеловесное утрясание календарных планов и деталей осуществилось в один миг: 20-й тур легко переехал с декабря на март. Сделано это было для того, чтобы продержать футболистов в игровом тонусе еще одну майскую неделю (все туры с 20-го по 30-й просто сместились в календаре) и подойти к матчу отборочного цикла с Португалией, не растеряв игрового тонуса и имея регулярную игровую практику.
Были вопросы и непринципиальные, которые решались не в пользу Фабио. Либо тренер просто хорошо знает все, что связано с неизвестными нам контрактными обязательствами, и поэтому предпочитает критические стрелы на публике не выпускать. Так, хорошо известно, что 5 апреля, когда исполком РФС не только стирал из уставных документов любые упоминания о кодексе чести российского футбола, но и определял, где играть в мае финал Кубка страны, Фабио из трех вариантов – Москва, Воронеж или Грозный – настаивал, понятное дело, на столичном. Однако выбран был Грозный. Ясное дело, что выбран был не исполкомом, не самим президентом РФС Николаем Толстых – такие политические решения принимаются совсем в других кабинетах. И Фабио, то ли проникшийся спецификой принятия политических решений в отдельно взятой стране, то ли просто предпочитающий не заниматься в публичном пространстве критикой решений местной федерации, глубокомысленно молчал.
Скорее всего, дело просто в том, что Фабио – человек, умеющий уважать контракт. Так, в принципе, любят сегодня про себя говорить многие. Но обычно это касается только одной стороны – финансовой. Мол, по контракту мне положено столько-то, я отработал – будьте добры, деньги на бочку. Мало кто задумывается, что речь идет еще и о том, что в контракте есть огромное количество других нюансов, не только финансовых. Есть такое понятие, как корпоративность, то есть умение отстаивать интересы корпорации, к которой в данный момент принадлежишь, работодателя, который тебе зарплату платит. Если нужно – не выносить сор из избы.
Капелло – независимый специалист и не имеет отношения ни к Лондону, ни к Питеру, ни к Москве. Это куда более важно, чем может показаться на первый взгляд. Это в чистом виде профессиональные отношения между тренером, сборной и федерацией. Свою независимость Капелло лишь подчеркнул, разорвав контракт с англичанами всего за несколько месяцев до начала ЧЕ-2012. Репутация и принципы (доказанные блестящей карьерой) для него дороже всего:
– Ничто не злит меня больше, чем нечестные отношения.
Кому защищать ворота: размолвка с Малафеевым
Капелло в чем-то строг, в чем-то весьма педантичен. Его не устраивают ситуации, не проговоренные и не решенные до конца. Полутона не всегда годятся. Именно для того, чтобы снять некоторые вопросы, он позвал как-то в конце августа (уже после первого знакомства со сборной – после товарищеского матча со сборной Кот-д’Ивуара) Вячеслава Малафеева вместе поужинать.
Разговор был прост и незатейлив. Суть его сводилась к статусу Малафеева в сборной, точнее – к его перспективам быть на вратарской позиции номером один. Так вышло, что у 33-летнего голкипера матчей за сборную было немало, но первым он практически никогда не был. То был в тени Сергея Овчинникова, то оказался за спиной более молодого Игоря Акинфеева.
Все три игры на последнем чемпионате Европы ворота защищал именно Вячеслав Малафеев. Официальная версия – Акинфеев еще не оправился полностью от полученной в столкновении с Веллитоном травмы. Реальная (или скажем корректнее – хорошо известная всем приближенным к сборной) причина – нежелание Игоря играть под руководством Адвоката. В самом деле, сложно представить себе травму, которая позволяет в апреле – мае проводить матчи за ЦСКА, но в июне категорически мешает играть за сборную. Игорь так и не смог простить Дику Адвокату подленького и трусливого поступка, когда тренер под надуманными предлогами запретил в сентябре 2011 года своим подопечным надеть майки, поддерживавшие травмированного вратаря. В отборочном цикле Малафеев четырежды отстоял на «ноль» (хотя справедливости ради надо отметить, что и тревожили соперники в тех играх его нечасто), а вот на чемпионате Европы в каждой игре вынимал мячи из сетки. Не сказать, что в каждом из пропущенных мячей есть его вина, но все-таки не выручал…