6.
Котелок источал славный запашок ухи.
— Наловили мы все-таки лещей, причем, знатных, жирных,— подытожил утреннее приключение Андрей Павлович Крутихин, помешивая ложкой варево.
Мы, а также котелок и газовая плитка, находились на веранде небольшого домика в небольшом полузаброшенном садоводстве.
Крутихин уверял, что его в ближайшие две недели здесь не найдут. Я уверял, что в ближайшие две недели все определится и закончится, то есть нарыв благополучно вскроется.
Крутихин, блестя потной лысинкой, зачерпнул полную ложку навара, подул и направил его в свое ротовое отверстие.
— Хорошо, бля.
— Андрей Павлович, почему все-таки вы выдали кое-какие сведения Беленкову?
— Из-за Тархова… Дочка у меня в горкоме ВЛКСМ работала. Знаешь, пять дней в неделю карточки перебирала, а два дня тратила на комсомольские, так сказать, слеты. Через "научно-технические центры молодежи" уже потекла им наличка. Ночи во дворце спорта, где, кроме пьянки со всекими деликатесными напитками и закусками, также сауна, бассейн, также все голые, отчего, конечно, проистекал разный блуд. Плюс танцы до упаду в ресторане, местный ВИА для них до утра наяривал. Катание по озеру Долгому на катерах. Выезды в Юхновский охотничий заказник в лес за Черным Логом. Там теперь фирмачи за сытыми прикормленными кабанами гоняются, а комсомольцы больше друг на друга лазали. Короче, понесла моя Наташка от Тархова.
— И что же, аборт?
— Нет, сохранила детеныша. Сейчас живет в Перми, на фабрике Гознака работает. Но Тархов — это что-то. Такое падло. Дитенка он конечно не захотел, но, когда насчет аборта не уговорил, особо не расстроился. В том заказнике, на так называемой охотничьей даче, он моей дочке клофелина закатал в выпивку. Думал, когда она заснет, сделает инъекцию какого-то западного снадобья, от которого выкидыш делается. Ну и с клофелином перестарался, у Наташки — остановка дыхания. Так ее Тархов бросить там хотел без всякой помощи. Но на даче было еще несколько его подружек, которых он с собой приволок. Одна девица из этого гарема медицинский институт заканчивала, провела она Наташке искусственное дыхание и промывание желудка… Ладно, будет о всем таком… Внук мой, который как-никак выбрался на этот свет, отличный паренек, только вот со странностями — перинатальная интоксикация виновата.
— И что, Андрей Павлович, никак за это дело на Тархова нельзя было наехать?
— Да меня все, включая Гунякова, увещевали не связываться… Предлагали взять у этого гада подержанный "жигуль" в качестве отступного и замазаться. Само собой, я послушался. Ведь все, начиная с Тархова и Остапенко и кончая Гуняковым были в одной обойме… Тархов, к тому же, ретивый горлопан был. При Андропове несколько процессов здесь случилось над несунами и валютчиками, Тархов общественным обвинителем выступал. Всем обвиняемым, благодаря ему, сунули по восемь лет. Однако при Меченном он хоть и потявкивал насчет идеалов и принципов, но в рыночных передовиках числился… Тогда вся наша знать свое положение в денежки превратила, причем без всякого риска и шухера. Да и что Беленков; приняли они его в свою компанию, чтобы он на поводке оказался, благо он с Гуняковым и раньше был знаком.
Крутихин дохлебал ушицу, с сожалением взглянул на бутылку "Столичной", которую пока нельзя, удалился в дальнюю комнату и вернулся с какими-то бумажками.
— Вот, Леня, копии платежных поручений на перевод денег с счета горкома партии на счет благотворительного фонда "Спасем Урал". По учредительскому договору, также беспроцентная ссуда, плюс оплата каких-то таинственных культурных мероприятий. Едва деньги там оказались, Гуняков их перевел в офшоры. За это его сделали председателем фонда.
— Итого переведено триста тысяч рублей. Сумма вроде небольшая.
— На невеликую сумму, Леня, тогда было можно ухватить много чего, при хороших-то связях. От предприятий получить здания и машины в аренду со смехотворными платежами, оборудование из сверхнормативных запасов по остаточной стоимости, станки, якобы списанные по старости, а на самом деле самые передовые в мире. Можно было приобрести ценные минералы по госцене, чтобы потом перепродать их по биржевой, это включая редкоземельные металлы. Учти возможность легкого получения квот на валюту по самому выгодному курсу — один к двум. Кроме того, пайщиком и соучредителем фонда стал наш горнодобывающий комбинат, если точнее его директор, и, самое главное, горком комсомола, то есть Филипп Тархов.
— Он что, уже тогда миллионером был?
— Конечно, Леонид. При горкоме ВЛКСМ было организовано три или четыре НТЦМ с кучей разных льгот. Там наши директора обналичивали для себя безналичку с помощью договоров на какие-нибудь липовые "исследования". Тархову от этих дел изрядно перепадало.
— Андрей Павлович, почему же Беленков использовал ваши копии не для нормального судебного процесса, а лишь для шантажа, для вхождения в кодлу?
— Какой судебный процесс? Не смеши. Что не запрещено, то разрешено, такая ведь тема пошла в перестройку для особо продвинутых, а весь серьезный компромат надо было выкапывать. Допрашивать, обыскивать, сличать сотни документов. Кто этим занялся бы, люди Остапенко что ли, или Хоробров со своим начальством? Я же говорю, одна обойма. Вот, например, Ленка, сестрица Тархова, хоть и не главный редактор, а фактически командует и газетой, и типографией, выпустила миллионым тиражом книжулю, сочиненную Цокотухиным про бедных партийцев, умученных "тираном" Виссарионычем. А по мне, если бы Виссарионыч тогда партию прикончил, и не следа от комиссаров бы не оставил, то сегодня мы может бы и не жили как в Америке, все-таки климат у нас не тот, и до теплого моря далеко, но космос был бы наш. Мы же умеем работать, Леня. Я вот начинал во время войны на заводе, пацаном на фрезерном станке…
Мне стало жарко, оттого и принял холодной водочки. Вспотел не только снаружи, но и внутри.
— Послушайте, Андрей Павлович, а дочка мэра Беленкова и Елена Тархова в каких взаимоотношениях были?
— В самых замечательных. Анна Беленкова ведь журналистский факультет Уральского университета заканчивала вместе с Еленой.
Вот он где корешок всей ситуевины. Конечно же, Елена Тархова узнала о Неелове от Анны Беленковой. Скорее всего, мэрская дочка и свела литератора с представительницей издательской среды. Филипп Тархов, видимо, получил интересные сведения от сестрицы и начал разрабатывать план, ведь этот комсомольский активист — весьма предприимчивый капиталист. А тут маячила норма прибыли, куда большая чем знаменитые "триста процентов". И первой жертвой отличного плана стал Степан.
— Андрей Павлович, у вас есть какие-нибудь документы, полученные от организаций, возглавляемых Тарховым?
Крутихин из своего сундучка выудил еще пару бумажек. Факсы от одного НТЦМ за подписью Тархова с требованием ускорить заключение очередного блатного контракта на какие-то социологические исследования. Номер факса я опознал, тот же самый был проставлен на бланке фирмы "Новое рождение".
— Андрей Павлович, дайте мне еще хоть какую-нибудь наводку. По вашим данным, с какими иногородними организациями работал Тархов или сейчас сотрудничает фонд Гунякова? В смысле кредитования, крупных заказов, поставок, инвестиций.
— Леня, тебе это ничего не даст… Это все крупные банки, процветающие биржи, давно заматеревшие фирмы и фонды. Такие как "Возрождение-2", "Зиабяко", "ННН", "Монатеп", "Бомбинг-центр", "Союзтранзит"…
Стоп. "Союзтранзит". В его дочерней фирме "Уралтранзит" два процента акций принадлежит мне. Оказывается переплелись уже мои гроши, добытые неустанным верчением по городам и весям, и денежки Тархова, доставшиеся ему легко и непринужденно за счет принадлежности к высшей касте. А ведь переплелись, и не расплестись им уже никогда…
Ладно, оставим моральные рассуждения на потом. Сейчас стоит попробовать как-нибудь поддеть Филиппка, хоть он и крупная глыба, хоть и матерый человечище.
Подставная фирма "Новое рождение" все-таки должна провести эвакуацию населения, чтобы очистить город. Поскольку на шоссе будут постоянно устраиваться проблемы, то ей понадобиться наземный транспорт с повышенной проходимостью и возможно, даже вертолеты. А "Уралтранзит" как раз близко расположен и обладает приличным транспортным парком, в том числе и "вертушками".
7.
Крутихин мне на прощание динамит подарил, которым он иногда рыбешку глушит. Истинный любитель рыбалки использовал все ее способы, хотя применение взрывчатки считал редкодопустимым извращением. И вообще он хороший дядька, не будем всех партийных одной какашкой мазать, они ведь и кровь в войне с Гитлером проливали, и у станка стояли.
Звонить из Свердловска-66 в "Уралтранзит" мне показалось делом рисковым, учитывая то, как аукнулся мой звоночек в справочную насчет Крутихина. Слухачи крепко за дело взялись. Значит, предстояло прорываться в Екатеринбург по той самой коровьей тропе. Теперь я уже понимал, что она тянется по пологому склону холма, в то время как я, добираясь до Свердловска-66, скатился по отвесному.
Из садоводства, едва занялось утро, я проехал по проселочной дороге до окраины города. Там повсюду были вывешены объявления — когда жильцы такого или этакого дома одаряются талонными блоками. Впрочем, я подъехал со стороны хоздвора к ближайшему магазину и после недолгих переговоров с одним из грузчиков хорошо отоварился колбасой, кефиром, хлебом и водкой. Естественно, что впятеро дороже, чем было до введения талонов. Тут же подъезжали и подходили другие граждане, которые, пользуясь рассветным сумраком, вступали в отношения с персоналом лабаза и удовлетворялись насчет товаров. Как можно было понять, жильцам такого или этакого домов могло и не остаться харчей по талонным ценам.
На бензозаправке похожая ситуация. Бензин отпускают по карточкам, но рядышком в районе общественного туалета какой-то шоферюга с небесной синевой под глазом сам предложил мне сменять ведро бензина на бутылку водки. Мы разошлись довольные друг другом.
Потом я заехал к Сереге и попросил его свезти продукты моему папаше.
— Ножик пригодился?— поинтересовался братан у меня.
— А как же.
— На тебе еще двустволку.— Сережа выудил из своего бездонного шкафа покрытое пылью ружьишко.
— Дюже гарно, принимая во внимание, что у меня в бумажнике валяется охотничий билет.
Я выехал от Сереги, промчался стрелой по Нейтронной, а на Мезонной за мной увязался гаишник. Оставалось лишь гадать насчет его намерений. Хочет ли он только штрафануть меня за превышение скорости, или же имеет наводку именно на мою машину. Ведь у него тогда найдется повод для задержания. Например, эта двустволка, на которую у меня все-таки нет разрешения. Зацапает и начнутся тюремные университеты. Вряд ли я смогу на сей раз вовремя распрощаться с КПЗ.
На Мезонной он меня не догнал, хотя машина у него тоже была приличная. Мезонная улица переходила в шоссе, которое, как известно, страдало от постоянных оползней и провалов. Поэтому я свернул на грунтовку. Гаишник не отвязывался и я почувствовал, что этот тип ищет удобный момент, когда применить оружие по моему адресу. Я попробовал было свернуть в лес, но понял, что врежусь в дерево быстрее, чем преследователь. Вернулся на дорогу, а он меня почти достал. Был гаишник метрах в семи позади, когда выстрелил, и пуля просквозила мои передние и задние стекла, а заодно свистнула возле уха. Пренеприяное, доложу я вам, ощущение, трепетное. Вытянул я из бардачка пакет с динамитом, шнур в него сунул, а потом стал скорость снижать, показывая, что готов сдаваться. Вот назойливый гаишник поровнялся со мной, торжествующе ухмыльнулся в лицо, а потом чуть выехал вперед. Тут я быстренько шнур зажигалкой запалил и бросил пакетик на крышу милицейской "тачки". Не очень удачно, пакетик сполз назад, на капот, но и это сошло для первого раза. Долбануло нормально, гаишник стал тормозить как бешеный и со световой скоростью вылетел из задымившегося автомобиля, я же сделал ему ручкой "адью".
Пару часов крутился по проселочным дорогам, стараясь не попадаться никому на глаза — ведь гаишники наверняка за мной охотились — килограмм веса из-за нервишек потерял, пока не нашел то, что напоминало коровью тропу.
Уже обрадовался, качусь спокойно по ней, присвистываю в в помощь горланящему из магнитофона Элвису.
"Лав ми тендер, лав ми суит…" И тут встречаюсь с проявлением большой любви ко мне и всем другим, кто попытается вырваться из городка Свердловск-66. Поперек тропы лежит деревянный ствол, сосенка на тридцать сантиметров в охвате. Вот, суки. Оставался бы в запасе динамит, я бы попробовал рвануть древесину, но взрывчатка уже потрачена на дружка в синей кепке. Справа овраг, слева крутой склон, по которому мне не взобраться.
А что если попробовать пережечь ствол или перерубить? Тьфу, зараза. Отчего ум сперва куда-то прячется? Надо же просто устроить насыпь по обе стороны бревна из камней, хвороста, веток и с их помощью перемахнуть на ту сторону.
Я как муравей крупных размеров бросился собирать всякие камешки и прочий мусор. Если бы мне под руку попался уральский самоцвет или даже индийский брилльянт "кохинур", я в этой горячке тоже швырнул бы его в создаваемую насыпь.
C полчаса потрудился и кажется что-то наворотил. Затем выкинул из машины всю лишнюю тяжесть, сел за руль и на первой скорости стал карабкаться на получившуюся груду. Немного недокарабкался. Груда просела и передние шины только стачивались о бревно, не в силах проехаться по нему. Ладно, сдал назад, вылез из машины. Забросил в кучу еще несколько камней, теперь уж на мелочь не отвлекался, подбирал только самые здоровенные. Вот один такой валун высмотрел, наклонился, чтобы поднять. С первого раза не выжал вес, не Василий я Буслаев и не Вася Асексеев. И тут… спинной мозг точно обладает зрением! Он мне посоветовал обернуться, когда я валун уже оторвал от земли.
ТОТ ГАД целился в меня из пистолета. Подобрался фактически незаметно, воспользовавшись тем, что я занимался поднятием тяжести. Ну я с ходу в него глыбу и замухорил. Того гада рефлексы подвели — конечно можно было ему стрелять, потому что я каменюку до него бы не добросил. Но у него через подсознание страх сработал, очко поджалось, мышцы дернулись и он послал пулю не в меня, а в какой-то ствол. А я уже удирал, петляя между деревьями как леший.
И вспоминал по пути, что ружье, кажется, выложил на землю как лишнюю тяжесть, коробку с патронами тоже наружу кинул. Тот гад меня бы точно пристрелил, кабы не запнулся ногой за корень. Поэтому я и остался в книге жизни, даже успел пробежать десять метров до кучи хлама, схватить ружье и патроны в пригорошню.
Это только в фильмах-боевичках артисты стреляют, едва им попадает в руки оружие, даже если оно сто лет пролежало в земле или в куче дерьма. На то, чтобы зарядить и прицелиться требовалось время, поэтому я не мог сейчас укрыться за корпусом своего автомобиля, а продолжал удирать. Удирал и заодно пытался всунуть патроны в ствол, но ронял их только так. Наконец два засадил и обернулся. Тут мне руку дернуло, задело словно раскаленным когтем. Эта сволочь в меня попала! Я разозлился за такое дело и выстрелил прямо в человека. Раз и два — не попал, да и попробуй попади из такой пухи в шуплую фигурку. Тем более, что она скрылась, едва я открыл пальбу. Я перезарядил и поспешил к своей машине, потому что услышал звук заводящегося мотора.
Тот гад хотел дать задний ход и улепетнуть. Но сзади стоял я и целился из ружья. Поэтому он решил перемахнуть через сосну. У него это получилось. Если точнее, он просто взлетел. Едва передние колеса попали на ствол, раздался взрыв. Ствол сработал словно рычаг катапульты, машину подбросило, она сделала двойное сальто, а затем уж вернулась на землю по настоятельному приглашению силы притяжения. Тут все горючие материалы в моей "хонде" сдетонировали. Эти два взрыва не только уложили меня на землю, но и шандарахнули по макушке словно пара диванов.