Эпилог
(Секретные Материалы - 121)
14-й полицейский участок
Баффало, штат Нью-Йорк
Около полудня День не заладился с самого утра. Все валилось из рук, раздражала любая мелочь из тех, на какие обычно не обращаешь внимания. И самое обидное - без причины. Как Шерон ни старалась, у нее не получалось вспомнить что-либо такое, во что можно было бы ткнуть пальцем и сказать: "Вот она, причина".
А тут еще этот Барбала с его похабными шуточками! Господи, до чего же назойливый тип! Назойливый и страшно самодовольный. Так и двинула бы ему по роже чем-нибудь поувесистее. Корчит из себя героя-любовника, лучше бы в зеркало посмотрел: волосики прилизанные, зубы лошадиные, брюхо того и гляди из-под рубашки вывалится. Тьфу!
Впрочем, в зеркало Барбала смотрится частенько, и то, что он там видит, ему очень нравится.
Шерон сознавала, что пристрастна, что на деле Руди Барбала - вовсе не урод.
О таких, как он, говорят: "Видный мужчина". Высокий, плечистый, всего лишь со склонностью к полноте, всегда чисто выбритый… Однако ей Барбала был глубоко противен, и она старалась общаться с ним как можно реже. А он - он не упускал случая отпустить в ее адрес сальную фразу или, словно невзначай, коснуться. Причем если видел, что Шерон нервничает или злится, начинал приставать наглее обычного.
Вот опять…
– Шерон, детка, где ты купила свои брючки? Ты в них аппетитно смотришься.
– Не твое дело.
– Как это не мое? Разве ты надела их не для меня?
– Детектив Барбала, оставьте меня в покое!
– Милая, как же я могу тебя бросить?
Шерон вскочила, стиснула кулаки. Барбала плотоядно ухмыльнулся.
– Дорогуша, сколько в тебе страсти!
Шерон оттолкнула его и быстрым шагом двинулась к двери на улицу. Надо взять себя в руки, иначе это плохо кончится… В первую очередь для нее самой. Не хватало еще заработать стресс из-за этого ублюдка.
Яркое солнце заставило Шерон зажмуриться. Она постояла, вдохнула весенний воздух и решила немного прогуляться, чтобы успокоить нервы.
Прогулка оказалась недолгой. Свернув в переулок, Шерон остановилась.
Дорожка оканчивалась тупиком, и в этом тупике, рядом с грудой мусора, притулилась на металлической тумбе маленькая девочка. Она сидела опустив голову и поджав колени. Вся ее поза выражала отчаяние. Джинсы, тоненькая блузка, и ни пальто, ни даже курточки. А ведь на дворе всего-навсего апрель…
Пройти мимо не позволили ни профессиональный долг, ни обыкновенное чувство сострадания.
– С тобой все в порядке? - спросила Шерон.
Девочка подняла голову. Взгляд у нее был какой-то… затравленный, что ли.
– Ты заблудилась?
Девочка медленно кивнула.
– Пойдем со мной. Я постараюсь тебе помочь.
Вернувшись в участок, Шерон отвела малышку в комнату для предварительных допросов - не оставлять же ее в этом бедламе, - а сама пошла искать Барбалу. Как ни странно, тот легко находил общий язык с детьми.
Увидев Шерон, Барбала расцвел в улыбке:
– Радость моя, неужели ты одумалась?
– Послушай, Руди, я подобрала на улице маленькую девочку. С ней явно что-то стряслось, но мне она ничего не рассказывает. Пожалуйста, поговори с ней.
– Для тебя - все что угодно, красотка. Поговорить - поговорю, сопельки вытереть - вытру. Могу ей, а могу и тебе.
– Перестань паясничать!
Возглас Шерон не возымел ни малейшего действия. Барбала продолжал донимать ее своим трепом. Он посерьезнел, лишь увидев девочку, понуро сидевшую за столом.
– Это детектив Барбала, - сказала Шерон девочке. - Он поможет тебе найти родителей.
– Привет, - жизнерадостно поздоровался Барбала. - Как тебя зовут?
Помолчав, девочка ответила:
– Мишель.
– Мишель. А дальше как?
Девочка не мигая смотрела на Барбалу. Глазищи у нее были огромные - и совсем не по-детски грустные.
– Ты сказала, что тебя зовут Мишель. А как твоя фамилия?
– Бишоп.
– Отлично. - Барбала принялся записывать. - Мишель Бишоп…
– Ладно, я вас оставлю, - сказала Шерон. - Не бойся, малышка, все будет в порядке. Мы найдем твоих папу с мамой.
Как ни удивительно, Шерон ощутила прилив сил. Раздражение схлынуло, рутина уже не вызывала отвращения. То ли прогулка помогла, то ли что еще… Она принялась проглядывать рапорты, и вдруг послышался странный звук - будто разбилось стекло.
Этот звук донесся из той самой комнаты, где Барбала беседовал с девочкой.
Почему-то Шерон стало страшно.
– Вы слышали?
Она подбежала к двери, распахнула ее настежь. Мишель по-прежнему сидела за столом, устремив взгляд в пространство, словно в трансе. В окне зияла дыра.
Барбалы нигде не было. На улице раздавались встревоженные голоса, кто-то требовал вызвать "скорую".
Шерон подскочила к окну и выглянула наружу. У тротуара выстроились в ряд припаркованные машины. На крыше одного из автомобилей, широко раскинув руки, лежал Руди Барбала. С первого взгляда было ясно, что он мертв.
Шерон шумно втянула воздух и обернулась к девочке. Та не сводила пристального взгляда с окна. 14-й полицейский участок Баффало, штат Нью-Йорк После полудня Те, кого Шерон ожидала с таким нетерпением, отнюдь не торопились. Прошло добрых два часа, уже приехала в участок за дочерью и мать Мишель - между прочим, из пригорода. А об этой сладкой парочке, о которой брат Шерон прожужжал ей все уши, до сих пор не было ни слуху ни духу.
Участок гудел как разворошенный улей. На улице толпились зеваки, суетились репортеры, вооруженные фотоаппаратами и видеокамерами. Капитан заперся у себя в кабинете, предоставив подчиненным общаться с прессой. На все вопросы, которые ему пытались задавать через дверь, он отвечал одно и то же: "Никаких комментариев".
Ну наконец-то! Шерон узнала их с первого взгляда, хотя никогда раньше не видела. Просто они выглядели так… деловито и загадочно, как, наверное, и должны выглядеть агенты ФБР.
Первым шагал мужчина - высокий, худощавый, в длинном темно-коричневом плаще. Его лицо было безмятежно-спокойным. Рыжеволосая спутница, напротив, заметно нервничала. Похоже, она на кого-то злилась.
– Кто здесь детектив Шерон Лазард? - громко спросила она.
– Я, - Шерон протянула руку. - А вы - агент Скалли?
– Да. - Рыжеволосая женщина указала на своего спутника: - Агент Молдер.
– Вы не очень-то спешили.
– Обстоятельства, - туманно пояснил Молдер. - Откуда вы о нас узнали?
– От своего брата. Он полицейский в Балтиморе и много рассказывал мне о деле Тумса. По его словам, у вас настоящий нюх на необычное…
Молдер и Скалли переглянулись, после чего Скалли пожала плечами.
– Послушайте, - заторопилась Шерон, - у Барбалы, конечно, не все были дома… ну, по женской части… Но суицидальных наклонностей за ним не водилось, это вам кто угодно подтвердит. Он ни за что не покончил бы с собой.
Агенты ФБР снова переглянулись.
– Детектив Лазард, - сказала Скалли, - по телефону вы сообщили, что у вас есть свидетель происшествия. Маленькая девочка. И эта девочка утверждает, что в комнате, кроме нее и Барбалы, был кто-то еще.
– Да. Но, понимаете, когда я выходила из комнаты, там никого больше не было - только Мишель и Барбала. И потом никто не заходил. Я бы увидела.
– Вы хотите сказать, что у девочки, возможно, галлюцинации?
– Об этом не мне судить. Пойдемте, я покажу вам… место.
Скалли осталась стоять в дверях. Молдер же прошелся по комнате, выглянул в окно, задумчиво потрогал раму.
– Значит, по-вашему, это не самоубийство? - спросила Скалли.
– Барбала был законченным кобелем. Такие из окон не бросаются и газом не травятся.
– К тому же, - вставил Молдер, - самоубийцы обычно открывают окно, а не кидаются сквозь стекло.
Скалли раздраженно посмотрела на напарника и вновь повернулась к Шерон.
– А где девочка?
– За ней приехала мать и увезла домой. Эта Мишель…
– Неужели вы считаете, что девочка способна на такое7 - немного снисходительно осведомилась Скалли.
– Да нет… Вы бы ее видели! - Шерон поежилась. - Я восемь лет в полиции, навидалась всякого. Но она… Не ребенок, а самый настоящий зомби. Жуть какая-то, честное слово!
Дом семьи Бишоп
Ранний вечер У дома Бишопов Молдера и Скалли поджидал Гарри Линхарт - молодой, но уже начинающий лысеть компыотерщик, вызванный Молдером из штаб-квартиры. Он привез лаптоп с необходимыми программами.
– Пойдешь со мной, - сказал Молдер. - А ты, Скалли, поговори с матерью девочки.
Скалли сосредоточенно кивнула.
Пока Гарри настраивал лаптоп, Молдер разглядывал Мишель, сидевшую в кресле напротив. Девочка сидела неестественно прямо, хотя огромное кресло, по мнению Молдера, так и манило вольготно развалиться, вытянуть ноги, откинуться на спинку… Какие у нее глазищи, в пол-лица! И до чего серьезная, совсем не по возрасту.
– Готово, - доложил Гарри. Молдер повернулся к нему. На экране ноутбука возникло изображение - мужское лицо, типичное по всем параметрам: средних размеров нос, уши не большие и не маленькие, губы не тонкие и не пухлые…
Стандартный "исходник" фоторобота.
– Приступим. Скажи, Мишель, тот человек, которого ты видела, - какие у него были волосы? Длинные или короткие?
– Короткие, - тихо ответила девочка.
– Темные, как у меня, или светлые, как твои?
– Темные.
Лицо на экране обрело прическу.
– Такие? - поинтересовался Молдер.
Девочка молча кивнула.
Молдер прошелся по комнате, затем оперся на спинку кресла, в котором сидела Мишель, и доверительно наклонился к девочке.
– А усов или бороды у него не было?
– Были.
– Усы?
– Да.
Гарри поколдовал над клавиатурой, и у лица на экране отросли черные усики наподобие тех, какие носили модники в начале столетия.
– Такие?
Мишель слабо усмехнулась.
– Или такие? - Усики игриво изогнулись кверху.
Девочка засмеялась. Наконец-то в ней проявился обычный ребенок.
В этот миг по экрану ноутбука пробежала полоса, словно от электрического разряда. Фоторобот преобразился: модные завитые усики исчезли, на их месте возникли густые, коротко подстриженные усы. Да и само лицо стало немного иным - менее типичным, более, что ли, резким.
Мишель подалась вперед.
– Что такое? - удивился Гарри. - Странно. Я даже до клавиш не дотрагивался.
Наверное, новая программа…
Молдер испытующе поглядел на него и снова повернулся к девочке.
– Смотри, Мишель. Такие были усы?
Девочка, уже успевшая вновь замкнуться в себе, медленно кивнула.
Синтия Бишоп пригласила Скалли в гостиную - просторную, с окнами до пола и множеством цветов. Она предложила Скалли кресло, а сама уселась на диван.
– Не представляю, как она добралась до Баффало. Ведь это полчаса на поезде, и до полицейского участка от вокзала неблизко… Знаете, когда я пришла домой, миссис Доггерти была заперта в погребе. Я немедленно вызвала полицию.
– Кто такая миссис Доггерти? - уточнила Скалли.
– Няня Мишель. - Миссис Бишоп тяжело вздохнула. - Нынешняя няня. В этом году мы сменили уже четверых. Каждая больше месяца не задерживается.
– А с чем это связано?
– С Мишель, - ответила миссис Бишоп после недолгой паузы.
Скалли покачала головой:
– Не понимаю.
Чувствовалось, что женщине слова даются с трудом.
– Мишель - ненормальная. Порой она меня пугает. Иногда я ловлю себя на мысли: "Неужели она и вправду моя дочь?" Вы не представляете, как это ужасно!
– Можно поподробнее? - Скалли намеренно взяла суровый тон. Посочувствуй она миссис Бишоп - и та вполне может закатить истерику.
– Она совсем не такая, как другие дети. У нее нет друзей, она никогда не улыбается, говорит, что видит то, чего не видят все остальные. Слышит какие-то голоса… И еще одно… Пойдемте на улицу, я вам кое-что покажу.
Миссис Бишоп поднялась и направилась к двери. Скалли двинулась следом, размышляя о том, что эта белокурая, красивая зрелой красотой женщина явно находится на грани нервного срыва.
Идти пришлось недалеко. Мать Мишель остановилась у бассейна - пустого, если не считать мелких лужиц дождевой воды на дне.
– Прошлым летом нам пришлось выкачать воду. Джим пытался научить Мишель плавать, но… Как только она подходила к воде, у нее начинались судороги, а кричала она так, что было слышно в соседнем квартале.
– Джим - это ваш муж? - спросила Скалли.
Миссис Бишоп скрестила руки на груди.
– Да. Бывший. Мы развелись.
Скалли кивнула, посмотрела на бассейн.
Тут из-за угла показался Молдер с листком бумаги в руках.
– Будьте добры, миссис Бишоп, взгляните, - сказал он, протягивая листок женщине. - Мишель утверждает, что видела в полицейском участке вот этого человека. Вы его не знаете?
Женщина покачала головой.
– Нет, я никогда его не видела.
– Еще она упомянула о некой Шейле. Кто это?
– Наверное, доктор Шейла Браун. Детский психиатр из клиники "Брайлин".
Мишель ходит к ней дважды в неделю.
Внезапно Молдер ощутил на себе чей-то тяжелый взгляд. Он поднял голову. Из окна на него пристально смотрела Мишель. Встретившись с Молдером глазами, девочка взмахнула рукой.
Спустя секунду к ногам агента опустился бумажный голубок. Молдер поднял его и повертел в руках.
– Красивая штучка. То ли ястреб, то ли сокол…
– Журавль, - поправила миссис Бишоп. - Это оригами, японская фигурка из бумаги.
– А где Мишель научилась их делать?
– Не знаю.
Скалли нахмурилась. Что же это за мать, которая ничего толком не знает о собственном ребенке?
Гарри возился с компьютером в багажнике машины. Когда Молдер со Скалли подошли к нему, он только-только вставил листок с фотороботом в приемное отверстие факс-модема.
– Ты уже разослал фоторобот? - спросил Молдер.
– Уже, - лаконично ответил Линхарт.
– Хорошо. Отвези Скалли в контору, ладно? А я съезжу в клинику, потолкую с доктором Браун.
– Вскрытие в семь часов, - напомнила Скалли.
– Успею. Да, проверь, пожалуйста, нет ли на теле Барбалы ожогов или иных повреждении кожи.
С этими словами Молдер направился к своему "форду".
– Постой! С какой стати у него должны быть ожоги?
– С той, что психокинез обычно сопровождается мощными электрическими разрядами.
Скалли замерла с открытым ртом.
– Посуди сама, - продолжал Молдер, - как еще маленькая девочка могла выкинуть из окна здоровенного полицейского? Типичный психокинез. Он хлопнул дверцей "форда". Скалли сокрушенно покачала головой.
Психиатрическая клиника "Брайлин"
Баффало, штат Нью-Йорк
Раииий вечер Обстановку кабинета, по всей видимости, подбирали с таким расчетом, чтобы она действовала на пациентов успокаивающе. Удобные кресла, в углу уютный диванчик, на стенах пейзажи в желто-зеленых тонах. Над картинами - светильники, как бы изливающие тепло и комфорт.
Доктор Шейла Браун, моложавая женщина лет сорока с хвостиком, сидевшая за письменным столом, спиной к окну, вернула Молдеру листок с фотороботом и покачала головой.
– Нет, я никогда его не видела.
Молдер поморщился. Свет из окна бил ему в глаза.
– А Мишель не могла его придумать?
– Вполне возможно. Видите ли, многие расстройства психики приводят к усилению фантазии. Эмоциональный фон возрастает, причем настолько, что иногда человек просто не выдерживает. У него происходит нечто вроде раздвоения личности.
– Как при шизофрении? - уточнил Молдер.