– Почему? У Игоря есть мотив – он отвержен, скорее всего, обижен. Ты сама говорила, что вечером у них с Витой была ссора. А Коля – так он просто законченный наркоман. Это может объяснить многое. Привиделась ему чуда-юда какая-нибудь вместо Виты, и порешил он красну девицу. В полной уверенности, что убивал монстра.
– Н-не знаю. Не верится что-то, – с сомнением заметила Лариса. – Можешь считать это женской интуицией, но не думаю, что кто-то из этой парочки мог убить девушку. Скорее уж Илья Константинович.
– Веришь, не веришь, но Игоря скорее всего уже взяли.
– О господи! Точно – у него же вчера выставка открылась. Едем! – решительно сказала Котова, мгновенно превращаясь в женщину-детектива.
– Куда?
– Как куда? На выставку, конечно. Может быть, еще успеем.
* * *
Они не успели. Творения Игоря Бесфамильного были на месте, а вот сам он отсутствовал. В уголке потягивала пиво группа молодых людей стильного вида, из чего Лариса сделала несложный вывод, что ребята принадлежат к художественной среде и наверняка знают автора выставлявшихся сегодня произведений. В своих предположениях она не ошиблась.
– Вчера повязали, – со вздохом произнес щуплый очкарик с обесцвеченными волосами, – прямо на открытии взяли. Первая в жизни выставка у человека, а они ему руки ломать. Гады!
Лариса покосилась на Валерия, который стоял рядом в штатском и все слышал, но нелестные эпитеты в адрес его коллег, казалось, ничуть не смутили его.
– Не мог он Витку убить, – продолжал тем временем очкарик, – не мог. Он ее больше жизни любил. Вот, смотрите – это он ее рисовал, – собеседник указал рукой на одну из картин, где ничего, кроме буйства красок и отдельных частей женского тела, разбросанных по всему холсту, разобрать было нельзя. – И когда его уводили, – продолжал молодой художник, – он все кричал: «Я не виноват! Я не убивал!»
– Лариса! – окликнул Котову знакомый женский голос. – Лариса, вас уже выпустили? – К ним подошла не кто иная, как вся увешанная фенечками неформалка Жанна. Позади нее маячил верный сопровождающий Дима.
– Да. Мою личность удостоверили и отпустили под подписку о невыезде, – ответила Лариса.
– А Игорька забрали, – со вздохом сообщила Жанна. – Такая несправедливость!
– Да, я уже в курсе. Кстати, познакомьтесь – старший следователь Московского уголовного розыска Нилов Валерий Васильевич, – представила Котова своего спутника. – В настоящее время он лишь частное лицо, – добавила она.
Жанна с Димой с недоверием посмотрели на Нилова, сухо кивнули и снова переключили свое внимание на Ларису.
– А вы пришли посмотреть работы Игоря? – осведомились они.
– Нет. Пожалуй, я не могу отнести себя к ценителям подобного искусства, – Лариса скептически ухмыльнулась, окидывая взглядом ряды абстракций. – Просто я и Валерий занимаемся собственным расследованием этого убийства. Должна же я уехать когда-нибудь из Москвы! А темпы работы милиции мне, к сожалению, знакомы. Кстати, если не возражаете, мы могли бы съездить к Кориандру и наконец в спокойной обстановке поговорить о деталях того вечера.
– Зачем? Мы ведь уже все рассказали милиции, – удивились Жанна с Димой.
– Но я-то не из милиции.
– Хорошо, если вы так хотите… – после некоторой паузы чудом сохранившиеся московские хиппи согласились с предложением Ларисы.
…Вскоре все четверо уже сидели в гостеприимной квартире Кориандра и дожидались, пока хозяин приготовит им свой знаменитый чай.
– А вы знаете, что Стас пропал? Да и Колю с тех пор никто не видел, – сообщила Жанна.
– Нет, впервые об этом слышу, – призналась Лариса. – А про политолога Малофеева что-нибудь известно? Он ведь ушел самым первым.
– Это в его стиле, – послышался голос хозяина, появившегося в дверном проеме с подносом в руках. – Он всегда приходит когда захочет и уходит аналогичным образом. Очень любит свою независимость. А я уважаю принципы каждого, если они, конечно, имеются.
– Вы давно его знаете? – спросила Лариса.
– Да, достаточно. Если быть точным, то лет десять. Мы с ним тогда были студентами МГУ. Я учился на журфаке, а он на мехмате.
– Как интересно, математик – и вдруг журналист, политолог, – удивилась Котова.
– А он всегда был нестандартным человеком, – охотно пояснил Коридзе. – И когда организовывал митинг студентов МГУ против военной операции в Афганистане, за что его чуть было не отчислили. И когда занимался самиздатом, за что его все-таки отчислили, и он попал в психиатрическую клинику на принудительное лечение. После психушки Илья, конечно, очень изменился – остекленел как-то, стал более черствым, непробиваемым. Мы с ним вместе жили здесь, в этой самой квартире, – Илья не москвич, с Севера откуда-то. По-моему, из Иркутска. Вот мы и жили здесь. Квартира мне досталась от бабушки, так что в этом смысле мне больше повезло, чем Илье.
– Он мог убить Виту? – бесцеремонно перебил хозяина Нилов.
– Нет. Я уже говорил милиции, что за каждого, кто был здесь в тот вечер, готов поручиться. А за Илью в первую очередь – он всегда был противником насилия и пацифистом. Так же, как и я. Мы с ним близки, как… – Андриан пошевелил пальцами, подбирая нужное слово, – как братья, – заключил он наконец.
– Хорошо, а наркоман Коля? – не отставал Нилов.
– А что Коля? Он тоже очень милый молодой человек, воспитанный. А наркомания – это болезнь.
– Болезнь богатых мальчиков и девочек, – возразил Нилов. – Тем более, насколько мне известно, Коля употреблял кокаин, а это очень дорогое зелье.
– Все равно – я не верю, что Коля мог убить Виту. Он всегда обретался в своих мирах, никогда не буйствовал, слова бранного не сказал. Где он теперь? – Любитель специй вздохнул.
– Вот именно витая в этих своих мирах, Коля вполне мог шлепнуть бедную девушку. Потом он мог и не подозревать об этом, – не унимался Нилов.
Андриан Вахтангович задумчиво потер свой гладко выбритый подбородок.
– Не знаю, не знаю. По крайней мере, никаких приступов агрессии по отношению к окружающим у него никогда не было.
– Хорошо, – Лариса сделала знак Нилову, который начал было что-то возражать, сомневаясь в миролюбии наркоманов. – А что вы можете сказать про Стаса?
– Хм… Стас начал появляться у меня в доме недавно, – осторожно сказал Кориандр. – И привела его, как вы могли догадаться, Вита. На мой взгляд, этот парень бесцеремонен и нагловат, но большинство из нынешней молодежи, увы, именно таковы. Виточке он нравился, а кто я такой, чтобы в чем-то переубеждать ее?
– Хамло он последнее! – резко высказался до этого сидевший неподвижно Дмитрий.
– А он мог убить Виту? – задал тот же самый вопрос прямолинейный работник МУРа.
– Нет! – чуть ли не хором ответили все присутствующие, а Жанна пояснила:
– Стас, конечно, тип хамоватый и невоспитанный, но не убийца. Не убийца! Он же просто обожал Виту. Да вы и сами видели его реакцию на ее гибель. И сейчас он наверняка ушел в запой с горя. Бедняжка! Резона же появляться ему здесь без Виты я не вижу. Это все-таки не его компания.
В разговоре наступила пауза. Лариса чувствовала, что ничего существенного по делу они с Валерием здесь больше не услышат. Поэтому она сочла за благо, поблагодарив радушного хозяина и его гостей, откланяться.
– Да не за что, – ответил за всех Кориандр. – Вы, пожалуйста, держите нас в курсе расследования. Всем нам Вита была дорога. – На глазах Андриана блеснули слезы.
– Конечно, – ответила Лариса. – К тому же не думаю, что мы видимся в последний раз.
* * *
После беседы с основными фигурантами той злополучной ночи Нилов и Котова отправились в уютное кафе выпить кофе.
– Ну и что обо всем этом думает гений МУРа? – спросила Лариса, усаживаясь за столик.
– Не знаю. Этот Кориандр не внушает мне доверия.
– Почему? Очень обходительный и вежливый мужчина – уж его-то подозревать я не вижу причины.
– Вот именно – слишком обходительный и вежливый. Слащавый и вообще – женоподобный какой-то. Слушай, Лариса, а может, он педик?
Нилов с кривой усмешкой посмотрел на Котову.
– Не уверена. Я бы скорее подумала, что гомосексуалист в этой компании Малофеев.
– Малофеев – пассивный, а Коридзе – активный, – тут же сделал вывод Нилов. – И вообще – на Кавказе почти все мужчины грешат мужеложеством и скотоложеством. А если моя версия верна, то исключать Андриана Вахтанговича из списка подозреваемых нельзя – может, он женоненавистник?
– Ну милиция, ну Москва! – покачала головой Лариса. – Почему вы так не любите этих южных людей?
– Потому что достали уже, – хмуро ответил Нилов. – В Америке сплошные Чайнатауны с китайцами, у нас же все рынки называют Азертаунами.
– Ладно, о национальной политике больше не высказываюсь, – предупреждающе подняла руки вверх Лариса. – А то сейчас начнем с тобой спорить. А я уже, признаться, устала…
– Так что, поехали домой?
– Как скажешь, – мягко ответила Лариса, и глаза следователя заблестели.
Глава 5
Лариса Котова сладко спала на удобном диване Нилова и видела дивные сны. В сновидениях она – в «Чайке», рядом за столом сидят ее старые друзья – Стас Асташевский с женой Леночкой, Эвелина Горская, майор Карташов… Возле стола крутится одетый почему-то в костюм официанта Степаныч и недовольно брюзжит. За соседним столиком сидел Котов вместе со своей секретаршей и пьяно жаловался ей на жизнь. Она уже хотела было встать, чтобы залепить Евгению пощечину прямо при всех, как… внезапно оказалась в квартире Кориандра совсем одна. И там никого не было, кроме мертвой Виты. Почему-то не было и двери.
Лариса проснулась, обвела безумным взглядом квартиру следователя Нилова и, мгновенно успокоившись, повернулась на другой бок и снова провалилась в целительный сон.
Сам Валерий рано утром куда-то собрался, не посчитав нужным будить гостью, однако Лариса проснулась сама. Проводив хозяина сонным взглядом, она решила не вставать в такую рань – часы на стене показывали семь утра. Это было выше ее сил, и поэтому она со спокойной душой вновь погрузилась в сладкое забытье. Но нежиться в постели до обеда ей не пришлось. Телефонный звонок разорвал тишину и нарушил покой жилища Нилова. Котова вскочила и взяла трубку, до конца не осознав, что находится не у себя дома в родном Тарасове, а в чужой квартире в негостеприимной Москве.
– Да, – буркнула она в трубку, отчаянно протирая слипающиеся глаза.
– Ты еще не проснулась, спящая красавица? – раздался в трубке игривый веселый голос Нилова.
– Не то чтобы да, но и не то чтобы нет. Я нахожусь в самом разгаре процесса пробуждения, – в тон следователю ответила Лариса.
– Предлагаю тебе ускорить этот процесс. Например, посредством холодного душа и крепкого кофе.
– Нилов, ты извращенец, я всегда это подозревала! – Лариса окончательно проснулась. – В такую рань я в холодную воду не полезу. И можешь рвать меня на сотню маленьких медвежат, все равно у тебя ничего не получится. Вот!
– Ваше дело, сударыня. Но проснуться вам все-таки следует. И сразу же приехать в отделение.
– Что случилось? – Сонливость Ларисы как рукой сняло, и она почувствовала, как по спине забегали ледяные муравьи.
– Да ничего особенного, – засмеялся Валерий, – просто приехал отец Виты. Думаю, что тебе захочется пообщаться с этим человеком. Тем более что человечек этот очень непростой.
– Все понятно – через полчаса я выхожу.
– Хорошо, служебная машина бело-синего колера будет ждать вас у подъезда.
– Издеваешься? – с веселым укором спросила Лариса.
– Ну, извини. Однако насчет машины я не шучу – не добираться же тебе на метро?
– Ладно, остроумный ты наш, я пойду в душ просыпаться. До встречи.
– Целую!
Лариса повесила трубку первой, не дожидаясь коротких гудков, и задумалась – а стоило ли уступать брутальному напору Валерия этой ночью? Впрочем, угрызений совести по этому поводу она не испытывала, холодные же струи воды, под которые Лариса заставила себя встать, вместе с остатками сна выгнали и все лишние мысли. Да и воспоминания о прошедшей ночи были очень даже приятными.
* * *
Артурас Эйгелис сидел на жестком стуле в кабинете у старшего следователя МУРа Валерия Нилова. Его породистое лицо выражало безысходное горе.
– Знакомьтесь, – сказал следователь официальным тоном, едва Лариса сняла пальто. – Артурас Эйгелис, отец погибшей.
Мужчина приподнялся со стула и учтиво поклонился.
– Лариса Котова, частный детектив. Занимается делом об убийстве вашей дочери параллельно с правоохранительными органами. – Лариса кивком подтвердила сказанное.
– Валерий Васильевич, вы позволите нам поговорить наедине, воспользовавшись вашим кабинетом? – официально обратилась Котова к Нилову.
– Безусловно, – кивнул Валерий, поднимаясь со своего места и указывая на него Ларисе. – Кабинет в вашем распоряжении.
– Впервые вижу такого вежливого и учтивого следователя, – усмехнулся Артурас, как только дверь за Ниловым закрылась.
Сказал он это так, как умеют говорить лишь прибалты – и никакие эстрадные пародисты не изобразят истинного певучего акцента латыша, литовца или эстонца.
– Все люди разные, – ответила ему «частный детектив» ни к чему не обязывающей народной мудростью. – Примите мои соболезнования. Вы уже поговорили со следователем? – продолжила Лариса, когда несчастный отец поблагодарил ее кивком за участливые слова.
– Да, – ответил он на удивление ровным голосом, – и не совсем понимаю вашу роль во всем этом спектакле под названием «Российское правосудие». Ведь убийца был там, в квартире. Я уверен в этом.
– Я тоже была в той квартире. Случайно. Там я и познакомилась с Витой. Поэтому и занимаюсь этим делом.
Лариса немного покривила душой. Посчитала, что незачем и без того убитому горем отцу рассказывать, что сама она – одна из подозреваемых и лишь найдя истинного убийцу, она снимет с себя нелепые подозрения. Все это – исключительно ее проблемы, и переваливать их на чьи-то плечи она не собиралась. Да и не получилось бы это, если она этого даже захотела.
– Хорошо, – медленно проговорил Артурас. – Что вы хотите знать?
– Чем вы занимаетесь? Чем зарабатываете себе на жизнь? – выпалила Лариса, а про себя подумала: «Вот оно – дурное влияние излишне прямолинейных следователей».
– У меня бизнес. Вполне законный и более чем прибыльный, – сухо ответил прибалт.
– Можно уточнить, какой именно?
– Цветной металл. Я понял, к чему вы клоните, но боюсь, что вас разочарую. Я никому не «перебегал дорогу», не имею серьезных врагов, жаждущих отомстить мне таким вот способом, – Артурас вздохнул. – Но я виноват в ее смерти…
Лариса напряглась.
– Видите ли, – продолжал Эйгелис, – я ни в чем не отказывал своей дочери. Для Виты не было никаких запретов, с тех пор как умерла ее мать. – Артурас вновь тяжело вздохнул. – Последнее время мне очень не нравилась та компания людей, в которой она вращалась. Возможно, Вита даже баловалась наркотиками. А я, я – ее отец, единственный родной человек, не смог оградить ее от всего этого, – плечи господина Эйгелиса опустились, и Лариса увидела, что этот солидный и степенный мужчина плачет.
Наступила тягостная пауза. Лариса понимала состояние своего собеседника. И даже пожалела, что начала с ним беседу.
– Не надо стыдиться своих слез, – тронула она несчастного отца за рукав. – Я сейчас уйду и попрошу, чтобы вас некоторое время не беспокоили. Продолжить наш разговор мы сможем в удобное для вас время. Если не возражаете.
– Да, конечно, спасибо вам. Позвоните мне завтра, – сказал Эйгелис, доставая платок из пиджака, – в любое время.
Вместе с шелковым носовым платком Артурас вытащил портмоне, из которого в руки Ларисы перекочевала визитка прибалтийского бизнесмена.
Покинув кабинет, Лариса увидела Нилова, скромно сидевшего на стульчике, словно подозреваемый, ожидающий приема у грозного следователя.
– Ну как? – весело воскликнул он, вскакивая со стула и бросаясь Ларисе навстречу. – Что интересного рассказал прибалт?