— Нет, уж вы не придумывайте больше никаких объяснений! — убежденно заявил он. — Быть этого не может, чтобы Дмитрий тотчас же не зашел к директору или хотя бы не позвонил ему о своем приезде.
— А я повторяю, — заметно нервничая, произнес Антон Кириллович, — это единственное реальное объяснение отсутствия Дмитрия Ивановича. Он не мог поступить иначе. Ведь вы причинили ему глубокую обиду, Евгений Николаевич!
— Как, и я тоже причинил ему обиду? — удивился Евгений. — Уже не только комиссия, но и я, значит?
— Да, в какой–то мере, — не совсем уверенно ответил Сарычев. — То, что комиссия высоко оценила не его, а именно вашу солнечную установку, не могло не обидеть Дмитрия Ивановича. Ведь его решение проблемы гораздо оригинальнее вашего, хотя оно и не завершено пока.
— Так вот вы, оказывается, с какой точки зрения смотрите на поступки Дмитрия… — задумчиво произнес Евгений и удивленно посмотрел на Сарычева.
— Можно подумать, что вам пришла более удачная догадка, — усмехнулся Антон Кириллович.
— Нет, мне не пришло еще удачной догадки, — спокойно ответил Евгений, — но я пришел к твердому убеждению, что нужно немедленно ехать в район и поставить в известность о случившемся и райком партии и органы милиции.
— Ну что же, поезжайте, — равнодушно отозвался Сарычев. — Только я полагаю, что все это напрасно.
Курганов не стал его больше слушать, открыл дверь и торопливо сбежал вниз по ступенькам веранды. Разыскав Асмара, он приказал ему немедленно приготовить машину для поездки в районный центр.
Когда спустя несколько минут Евгений садился в машину, к нему поспешно подошел Назимов.
— Ты куда, Женя? — спросил он. — Не в город ли?
— В город.
— Насчет Мити?
Курганов утвердительно кивнул головой.
— Правильно! — одобрил Назимов решение Евгения и протянул ему свою смуглую руку. — Поезжай обязательно. Как вспомню я иранский журнал, в котором Дмитрия хвалили, всякие подозрения в голову лезут. Припоминается мне, что этот иранский ученый Шарифи, автор статьи об Астрове, уж очень увивался вокруг него, когда нашу базу посетил. Похоже, что интересуются Дмитрием за границей. Как ты полагаешь?
— Похоже, — согласился Евгений.
— Ты обрати внимание кого следует на это обстоятельство. Понял?
— Понял, Гасан.
— Ну, поезжай! — Назимов снова протянул руку Евгению. — Желаю успеха!
Совет Джафарова
В полдень Курганов прибыл в районный центр и, оставив машину у знакомого инженера, пешком пошел в районный комитет партии. Джафаров принял его с обычным своим радушием:
— Привет, привет покорителю солнца! Так и знал, что скоро заглянете. Ну, с чем приехал? Как решение совещания выполнять собираетесь? В какой колхоз пошлете на практику ваших солнечных питомцев?
— Столько вопросов, что не знаю, на какой раньше ответить, — отшучивался Евгений.
— Чаще приезжайте — меньше вопросов будет! — засмеялся Джафаров. — А пока вы с мыслями соберетесь, прошу новый сорт местного вина отведать. Только что были у меня эксперты–дегустаторы, дали высокую оценку.
На столе секретаря райкома стояли большой кувшин и два стакана. Джафаров осторожно, стараясь не накапать на стол, наполнил их густой темно–красной жидкостью и, чокнувшись с Кургановым, воскликнул:
— За успех внедрения солнечных машин в хлопководческие колхозы!.. Ну как? — с любопытством спросил он, когда Евгений отпил несколько глотков.
Вино Курганову понравилось, и он похвалил его.
— А ведь мы освоили его из самого захудалого сорта винограда, — улыбнулся Джафаров. — Все специалисты в один голос заявляли, что не годится такой виноград для хорошего вина. А вот наши колхозные селекционеры–мичуринцы обнаружили в нем хорошие стороны, развили их и вывели новый сорт, так что мы теперь дадим государству не только самое дешевое, но и очень хорошее вино из этого винограда.
Позвав девушку из соседней комнаты, Джафаров попросил ее убрать вино и обратился к Курганову:
— Ну, а теперь жду ответов на мои вопросы.
Курганов был смущен. Стыдно было признаться, что ничего еще не сделано, но Евгений подробно рассказал о положении на экспериментальной базе и попросил совета и помощи в поисках Астрова. Джафаров выслушал его внимательно, прошелся в задумчивости по кабинету и спокойно заметил:
— О журнале «Лайт», в котором упоминается имя Астрова, знаю. Мне думается, что автор статьи об Астрове, инженер Шарифи, побывавший уже у вас на базе, собирается что–то позаимствовать у него. С этой–то целью и расточаются, видимо, похвалы по адресу Астрова на страницах журнала «Лайт».
Джафаров снова принялся прохаживаться по комнате, сосредоточенно наморщив лоб. Евгений молчал. Слова секретаря райкома не успокоили его — напротив, еще больше усилили тревогу.
— И знаете, что еще заставляет меня насторожиться? — спросил Джафаров. — Американский инженер Орсан Клиффорд, имя которого в статье Шарифи стоит рядом с именем Астрова. Он находится, оказывается, в Иране и работает теперь вместе с Шарифи над конструкцией какой–то новой солнечной машины.
— Так вы полагаете, — еле сдерживая волнение, спросил Евгений, — что исчезновение Астрова находится в какой–то связи?..
— Нет, нет, я пока ничего не могу утверждать, — торопливо перебил Курганова Джафаров и, помолчав немного, заявил решительно: — Вот что нужно сделать: с Керимовым следует посоветоваться. Керимов — это начальник районного отделения Министерства внутренних дел. Попробую пригласить его сюда.
Джафаров снял трубку и набрал нужный ему номер телефона. По разговору его Евгений догадался, что Керимов у себя и обещает зайти к секретарю райкома.
Минут через пять в кабинет Джафарова вошел высокий смуглый мужчина в военной форме.
— Капитан Керимов, — представил его секретарь райкома Курганову.
У Керимова были строгие, внимательные глаза с лучиками морщинок на скулах. Он слушал Курганова сосредоточенно, делая изредка какие–то пометки в своем блокноте.
— Мы займемся этим делом, — сказал он наконец и, задав Курганову несколько вопросов, попрощался и ушел.
А Джафаров все еще ходил по комнате, размышляя о чем–то.
— Это, конечно, хорошо, что мы сообщили обо всем Керимову… — задумчиво произнес он. — Только мне кажется, что, может быть, мы не с того конца ищем Астрова. Я, правда, очень мало его знаю, но кажется мне почему–то, что он не только талантливый, но и душевно хороший человек. Так это?
— Да, конечно! — горячо подтвердил Курганов. — Дмитрий, безусловно, хороший, честный человек!
— Значит, в характере его, как я понимаю, должна преобладать светлая линия?
— Вне всяких сомнений.
— Так, очень хорошо! — оживился секретарь райкома. — А как же вы искали Астрова до сих пор? Ведь вы искали его, исходя из теневых сторон его характера?
— Не совсем понимаю вас, товарищ Джафаров.
— Вы полагали, кажется, что он обиделся на что–то? А верное ли это предположение, если Астров действительно хороший, подлинно советский человек?
— Но ведь не все так думали, — возразил Евгений. — Это Сарычев только думал, что он обиделся…
— Думали–то, может быть, и не все, — заметил Джафаров, — а искали все, исходя только из этого предположения. Так ведь?
— Да, пожалуй, — смущенно признался Евгений.
— В том и была, по–моему, главная ваша ошибка, — продолжал развивать свою мысль Джафаров. — В поисках Астрова правильнее, видимо, исходить из другого принципа. Нужно не на эгоизм его ориентироваться, не на обиду, а на иные, светлые чувства. — Джафаров снова посмотрел на Евгения, улыбнулся и спросил: — Знаете, о ком я сейчас невольно подумал? О Самеде Мамедове. Интересует меня, кто зародил в нем мечту о солнечных машинах. Я не говорил с ним об этом. Вы тоже, кажется, не беседовали? Сарычев и подавно не снизошел бы до такого разговора с председателем колхоза. В книгах Мамедов тоже, пожалуй, этого не вычитал. К тому же мне показалось, что он имел в виду именно вашу энергетическую базу. Вот я и думаю: не Астров ли заразил Мамедова этой мечтой?
— Хорошая мысль! — воскликнул Евгений. — Астров любил ездить по колхозам. И хотя он не очень разговорчив, но, когда дело доходило до гелиотехники, становился настоящим поэтом. Любого мог своими идеями заразить.
Джафаров был доволен, что подсказал Курганову удачную мысль.
— Я ведь всего только один раз видел вашего Астрова, — заметил он, — но сразу как–то почувствовал, что человек он хороший. Послушайтесь моего совета, товарищ Курганов: поезжайте к Мамедову. Может быть, он расскажет вам кое–что об Астрове и поможет разыскать его.
Евгению понравился совет Джафарова, и он пообещал съездить в колхоз к Самеду Мамедову.
На базу Курганов возвращался поздно вечером. Дорогой он обратил внимание на необычную задумчивость Асмара.
— О чем это вы размечтались, Асмар? — спросил он.
— Очень таинственная история получается, — ответил механик.
— Еще одна таинственная история или все та же?
— Еще одна. Помните, когда мы возвращались на базу, за параболоид очень беспокоились: боялись, что питательные трубы закрыты и котел без воды может расплавиться? А потом оказалось, что кто–то пустил в него воду. Я думал сначала, что это работники базы, но никто не признается.
— Но не могли же вентили питательных труб открыться сами? Не допускаете же вы чуда, Асмар?
— Зачем допускать чудо! — усмехнулся механик. — Чуда нет, но непонятно очень. Я подумал, что, может быть, Дмитрий Иванович трубы открыл, а дядя Рустам уверяет, что Дмитрий Иванович ушел с базы еще до урагана. Тогда совсем непонятно получается…
Всю остальную дорогу они почти не разговаривали. А когда приехали на базу, было уже совсем темно.
У Самеда Мамедова
На следующее утро Курганов попросил коменданта оседлать ему того самого коня, на котором любил ездить Дмитрий.
— Далеко собрался? — полюбопытствовал комендант.
— Да так, прогуляться немного, — осторожно ответил Евгений, решив пока не посвящать Рустама в свои планы.
Выбравшись за пределы энергетической базы, довольно крутой извилистой тропинкой поднялся он вверх по склону горы и вскоре выехал на хорошую дорогу, по обочинам которой росли молодые чинары. Дорога вела к колхозу «Первое мая». Асмар, бывавший в этом колхозе, подробно рассказал о ней Курганову. Путь был не ближний, но конь шел доброй рысью, и Евгению показалось, что животное хорошо знает эту дорогу.
В колхозе первым заметил Курганова рослый парень в золотистой тюбетейке, распрягавший ослика возле дома с надписью «Правление колхоза».
— Салам алейкум! — приветствовал он Евгения и, кивнув в сторону его, добавил: — Эта лошадь нам знакома… Салам алейкум, Мюнаджим! — И он потрепал сильной ладонью по широкой холке коня.
Евгений хотел было спросить парня, откуда он знает коня, но тут с шумом распахнулось окно правления колхоза, и в нем показалась уже знакомая Курганову бритая голова Самеда Мамедова.
— Здравствуйте, солнечный мастер! — весело крикнул председатель колхоза. — А Дмитрий почему не приехал?
— Он бывал, значит, у вас? — обрадовался Евгений.
— А как же! Мы старые друзья… Прошу заходить! Сейчас будем чай пить. Вы, наверно, Курганов будете?
— Курганов. А вы откуда меня знаете? — удивился Евгений, входя в контору правления колхоза.
— Во–первых, на совещании в райкоме видел; во–вторых, Дмитрий много рассказывал, — ответил Мамедов.
— А когда он был у вас в последний раз? — спросил Евгений, еле сдерживая волнение.
— Дня три назад, когда я с совещания вернулся, — ответил председатель колхоза, приглашая Евгения присесть.
— А до этого бывал?
— Бывал и до этого. Два раза всего был, но мы с ним настоящими друзьями стали. Хорошим человеком Дмитрий оказался. Сначала он за советом к нам приехал. Рассказал о такой солнечной машине, что у колхозников даже дух захватило: электричество эта машина из солнца вырабатывает. Дмитрий объяснил нам, как все механизмы в колхозе можно будет с ее помощью на электрическую тягу перевести, и спрашивает: очень ли нужна колхозам такая машина? — Самед улыбнулся, поправил усы и продолжал с чувством: — «Что за вопрос, говорим, очень нужна такая машина!» — «Будет такая машина», — пообещал тогда Дмитрий. Мы от радости бросились качать его, но тут один аксакал, седобородый, почтенный человек, спрашивает: «А скоро ли дашь?» Дмитрий вроде смутился немного и говорит: «Через год–два, пожалуй». Все приуныли сразу от этих слов. Разочаровал он нас таким ответом. Думали, есть уже такая машина, а она у него в голове только.
Мамедов, спохватившись вдруг, извинился и вышел куда–то. Евгений слышал, как он крикнул несколько раз:
— Фирюза!
Потом Самед вернулся в комнату и осторожно взял Евгения под руку:
— Прошу чай наш попробовать, пожалуйста. Я тут рядом живу, в двух шагах всего.
— Жара ведь страшная… — попытался Евгений отказаться от чаепития, так как в самом деле было нестерпимо жарко.
— Зеленый чай — лучшее средство от жары! — убежденно заявил Мамедов, увлекая Евгения в зеленый дворик, почти примыкавший к зданию правления колхоза имени Первого мая.
Курганову пришлось подчиниться. Мамедов, распахнув калитку, ввел его во двор. Там под густым пологом тутовых деревьев стоял самовар и несколько широких чашек — пиал. Усевшись на коврике, Самед Мамедов кивнул красивой девушке с густыми длинными косами:
— Угощай гостя, Фирюза! — и, лукаво подмигнув ей, добавил весело: — Между прочим, это друг Дмитрия! Привет тебе от него привез.
Девушка смутилась и покраснела.
— Спасибо за привет, — негромко сказала она и улыбнулась, обнажая чудесные белые зубы.
Евгений тоже улыбнулся и был смущен не менее ее. К счастью, девушка вскоре ушла куда–то, и Евгений, отпив несколько глотков ароматного чаю, спросил Самеда Мамедова:
— Ну, а чем же кончилась поездка Дмитрия в ваш колхоз?
— Дмитрий, конечно, приуныл немного. Неприятно, наверно, было, что мы расстроились, когда узнали, что еще нет у него солнечной машины, — неторопливо продолжал свой рассказ Самед Мамедов. — А я к тому же взял да и рассказал ему о своей беде с орошением хлопковых полей. «Мало вы думаете о нас, товарищи ученые», — заметил ему кто–то из колхозников, когда он уезжать собрался. Дмитрий обиделся даже на эти слова. «Как же, говорит, не думаем? Не только думаем, но и делаем для вас многое». И рассказал о вашей солнечной машине, товарищ Курганов, и о других машинах. Тут уж и я не выдержал и спросил с досадой: «И все это добро киснет, значит, там, у вас на базе?» Ничего не ответил на это Дмитрий, попрощался и уехал.
Самед Мамедов налил Евгению еще чаю, пододвинул поближе тарелку с засахаренными фруктами:
— Кушайте, пожалуйста!
Потом он крикнул что–то дочери по–азербайджански и продолжал свой рассказ:
— А когда в последний раз Дмитрий к нам приехал, совсем другим человеком нам показался: повеселел, разговорчивым стал. Попросил озеро показать, откуда воду берем для поливки полей, хлопковые поля пошел смотреть, всем колхозным хозяйством интересовался. А потом и говорит: «Золотого мираба поставить здесь можно. Само солнце будет вам воду распределять». — «Года через два?» — пошутил кто–то. Но он не обиделся даже. «Зачем, говорит, через два года? В этом году сделать можно…» Он достал бумагу, на которой начертил план нашего колхоза, и стал карандашом показывать: «Вот тут, говорит, солнечные сушилки можно будет поставить, вот тут кухню солнечную, тут холодильник». Потом возле самого озера начертил какой–то круг на подставке и торжественно заявил: «А тут главная наша машина будет стоять — солнечный параболоид, который Евгений Курганов изобрел».
— Так и сказал: «Главная машина»?
— Так и сказал. «Будет, говорит, она у нас «солнечным мирабом». (Хозяином воды, значит.) Из озера будет ее поднимать и по арыкам распределять».
— Ну, а про электричество говорил что–нибудь? — допытывался Евгений, горя нетерпением узнать поскорее все, о чем беседовал Дмитрий с колхозниками.