Юноша, о чем Вы мне говорите, Вова таки не тронул его даже пальцем, просто не успел. Таки у чупокабров уникальный нюх на опасность, и они всегда знают, когда им хочут делать больно.
Мы вернулись до кабинета, где сели до своих мест, и Вова спросил:
— Так что, Барух, йети потеют?
Но мне опять не можно было ответить на этот вопрос, потому что пришла Ирочка и спросила, за что тут было, что все продавцы рассказывают.
— Да, приходил один козёл из какой-то христианской бла-бла-бла концессии и просил денег. — ответил Вова.
— На велосипедные дорожки или на строительство новой синагоги? — уточнила Ирочка.
— Хуже. — вздохнул Вова, — На помощь наркоманам, бомжам и пидорам. Всем, кого при старой власти отправляли на зону. Не понимаю, чем это было плохо: бомжи получали вполне определённое место жительства, наркоманы волей-неволей лечились, а пидоры еще и удовольствие имели. И все реализовывали право на труд... Причем, полезный для общества... И зачем было ломать такую хорошую систему... Давненько я так не срывался... Ладно, хрен с ними!
— Лучше уж опять обществу слепых помочь... — подвела итог Ирочка, — хоть смешно.
Вот именно, юноша, мне тоже стало себе интересно, и я имел тех же вопросов, что Вы сейчас имеете до меня.
— Вова, а что таки было с обществом слепых, что это надо смеяться?
— Барух, это отдельная история, и я расскажу ее тебе прямо сейчас, раз уж мы решили за это говорить. Я расскажу ее так, как рассказал бы ты на моем месте, потому что она того стоит, а ты клади мои слова себе в уши, чтобы тебе было весело, когда ты будешь за это вспоминать. Таки к нам пришли из этого общества две вполне приличные женщины, хотя ты бы назвал их дриадами, но это одинаково. И попросили денег, а зачем сюда ходит таких женщин, если не за денег. Но они попросили денег на помочь слепым купить продуктов, а когда мы сказали, что не дадим таких денег, но дадим таких продуктов и сами развезем их до слепых, они согласились. И мы таки решили, что этим дамам можно верить и давать продуктов, но денег давать, конечно, не можно и никак иначе. И мы таки проверили списки этих слепых, что там были достойные люди, и купили этих продуктов и развезли по адресам, как обещали, и всем понравилось. Но через полгода позвонила одна из этих женщин и просила помочь, что у них нет шторов, и надо бы их иметь. Мы не имели таких причин быть против, и наш сотрудник поехал до магазина, купил таких шторов, привез их до слепых и повесил руками, куда показали. А еще через месяц звонит уже вторая дама из тех, что были и просит чего-нибудь, что мы давно не помогали, и они опять хочут быть нам благодарны. Я таки спросил, как давно, когда мы месяц назад сделали Вам таких шторов и никак не меньше. «Каких шторов? — удивляется дама, — у нас нет шторов». Я таки вызываю того сотрудника, который возил шторы, и отправляю его посмотреть за то, куда он их повесил, и кто их украл. Он поехал до слепых, вернулся обратно и сильно смеялся. «Вова, — сказал он, — шторы никто не украл. Шторы висят, где висели. Но они их не видят. Они же слепые!»
Мы таки немного посмеялись, и Вова опять спросил за потеют ли йети.
Только этот вопрос был таки заколдован и никак не меньше.
В кабинете возник невысокий дроу и кивнул Вове:
— Можешь уделить пять минут?
— Ну, пойдем, курнем, — ответил Вова, они ушли курить, и Вовы не было полчаса.
А потом он вернулся и не спросил, потеют ли йети. Таки он спросил совсем по-другому.
— Барух, — спросил Вова, — ты всегда забиваешь гвозди электронным микроскопом?
— Что ты за меня думаешь, — ответил я, — я знаю за электронный микроскоп, но почему мне надо забивать им гвоздей, а не что-нибудь иное?
— Что случилось? — с тревогой произнесла Ирочка.
— Да в общем, ничего страшного, — ответил Вова. — Просто у Баруха очень интересные способы решения текущих вопросов. Если ему станет холодно, он организует извержение вулкана или поменяет местами полюса. И никак иначе. Вот я и хочу понять, у них в мире все идут по жизни с таким шумом, только лепреконы, или это лично с ним нам так повезло.
— А случилось-то что?
— Ну... Сначала, насколько я понимаю, он поднял на уши весь свой мир, и организовал несколько небольших научных открытий. Проложил, так сказать, дорогу в параллельные миры. Ради того, чтобы надыбать альпинистское снаряжение на четверых. Прикинь масштабы цели и средств. Ладно, приехал сюда. Сразу попал к нам. Повезло ему, или заранее просчитали, не важно. По сути проблемы всё становится хорошо. Даже с жильем решено. Но еще нужны деньги и документы. У Баруха с собой мешочек с ювелирными изделиями. Не то, чтобы много, но миллионов на пять.
— Таки немного больше, — буркнул я.
— Таки больше, — согласился Вова, — причем изделия от очень ценных до откровенной бижутерии. Что делает нормальный человек? Берет колечко стоимостью тысяч двадцать, идет в ломбард, закладывает его, а еще лучше — отдает за десятку без бумажек, и топает на железный рынок покупать паспорт у какого-нибудь бомжа. Так?
— Вроде, логично, — неуверенно сказала Ирочка.
— Логично, просто и надежно. А что делает Барух. Он идет в самый пафосный магазин города, напарывается на Ветку и втюхивает ей за четверть миллиона даже не подделку. Просто грошовую бижутерию.
— Таки она не грошовая, что бы ты ни говорил! Семь рублей восемьдесят копеек в ювелирной лавке Беньямина Воткина и ни копейкой меньше. Сплав синестрита с медью. И прекрасное стекло, опять же с синестритом. Между прочим, в этом мире всего пять таких колец, и не можно сделать еще, здесь совсем нет синестрита, и даже не знают, что это такое. И я таки взял с нее не четверть миллиона, а сто восемьдесят тысяч и никак не больше.
— Ага, Ветка еще наглей, чем я думал. Потом Барух с этими деньгами в кармане идет пешим порядком в лес, не мешая Веткиным шакалам его отслеживать. Понятное дело, в лесу они не удержались... Каким образом Барух с ними разобрался, не суть важно. Важно, что документы он у них забрал. Типа решил проблему, а дальше хоть трава не расти. Вот только трава в нашем городе растет, и очень даже забористая. Если помнишь, в тот день через город проезжала большая московская шишка. Наш мэр, естественно, решил выпендриться, и преподнес шишке подарок: золотое колечко с охрененной величины бриллиантом, выкупленное у Веткиного мужа за поллимона. Проверить колечко ни мужу, ни мэру и в голову не пришло, Ветка у них типа идет за эксперта. А вот московской шишке очень даже пришло. И шишка маленько обиделась. Все трое второй день в КПЗ. Причем ведут их не наши, а москвичи. А наши роют землю в поисках некоего прибалта, очень опасного при задержании. Вернее рыли. Потому что час назад его поймали. Взяли с поличным. Нашли в портфеле документы всех троих и четыре таких же колечка из лавки Бени Воткина. Барух, ты не мог эти документы просто сжечь, раз уж понял, что их тебе не надо? Зачем было подкидывать?
— Таки это чупокабр! Если их у нас видят, то сразу минусуют, а уже потом разбираются. Могут не разбираться, и не очень даже видеть, но минусуют обязательно, и никак иначе. Я таки понимаю, что в вашем мире не можно убивать человеков, но я его и не убивал, а совсем по-другому. И опять же, вашим дроу не надо больше искать таких прибалтов, их теперь есть у них.
— Заминусовать тебе его удалось. Этой самой концессии теперь надо искать нового чупокабра. Старому придется года три пожить со столь любимыми им бомжами и наркоманами. У него уже есть судимость за мошенничество, плюс этот дурак оказал сопротивление при задержании... Но я про другое. Ты три дня в городе. И все три дня город стоит на ушах. Мэр, один из его замов и жена зама, одна из самых богатых людей в городе, влетают под следствие; правая рука не самого мелкого авторитета с двумя быками — в больницу; а управляющий отделением религиозного гуманитарного фонда — в тюрьму.
— Вова, я не пойму, тебе их жалко, или я не знаю? Зачем столько шума за плохих людей?
— Барух, мне их не жалко. Их никому не жалко, в городе только чище стало. Но весь этот совершенно ненужный нам шум и еще некоторое количество столь же ненужных проблем — ради несчастных ста восьмидесяти тысяч. Ты всегда забиваешь гвозди электронным микроскопом?
Глава 5.
Хорошие люди всегда смогут договориться
Таки что Вы себе думаете, мы еще два дня разбирались, каких нам нужно вещей, и сколько. Пока я не решил, что имею достаточно знаний, чтобы понимать, что надо делать.
— Вова, — сказал я, — по всему железу мне не надо иметь много таких вещей, а надо иметь только образцов, и никак иначе. Ося сделает нам нужных вещей по образцам, и они будут не хуже, потому что у нас есть синестрит, а у вас его нет, и нет магии, чтобы его делать. С обувью мне тоже достаточно иметь образцов, но я могу иметь запас, чтобы было, потому что у нас можно сделать не хуже по образцам, но нельзя сделать лучше, и это будет дороже. Мне всё равно придется делать у нас обувь на йети, но это не страшно. Еще мне надо иметь рюкзаков, но только в образцах, и иметь твою статью, которая у меня есть, с дополнениями, которых у меня нет, но их можно сделать твоими руками. У нас нет таких причин не сшить рюкзаки самим, и даже лучше. Здесь мне надо покупать таких палаток, спальников и одежды, потому что у нас нет таких материалов, чтобы из них шить, и таких оборудований, чтобы на нем шить, и их у нас не можно сделать.
— Спальники можно сшить и у вас, — ответил Вова. — Утеплители уже есть в вашем мире.
— Таки нет, спальники надо иметь отсюда, это намного дешевле, чем из Америки за валюту, да еще шить. То есть, палаток, спальников и одежды, и никак иначе. Но у нас есть таких конкретных проблем, и ты их знаешь.
— У нас есть две проблемы, и мы сейчас попробуем их решить.
Вова набрал номер на телефоне. Таки я Вам скажу, там было таких интересных телефонов, по которым можно звонить как обычно, а можно не снимая трубку, и чтобы все слышали. Я понимаю, что их есть сейчас у нас, и Вы таки не удивитесь, но тогда их у нас не было, и мне было интересно. Ну что мобильники, что мобильники. Да, у них были мобильники, но это не так интересно, это так же, как обычный, только без провода, и совершенно не то, хотя очень даже удобно. Таки я Вам скажу, я привез оттуда мобильник, и он лежал у меня двадцать лет совсем даже ненужный, но потом я поставил туда нашу сим-карту, и очень себе разговариваю. Вы таки не верите? Смотрите сюда глазами, Вы когда-нибудь слышали за такую фирму «Нокия»? И таки не услышите, ее совсем даже нет в нашем мире.
Так вот, Вова набрал номер не на мобильнике, а на таком телефоне, что я мог слышать. Сначала немного были гудки, а потом послышался мужской голос:
— Фабрика «Пять Звезд», здравствуйте.
— День добрый, я могу услышать Людмилу Марочкину? — Спросил Вова.
В трубке немножка поиграла музыка, и голос таки сменился на женский:
— Да?
— Люда?
— Здравствуйте, Владимир, — собеседница немного усиливала голосом окончания слов, — Как Ваши дела?
— Жив пока, — ответил Вова. — Люда, я таки имею до Вас совсем даже интересный заказ. Вы категорически больше не шьете нестандартные размеры, или мы себе сможем договориться?
— Владимир, Вы как-то странно сегодня говорите, — произнесла невидимая собеседница.
— Не обращайте внимания, это я с заказчиком переобщался. Очень своеобразный товарищ! Что, все же, насчет нестандарта?
— Зачем, Владимир? Штаны мы теперь шьем в трех ростовках, под любого человека можно подобрать по длине.
— Люда. Тут особый случай. Нужны два полных комплекта одежды, в основном из коллекции «Азъ». Размер примерно восемьдесят восемь, рост два сорок два. Есть снятые мерки.
— Владимир, еще раз, какой размер?
— Восемьдесят восемь. — медленно произнес Вова. — Моя комплекция, но рост два метра сорок два сантиметра. И я не сошел с ума, Ира может подтвердить. Надо минимум два полных комплекта, но можно и больше. Люди идут на восемь тысяч, и им нужно экипироваться. Еще спальники нужны. На тех же личностей.
— Владимир, — очень осторожно произнесла Людмила, — как люди с такой комплекцией и таких размеров могут ходить на восьми тысячах? Они там вообще не выживут.
— Эти выживут, — произнес Вова. — Поверьте, они еще и ходить будут так, что даже Денис позавидует. Но их надо одеть.
— Владимир, Вы там йети, что ли в горы собираете? — со смехом спросила девушка, и я немножко очень растерялся. Таки это что творится, объясните мне, пожалуйста, здесь же совсем нет йети. Эти человеки никогда не видели йети! Они все мыслят не так как мы, а намного лучше? Или что? Однако молодой Барух не стал бы старым Барухом, если бы не умел иногда немножко молчать. Я не стал ничего говорить губами, а немного подумал головой, и решил, что Людмила таки просто шутит, а никак иначе.
— Отлично, Люда, — тем временем говорил Вова, — давайте возьмем это за рабочую версию, она не хуже любой другой. Мы одеваем экспедицию йети из параллельного мира. Главное, что у этих йети есть наши деньги.
— А сроки?
— Со сроками нет проблем. Нужно до Нового Года. Мы можем просто включить это в предзаказ.
— Владимир, что Вам сказать. Мы иногда идем навстречу экспедициям. В основном по коллекции «Азъ». Но! Нужны веские причины.
— А поставка йети в параллельный мир — недостаточно веская причина? И то, что наш предзаказ в этот раз будет больше, чем у Камчатки?
— А фотографии йети в «Сивере» будут?
— Будут. На вершине Макалу и Эвереста. И видео тоже будет. Но попозже. Сначала им туда сходить надо.
— Договорились. Но стоимость этих изделий мы сможем назвать только после отшива. Раньше не просчитаем.
— Естественно. Цена непринципиальна. В разумных пределах, конечно.
— Владимир, и всё-таки, кого Вы там одеваете?
— Давайте так, мы приедем на семинар, прихватив с собой заказчика. И будете его пытать сами. А чем Вам не нравится версия с йети из параллельного мира? Или Вы в нее не верите?
— Да нет, верим, Владимир, от Вас этого вполне можно ожидать. Привозите заказчика. Интересно посмотреть на йети.
— Представитель не йети, он лепрекон, — сказал Вова.
Девушка в трубке заразительно рассмеялась.
Таки они еще поговорили, но это неважно, там не было таких тем, которые имели бы ко мне хоть малейших отношений.
— Ну что, Барух, — сказал Вова, — таки тебе везет. Считай, что одежда и спальники у тебя уже есть.
— Вова, а почему таки «Сивера», если фабрика называется «Пять звезд», а не иначе?
— «Пять звезд» — название фирмы, а «Сивера» — бренд. И таки хороший бренд. Про название фабрики никто и не вспоминает. Все говорят: «Сивера». Ладно, эту проблему мы решили. Пошли дальше. С палатками. Нужную тебе модель шьет лишь одна фирма, но шьет здорово. У тебя нет такого выбора, зато есть таких палаток. — Он посмотрел на меня, потом на Иру и сказал. — Таки можно начинать смеяться.
— Что это за модель, и почему я должен смеятся?
— Модель «Торнадо 4 Эксплорер». Шьет ее питерский «Хоббит».
— Вова, объясни глупому лепрекону, откуда в Питере взялся хоббит, и почему он занимается палатками, а не огородом, как все хоббиты?
— Барух, «Хоббит» — это название фирмы, а не раса. Андрюша Мигунов вполне себе человек, и его фирма шьет очень хорошие палатки. К сожалению, у Андрюши бывают запои, но за полгода мы поймаем его трезвым, и он сошьет тебе палатки. Зато только он догадался сделать модель с размерами дна два сорок на два шестьдесят. Совершенно бредовый размер, на людей с ростом два сорок, наверняка Андрюша был пьян, когда придумывал. Но для твоих йети — находка.
— А почему я должен смеяться?
— Видимо, я пошутил неудачно. Что с Москвой по срокам?
— Меня таки ждут в четверг.
— Значит, выезжаешь завтра. В понедельник утром встретимся в Рязани. И Барух, я тебя прошу, без самодеятельности. Нам сейчас совершенно не нужна отставка президента.
— Я таки специализируюсь на мэрах.
— А тут ты опоздал. Его недавно сняли без твоей помощи.
— Вов, — спросила Ирочка, — а ты уверен... Ну, что без его помощи?