«Великое таинство»
Я вхожу и выхожу, увидев то, что внутри…
Я спасен, и я оживаю от сна смерти.
Велик Закон, бессмертна его сила.
Он стоит неколебимо со времен Осириса.
Все конечно, Закон вечен.
КАРТЫ
Часть первая
ВЕЛИЧАЙШЕЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ
1
Над Абидосом, священной землей Осириса, занималась заря. Такая долгожданная и такая непредсказуемая — заря первого дня нового года! Станет ли этот особый день началом разлива вод, от которого так сильно зависит процветание Египта? Несмотря на углубленные изыскания, проведенные в архивах, и сведения, пришедшие от наблюдателей за уровнем воды в Ниле из Элефантины, ни один из знатоков не смог дать убедительный прогноз. Каким станет для Египта паводок — благотворным, разрушительным или скудным? Будет ли вследствие этого год изобильным или голодным? Тревога сжимала сердца, но каждый сохранял веру в Сесостриса. С тех пор как этот фараон стал править государством Обеих Земель, натиск злых сил постоянно разбивался о его мощь. Разве не он преодолел самовлюбленную ограниченность правителей провинций, разве не он восстановил единство страны и усмирил Нубию? Но как будет на этот раз, никто не знал…
Командир специальной службы, обеспечивавшей безопасность города, не испытывал страха. Его начальник, старый генерал Несмонту, сказал, что царь усмирил дух Нила. Благодаря ритуалам и жертвенным приношениям подъем уровня воды в русле Нила произойдет самым благоприятным образом. Однако уверенность не мешала офицеру исправно исполнять свои функции, и каждое утро он строго проверял всех временных жрецов, допущенных на священную территорию. Одного за другим он контролировал всех — булочников и пивоваров, плотников и каменотесов, — тщательно записывая, сколько дней каждый из них проводил в Абидосе. Тех же, кто не мог представить документов, освобождающих от присутствия на службе, ждала немедленная отсылка домой.
Вот перед офицером возник высокий безбородый человек с бритым черепом, одетый в белую льняную тунику.
— Чем ты сегодня будешь заниматься?
— Окуривать служебные жилища постоянных жрецов.
— Сколько продлится твоя работа?
— По меньшей мере недели три.
— Кто будет тебя контролировать?
— Постоянный жрец Бега.
Такое поручительство внушало доверие. Всем была известна строгость Бега, не баловавшего подчиненных похвалами.
— Ты уедешь сегодня вечером?
— Нет, — ответил временный жрец, — у меня есть разрешение провести в служебном помещении ночь.
— Там не так уж комфортабельно, имей в виду!
Офицер и не догадывался, что пропустил сейчас в Абидос заклятого врага Египта — Провозвестника. Когда-то Провозвестник носил бороду и тюрбан, а теперь выглядел как настоящий жрец — как тот, кого недавно прикончил его верный помощник Шаб Бешеный. Все это было сделано с единственной целью — на законных основаниях проникнуть в Абидос и затаиться, поджидая там свою жертву, Царского сына Икера.
Хранитель божественного откровения и абсолютной истины, Провозвестник заставит весь мир поклоняться им — добровольно или силой. Есть только два пути: либо неверные подчинятся, либо он их истребит. Единственным препятствием к распространению новой веры оставались только фараон Сесострис и Великое таинство Осириса.
Все покушения на фараона одно за другим провалились. Его так хорошо охраняли, что он казался недосягаемым. Тогда Провозвестник решил уничтожить Икера, юношу, которого уже сейчас прочили в преемники царствующему фараону. Если ему удастся совершить это преступление в самом сердце царства Осириса, этого «острова справедливых», то скомпрометированным окажется святилище, считавшееся недоступным для зла. Тем самым Провозвестник погубит духовный источник Египта и разрушит терпеливо, век за веком возводившееся здание египетского государства…
Провозвестник медленно шагал вместе с большой группой временных работников по дороге, ведущей к Земле Выносливых, маленькому городку, недавно выстроенному Сесострисом рядом с Абидосом. Тяжелые думы одолевали его. Но вот и городская стена.
— Ты доволен своим местом? — весело спросил его шагающий рядом садовник.
— Очень, очень доволен.
— У тебя славный характер, парень! Понимаю, тебе хорошо платят, но работать-то приходится за двоих! А кроме того, надсмотрщики. Уж они-то шутить не любят! Что ж, ладно. В конце концов, мы служим не им, а Великому богу. Тут есть, чем гордиться, а? Как только я подумаю, сколько людей завидуют нам… А чем ты занимаешься?
— Окуриваю дома.
— Отличное занятие! И рук в кровь не собьешь, и спина не заболит… А ну, поторапливайтесь, ребята! Скоро наступит самая жара, а нам еще работать!
Садовник весело зашагал впереди.
Прошло минуты две. Его энтузиазм несколько остыл, и он снова подошел к Провозвестнику.
— Если паводок будет слишком низким, то представляю себе, сколько мы понесем убытков! Ох, хоть бы боги уберегли нас от этой беды!
Провозвестник не стал отвечать. Он улыбался своим мыслям. Да, никакие боги не спасут от него Абидос!
Ему было приятно увидеть это место. Кроме того, было забавно сознавать, что пока стража и армия рыщут в поисках Провозвестника по всему Египту, Сирийской Палестине и Нубии, он свободно разгуливает по самому центру царства Осириса и замышляет его уничтожение. Конечно, временные жрецы не согласятся участвовать в его заговоре, и самому Провозвестнику удастся лишь едва коснуться этой духовной твердыни, которая до этих пор оставалась неприступной. Однако неожиданная помощь постоянного жреца Бега, ставшего сторонником сил зла, сулила ему прекрасные перспективы.
Городок Земля Выносливых не был похож на другие города. Там жили жрецы, ремесленники и все, кто помогал служившим в храмах и их помощникам. У этого элитного персонала, подчинявшегося непосредственно Дому царя, было решительно все. Но сейчас настроение служителей Абидоса, несмотря на внешнее изобилие и процветание острова, было невеселым. Их неотступно волновал вопрос: станет ли выздоровление Древа Жизни окончательным?
Провозвестник злорадно ухмыльнулся. Пусть эти оптимисты баюкают себя иллюзиями! Конечно, нельзя отрицать очевидного: золото Нубии принесло облегчение, и великая акация снова зазеленела, набралась сил. Древо Жизни вновь явило воскрешающую и обновляющую силу бога. Теперь египтяне внимательно следят, чтобы новое злодеяние ее не ослабило. Поэтому, оставаясь вдали, у Провозвестника не было возможностей для нового нападения. А тут, находясь рядом, он найдет средство разрушить защиту, укрывающую от него Древо Жизни! Он выпьет из него все оставшиеся соки!
Однако пока это были лишь планы. В реальности же атмосфера этих мест выводила Провозвестника из себя. Энергия Абидоса — врат неба, земли тишины и справедливости — проникала в самые глубины души! А если душа чернее ночи?
С самого возникновения Абидоса, начиная от самых истоков цивилизации фараонов ритуалы, проводимые здесь жрецами, давали возможность максимально проявляться силам созидания. Разве не на Великой земле находится священное озеро? От его сияния, казалось, не может укрыться ни одно, даже самое бесчувственное существо!
Поэтому чем решительнее будет действовать Провозвестник, тем лучше. В его миссии не должно быть неопределенности: Осирис не должен больше воскреснуть! Положив конец этому чуду, Провозвестник будет насаждать новую религию. Она будет служить одновременно и учением, и программой правления, она подчинит себе все человечество. Ежедневно каждый верующий будет слепо твердить неизменные заклинания, не останется ни единого проблеска свободомыслия. Даже если где-то вдруг появятся диктаторы, уверенные в том, что именно они управляют своими народами, в действительности машина будет действовать сама по себе. Ее будут питать вера и жестокость.
Внезапно приятное течение грез наяву нарушилось. Провозвестник встряхнулся как промокший пес. Всему виной — энергия, исходившая из храмов. Она его делала слабее, она грозила повредить его начинаниям. И все же спешить не следовало. Поспешность могла бы стать непоправимой ошибкой. Нужно подкрепить себя солью пустыни — именно соль бога Сета сохранит Провозвестнику силы и его разрушительный огонь. Зная, что исход борьбы заранее предугадать невозможно, красноглазый Провозвестник осторожно шел вперед, постепенно осваивая вражескую территорию…
Город Сесостриса, построенный по законам божественной гармонии, пытался отторгнуть Провозвестника. И в момент, когда он ступил на главную улицу, его пригвоздил к месту сильнейший порыв южного ветра. Но Провозвестник открыл рот и проглотил этот враждебный ему вихрь…
— Что-то не так? — спросил у него слуга, вышедший навстречу с метлой и тряпкой.
— Я восхищен вашим прекрасным городом! — едва успев закрыть рот, ответил Провозвестник. — Разве день не обещает быть чудесным?
— А если наводнение станет катастрофой? Что ж, будем надеяться, Осирис этого не допустит и спасет нас!
Провозвестник снова пошел вперед, к жилищу постоянного жреца Бега, расположенному в самом начале следующей улицы, в прохладной тени высоких деревьев.
Провозвестник отодвинул циновку, повешенную над входом, и вошел в небольшую комнатку, посвященную предкам.
Уродливый мужчина с большим носом как ужаленный вскочил со своего кресла.
— Вы?! Да как же вы… У вас не было никаких неприятностей?
— Ни единого, дорогой Бега, — мягко улыбнулся Провозвестник.
— Но ведь комендант города всегда такой бдительный!
— Я очень похож на того временного жреца, которого я… заменил. Поэтому никаких подозрений и не возникло. Меня даже позабавило то, как легко и просто я прошел досмотр на границе.
Бега, чье имя означало «холод», буквально смаковал каждый шаг грядущего отмщения. Проведя в Абидосе долгие годы, он мечтал, что займет место верховного жреца и, наконец, будет посвящен в Великое таинство, но Сесострис решил иначе. Теперь фараон дорого заплатит за свою ошибку и за унижение Бега! Ради этого Бега стал сторонником Сета, убийцы Осириса. И если не получилось мирным путем, то он подчинит себе храмы Египта твердой рукой! Тогда каждый признает за ним его сан и будет ему слепо подчиняться. Он всемерно станет способствовать исполнению отчаянных планов Провозвестника, потому что только его новый повелитель даст утолить жажду мести!
Внешне ледяной, как зимняя стужа, Бега сжег в своей душе все, чему поклонялся раньше. От прошлого, когда он был служителем Осириса и выполнял торжественные ритуалы, ничего не осталось. Из лучезарного духовного центра всей его жизни Абидос превратился в средоточие горьких разочарований и злобных дум о мести. Бега разрушит Великие таинства и этот храм, и уничтожение этой святыни и всех хранителей духовной жизни страны доставит ему огромное удовольствие. Когда погибнут фараон и постоянные жрецы, когда женщины окажутся удаленными от духовных должностей, он наконец завладеет сокровищами Осириса.
— Ты уже видел Шаба Бешеного? — спросил Провозвестник.
— Он спрятался в молельне, возле лестницы Великого бога, и ждет ваших указаний.
— В этом секторе есть патрули?
— Туда не позволено входить ни одному непосвященному! Какие уж там патрули. Разве что время от времени какой-нибудь жрец или жрица придут медитировать… Я специально выбрал такой укромный уголок, где Шаб будет в безопасности.
— Опиши мне, какая защита есть у Древа Жизни.
— Какой смысл ее описывать — она все равно непреодолима!
Провозвестник странно улыбнулся.
— Опиши мне ее, — потребовал он своим мягким голосом, от которого у Бега по всему телу забегали мурашки и по спине побежал холодный пот.
Выжженная на правой ладони миниатюрная голова Сета покраснела, боль пронзила руку и заставила Бега заговорить без остановки.
— Вокруг Древа Жизни посажены четыре акации. Они наполнены магическими чарами и создают постоянный защитный барьер. Его не может преодолеть ни одна внешняя сила. Акации — воплощение четырех дочерей Хора. Обрамление из четырех львов усиливает их действие. Эти стражи с постоянно открытыми глазами питаются от Маат. Символизирующий Абидос столб джед охраняет Великое таинство Осириса, поддерживая жизнь в этом ковчеге. Никто не сможет до него дотронуться, потому что будет испепелен. Не забудь и о золоте Пунта и Нубии: оно покрывает ствол акации и защищает его непробиваемой броней…
— Ну, ты, пожалуй, оцениваешь все слишком пессимистично, друг мой.
— Я реалист, мой повелитель!
— Разве ты позабыл о моем могуществе?
— Разумеется, нет, но такой расклад…
— Любая крепость, друг мой, даже магическая, всегда имеет какое-нибудь слабое место. И я его найду. В храм Сесостриса можно попасть?
— Только если назначат исполнять какую-нибудь работу внутри его.
— Когда я закончу окуривать, найди мне такую.
— Это будет нелегко, потому что…
— Не нужно увиливать, Бега. Я должен знать об Абидосе все.
— Даже я не имею доступа во все святилища!
— Куда тебе закрыт вход?
— В вечном жилище Сесостриса и в гробницу Осириса, чьи двери всегда остаются запечатанными. Там стоит священный сосуд, в котором заключена основа вечного воскресения бога.
— Оттуда его когда-нибудь выносят?
— Этого я не знаю.
— Почему же ты этого до сих пор не узнал, Бега?
— Потому что иерархия мне в этом препятствует! Каждый постоянный жрец — и я не исключение — исполняет строго ограниченный круг точно очерченных обязанностей. Верховный жрец, Безволосый, следит за идеальным исполнением и соблюдением наших обязанностей. Любая ошибка, даже невольная, карается исключением из братства жрецов.
— Ну, стало быть, ты не станешь их совершать. Разве небрежность с твоей стороны не будет приравнена к предательству?
Лицом к лицу с Провозвестником Бега терялся и думал только о том, чтобы не ослушаться своего нового хозяина, которого смертельно боялся.
Приятный голос молодой женщины заставил его отвлечься от тревожных переживаний.
— Можно войти? Я принесла вам хлеба и пива.
Провозвестник лично приподнял циновку, чтобы пропустить в комнату пришедшую.
На пороге появилась хорошенькая брюнетка с маленькой округлой грудью. Левой рукой она поддерживала корзину с лепешками, которую несла на голове; в правой руке у нее был кувшин с пивом. На вошедшей красавице была надета юбка в сине-черную клетку, подпоясанная голубым поясом, на запястьях и лодыжках — скромные браслеты. Это была Бина. Она изящно и весело сняла с головы груз, поставила все на пол и встала перед Провозвестником на колени, целуя ему руки.
— Это — Царица ночи, — довольно произнес Провозвестник. — И пусть теперь она утратила свою способность превращаться в львицу, ее злые чары по-прежнему сильны.
— Ты… Ты не имеешь права здесь находиться! — возмутился Бега.
— Напротив, — безапелляционно возразила Бина. — Меня только что назначили служанкой постоянных жрецов, которым я каждое утро буду приносить пищу и одежду.