«Рокоссовский был очень хорошим начальником. Блестяще знал военное дело, четко ставил задачи, умно и тактично проверял исполнение своих приказов. К подчиненным проявлял постоянное внимание и, пожалуй, как никто другой, умел оценить и развить инициативу подчиненных ему командиров. Много давал другим и умел вместе с тем учиться у них. Я уже не говорю о его редких душевных качествах – они известны всем, кто хоть немного служил под его командованием…».
Служба К. К. Рокоссовского в Белорусском военном округе была непродолжительной. В начале 30-х годов резко обострилась обстановка на Дальнем Востоке. В 1931 г. Япония без объявления войны вторглась в Маньчжурию, рассматривая ее в качестве плацдарма для нападения на СССР. Это вынудило советское правительство принять срочные меры для укрепления своих восточных границ. В Забайкалье и Приморье перебрасывались новые части и соединения, а расположенные ранее там переформировывались и пополнялись. Одновременно в Забайкалье направлялись опытные командиры, знакомые с театром военных действий. 22 февраля 1932 г. Рокоссовский снова вступил в командование 5-й отдельной Кубанской кавалерийской бригадой Забайкальской группы войск, которую предстояло развернуть в 15-ю кавалерийскую дивизию. Под руководством Рокоссовского ее части совершали форсированные марши и марш-броски в любую погоду, днем и ночью, по дорогам и без дорог, овладевали искусством развертывания с ходу в боевые порядки для стремительной атаки врага и преследования его до полного уничтожения. Настойчивость и требовательность Рокоссовского вскоре дали свои плоды. Осенью 1933 г. дивизия по результатам проверки получила оценку «хорошо».
«Хороший строевой командир, знающий кавалерийское дело, – отмечалось в аттестации на Рокоссовского, составленной в 1934 г. – Лично дисциплинированный и исполнительный, но в отношении подчиненных недостаточно требователен. Честный и прямолинейный командир. Пользуется авторитетом у всех подчиненных. Организовать боевую подготовку умеет, хорошо знает все ее детали. Хороший воспитатель, метод личного показа применяет. Тактически и оперативно подготовлен, обладает боевой инициативой. Отлично владеет конным делом. Недостаточно занимается подготовкой спецчастей. Мало занимается административно-хозяйственными вопросами и вопросами материально-бытового обслуживания частей. Дивизия подготовлена по всем видам боевой подготовки хорошо. Аттестован на должность командира кавкорпуса».
Несмотря на столь противоречивую характеристику, Рокоссовский за успехи в подготовке частей дивизии был награжден орденом Ленина.
В сентябре 1935 г., когда в Красной Армии были введены персональные воинские звания для командного состава, Рокоссовский получил звание комдива. В начале следующего года его назначают командиром 5-го кавалерийского корпуса, дислоцировавшегося в старинном русском городе Псков. С новой должностью Рокоссовский быстро освоился, умело обучая своих подчиненных. Командующий войсками Ленинградского военного округа командарм 1-го ранга Б. М. Шапошников в аттестации, подготовленной 15 ноября 1936 г., отмечал, что за полгода пребывания в округе Рокоссовский сумел «поднять боевую подготовку вновь сформированных дивизий», которые «на маневрах действовали удовлетворительно», а «сам комдив Рокоссовский показал вполне хорошее умение разобраться в оперативной обстановке и провести операцию». Указывая на то, что аттестуемый «менее внимания уделяет хозяйственным вопросам», Шапошников все же делал объективный вывод: «Очень ценный растущий командир. Должности командира кавалерийского корпуса соответствует вполне и достоин присвоения звания комкора».
Все шло хорошо. Но наступил 1937 г. Красную Армию захлестнули репрессии. Не обошли они стороной и Рокоссовского. 5 июня на имя наркома обороны Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова из Забайкалья пришло письмо, зарегистрированное секретариатом под номером 19а. В нем говорилось, что Рокоссовского, командующего в Пскове 5-м кавалерийским корпусом, стоило бы проверить по линии НКВД, поскольку он «подозревается в связях с контрреволюционными элементами и его социальное прошлое требует серьезного расследования». К тому же, напоминали, Рокоссовский – поляк. Письму дали ход. Партийная организация управления штаба 5-го кавалерийского корпуса приняла решение об исключении Рокоссовского из членов ВКП(б). 27 июня партийная комиссии при политотделе 25-й кавалерийской дивизии утвердила это решение.
В распоряжении органов внутренних дел уже имелись факты об участии Рокоссовского в мифическом «забайкальском заговоре». Корпусной комиссар В. Н. Шестаков, бывший начальник политуправления и член Военного совета Забайкальского военного округа, арестованный 6 июля, на допросе 13 июля показал: «В кавалерии в троцкистскую организацию входили: 1. Рокоссовский Константин Константинович – бывший командир 15-й кав. дивизии, в данное время командир кав. корпуса в г. Пскове».
17 августа Рокоссовский был арестован и направлен во внутреннюю тюрьму Управления госбезопасности НКВД Ленинградской области. Его наряду с командующим войсками Белорусского военного округа командармом 1-го ранга И. П. Беловым, комкорами И. К. Грязновым и Н. В. Куйбышевым оговорил командарм 2-го ранга М. Д. Великанов. Последнего органы НКВД «разрабатывали» на предмет причастности к военно-фашистскому заговору в РККА, не останавливаясь перед физическим воздействием на подследственного. В сентябре пленум Псковского окружкома ВКП(б) исключил Рокоссовского, как «врага народа», из состава пленума окружкома ВКП(б) и из рядов партии большевиков. Его жена Юлия Петровна и дочь Ада были выселены из квартиры в коммуналку. Юлия Петровна, не имевшая специальности, вынуждена была устроиться уборщицей в парикмахерскую, а также, чтобы свести концы с концами, продавать домашние вещи. Вскоре им, как семье «врага народа», было предложено покинуть пограничный город Псков. Юлия Петровна с дочерью выехала к своим знакомым в Армавир.
В чем же обвиняли Рокоссовского? Ему инкриминировали поддержание связей с польской и японской разведками, участие «в военно-фашистской заговорщической организации в Забайкалье». От него настойчиво требовали подтверждения «подрывной деятельности» сослуживцев. Следователи выбили ему девять зубов, сломали три ребра, отбили молотком пальцы ног, дважды инсценировали расстрелы. Однако Рокоссовский держался стойко, отвергая все наветы. 22 марта 1940 г. он был освобожден из-под стражи в связи с прекращением его дела.
За время заключения К. К. Рокоссовского в Советском Союзе и в мире произошли важные события. В Европе бушевала Вторая мировая война. Красная Армия проверяла свою прочность в военных действиях на озере Хасан в 1938 г., на р. Халхин-Гол в 1939 г. и в войне с Финляндией в 1939–1940 гг. В ходе боевых действий были выявлены значительные недостатки в подготовке Красной Армии. С учетом боевого опыта в войсках проводилась реорганизация и перестройка системы боевой подготовки. В эту работу летом 1940 г. включился и Рокоссовский, назначенный снова командиром 5-го кавалерийского корпуса, входившего в состав Киевского Особого военного округа, которым командовал его бывший подчиненный и однокашник по Высшей кавалерийской школе генерал армии Г. К. Жуков.
28 ноября 1940 г. в военной карьере Рокоссовского произошел новый поворот – его назначили командиром 9-го механизированного корпуса. Это было полной неожиданностью для Константина Константиновича.
«Переход на службу в новый род войск, естественно, вызвал опасение: справлюсь ли с задачами комкора в механизированных войсках? – вспоминал он. – Но воодушевляли оказанное доверие и давний интерес к бронетанковым соединениям, перед которыми открывались богатые перспективы. Все, вместе взятое, придало мне бодрости, и, следуя поговорке, что «не боги горшки обжигают», я со всей энергией принялся за новое дело, понимая, что формировать корпус придется форсированными темпами».
Времени на то, чтобы полностью завершить комплектование, обучение и слаживание частей корпуса, у К. К. Рокоссовского практически не было. В мае 1941 г. штаб Киевского Особого военного округа, которым теперь командовал генерал-полковник М. П. Кирпонос, распорядился вывести артиллерию соединений и частей на полигоны, находившиеся в приграничной зоне. Вспоминая об этом, Рокоссовский пишет: «Нашему корпусу удалось отстоять свою артиллерию. Доказали, что можем отработать все упражнения у себя на месте. И это выручило нас в будущем».
19 июня начальник Генерального штаба Красной Армии генерал армии Г. К. Жуков направил командующим войсками приграничных военных округов телеграммы с указанием наркома обороны о выводе фронтовых и армейских управлений на полевые пункты. Командующему войсками Киевского Особого военного округа предписывалось к 22 июня вывести управление фронта (Юго-Западного. – Авт.) в Тернополь с соблюдением строжайшей тайны. Однако командиров соединений об этом никто не поставил в известность.
«Стало известно о том, что штаб КОВО начал передислокацию из Киева в Тернополь, – пишет Рокоссовский. – Чем это было вызвано, никто нас не информировал. Вообще, должен еще раз повторить, царило какое-то затишье и никакой информации не поступало сверху. Наша печать и радио передавали тоже только успокаивающие сообщения. Во всяком случае, если какой-то план и имелся, то он явно не соответствовал сложившейся к началу войны обстановке, что и повлекло за собой тяжелое поражение наших войск в начальный период войны».
Одновременно приграничные военные округа получили указание в двухнедельный срок отработать вопросы взаимодействия с флотом в соответствии с планом прикрытия. В целях маскировки аэродромов нарком обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко требовал к 1 июля «засеять все аэродромы травами под цвет окружающей местности, взлетные полосы покрасить и имитировать всю аэродромную обстановку соответственно окружающему фону». Категорически запрещалось линейное, скученное расположение самолетов, приказывалось обеспечить их рассредоточение, провести к 1 июля маскировку складов, мастерских и парков, организовать к 5 июля в каждом районе авиационного базирования по 8 – 10 ложных аэродромов с макетами самолетов. К 15 июля предписывалось завершить все работы по маскировке артиллерийских и мотомеханизированных частей. Флоты и флотилии получили предписание о переходе в оперативную готовность № 2.
К 22 июня 1941 г., как уже отмечалось, войска Вермахта были полностью отмобилизованы и готовы к вторжению на территорию Советского Союза. В каком же положении находились его западные приграничные военные округа? Они насчитывали 170 дивизий, 2 отдельные стрелковые и 12 воздушно-десантных бригад. Эти силы были относительно равномерно распределены вдоль всей границы и рассредоточены на большую глубину. Кроме того, здесь же дислоцировались 7 дивизий, 2 бригады, 11 оперативных полков внутренних войск и 49 пограничных отрядов. На удалении 10–50 км от границы в первом эшелоне армий прикрытия имелось 53 стрелковых и 3 кавалерийские дивизии, 2 отдельные стрелковые бригады. Второй эшелон, располагавшийся в 50—100 км и более от границы, составляли 13 стрелковых, 3 кавалерийские, 24 танковых и 12 моторизованных дивизий. В 100–400 км от границы находились 62 дивизии резерва военных округов, на рубеже рек Западная Двина и Днепр – 13 дивизий, предназначенных для Юго-Западного фронта и армий Резерва Главного Командования (РГК). В движении находились 10 дивизий внутренних военных округов. Всего группировка войск Красной Армии на Западном ТВД с учетом 16 дивизий РГК насчитывала 3 млн человек, около 39,4 тыс. орудий и минометов, 11 тыс. танков и более 9,1 тыс. боевых самолетов.
Таким образом, Красная Армия уступала Вермахту по живой силе в 1,3 раза, имела с ним равное соотношение по орудиям и минометам, превосходя его в 2,1 раза по боевым самолетам и в 2,7 раза по танкам. Однако по качеству боевой техники преимущество было на стороне Германии. Кроме того, ее войска были полностью укомплектованы и развернуты, оснащены транспортом и находились в состоянии полной боевой готовности. Войска Красной Армии, выдвинутые к западной границе, по оценке большинства исследователей, не были подготовлены ни к обороне, ни тем более к наступлению.
Но некоторые авторы придерживаются иной версии. Так Б. В. Соколов пишет о существовании довольно убедительной версии, «по которой Сталин действительно собирался напасть на Гитлера летом 1941 года». В подтверждение этому он приводит резолюцию: «Наступление начать 12.06», начертанную на плане стратегического развертывания Красной Армии от 11 марта 1941 г. заместителем начальника Генштаба генерал-лейтенантом Н. Ф. Ватутиным «явно со слов Сталина». Далее Соколов пишет, что в рамках подготовки этого наступления 15 мая Генштабом был подготовлен план превентивного удара, предусматривавший нанесение главного и единственного удара Юго-Западным фронтом с последующим окружением основных сил Вермахта в Польше. И все это без комментариев. Автор книги «Рокоссовский» «забыл» при этом сказать о том, что план «превентивного удара», как он выражается, не был утвержден ни начальником Генштаба, ни наркомом обороны. А не утвержденный план исполнению не подлежал, да и времени на его претворение в жизнь не было.
Какие же задачи предстояло решать войскам Киевского Особого военного округа на случай войны? В соответствии с «Запиской по плану обороны на период отмобилизования, сосредоточения и развертывания войск КОВО на 1941 год», представленной 25 мая генералом Кирпоносом в Генеральный штаб, основными задачами обороны являлись:
«Не допустить вторжения как наземного, так и воздушного противника на территорию округа.
Упорной обороной укреплений по линии госграницы прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск округа. Противовоздушной обороной и действиями авиации обеспечить нормальную работу железных дорог и сосредоточение войск округа. Всеми видами разведки своевременно определить характер сосредоточения и группировку войск противника.
Активными действиями авиации завоевать господство в воздухе и мощными ударами по основным группировкам войск, железнодорожным узлам и мостам нарушить и задержать сосредоточение и развертывание войск противника.
Не допустить сбрасывания и выброски на территории округа воздушных десантов и диверсионных групп противника. При благоприятных условиях всем обороняющимся и резервам армий и округа быть готовыми по указанию Главного Командования к нанесению стремительных ударов для разгрома группировок противника, перенесении боевых действий на его территорию и захвата выгодных рубежей.
Первый перелет и переход государственной границы нашими частями может быть произведен только с разрешения Главного Командования».
Таким образом, войскам Киевского Особого военного округа предстояло решать две главные задачи: первая – упорной обороной обеспечить отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск; вторая – при благоприятных условиях по указанию Главного Командования нанести удары по группировкам противника и перенести боевые действия на его территорию. Решение этих задач было возложено на четыре армии прикрытия (5, 6, 26 и 12-я). В резерве командующего войсками округа находились четыре механизированных (9, 19, 15 и 24-й), четыре стрелковых (31, 36, 7 и 55-й), один кавалерийский (5-й) корпуса и пять противотанковых артиллерийских бригад (1, 2, 3, 4, 5-я).
План командующего Киевским Особым военным округом также не был утвержден. Но даже если бы его утвердили, то войска все равно не имели времени для подготовки к выполнению поставленных задач.