Аль-Акса за свою многовековую историю перенесла немало потрясений. Когда крестоносцы захватили Иерусалим (в 1099 г.), в ней разместились рыцари-тамплиеры. В древнем подвале были когда-то Соломоновы конюшни, и крестоносцы тоже держали там своих коней. Потом часть здания была отдана под христианский храм. В 1187 г. известный мусульманский воитель Салах-ад-Дин (Саладин) изгнал христиан из мечети.
Осененная зеленым знаменем ислама, ширилась территория, где отстаивала свое место под солнцем новая монотеистическая религия. Но Иерусалим навсегда остался Священным городом для мусульман. Храмовый комплекс Харам аш-Шариф, отметивший начало исламской эры, из века в век украшался мусульманами всего мира. И не только ими. Величественные колонны Аль-Аксы сделаны из мрамора Каррары, подаренного Муссолини. Потолок ее отделан гранитом и украшен на средства египетского короля Фарука.
На Храмовой площади (Харам аш-Шариф) действуют еще четыре мечети. А во всем Старом городе, в восточной, мусульманской его части – их 27.
Храмовая площадь священна не только для мусульман. Кроме иудейских святынь, о которых уже упоминалось, по мусульманской части площади проходит Via dolorosa – Крестный путь Иисуса Христа. Два события в Его земной жизни связаны с этой площадью. Одно из них зафиксировано в Евангелии в эпизоде, который называется «преполовение»: пройдя половину земной дороги, отрок Иисус пришел в Иерусалимский храм, где на равных говорил с иудейскими мудрецами. А в последнюю неделю Своей жизни Он изгнал торговцев и меновщиков из храма, положив тем самым начало его очищению, которое потом символически продолжил халиф Омар.
Официально свобода вероисповедания и охрана святых мест в Иерусалиме зафиксированы в Декларации независимости Израиля. Святые места находятся в ведении соответствующих общин, свободный доступ к которым верующих всего мира гарантируется законом.
К сожалению, Храмовая гора была свидетелем многих террористических актов – ни одна религия за время своего существования не избавилась от фанатиков. И все же есть надежда, что мир и веротерпимость восторжествуют в том месте, где совершались величайшие события мировой истории, изменившие судьбы всех последующих поколений.
Айя София Константинопольская
Город Константинополь основал в начале IV века император Константин, правитель Византии, государства, которому на протяжении многих веков суждено было оставаться «вторым Римом» и центром европейской культуры.
Сам Константинополь долгое время оставался столицей как бы двух религий. Его жители называли себя «ромеями», то есть римлянами, но говорили и писали по-гречески. Они считали свою страну Римской империей, хотя сам Рим уже давно был сокрушен варварами. Здесь многое было необычным: языческие статуи соседствовали с христианскими храмами, проповеди милосердия уживались с жестокостью, уход в аскетизм контрастировал с неуемной роскошью. И все же постепенно Константинополь терял свой античный облик и превращался в центр православия, с провозглашением императора наместником Единого Бога на земле.
В такой противоречивой обстановке император Юстиниан решил воздвигнуть храм, призванный служить укреплению христианской веры. Его торжественная закладка состоялась 24 февраля 532 г., на сороковой день после того, как от пожара погибла небольшая церковь Софии, которая стояла на том же месте. Главными архитекторами были назначены греки – Анфилий из Тралл и Исидор из Милета. Их гением и усилиями еще доброй сотни архитекторов и девяти тысяч строителей собор в Константинополе стал выдающимся сооружением византийского зодчества, главным зданием Византийской империи и придворным храмом императора.
Много необычного было в строительстве этого собора, возведенного за поразительно короткий срок – всего за 6 лет. Известь изготавливали на ячменной воде, в цемент добавляли масло. Для верхней доски престола был изобретен новый материал: в растопленную массу золота бросали ониксы, топазы, жемчуг, аметисты, сапфиры, рубины, отчего эта часть святилища приобретала небывалую ценность.
Храм, предназначенный для явлений императора народным массам, да еще в окружении свиты и духовенства, должен был создавать впечатление ослепительного великолепия. Его общие размеры значительно превышали размеры выдающихся римских храмов – в плане это прямоугольник со сторонами 75,5 и 70 метров, в который вписан равноплечий греческий крест. Византийский историк Прокопий писал: «Этот храм являет собой чудесное зрелище. Тем, кто его видит, он кажется исключительным, тем, кто о нем слышит, – невероятным. Он взмывает ввысь, словно до самого неба, выделяясь среди других зданий, как ладья на бурных волнах моря… Он весь полон света и солнечных лучей, и можно было бы сказать, что не снаружи идет это освещение, а само оно рождает этот дивный блеск, так чудно светел этот храм».
Девять бронзовых дверей вели со двора в самый большой зал на земле, воплощающий представления христиан о Божьем царстве. Четыре столба свободно стояли в середине церкви, образуя квадрат, перекрытый гигантским куполом. В отличие от римских куполов, имеющих форму полусферы, купол Софии плоский. И если охватить взглядом поверхность римского купола можно, лишь находясь посредине здания, то в Айя Софии отовсюду купол был виден целиком. Основание купола окружено светящимся венком из сорока окон. Снопы золотистого цвета отрезают покрытый мозаикой пол от остального здания, и кажется, что он не то парит в воздухе, не то висит, прикрепленный золотыми цепями к самому небесному своду.
Со столба на столб перекинуты четыре огромные арки. Они имеют в диаметре тридцать один метр, так же как и купол, и несут на себе всю его тяжесть.
Собственно, у Софии не один купол, а два. Второй разрезан пополам, и обе половины приставлены одна к восточной, а другая к западной арке. Большой купол господствует над двумя полукуполами, а те, в свою очередь, переходят в три малых полукупола (конхи), замыкающих Софию с востока и запада.
Пространство церкви нарастает последовательно и постепенно, образуя стройную пространственную пирамиду. Центральная купольная ячейка словно вырывается из-под полукуполов. Кажется, что она освобождается от напряжения, от сковывающих ее подпружных арок, чтобы воцариться над собором своей светоносной короной и блеском золотой мозаики. Это вознесение огромного купола на головокружительную высоту представляется тысячам молящихся чудом, которое постигается не холодным разумом, а переполненной верой душой.
Стены храма были облицованы громадными плитами из розового, зеленого, черного и белого мрамора разных оттенков, отделенными друг от друга тонкими мраморными рамками или бордюрчиками. Император собирался покрыть стены сверху донизу золотом, но передумал. Мудрецы не советовали искушать будущих правителей, которые в погоне за золотом непременно разрушат храм. Украшенное же камнем, оно будет стоять вечно.
Многие красивые и редкие виды камней были заимствованы для этого храма в остатках древних зданий. Со всех концов направлялись сюда повозки, нагруженные уже готовыми произведениями греческих и римских ваятелей и каменотесов. Для постройки Софии были затребованы восемь колонн красного порфира из храма Солнца в сирийском городе Баальбеке, которые император Аврелиан перевез в столицу империи. Теперь же они были присланы из Рима в Константинополь. Из Эфеса местный губернатор доставил Юстиниану восемь колонн из гладкого зеленого мрамора. Желтый мрамор был привезен из Африки. Крапленый зеленый мрамор был прислан из Фессалии. Гранитные колонны вытесали каменотесы Египта.
Всего в храме насчитывается сто семь колонн из ценных пород цветного камня.
Сто семь – цифра, имеющая, по представлению древних, магический смысл. Каждая из ста семи колонн носила имя одного из ста семи византийских патриархов, возглавлявших христианскую церковь до постройки храма. Каменные опоры как бы уподоблены здесь «столпам церкви».
Еще один истинный шедевр Софии – изображение Богоматери с младенцем, украшавшее алтарную нишу. Огромная фигура Небесной Царицы, выполненная из кусочков цветной смальты, словно отделяется от золотого фона и парит в воздухе. Авторы мозаики свободно расположили кубики, то выстраивая их в ряд, то разбрасывая в ритмическом беспорядке. Они виртуозно пользовались полутонами, разной степенью преломления света в стекле множества сортов. С неподражаемым совершенством художники обыгрывали узор и фактуру швов, остающихся между кубиками. Краски то ложатся плотными пятнами, то вибрируют, то контрастируют с рядом лежащими, то мягко переходят одна в другую.
Самая пышная постройка Византии была гордостью Юстиниана. В день открытия собора, 27 декабря 537 г., император подъехал на колеснице к главному входу, быстро прошел до середины собора и поднял руки к небу, воскликнув: «Слава Богу, который дал мне возможность закончить эту постройку. Я превзошел тебя, о Соломон!» Празднества по случаю освящения храма сопровождались пиршествами в течение 15 дней.
Девятьсот шестнадцать лет в храме звучали песнопения восточных христиан. В XV в. турки завоевали Константинополь, и османы переделали христианский храм в мусульманскую мечеть. Иконы христианских святых и великолепные мозаики были стерты, стены украшены восточным орнаментом, а к храму пристроили четыре минарета, которые выглядят несколько искусственно и расположены дальше от основного здания, нежели минареты прочих мечетей.
С 1935 г. Айя София является музеем византийской и исламской культуры. Внутри собор выложен цветным мрамором, украшен богатым орнаментом и двумя рядами стройных колонн коринфского стиля. Главным образом на верхних галереях сохранились старинные византийские фрески и мозаичные портреты, большинство которых обнаружено и реставрировано уже после превращения храма в музей. Интерьер храма украшают и произведения турецких мастеров: михраб (обращенное к Мекке искусно вырезанное углубление в стене); максура (окруженное резной решеткой особое возвышение для султана); выполненные в середине XIX в. каллиграфом Казаскером Мустафой Иззетом огромные диски с золотым тиснением арабской вязью имен Аллаха, пророка Мухаммеда, его внуков Хасана и Хусейна, а также первых («праведных») халифов: Абу Бекра, Омара, Османа и Али. Эти диски сразу же бросаются в глаза при входе в храм.
О красоте и величии Айя Софии написано немало в мировой художественной и специальной литературе. Но сегодня даже при беглом осмотре этого храма больше всего поражает, как он вообще уцелел при столь бурной и богатой трагическими поворотами истории города, как сумел не только сохранить свои первоначальные достоинства, но и включиться в совершенно иную жизнь, иную систему ценностей, присущих другой цивилизации и другому мировоззрению.
Монастырский ансамбль Гегард в Армении
Айриванк (как называется Гегардский ансамбль) с армянского переводится как «пещерный монастырь». И уже это название указывает на особенности архитектуры одного из самых знаменитых сооружений Армении.
История создания Гегарда, славящегося своей скальной архитектурой, успешно соперничающей с наземными постройками, восходит к IV веку. Правда, от тех строений почти ничего не сохранилось, поскольку в IX в. монастырь был почти полностью разрушен при набеге арабских полчищ. Сохранившиеся памятники Гегарда относятся к XII–XIII вв. и состоят из главной церкви с притвором, двух высеченных в скале купольных церквей, усыпальницы, ряда келий и хозяйственных помещений.
Здесь стоит заметить, что над созданием многочисленных архитектурных сооружений Армении трудились на протяжении веков многие поколения талантливых зодчих. Но их творческие замыслы не вышли бы за пределы отвлеченных исканий, если бы им не помогали многочисленные искусные мастера и каменщики, не отстававшие от архитекторов в совершенствовании своей благородной профессии. Изучение древних памятников подобных Гегарду, показывает, что благодаря их умению и таланту техника каменного зодчества была доведена практически до совершенства. Именно творческая фантазия зодчих и великолепное мастерство исполнителей способствовали созданию редкостного вида архитектуры, который условно можно определить как «изваянную».
Надо отдать должное армянским зодчим – место для своего величественного сооружения они выбрали идеальное. Монастырский ансамбль расположен в 40 км от Еревана в удивительном по красоте Гегардском ущелье, у истоков шумно играющей среди громадных камней речки на склоне почти замкнутого амфитеатра отвесных скал, врезающихся в синеву неба. На узкой площадке, огражденной стенами, у подножья утеса, выступающего из горного массива правого берега, высится стройная островерхая церковь. Это главный наземный храм, построенный, как свидетельствует надпись над западным входом, в 1215 году. Он представляет собой сооружение с типичным для Средневековья купольным залом, план которого представляет крест, вписанный в прямоугольник. В центре на квадратном основании покоится купол; по углам возведены двухэтажные приделы.
Обращает на себя внимание портал южного входа, отличающийся превосходными пропорциями и тонкостью спокойной, лишенной всякой вычурности резьбы. На его тимпане (нише над дверью) из поставленных в ряд вертикальных столбов вырастают переплетающиеся ветви с листьями и чередующимися плодами граната и гроздьями винограда. Только выдающийся мастер рисунка мог так совершенно вплести в геометризованную схему реалистические подробности.
Барабан главы церкви на некотором расстоянии от карниза опоясан плетением. Над арочками вьется рельефная лента из выступающих жгутов, которые, изламываясь и переплетаясь, образуют ряды восьмиконечных звездочек и крестов.
В 1225 г. с запада к главной церкви был пристроен четырехколонный притвор, вплотную примыкавший к утесу, который заменял ему северную стену. Обычно в таких притвоpax (жаматунах) хоронили знатных горожан, здесь же собирались для обсуждения важных дел. Снаружи единственным украшением притвора является покрытый тонкой резьбой портал входа. Он представляет собой две плоские ниши, помещенные одна в другую. Внешняя ниша имеет ступенчатый верх и окаймлена наличником, на котором вырезана волнообразная ветвь, обрамленная цветами. Внутренняя ниша, заключающая прямоугольную дверь, завершается стрельчатой аркой, переходящей у своего основания в наличники. Профиль арки и наличников составлен из полочки и двух валиков, между ними проходит полоса, тоже орнаментированная цветами. По бокам арки вырезаны круглые розетки в виде сложного сплетения побегов и листьев. Особенно богат рисунок резьбы на стрельчатом тимпане. Здесь в спиралях ветвей и длинных узких листьев помещены крупные цветы с лепестками разнообразной формы.
Не изменило зодчим чувство пропорции и во внутреннем пространстве портала. Четыре монолитные мощные колонны несут хорошо прорисованные, надломленные в вершине арки, поддерживающие перекрытия девяти секций, среди которых особо выделяются центральный сталактитовый свод и плоский орнаментированный потолок средней южной секции.
Кстати, сплошной каменный свод, декорированный нависающими друг над другом сталактитами, высеченными из камня, является прекрасным образцом архитектуры подобного рода. Сразу над квадратом карниза идет ряд кронштейнов в виде острых трилистников, на которые опираются выступающие вершинами вперед сомкнутые сводики, украшенные направленными друг другу навстречу трилистниками. В первом ряду между кронштейнами они самые широкие. Следующие ряды состоят из чередующихся ребристых кронштейнов, опирающихся на вершины нижележащих сводиков и тромпов со своеобразной нервюрой в середине. Они несут сомкнутые сводики такого же вида, как и в нижнем ряду. Переход к окну, венчающему свод, совершается плавно, без нарочитого подчеркивания.
Почти одновременно с сооружением притвора строители углубились в толщу туфобрекчии (мелкозернистой горной породы, легко поддающейся обработке), изваяв в ней в два яруса несколько помещений, которые и по сей день вызывают неподдельное изумление у многочисленных посетителей своими архитектурными формами и богатой скульптурной отделкой.
Две северные двери по сторонам ниши ведут из притвора в высеченные в скале помещения первого яруса. Через левую дверь можно пройти в небольшую церковку, вырубленную в скале во времена правления князя Авага, примерно в середине XIII в., на месте древней пещеры.
В плане купольная церковь представляет собой неполный крест без южного крыла, которое нельзя было изваять из-за недостаточной толщины оставшейся скалы, выходящей в притвор. Вверху – сталактитовый свод с окном; по рисунку он напоминает свод притвора и не уступает ему по изумительной тонкости резьбы. Свод несут две пары перекрещивающихся арок, которые опираются на полуколонны, выступающие из стен центральной части церкви. Три крыла, открывающиеся в центральную часть между колоннами, имеют вид глубоких сводчатых ниш, окаймленных наверху вычурными арками.