Карфакс шагнул к ее чемоданам.
- Когда мы войдем в дом, - очень тихо произнесла Патриция, - пожалуй, лучше сначала радио включить, а уж потом разговаривать. Возможно, твой дом прослушивается,
- Вот как, - сказал он, поднял чемоданы и последовал за ней в дом. Он поставил чемоданы и запихал в стереоустановку пять долгоиграющих Бетховенов. Под грохот "Героической симфонии" он жестом пригласил Патрицию пройти за ним на веранду. Бетховен продолжал вносить в мир красоту и обезвреживать прослушивающие устройства - если таковые имелись.
- Я кофе принесу, - сказал он. - Сливки, сахар?
- Нет, спасибо, я предпочитаю черный, без примесей.
Вернувшись из кухни, Карфакс поставил на маленький столик рядом с Патрицией ее чашку и блюдечко, потом свой кофе - также черный - и пододвинул свой стул поближе.
- За тобой следили?
- Не думаю, что со мной кто-то был в самолете... я хочу сказать, никто не следил. Если бы он за мной следил, то расправился бы со мной раньше, чем я сюда добралась.
- Он?
- Ну, полагаю, чтобы остановить меня, могли послать и женщину Но я думала, что все профессиональные убийцы - мужчины.
- То, что ты здесь, доказывает, что убивать тебя никто не собирался, заметил Гордон - Убить очень легко, особенно в толпе или на городских улицах Днем или ночью - безразлично.
Патриция вздохнула и откинулась назад. Внезапно она показалась Гордону совершенно бескостной.
- Пари держу, ты проголодалась! - воскликнул он. - Яичница с ветчиной тебя устроит?
- А можно гамбургер? Не люблю яичницу с ветчиной. Но я и вправду проголодалась! И вдобавок зверски устала!
Она села прямо, вновь делаясь существом из мяса и костей.
- Но я не смогу уснуть, не облегчив душу.
Карфакс не мог глаз отвести от ее полной груди. Патриция перехватила его взгляд, опустила глаза, подняла их, увидела его улыбку и засмеялась Смех вышел невеселый - глаза чуть навыкате, чашечка в руке трясется Патриция допила кофе, не расплескав, и чашечка лишь слегка звякнула, опускаясь на блюдечко.
- Может, я слишком осторожничаю, - сказала она. - Может, я и перетрусила и зря не предупредила тебя о приезде. Но, позвонив тебе, я поразмыслила, и мне показалось, что Вестерн может держать на прослушивании твой дом и телефонную линию.
- Почему?
- Потому что я ему сказала, что обращусь за помощью к тебе. Знаю, не стоило этого говорить. Это пришло мне на ум так внезапно. Я ведь только и знала о тебе, что ты мой кузен и бывший частный детектив. Просто я была в ярости. Но об этом потом. На самом деле я хотела удрать из Лос-Анджелеса и поговорить с тобой с глазу на глаз. Телефонный разговор всегда такой обезличенный, даже по видео. А я до смерти устала от обезличенности. Оттого, что я прячусь и мне не с кем поговорить. И я знала, что этот тип околачивается у входа в здание напротив моего мотеля.
- В Лос-Анджелесе?
- Да, я переехала туда, чтобы быть поближе к Вестерну, но сначала в другой мотель. У меня была квартира в Беверли-Хиллз, но оттуда я выехала, когда обнаружила, что Вестерн за меня взялся. Срок найма еще не кончился, но я заплатила за три месяца вперед. И с тех пор еще дважды переезжала. Машину оставила у приятелей, чтоб Вестерн меня по ней не нашел. И так за ней и не послала, потому что он мог оставить кого-нибудь для наблюдения.
- Чтобы нанять человека месяцами где-то околачиваться в надежде, что ты там объявишься, нужны немалые деньги.
- Да у Вестерна куча денег! Он же мультимиллионер. А деньги-то по праву должны принадлежать мне. Он их заграбастал и все равно хочет меня убить. Совсем как отца!
- Пойми, я должен судить объективно, - заметил он. - Я, знаешь ли, не могу верить тебе на слово. Так что не обижайся на мои расспросы.
- Не буду,--ответила она.-Я знаю, что должна доказать свои обвинения.
- Дай мне хоть основание для подозрений. Сомневаюсь, что ты можешь что-то доказать.
- Ты прав. - Патриция улыбнулась и слегка выпрямилась. - Ты прав. Для начала я с тем же успехом могу объяснить тебе, почему я не пошла в полицию и не поделилась своими подозрениями. Не подозрениями - фактами. Вот только полиция потребует доказательств, а у меня нет ничего, что можно предъявить в суде. Чтоб завести на него дело, моих фактов недостаточно. Притом же он теперь до того знаменит и могуществен, что полиция против него ничего не предпримет - разве что застав на месте преступления.
- Сомневаюсь, - сказал Карфакс. - Полицейские могут и не хотеть его арестовывать, но если причина будет достаточно серьезной, им попросту придется.
- Но если бы я пошла в полицию, Вестерн узнал бы, где я, и мог настичь. Во всяком случае, я побывала у адвоката и изложила ему свое дело. Он сказал, что шансов у меня никаких. А вот если я оставлю ему свой номер телефона, он мне перезвонит: вдруг он передумает. Я ему ответила: "Нет, спасибо, мой номер вы узнаете, только когда будете моим адвокатом". Я вышла, остановила такси и поехала прямиком в мотель. Это была ошибка. Я думаю, он послал кого-нибудь проследить за мной...
- Кто послал?
- Адвокат.
- Кто он таков?
- Роджер Хэмптон. Из "Хэмптон, Торбург, Рокстон и Роу".
- У них очень хорошая репутация. Зачем бы Хэмптону устанавливать за тобой слежку?
- Потому что он решил, что я ненормальная и доберусь до Вестерна, даже если мне придется и его пристрелить! Явившись к нему в контору, я была здорово на взводе! Но я уверена, что он позвонил Вестерну и сказал ему, где я.
- Дела твоего он не принял, это верно, но информация все равно должна оставаться конфиденциальной!
- Может, он решил, что Вестерна преследует опасный маньяк, и сказал ему только, где я, а не о чем мы с ним говорили.
- Или же он не имеет с этим ничего общего, - предположил Карфакс. Если за тобой и был хвост, то еще до визита к Хэмптону.
- Если?! - возмутилась Патриция. -Я знала, что он следит за мной. Я видела, как он подходил к портье и расспрашивал обо мне. Когда этот тип убрался, я спросила портье, не обо мне ли его спрашивали, и он подтвердил.
- Продолжай, - сказал Карфакс, махнув рукой.
- Я упаковалась и снялась с места в четверть часа. Доехала на такси до ресторана в Шерман Оукс, потом другим такси добралась до Тарсаны. Взяла машину напрокат, уплатила наличными и поехала по шоссе номер один. Я собиралась остановиться у саоих друзей в Кармеле. Не думала, что Вестерн может о них знать. А потом, спускаясь с одного из этих холмов...
- Знаю, - прервал он.
- Я чуть не погибла! Тормоза отказали. Я все ехала и ехала по серпантину и только потому ни в одну машину не врезалась, что ни одной не подвернулось. В самый нижний поворот я вписалась неудачно, а тут еще шина лопнула, и автомобиль перевернулся. На мне не было ни единой царапины, но испугалась я ужасно. Машина просто всмятку. Полицейские подвезли меня к ресторану, возле которого я припарковывалась перекусить. Ясное дело - лужа тормозной жидкости на месте моей парковки. От медицинской помощи я отказалась. Я и не нуждалась в помощи, кроме глотка-другого виски. Какой-то полицейский подошел и сказал, что в цилиндре, вне всяких сомнений, копались. И произошло это во время парковки - до того тормоза были в порядке, а потом впереди не было никакого движения, и я тормозами не пользовалась. Я нажала на тормоз в первый раз, съезжая с холма, а тогда было уже поздно.
- И кроме Вестерна, смерти твоей желать некому?
- Некому.
"Пятьдесят очков из ста в твою пользу", - подумал Карфакс.
- Расскажи все с самого начала, - предложил он. - Иначе мы запутаемся. Я перебивать не стану, а вопросы задавать начну потом.
- Годится. Ты знаешь, что мой отец преподавал физику в .Калифорнийском университете?
- Читал в газетах. Кстати, все, что мне об этом известно, я вычитал из "Нью-Йорк Таймc". Местная газета едва ли о нем упоминала.
- А раньше он преподавал в Лос-Анджелесе. Должно быть, он работал над МЕДИУМом уже тогда. Дома он вечно засиживался над уравнениями, диаграммами, схемами, моделями какими-то. Я то и дело натыкалась на них, заходя в его кабинет, и однажды спросила, над чем это он работает. Он отшутился дескать, это будет самая большая сенсация со времен сотворения мира.
- Предполагается, что эту фразу выдумал Вестерн.
- Он украл у отца не только МЕДИУМ. Папа всегда держал свои бумаги в сейфе. А когда мы переехали, он смастерил какое-то электронное устройство. Сравнительно с МЕДИУМом - маленькое. Но энергию оно пожирало неимоверно. Видел бы ты наши счета за электричество!
- Они не сгорели во время пожара? - спросил Карфакс и торопливо добавил: - Знаю, я обещал не перебивать, но это важно...
- Нет, они все сгорели. Конечно, у компании хранились копии. Именно хранились - когда я сделала запрос, они были уже уничтожены. Я обратилась с запросом через полгода после пожара, а копии оплаченных счетов так долго не хранятся. Как бы то ни было, я знала, что энергия расходуется в немыслимых количествах. Мы жили вместе, и я несла свою долю расходов. Я, знаешь, была тогда секретаршей ректора., хотя нет, откуда тебе знать. Зарабатывала я неплохо, но оплачивать такие счета мне было не по средствам. Отец сказал, что обо всем позаботится. Но я знала, что папа не может себе позволить таких расходов. А через несколько месяцев он сказал, что нашел человека, у которого можно одолжить денег под очень низкий процент. Угадай, кто это был?
Карфакс предпочел промолчать.
- Его племянник Мой двоюродный брат. И твой заодно. Папа получил деньги, но ему пришлось, должно быть, рассказать Вестерну, над чем Он работает. И все же - да кто даст денег на такое безумие, как МЕДИУМ! Все равно что постройку вечного двигателя финансировать.
"Что теперь теоретически вполне возможно, - подумал Карфакс. - МЕДИУМ не только к покойникам проторил дорожку".
- Папа, должно быть, отладил машину, чтобы ее можно было продемонстрировать. Не знаю. Я никогда не видела Вестерна у нас дома, да папа и не говорил, что он бывал у нас. Но он мог приходить, когда я была на работе или уезжала на лето в Европу.
Карфакс хотел спросить, знает ли она наверняка, что деньги ее отцу дал Вестерн.
- Папа внезапно начал оплачивать счета за электричество, - сказала Патриция, словно прочитав его мысли, - и прикупать оборудование. Я знаю, что он выложил двадцать тысяч долларов за один раз, а потом еще десять тысяч.
- Тридцать тысяч? - беззвучно произнесли губы Карфакса.
- Львиная их доля ушла на какую-то электронику. Папа не говорил мне, откуда берутся деньги и над чем он работает. Сказал, что все выяснится во благовремении, а мне не стоит беспокоиться. Платил он наличными Счета так и не отыскались. Если они и были, то сгорели Или украдены. Не знаю, почему отец не сказал мне, над чем работает. Я бы не стала насмехаться или называть его чокнутым. По крайней мере вслух. - Патриция замолчала и нахмурилась Нет, - сказала она, - не стоит себя обманывать. Скорее всего я решила бы, что он выжил из ума, и не смогла бы промолчать. Я бы ему сказала, что думаю. Может, даже обратилась бы к психиатру. Я не верила в загробную жизнь, да и вообще в явления сверхприродной природы. Тавтология, верно? Сверхприродная природа... Но и папа не верил, насколько мне известно. Однако, когда Четыре года назад умерла мама, для него это был ужасный удар. Поэтому я к нему и переехала. Я боялась, что он умрет сгоря, а то и с собой покончит. Да ладно, я уже сказала, что не стоит заниматься самообманом. Папа был нужен мне почти так же, как и я ему. Я очень любила маму да вдобавок только что развелась. Я переехала к нему, чтобы он мог утешить меня, а я - его.
Она открыла сумочку, достала из нее изящный носовой платочек-и утерла глаза.
- Может, это его желание убедиться, что она не умерла, что она жива, что он сможет когда-нибудь с ней встретиться, быть с ней... разве не занялся Конан-Дойль спиритизмом, когда его сын умер?
- Я Думал, это был кто-то из его родственников.
- Но я уверена, что папа хотел подойти к проблеме с научной точки зрения. Он бьгне обратился к медиуму. А может быть, мамина смерть имеет мало общего с этим проектом. Может, он случайно натолкнулся на принципы МЕДИУМА. Вот только открытие это оказалось не к добру.
Глядя на птиц и на траву, еще влажную от росы, Карфакс не ожидал никаких позывов к обретению бессмертия. Если он что и чувствовал, так только то, что жизнь продолжается на этом свете. Покойники есть покойники, и возвращаются они только в виде удобрения для почвы. А похоронные обряды зачастую сводят к нулю даже такую возможность. Теперь же Карфакс и в этом сомневался. Люди изо всех сил старались уничтожить всяческую жизнь, включая себя.