Все четверо бросились выворачивать сумки. По лицу одного из них я понял, что в руку ему попалась пачка патронов. Он ещё не вытащил её из мешка и не догадывался, что это такое. Но я определил момент, когда он должен был прозреть, прыгнул в тростник и бросился бежать. Высокие стебли сомкнулись, скрыли меня от взоров батистовцев. Вдогонку затрещали автоматные очереди. Cчастливая случайность, что в меня не попали, и не стали преследовать, ловить. Они знали, как меня заполучить: запалили тростник и стали ждать, когда я, поджаренный, выскочу на дорогу сам. Больше деваться было некуда.
- Но вы же живой! - заметил Эмилио.
- Живой, а думал, что сгорю. Я решил не выходить на дорогу, лучше смерть от огня. Забрался поглубже, в самую гущу тростника, ну, как вам сказать, оттягивал развязку...
- Ну дальше, что же дальше?
- Что дальше? Никогда не терять голову, вот что дальше. Всегда нужно искать выход, не поддаваться панике. Если бы я от страха метался по горящему тростнику, сгорел бы. Я сказал себе: "Стой, Мартин, ищи выход". И я его нашел. Пустил огонь против огня. Схватил горящий тростник, отбежал подальше от огня и выжег для себя порядочное место. Потом огонь меня уже не доставал. Правда, от чада и горячего воздуха я потерял сознание. Очнулся ночью. Батистовцы, видимо, решили, что я сгорел, не пошли меня искать. Так я и спасся, вышел, казалось бы, из совершенно безвыходного положения.
Старый рыбак замолчал, а потом добавил:
- Вот так, никогда не теряйте мужества. Побеждает тот, кто не сдается, а упорно борется...
"Ламбду" резко закачало на волнах. Очевидно, вблизи проходило большое судно. Задержанные кубинские суда вводили в акваторию военно-морской базы США Ки-Уэст.
Долго тянулось время. Наконец резкие, знакомые толчки о причал, звуки швартовки и грубая команда: "Вылезай!"
Яркое солнце ударило в глаза. Разобравшись, ребята увидели грязную угольную пристань, Солдатню, топтавшуюся по дощатым настилам, услышали крики команд на чужом языке.
С угрозами и бранью солдаты согнали рыбаков с пристани на мол и погрузили в крытые брезентом грузовики.
Вскоре кубинские рыбаки очутились в военной тюрьме. Ребят бросили в одну камеру вместе со взрослыми. Спали на старых газетах. Кормили их один раз в день.
Прошло три дня. В камеру не раз врывались полицейские, выстраивали всех вдоль стены. По очереди хватали и подводили к столу: снимали отпечатки пальцев, фотографировали. Если кто сопротивлялся, выворачивали руки. Взрослых рыбаков вызывали на допрос, а ребят не допрашивали, будто забыли о них. На третий день к вечеру их вывели во двор тюрьмы и предложили немедленно собираться. Куда - не говорили. Капитан попытался протестовать, но на его протесты никто не обращал внимания.
- Перевезем в Майами, - сообщили тюремщики. Во время время длительного переезда устали, обессилели от духоты и жажды. Никто не разговаривал.
Их высадили во дворе новой тюрьмы. Это пленники поняли по высокой кирпичной стене с колючей проволокой наверху и сторожевым будкам с пулеметами по углам.
ЦРУ БЕРЕТСЯ ЗА ДЕЛО
Внутреннее убранство служебных кабинетов Центрального разведывательного управления США в городе Майами ничем не отличается от убранства таких же кабинетов ЦРУ на любом другом континенте. Различие от северных стран составляют лишь пластмассовые жалюзи от солнца. На Кубе их называют персианами.
В комнате звонит телефон. К нему прямо от распахнутой двери подходит офицер.
- 35-й слушает!.. Это ты, Брэдли... Ты уже здесь? Прилетел из Пуэрто-Рико?... Какие новости? Как раз сегодня они есть. Что ж, заходи, все узнаешь...
- Знаю твои новости, Донат, - Брэдли через пять минут стоит в дверях. - Кто-либо провалился на Кубе? Крупные заголовки в гаванских газетах: "Пойманы с поличным шпионы ЦРУ!". Это? Да?
- Не угадал. Шеф приезжает.
- Шеф? Сейчас?
- Сейчас и срочно.
- Откуда он? Из Сайгона, Каракаса или Берлина?
- Представь себе, ни то, ни другое, ни третье. Прямо из Вашингтона.
- Что-то сверх-, сверхважное?
- В наши сети попался неплохой улов: кубинские рыбаки.
- Рыбаки? Сбежали? Просят убежища? Нужна встреча с прессой?
- Нет! Их захватили наши патрульные корабли. - Офицер подходит к карте. - Вот здесь, у островов Драй-Тортуга - Сухая Черепаха.
- Конечно, они везли атомные мины, чтобы поставить их у наших берегов? Или оружие для партизан в Гватемалу?
- У тебя бедная фантазия.
- Это не моя фантазия, ты хорошо знаешь...
- Они вошли в наши территориальные воды.
- Гениально!
- Однако не нам с тобой пришла в голову эта мысль.
- И это не фантазия?
- Нас это не касается. Суть операции в следующем: кубинцы создают свой собственный рыболовный флот, впервые направили несколько своих судов на массовый лов рыбы в Мексиканский залив. Наша задача: сорвать их намерения, напугать рыбаков, ну и ещё кое-что...
- Подробности этого кое-чего?
- Наркотики!
- Наркотики?
- Да, по нашим сведениям, часть этих судов предназначена для контрабандной доставки наркотиков из некоторых латиноамериканских стран, возможно Мексики и Колумбии, через Панаму... Красные китайцы на наркотиках в своем регионе зарабатывают миллионы долларов, то же пытаются сделать и революционеры-кубинцы.
- А вот и шеф. - Офицер направляется к двери, приветствуя входящего человека в штатском. - Рады вас видеть, шеф!
- Хэлло, ребята! Работы предстоит много.
Донат Бойль протягивает ему листок бумаги.
- Вот последние сведения.
- Так, так. Арестованы кубинские рыбаки. С военной базы Ки-Уэст переведены сюда, в Майами, формально для предания суду штата за незаконное нахождение в территориальных водах США. Среди задержанных пятеро подростков. Что они делают?
- Находятся в одной камере.
- Ими займетесь вы, - приказывает шеф, обращаясь к Брэдли.
Брэдли поспешно уходит. Обернувшись в дверях, он спрашивает:
- Разрешите, шеф, звонить вам?
- Да, конечно, - кивает головой тот и снова обращается к другому офицеру разведки Донату Бойлю. - Вы говорите, до суда ещё полторы недели. Значит, они в наших руках и у нас есть время, чтобы обработать их, каждого в отдельности, особенно мальчишек. Наша задача: узнать все подробности выхода судов в море и, возможно, у кого-нибудь получить отказ от возвращения на Кубу. Понятно?
- Так точно, шеф....
- Где Косой? - перебивает Бойля шеф.
- Узнав о вашем приезде, я вызвал его немедленно.
- Как он?
- В норме.
Звонит телефон. Офицер берет трубку, слушает, отвечает односложно и докладывает шефу:
- Косой здесь!
- Пусть зайдет.
Кажется, что Косой стоял за дверью, так он быстро появляется в кабинете. Правый глаз его не то что косит, он просто смотрит в сторону. Когда на него смотришь в упор, Косой обычно развлекает вас шутками, занимает разговорами, чтобы вы не обращали много внимания на его уродство. И не дай бог случайно заглянуть в его кривой глаз. Столько в нем злобы, коварства и ненависти, что мурашки пробегают по коже. Лучше не смотреть.
Шеф приветствует Косого взмахом руки, но её ему не подает.
- Хэлло, шеф! Есть новое дело?
- Работа особая.
- Да?
- На этот раз ты будешь иметь чистую работу. С мальчишками с Кубы, практикантами на раболовецком судне. Первый этап - моральная обработка, потом посмотрим.
- Цель?
- Что-либо узнать о самом плавании, о подготовке к нему, а потом, может быть, кто-то откажется возвратиться на Кубу.
- Где эти ребята?
- Они будут переведены в камеру 103. - Офицер протягивает Косому список. - Полная свобода действий. Все, что нужно, будет предоставлено в твое распоряжение. Донесения - Брэдли.
- Слушаюсь, шеф!
В ТЮРЬМЕ
Тюрьма. Американская. В курортном городе Майами. Совсем недалеко от её стен плещется море. Там простор и свобода. Через решетку виден кусочек голубого неба. За решеткой пятеро ребят. Они растеряны, опасаются неизвестности, которая может оказаться для них необычной и страшной.
Армандо сидит на матраце, брошенном на пол, и, держась за колено обеими руками, раскачивается.
- Ты о чем думаешь, Армандо?
Но Армандо не успевает ответить. Лязгает засов, и в камеру вваливаются два рослых тюремщика в форме. Один из них задерживается у двери, другой проходит на середину камеры и обводит глазами ребят.
- Эй ты, поди сюда!
- Я? - Маноло, цепляясь за ребят, встает с пола и со страхом смотрит на тюремщика. Ему кажется, что с ним должно произойти что-то плохое. И уж никак он не ожидал, что они начнут с него.
- Да, ты! Пойди сюда.
Маноло, оглядываясь на ребят, подходит. Тюремщик берет его за шиворот и встряхивает.
- Мы забираем тебя отсюда.
- Почему?
- Ты ведь не хочешь здесь быть?
- Как Вы сказали? "Не хочу"?
- Ну да, не хочешь!
Тюремщик тащит упирающегося Маноло. Тот ещё пытается уцепиться за дверь. Руки скользят. Тюремщик тащит его без особого усилия.
В открытую дверь входит Бойль.
- Что случилось? - обращается Бойль к тюремщикам.
- Да вот этот парень... Ему, видите ли, общество нужно. Не захотел перейти в отдельную камеру!
- Мы ещё за тебя возьмемся! - в голосе Бойля слышится злоба.
Бойль и тюремщики уходят. Маноло опускается на пол, плачет.
- Ребята... не знаю, что и будет... Страшно! Хочу домой...
СОН В РУКУ
Вечером после длинного, заполненного событиями дня, после отчета у шефа, прежде чем уйти к себе, Косой выкуривает пару сигарет.
Закончив курить, он поднимается и, тяжело ступая, направиляется к себе спать.
Комната, куда он пришел, была временным его жилищем. Между прочим, все, что окружало Косого, в прошлом владельца ресторана в Гаване, все казалось ему временным. Его работа агента, его тайные, сопряженные с риском ночные путешествия на Кубу, его новые "друзья" и "знакомые" - все представлялось как нечто временное в жизни. Постоянным и реальным ему казался лишь его счет в банке, который, хотя и медленно, все же рос, в основном за счет переводов с секретных фондов американской разведки. Этот счет Косому казался реальным и был для него спасительным крючком, больше того, якорем, с помощью которого, как ему казалось, он может надолго сохранить свое благополучие.
В течение дня Косой проявлял твердость духа, так же вел себя и ночью на задании. Но совсем раскисал, когда оставался один "у себя дома". В таких случаях ему снились кошмары. От них он просыпался в холодном поту. Ничто не помогало. Каждая "мирная" ночь была похожа на пытку.
"Может быть, лучше не спать, подумал он, - полежать с открытыми глазами и не пытаться заснуть, а там сон сам его сморит".
Телефон молчит.
Из окна видно, как на противоположной стороне улицы засветился электрический фонарь. Он бросает в комнату свой неяркий свет, приглушенный расстоянием и стеклом. Но и такого света достаточно, чтобы на полированной дверце платяного шкафа образовалось белесое пятно.
Косой ложится на кровать и долго смотрит на это пятно. В его уставших открытых глазах оно то медленно расползается по краям, то, концентрируясь, сужается. А в голове носятся обрывки мыслей, звучат какие-то фразы, всплывают картины последнего бегства с кубинского берега, чьи-то руки, ноги головы, кровь... Он лежит на спине, одна рука на груди, другую по привычке держит на поясе, там, где всегда находится пистолет. Продолжая глядеть на пятно, Косой забывается тревожным сном.
Ему снится, что забыл запереть входную дверь комнаты, что он поднимается с кровати, идет по комнате... И вдруг обнаруживает, что продолжает лежать на кровати. Сквозь тяжелые, с трудом поднятые веки он видит... светлое пятно на шкафу. Опять оно то расплывается, то сужается в центре... Порывы ветра раскачивают фонарь на улице. Косым овладевает беспокойство. Понимая, что спит, он хочет стряхнуть оцепенение и действительно встать. Он делает резкое движение, вот он уже встал и снова идет к незапертой двери, но опять появляется... светлое пятно и сознание беспомощности, неподвижности.
Вновь забытье. Им по-прежнему владеет сильное беспокойство. Он ждет, что кто-то должен войти в незакрытую дверь. Уже слышатся шаги. Нужно бежать. И бежать немедленно! Спящий вскакивает с кровати. Но... дверь уже распахнута, и в неё входят они: да это кубинцы с оружием в руках. Они не спешат, зная, что теперь он не уйдет, что за ними право на возмездие; их лица полны неумолимой решимости отомстить!
В ужасе Косой бросается от двери и прячется на кровати. Здесь его обхватывают чьи-то руки. Кто-то успокаивает его, укладывает в кровать и прижимает к подушкам. Он не видит, кто это, но какое-то чувство мгновенного успокоения подсказывает ему, что это его мать. Он даже видит её. В темноте комнаты белеет её лицо, её руки. Она прижимает его ещё крепче к себе и держит сильнее. А он рвется из её рук. Его ужас неописуем. Ужас переходит в бешенство, и он кричит своей матери: "Ты! Разве не видишь, разве ты не понимаешь?! Они убьют меня! Пусти!"
В диком страхе Косой сжимает мать так, что из-под его рук брызжет кровь... Снова кровь, какой раз кровь... Он кричит, извивается, напрягаясь всем телом... Светлое пятно появляется вновь...
Но вот спящий делает глубокий вздох, кошмар кончается, Косой открывает глаза и обнаруживает, что за все время сна он не двинул ни одним членом: руки, ноги и даже поворот тела сохранились такими же, как он засыпал. Он окончательно сбрасывает оцепенение, и им овладевает уже наяву настоящий панический страх. Дрожащими руками он хватает бутылку с ромом и жадно пьет. Однако успокоение не приходит.
ДОПРОС МАНОЛО
В комнате для допросов двое американцев - Брэдли и Бойль. Они разговаривают с Косым. Разговор не клеится. Косой курит. Брэдли вскоре уходит из комнаты. Бойль и Косой продолжают разговор. Звонит телефон. Брэдли сообщает, что к ним ведут черномазого и что его, Брэдли, сегодня лучше не ждать, что пока он у шефа.
В этот момент в комнату подталкиваемый тюремщиком входит Маноло.
- Вот он, сэр!
- Пойди сюда!
Маноло подходит к Косому.
- Ты будешь говорить о том, что тебя спросят? Да или нет?
- Мне нечего скрывать.
- Ну хорошо. Давай сначала просто поговорим. Расскажи о свой работе на судне.
- Что рассказывать?
- Ну вот пришли вы на судно, пять учеников рыболовецкого училища...
- Почему пять? - удивляется Маноло. - Нас было шестеро!
Агенты переглядываются.
- Да?
- Пять и ещё Хоакин!
- А куда он девался?
- Капитан сказал, что ночью он перешел на другое судно.
Бойль делает знак Косому, чтобы тот прервал допрос.
Маноло уводят.
Офицер обращается к Косому:
- Значит был шестой подросток и он исчез в ночи. Это уже меняет дело. Здесь что-то не так.
Когда Маноло вернулся в камеру, ребята окружили его, расспрашивая о допросе. Как мог, он рассказал им все.
Ребята приуныли. Теперь они более определенно поняли свое положение, но старались поддержать, подбодрить друг друга. Армандо предложил на ночь рассказывать интересные случаи, которые произошли в жизни каждого. Было решено, что сегодня будет рассказывать Маноло после того, как он отдохнет, придет в себя.
Маноло лег на тюфяк в углу камеры и стал вспоминать детство, отца, мать, места, где он родился - Сьенага-де-Сапата. Слово "сьенага" означает "болото". Эта местность расположена почти в центре Кубы и занимает обширные пространства с выходом на берег моря. Это большие клочки земли, окруженне жуткой топью.
Это и южный берег Кубы, обширной бухты Кочинос, глубоко вдающейся в сушу. Во многих местах "сьенаги" живут "сьенагерос" - угольщики.
Там, где живет Маноло, дымятся высокие пирамиды, в которых обжигают древесный уголь, там водятся крокодилы и обитает самая маленькая в мире птичка сунсунсито; там когда-то жило индейское племя таино, впоследствии уничтоженное испанцами-завоевателями, там нет места королевским пальмам, повсеместно встречающимся на Кубе, а заселяет эти дикие места пальма кана, низкорослая, с растрепанной ветром кроной.