Нет. Не стоит портить отношения с фиванским повелителем. Но и с гисксами связываться опасно. Они не мешают ему в торговле, и ему нет дела до амбиций князя из Фив, что желает самостоятельности. Но политику в торговле стоит учитывать. Только тот купец будет всегда с прибылью, кто знает, чего хочет каждый правитель.
Главное чтобы этот мальчишка Яхотеп не попался в руки гиксов, а то князь подумает, что это он, Дагон, его выдал. Стоит беречь юношу как зеницу ока. А он стал врагом самого Якубхера. Этот гикс конечно не в большой милости при дворе в Аваре, но человек все равно влиятельный. К тому же боевой товарищ и друг самого князя Нубти-Сета.
"И это я привел его в Фивы! — ругал себя Дагон. — Конечно, меня за это поблагодарили в Фивах и дали продать все, что я привез по самой выгодной цене. Княжеский наследник Камос меня наградил и назвал своим другом. Но что будет, если об этом узнают гиксы? Хотя откуда им узнать? Мой разговор с принцем был тайным. И все эта девчонка Атла! Что за характер. Своевольна и чрезмерно горда. Такая же как и её покойная мать".
Но кто пойдет вместо Яхотепа в города, в которые ему повелел зайти Секененра? Кому можно довериться на корабле из слуг? Никому. Разве такое можно доверить постороннему? А вдруг кто-то предаст? Нет. Только его дочь Атла может помочь. Тем более что из-за неё это все заварилось. Пусть помогает. И об этом же просил меня и принц. Девчонка всем нравиться.
"А если она поможет князю и принц Яхмос возьмет её в жены? А я хотел выдать её за купца. Может быть, стоит и подождать? Хотя о чем это я? Принц, и, может быть, будущий фараон и дочь финикийского купца. Нет. Но,…а если? Ведь бывали же подобные случаи в истории Египта и ранее. Стоит подождать с замужеством Атлы. Скажу, что она еще слишком молода или совру еще что-нибудь. Так можно протянуть год или полтора, а затем видно будет, как стоит поступить".
В двери каюты постучали. Три условных стука. Яхотеп отпер бронзовую задвижку и открыл двери. Перед ним была Атла.
— Атла? Ты? Я ждал твоего отца!
— Так ты мне не рад, Яхотеп? — она закрыла за собой двери и заперла задвижку.
— Еще как рад! Я просто тебя не ждал и даже и предполагать не мог, что твой отец разрешить тебе прийти в мою каюту.
— Ему пришлось это сделать, ибо он не доверяет никому из своих слуг. Дело слишком щепетильное.
— Так ты уже все знаешь?
— Конечно, ведь я должна тебе помогать. Но сейчас я пришла к тебе не за этим.
— Не за этим? — Яхотеп опешил. — А зачем?
— Скажи мне, Яхотеп, — девушка посмотрела прямо ему в глаза. — Ты уже пробовал как это?
— Что?
— Ну, ты уже был с девушкой раньше?
Юноша отвернулся, не выдержав её пристального взгляда.
— Значит, нет, — сделала вывод Атла. — Странные вы египтяне. Ты стесняешься как 14 летняя девушка. У нас в Тире мужчины много смелее. Да и девушки знают, что это такое с 12 лет.
— Я жил с отцом и матерью в селении и там мы много работали, но отец не женил ни меня, ни моего старшего брата.
— А при чем здесь женитьба? — они приблизилась к нему, и он почувствовал аромат волос девушки. — Я говорю не о том. В тот раз ты был здесь не один. Но сейчас мы одни и никто нам не помешает больше часа.
— И что мы станем…
— А ты не знаешь? — она обняла его за шею своими крепкими руками. — Разве я тебе не нравлюсь? Разве ты не думал обо мне после нашей встречи? Разве не хотел мной овладеть? Ведь я видела огонь желания в твоих глазах. Но ты молчишь, ибо этого еще не было в твоей жизни, Яхотеп.
— А в твоей было? — решился спросить он.
— И не раз. Финикиянки рано созревают и служат богине любви с преданностью истинных жриц…
Северный (Нижний) Египет. Царский дворец великого гика в городе Авар
Царь Апопи II приказал Ваджеду писать:
" Князю и номарху священного города Фивы, могущественному Секененра II от повелителя Египта фараона Апопи II.
Почтенный друг, шлю тебе пожелания долгой жизни и свое благоволение. До меня дошли слухи, что ты, князь, позволил себе сомневаться в божественной природе моей власти и мое праве повелевать царством Египетским. Но я не поверил этим слухам, ибо знаю, что князь Фив не посмел бы выступить против фараона Египта.
Но наши с тобой враги сеют слухи, что могут испортить отношения между нами и мне придется послать армию к твоим границам. К этому меня уже сейчас вынуждают многие мои советники. Я же желаю мира между нами, ибо спокойствие всего Египта дорого мне, и я верю в то, что скоро вражда между народами шасу и египтянами закончиться.
Пришли мне заверения в своей искренней покорности, и я успокою тех, кто желает войны".
— Написал, все, как было сказано? — спросил Апопи, когда увидел как Ваджед отложил свой стил.
— Да, государь, но не слишком ли это мягко?
— Нет. Это обращение сильного государя к своему сильному подданному. И это письмо должно быть отправлено с государственным посланцем. Папирус запечатаешь в золотой футляр и опечатаешь особыми печатями. И сделать это должен ты! Никому не доверяй! Жрецы не должны узнать текста моего послания. Для них достаточно, что я скажу им, что отправил письмо к моему подданному князю Секененра.
— Будет исполнено, как ты сказал, государь! Разреши мне уйти сейчас, дабы я мог выполнить твою волю?
— Иди!
— А кого повелишь избрать гонцом? Я мог бы и сам отвезти это письмо в Фивы.
— Ты? Нет. Пусть везет кто-то попроще, дабы не унижать моей царственности. В этом жрецы Сутеха правы. Чем проще посланец, тем лучше. Сам выбери надежного человека.
Князь Ваджед поклонился и покинул покои повелителя гиксов.
В своих личных апартаментах он положил папирус на стол и задумался. В душе князя шла борьба, и он страшно терзался. Он предал своего друга и господина. Предал! Ибо он открыл жрецам Апопа тайны, что ему доверил царь.
Но разве он это сделал для себя? Нет! Он верен своему царю и желает ему долгого и счастливого царствования. И сейчас предавая его, он действует в интересах самого Апопи.
Эти жрецы мрачного Великого змея могли составить заговор против царя. Ведь мало кто при дворе поддерживает идею великого гика объединить египтян и гиксов в один народ. А так начнется война и царю придется выслать армию против Фив.
"Отдать письмо жрецам? — думал Ваджед. — Или отправить его в Фивы? Но я обещал жрецу ничего не предпринимать без его совета. И он ждет моего сигнала".
В этот момент его размышления были прерваны слугой.
— Господин! — произнес он. — К тебе желает войти какой-то человек. Говорит по срочному делу!
— Что? — Ваджед был в ярости. — Как посмел ты прервать мои размышления? Разве я не сказал, что никто не должен меня беспокоить?
Слуга задрожал от страха и пролепетал:
— Прости меня, великий господин, но тот человек, сказал, что ты должен его принять.
— Должен? — еще более изумился князь. — Мне первому советнику царя отдают приказы некие проходимцы? Мне подчинены все стражи дворца и города! Я волею царя властен над жизнью и смертью!
За спиной слуги показался человек в черном. Его голова была прикрыта куском ткани. Ваджед тем не менее сразу узнал его. Это был жрец Великого змея.
— Удались! — бросил он слуге. — И более никого не пускать в мои апартаменты. Отвечаешь за это головой!
— Повинуюсь, мой господин!
Когда они остались вдвоем, человек в черном обнажил голову и произнес:
— Не стоит тебе гневаться на своего слугу, князь. Он не мог мне перечить. Я могу сделать так, что он будет говорить моими словами. Моя власть по воле бога Апопа велика. Например, я знаю, что царь уже передал тебе письмо к князю Фив.
— Да, — согласился Ваджед.
— И ты колебался, думая передавать его мне или нет. Не так ли? И потому чтобы не вводить тебя в искушение я пришел к тебе сам.
— Но тебя многие видели, почтенный жрец. И это не послужит к моей пользе. Царь может узнать о нашей встрече.
— Не беспокойся об этом, князь, ничего он не узнает. Где письмо?
— На столе!
Жрец без разрешения схватил папирус и развернул его. Ваджеду это не понравилось, но он смолчал. Черного жреца он боялся.
— Я так и знал! Он написал не то, что нужно было написать! Но мы сейчас это исправим. Ты будешь писать то, что я тебе скажу во имя бога Апопа.
— Жрец, ты забываешь кто я. Я могу быть писцом только у фараона.
Черные глаза служителя культа уставились на князя и тот покорно сел за стол и придвинул к себе чистый папирус, стил и краски.
— Ты, князь Ваджед, пишешь, используя египетскую письменность, не хуже жреца храма Птаха. Это похвально. Такая образованность в наше время воинов.
— Меня этому учили с самого детства, почтенный жрец. Но давай прейдем к тому, что нужно писать.
— Напиши следующее:
" Повелитель Авариса, великий гик, царь царей, повелитель стран, владыка народов, Апопи II, своему даннику князю фиванскому Секененра II шлет пожелания долгой жизни и свое благоволение!
Я, великий повелитель народа гиксов, в последнее время не могу спокойно спасть по ночам. И виной тому ты, мой верный подданный, князь Секененра.
В твоем городе есть бассейн с гиппопотамами. И они своим ревом не дают мне спасть по ночам. Больше того они раздражают меня и днем и потому я желаю, чтобы этот бассейн был закрыт.
Исполни мое повеление сразу же, как только подучишь это послание и пришли мне весть!"
Ваджед изобразил все, что ему было продиктовано в точности, и прекрасно понял смысл этого послания. Гиппопотамы, конечно, не могли мешать повелителю гиксов спать, ибо Авар от Фив отделало громадное расстояние (482 километра). Это был повод начать войну. Это был явный вызов. И правителю Фив оставалось либо унизиться, либо отказать Апопи и начать военные действия против гиксов.
— Это письмо вызовет войну, почтенный жрец. Гиппопотам для них священное животное. Самка гиппопотама это форма фиванской богини Таурт.
— Вызовет. Непременно вызовет. Но, не смотря на это, именно его ты запечатаешь в футляр из чистого золота и отправишь в Фивы с гонцом. Кстати, кого царь пожелал назначить?
— Выбор гонца поручен мне лично, — ответил Ваджед.
— Отлично! Все складывается просто отлично! Тогда послом ты назначишь военачальника Якубхера, смелого воина и верного подданного нашего царя. Он все сделает, так как нужно.
— Как нужно тебе, почтенный жрец?
— Мне? При чем здесь я? Что значат мои личные амбиции и желания? Я всего лишь маленький человек и знаю свое место, и никогда не возносился сверх меры. Я только выполняю волю бога Апопа, а бог Апоп заботиться обо всем нашем народе…
Граница Нижнего и Верхнего Египта. Улицы города Мемфис
Утром Яхотеп проснулся и соскочил с кровати. Сегодня он был намерен сойти с корабли на берег. Вчера они обо все договорились с Атлой, и та обещала убедить своего отца отпустить их вместе.
Яхотеп надел новую юбку до колен и застегнул собственноручно новенькие сандалии, что прислал ему в подарок Дагон. Его туалет дополнили два медных браслета на запястьях и широкое нагрудное ожерелье из шести рядов бус с застежками в форме голов сокола.
В двери каюты постучали. Три условных стука.
На пороге стоял сам Дагон.
— Моя дочь рассказала мне о твоей просьбе, и я согласился. Ты можешь сойти на берег и можешь показаться моим матросам. Хотя мне это не нравиться. Тебя представят как фиванского купца, моего компаньона. Так будет лучше и для тебя и для меня.
— Но я должен был назваться начальником твоей охраны. Какой я купец, почтенный Дагон? Разве я что-нибудь понимаю в торговле?
— Так будет лучше. Моя дочь станет тебя сопровождать, и она знает, что такое торговля. Но будь осторожен. В городе Мемфис в древней столице Египта сейчас полно соглядатаев. Если в вас заподозрят шпионов, то никто вас из рук палача не вырвет.
В порту священного города Египта Мемфиса царила характерная для этого места сутолока. Здесь было много народу, что сгружали и загружали корабли.
Яхотеп и Атла поспешили уйти из толпы и затерялись у узких улочках беднейших старых кварталов города. При гиксах многие ремесленники обеднели и были не в силах платить высокие налоги. Беднели и храмы, ибо богатая река приношений и посвящений при правлении гиксов попросту иссякла.
Захирел даже древний царский дворец, хотя там проживал сейчас наместник великого гика. Яхотеп издали посмотрел на резиденцию некогда грозных фараонов, и они с Атлой пошли к храму Птаха.
— Говорят, жрецы Птаха пошли на сговор с гиксами, — прошептала Атла.
— Слишком ты много знаешь, для молодой женщины.
— У меня же есть глаза и уши, Яхотеп. Богослужения идут непрерывно и их посещают сам наместник и его чиновники. Неужели верховный жрец продался гиксам?
— Похоже на то. Хотя этот город Птаха был некогда тем центром, где жили великие повелители, от одного имени которых трепетали азиаты. Жрецы Птаха, похоже, мечтают вернуть себе первые роли в стране Кемет.
Большая прецессия жрецов прошла мимо, распевая религиозные гимны.
Яхотеп внимательно присматривался ко всему, и особенно его поразило большое количество гиксовских солдат, что сновали по рынкам и сидели во множестве питейных заведений города.
— Ты заметил, сколько здесь гиксов? — тихо спросила его Атла.
— Еще бы не заметить. В основном отряды пехотинцев. Это не воины с колесниц. И в доках строятся транспортные корабли. Они готовятся к походу на Юг.
— Давай уйдем отсюда в кварталы ремесленников. Там гиксов меньше и попытаемся что-нибудь узнать.
Яхотеп согласился с Атлой и они свернули с центральной улицы в проулок, что вывел их к западной окраине Мемфиса. Здесь по пути им пришлось преодолеть несколько узких переулков, плотно застроенных небольшими домиками с низкими крышами.
Когда они проходили мимо мастерской горшечника, то навстречу им вышел сам хозяин.
— Привет вам, почтенные чужестранцы, — проговорил он с поклоном. — Если вам нужен отличный товар, то его можно найти в этом доме и не ходить в лавку на большом базаре.
— С чего ты взял, что мы чужестранцы, почтенный матер? — спросил горшечника Яхотеп.
— О том что вы не здешние не трудно догадаться, господа. А разве я ошибся?
— Нет. Мы прибыли в достославный город Мемфис только сегодня. Но я египтянин, почтенный мастер и верный слуга богов Кемета.
— Да славиться их имя. Так вам нужны кувшины? Сейчас ужасно плохая торговля. Только кирпичные мастерские процветают.
— С чего это у них наступил период процветания? — спросила Атла.
— Наместник требует кирпичей для починки городских стен. Они занялись восстановлением крепости. Не скажете ли вы мне с чего это гиксам её восстанавливать? Неужто опасаются, что к нам придет армия с Юга?
— Кто знает, почтенный мастер, кто знает. А горшки нам не требуются.
И они прошли мимо мастерской.
— Слыхал? — спросила Атла. — Гиксы ремонтируют стены крепости. Неужели и вправду опасаются, что южане станут осаждать её? Но тогда зачем они готовят армию для похода?
— Наместник делает это на всякий случай, Атла. Все равно ремонт производиться за счет города и выплаты кирпичникам идут минимальные. Многое можно узнать, бродя по городу, но это все не совсем то, что нужно.
— Тебе нужна численность войска?
— Вот именно. Нужно знать, сколько солдат выдвинется из Мемфиса в поход по слову их царя из Авара.
— А вон и линия хозяйства кирпичников. Смотри, какие длинные ряды мастерских.
У кирпичной мастерской суетились не менее ста человек. Одни формировали при помощи специальных форм из глиняного раствора кирпичи и оставляли их для просушки. Другие грузили уже готовую продукцию на носилки и носильщики то и дело уносили их куда-то.
Специальный чиновник скрупулезно считал количество и делал пометки на деревянной дощечке. Он был египтянином.