- Очень большое,- ответил капитан.- Мы как-никак их наследники.
- Да, наследство нам досталось хоть куда,заметил Геррик.
- Не скажите,- возразил Дэвис.- На мой взгляд, могло быть и хуже. Конечно, с грузом было бы иное дело, сейчас наличных за него не выручишь. Но я вам берусь разъяснить, на что можно рассчитывать теперь. Сдается мне, что нам удастся выжать из купца во Фриско все его доллары до последнего.
- Погодите,- остановил его Хьюиш.- Дайте сообразить, как же это получается, господин судья?
- Слушайте, дети мои,- продолжал капитан, который заметно обрел свою прежнюю самоуверенность.- Уайзману и Уишерту должны были заплатить за то, чтоб они бросили старую шхуну вместе с грузом. Ну, так и мы тоже собираемся ее бросить, и я считаю своим личным долгом добиться, чтобы нам тоже заплатили. Сколько должны были получить У. и У.? Этого мне не угадать. Но У. и У. замешаны в этой истории, они сознательно участвовали в мошенничестве. Мы же действуем честно, мы случайно ввязались в эту историю, так что купцу придется выложить секрет, и уж я постараюсь, чтоб он выложил его честь по чести. Нет, сэр! Все-таки из "Фараллоны" еще можно кое-что вытянуть,
- Валяйте, кэп!-прокричал Хьюиш.- Ату! Вперед! Не сдаваться! Вот это нюх на деньги! Будь я проклят, но такой оборот мне нравится еще больше.
- А я не понимаю,- проговорил Геррик.- Прошу простить меня, но я не понимаю.
- Знаете что, Геррик,- сказал Дэвис,- я так или иначе хотел с вами поговорить по другому поводу, так пусть и Хьюиш заодно послушает. С пьянством покончено, и мы прямо просим у вас прощения. Мы должны поблагодарить вас за все, что вы для нас делали, пока мы вели себя как свиньи. Вот увидите, в дальнейшем я как следует примусь за свои обязанности. Что касается вина, которое, согласен, мы у вас украли, то я все проверю, и вам будут возмещены убытки. С этим все в порядке. Но вот про что я хочу сказать. Старая игра была опасной. Играть в новую так же безопасно, как держать пекарню. Мы просто ставим "Фараллону" по ветру и идем себе, пока не минуем с подветренной стороны наш порт отправления и пока не окажемся достаточно близко к любому другому месту, где есть американский консул. Тут "Фараллону" - на дно, прощай наша "Фараллона"! Сутки или около того болтаемся в шлюпке, а потом консул переправляет нас за счет дядюшки Сэма во Фриско. И если купец не выложит денежки немедленно, то тогда он будет иметь дело со мной!
- Но я думал...- начал Геррик и не выдержал:-Нет, нет, давайте лучше поплывем в Перу!
- Ну, если вам полезен тамошний климат, я ничего не имею против!-ответил капитан.- Но за каким еще чертом вам туда понадобилось, не возьму в толк. С нашим грузом там делать нечего. Я что-то не слыхал, чтобы пустые бутылки считали где бы то ни было добрым товаром, а уж в Перу и подавно, готов прозакладывать последний цент. И всегда-то было сомнительно, удастся ли нам продать шхуну, я никогда на это не рассчитывал, а теперь и вовсе уверен, что она гроша ломаного не стоит. Не знаю уж, какой в ней изъян, но только чую, что-то есть, иначе она не была бы сейчас здесь с таким товаром в трюме. Опять же, если мы ее потеряем и высадимся в Перу, что нас ожидает? О нашей потере мы объявить не можем,- спрашивается, как мы очутились в Перу? В этом случае купец не имеет права дотрагиваться до страховых денег, скорее всего, он обанкротится. А вас устраивает сидеть на мели в Каллао?
- Зато там не выдают преступников,- заметил Геррик,- никто нас оттуда не выставит.
- А между прочим, сын мой, мы мечтаем, чтобы нас выставили,- возразил капитан.- Ведь какова наша цель? Мы хотим, чтобы консул выставил нас в Сан-Франциско, прямехонько к дверям купца. По моим расчетам, Самоа должен оказаться подходящим деловым центром. Пассаты нас туда загонят, Штаты там имеют консула, и оттуда во Фриско хо
дят пароходы, так что мы тайком съездим обратно и навестим купца.
- Самоа? - переспросил Геррик.- Да мы туда будем добираться целую вечность.
- Ну да, с попутным-то ветром! - отвечал капитан.
- С лагом возиться не надо, так? - вставил Хьюиш.
- Не надо, сэр,- подтвердил Дэвис.- "Маловетрие и противные ветры, шквалы и затишья. Навигационное счисление: пять миль. Обсервации не было'. Откачка производилась". Да еще внести показания барометра и термометра за прошлогодний рейс. "В жизни не видывал такого плавания",- говорите вы консулу. "Я уж боялся, что не хватит..." - Капитан вдруг оборвал фразу.- Слушайте,- сказал он и снова остановился.- Извините меня, Геррик,- добавил он с откровенным смущением,- а вы следили за расходованием продуктов?
- Если бы меня предупредили, я следил бы и за этим тоже, в меру моих скромных способностей,- ответил Геррик.- А так кок брал что хотел.
Дэвис повесил голову.
- Видите ли, я взял маловато, когда снаряжал шхуну,произнес он наконец.- Главное для меня было убраться подальше от Папеэте, пока консул не передумал. Пойду-ка наведу ревизию.
Он поднялся из-за стола и исчез с лампой в кладовой на корме.
- Вот и еще одна прореха,- заметил Хьюиш.
- Любезный,- сказал Геррик с внезапной вспышкой враждебности,- ваша вахта не кончена; кажется, вам сейчас стоять у штурвала.
- Всё разыгрываете важную персону, голубок? - сказал Хьюиш.- "Отойдите от нактоуза. Кажется, вам стоять у штурвала, любезный"... Ха!
Он демонстративно зажег сигару и - руки в карманах - вышел на шкафут.
Капитан вернулся подозрительно скоро; даже не взглянув на Геррика, он снова кликнул Хьюиша и уселся за стол.
- Так вот,- неловко начал он,- я проверил запасы на глазок.- Он помолчал, как бы выжидая, не поможет ли ему ктонибудь, но, так как двое других молча и с явной тревогой смотрели на него во все глаза, он еще более неуклюже продолжал:- Так вот, ни черта не выйдет. И это наверняка. Мне жаль не меньше вашего и даже еще больше, но игра проиграна. До Самоа нам не дотянуть, до Перу и то вряд ли.
- Не пойму, чего вы там мелете? - грубо спросил Хьюиш.
1 Обсервация - наблюдение за планетами. (Прим. пер.)
- Сам ничего не пойму,- ответил капитан.- Я взял мало запасов, признаюсь, но что тут творилось - убей, не понимаю! Точно дьявол постарался. Должно быть, наш кок величайшая бестия. Всего двенадцать дней, шутка сказать! С ума сойти можно. Я честно признаюсь в одном: я, видно, плохо рассчитал с мукой. Но остальное... Черт побери! Вовек не пойму! На этом грошовом судне больше расходуется, чем на атлантическом лайнере.- Он украдкой взглянул на товарищей, но, не прочтя ничего хорошего на их помрачневших лицах, счел за благо прибегнуть к ярости.- Ну, погоди, доберусь я до этого кока! - взревел он и ударил кулаком по столу.- Я поговорю с сукиным сыном так, как с ним еще никто не говорил. Я возьму его на мушку, я...
- Вы его пальцем не тронете,- проговорил Геррик.- Вина целиком ваша, и вы это прекрасно знаете. Если вы даете туземцу свободный доступ в кладовую, сами знаете, к чему это может привести. Я не позволю мучить беднягу.
Трудно сказать, как реагировал бы Дэвис на этот вызов, только в эту минуту его отвлек на себя новый противник.
- Н-да,- протянул Хьюиш,- дельный из вас капитан, нечего сказать. Никудышный вы капитан, вот что! Нечего мне зубы заговаривать, Джон Дэвис, я вас теперь раскусил, от вас проку не больше, чем от паршивого чучела! Ах, вы "ничего не понимаете", да? Ах, "убейте меня, не знаю", да? Скажите, какой младенец! А кто вопил и требовал, что ни день, новые консервы? Сколько раз я своими ушами слышал, как вы отсылали обед целиком обратно и заставляли кока выплескивать его в помойную лохань? А завтрак? Мать честная! Завтраку наготовлено на десятерых, а вы орете: еще, еще! А теперь вы сами не понимаете? Провалиться мне, если этого мало, чтобы послать протест господу богу! Будьте осторожней, Джон Дэвис, не троньте меня, я могу укусить.
Дэвис сидел как пришибленный. Можно было бы даже предположить, что он не слышит, если бы голос клерка не разносился по кораблю, точно крик баклана среди береговых утесов.
- Хватит, Хьюиш,- остановил его Геррик.
- А-а, переметнулись? Ладно же, надутый, брезгливый сноб! Берите его сторону, давайте! Двое на одного. Но только Джон Дэвис пускай бережется! Он сшиб меня тогда, в первый вечер на шхуне, а я этого еще никому не спускал. Пусть становится на коленки и просит у меня прощения. Вот мое последнее слово.
- Да, я на стороне капитана,- сказал Геррик.- Значит, нас двое против одного, оба люди крепкие, и команда будет за меня. Надеюсь, смерть моя близка, но я совсем не против, если сперва мне придется прикончить вас. Я даже хочу этого: я бы убил вас без малейших угрызений совести. Берегись, берегись, мерзкий пакостник!
Злоба, с которой он произнес эти слова, была так поразительна сама по себе и так неожиданна именно в его устах, что Хьюиш вытаращил глаза, и даже униженный Дэвис поднял голову и уставился на своего защитника. Что же касается Геррика, то волнения и разочарования этого дня сделали его совершенно бесстрашным; он испытывал странный подъем, возбуждение; голова казалась пустой, глаза жгло, в горле пересохло; миролюбивый и безобидный человек, если не считать, что от слабохарактерных людей можно ожидать чего угодно, Геррик в этот миг был одинаково готов убить или быть убитым.
Вызов был брошен и бой предложен. Тот, кто отозвался бы первым, неминуемо определил бы исход; все это понимали и не решались заговорить; долгие секунды трое сидели молча, неподвижно...
Но тут последовало желанное вмешательство.
- Земля! - прокричал голос на палубе.- Земля с наветренной стороны!
И, будто спасаясь из комнаты, где лежит труп убитого, трое бросились бежать вон, оставив ссору позади - неразрешенной.
Небо на стыке с морем было молочно-опаловое, а само море, вызывающее, чернильно-синее, описывало безупречный круг. Они могли обшаривать горизонт сколько угодно, однако даже опытный глаз капитана Дэвиса не мог обнаружить ни малейшего нарушения в его сплошной линии. Вверху медленно таяли бледные облачка; над шхуной, единственным предметом, привлекавшим внимание, то кружила, то замирала тропическая, белая, как снежные хлопья, птица с длинными ярко-красными перьями в хвосте. В океане и в небе больше не было ничего.
- Кто кричал "земля"? - грозно спросил Дэвис.- Кто вздумал шутить со мной шутки? Я научу, как меня разыгрывать!
Однако Дядюшка Нед с довольным видом показал на какое-то место над горизонтом, где можно было различить зеленоватое туманное пятно, плывшее на фоне бледного неба, как дым.
Дэвис приставил к глазам подзорную трубу, потом взглянул на канака.
- Это называется земля? - спросил он.- Я бы этого не сказал.
- Один лаз давно-давно,- сказал Дядюшка Нед,- мой видал Анаа все лавно как этот, четыле-пять часа ланыые, как подошел туда. Капитана говолил, солнце заходить, солнце вставать опять, он говолил, лагуна все лавно как селкала.
- Все равно как что? - переспросил Дэвис.
- Селкала, саа,- повторил Дядюшка Нед.
- А-а, зеркало,- догадался Дэвис.- Понял, отражение от лагуны. Что ж, может, и так, только странно, что я никогда об этом не слыхал. Давайте-ка посмотрим по карте.
Они опять пошли в кают-компанию и, заглянув в карту, нашли, что шхуна находится с наветренной стороны от Архипелага, далеко посреди белого поля карты.
- Вот! Сами видите,-сказал Дэвис.
- И все-таки меня это смущает,- возразил Геррик,- мне почему-то думается, что тут не так просто. И знаете, капитан, насчет отражения все правильно, я слыхал об этой штуке в Папеэте.
- Тогда тащите сюда Финдлея!' - приказал Дэвис.- Попробуем и так и этак. Остров бы нам пришелся сейчас весьма кстати при нашем-то положении.
Капитану подали объемистый том с изломанным корешком, как это водится с Финдлеем, и капитан, найдя нужное место, начал пробегать глазами текст, бормотать что-то себе под нос и, послюнив палец, переворачивать страницы.
- Ого! - воскликнул он наконец.- А это что? - И он прочел вслух: - "Новый остров. Как утверждает Делиль, этот остров, остающийся неизвестным ввиду личных мотивов неких лиц, лежит на 12°49'10" юж. долготы и 133°6' западной широты. В дополнение к указанному капитан Мэтьюз со "Скорпиона" флота Ее Величества тоже сообщает, что на пересечении 12°0' юж. долготы и 133°16' зап. широты лежит некий остров. Очевидно, речь идет об одном и том же острове, если таковой существует, что, однако, вызывает сомнения и полностью отрицается купцами южных морей".
- Ну и ну! - подвел итог Хьюиш.
- Довольно неопределенно,- сказал Геррик.
- Говорите что угодно,- воскликнул Дэвис,- но остров перед нами! Это то, что нам надо, можете быть уверены.
- "Остающийся неизвестным ввиду личных мотивов",прочел Геррик через плечо капитана.- Что бы это значило?
- Это может означать жемчуг,- ответил Дэвис.- Подумайте, остров, где есть жемчуг, а правительство об этом не знает? Похоже на недвижимость. Или предположим, это ничего не значит. Просто остров. Тогда мы могли бы там запастись рыбой, кокосами и туземной пищей и выполнить наш план насчет Самоа. Сколько, он говорил, им оставалось до Анаа? Кажется, пять часов?
1 Финдлей - автор морского справочника, (Прим. пер.)
- Четыре или пять,- подтвердил Геррик. Дэвис подошел к двери.
- Какой дул ветер, когда вы подходили к Анаа, Дядюшка Нед?
- Шесть или семь узлов.
- Хм, тридцать - тридцать пять миль,- подсчитал Дэвис.-Значит, самое время убавлять паруса. Если это остров, то не к чему напарываться на него в темноте, а если не остров, так почему бы не пройти там днем. К повороту! - заорал он.
И шхуну повернули в ту сторону, где неуловимое мерцание в небе начинало уже бледнеть и уменьшаться подобно тому, как исчезает с оконного стекла пятно от дыхания. Одновременно на шхуне взяли все рифы.
Часть II. КВАРТЕТ
ГЛАВА 7. ИСКАТЕЛЬ ЖЕМЧУГА
Около четырех утра, когда капитан с Герриком сидели на поручнях, во мраке впереди послышался шум бурунов. Оба соскочили на палубу и стали вглядываться и вслушиваться. Шум стоял непрерывный, словно от идущего поезда; нельзя было различить ни подъема, ни спада, океан поминутно с равномерной силой набегал на невидимый остров.
Время шло. Геррик напрасно ожидал хоть какого-нибудь изменения в сплошном мощном реве; и постепенно он проникся ощущением вечности. Сам остров для опытного глаза угадывался в цепочке пятен, расположенных низко на фоне звездного неба. Шхуна легла в дрейф, и все с нетерпением стали ждать рассвета.
Предрассветных облаков почти не было. Наконец на востоке появилась светлая полоска, затем - робкий всплеск света неизъяснимого, безымянного оттенка, от пурпурного до серебряного; потом вспыхнули угли. Некоторое время они мерцали на горизонте, то разгораясь, то тускнея, то испуская короткие лучи, но пока все еще господствовали ночь и звезды. Казалось, будто искра зарделась и поползла вдоль нижнего края тяжелого, непроницаемого занавеса, но ничему вокруг огонь пока не угрожает. Но вот еще немного - и весь восток запылал золотым и алым, и небесная чаша наполнилась дневным светом.
Остров - неизвестный, отрицаемый - лежал прямо перед ними, совсем близко. Геррику подумалось, что никогда, даже во сне, он не видел ничего более дивного и изящного. Берег был сверкающе бел; сплошной барьер деревьев - неподражаемо зелен. Суша возвышалась над морем, футов на десять, деревья - еще футов на тридцать.
По мере того как шхуна продвигалась вдоль берега к северу, между деревьями открывался просвет, и поверх невысокой и неширокой полоски суши Геррик, как поверх забора, видел лагуну внутри, а за ней - дальнюю сторону атолла, протянувшегося узкой чертой, в зубцах деревьев на фоне утреннего неба. Геррик терзался, подыскивая сравнения. Остров был подобен краям огромного сосуда, погруженного в воду; подобен насыяи кольцеобразной железной дороги, поросшей лесом. Остров казался таким хрупким среди беснующихся бурунов, таким прекрасным и непрочным, что Геррик, пожалуй, не удивился бы, если бы на его глазах остров затонул, беззвучно исчез и над ним плавно сомкнулись бы волны.