Часть 5. Знакомство с фирмой.
Итак, закончив махать руками и ногами, отжиматься от пола, бить челом, пару раз подышав диафрагмой, повисев на косяке и ощутив легкую истому и мышечную радость, отправляюсь в душ. Горячий – холодный, горячий – холодный.
Санька перевернулся на другой бок.
Слышим стук в дверь, неужели снова уборщица?
Пришли наши девочки: Надя и Лариса – инженеры хроматографисты, свежие как выспавшиеся розы, удивились, что мы еще не готовы, сказали, что сейчас, если успеем собраться до семи часов, нашу делегацию, да и вообще всех клиентов отеля будут кормить бесплатным завтраком, поскольку стоимость завтрака входит в стоимость проживания в отеле, а кто не успеет, тот поедет на работу голодным.
Такого кощунства мы допустить не могли. Санька, услышав такие новости, собрался быстрее меня. Пока я завязывал шнурки на ботинках, он успел сделать физзарядку, принять душ, погладить брюки и рубашку, просушить волосы, причесаться, побрызгаться одеколоном, выкурить сигарету и закрыть дверь номера на ключ.
Завтрак состоял из: булочек, кофе с молоком, кусочка сыра, дольки мармелада, ложки меда, ложки сливочного масла, пары шоколадных конфет.
За столиками сидела разношерстная публика отеля: итальянцы, японцы, немцы, шведы и еще какие-то командировочные и туристы. Не было только американцев, которые, вероятно, жили в более дорогих отелях. Наш трехзвездочный (ну, итальяшки, погодите…) у них не котировался.
Пропускаем…
Наконец-то мы на фирме.
В первый день, нас довезли с шиком, на десятиместном «Опеле». В последующие дни мы добирались самостоятельно автобусом, который возит рабочих.
День знакомства начался со знакомства. Вернее, с оформления пропусков. На удивление, все произошло за пять минут. Мы только расписались и нам сразу выдали двухнедельные пропуска. Можно заходить.
Ренато куда-то исчез. Зато вместо него к нам прикрепили Иру – русскую девушку, которая в свое время вышла замуж за итальянца, одного из владельцев фирмы «Карло-Эрба», где мы и находились в данный момент.
Ира бегло говорила по итальянски (жила в Италии она уже больше десяти лет), хорошо знала фирму, запросто ориентировалась в производстве, знала все цеха, бюро, лаборатории. Она провела нас по всем зданиям, познакомила с производством, с образцами продукции. Нас интересовало в основном все, что связано с хроматографами, какие закупил наш завод. Мы проследили весь процесс: от разработки и проектирования, до изготовления, наладки и упаковки.
Во время экскурсии по заводу, нам по пути иногда попадались кофейные автоматы, которые мы не забывали опустошать, за Ирин счет, конечно.
Часть 6. Эннио.
В какой-то момент, я не заметил точно, за нами увязался какой-то мужик – итальянец, с накачанной фигурой, в простецкой одежде, с добродушной улыбкой и умными глазами.
Ира иногда обращалась к нему, когда затруднялась объяснить нам некоторые подробности и тонкости производства, а также ответы на технические вопросы, которые мы задавали в пылу своей профессиональности. Ведь мы приехали не только поглазеть, но и научиться кое-чему.
Этот итальянец, казалось, знал здесь все.
Например, когда мы были в конструкторском бюро и я, как приборист, в свое время занимавшийся автоматическим проектированием печатных плат, задал вопрос - как же разрабатываются такие платы у них? Он, не долго думая, сел за компьютер, вывел на экран какую-то электронную схему, запустил программу и через пару минут получил распечатку готовой печатной платы этого электронного узла.
Или, когда наши девочки – химики, спросили - как же происходит деление по углеводородному составу компонентов бензина на капиллярной колонке? Он, взял микрошприц, сам ввел компонентную смесь в хроматограф и с интегратора снял готовую хроматограмму со всеми расчетами.
Звали его Эннио. В дальнейшем он и стал нашим преподавателем (только для прибористов) на оставшиеся две недели. Едва зная русский язык, он умудрялся, объяснить нам не только устройство хроматографа, но и рассказать последние новости футбольного матча, проходившие в тот момент в Милане, сводку погоды и результаты дебатов в итальянском парламенте. С восторгом описывал, как итальянцы воспринимают перестройку в Советском Союзе.
Однажды, когда мы с ним ехали в метро, он в подземке указал нам на огромные портреты Сталина и Горбачева. Правда, рядом я увидел не менее величественные портреты Владимира Высоцкого.
Жил Эннио в Родано – пригороде Милана. У него большой, двухэтажный особняк, гараж, машина «Рено» с автоматической коробкой передач. Вокруг дома травяной газон, несколько декоративных деревьев, в тени которых приятно отдохнуть. Мы, как-то заехали к нему, он угостил нас виноградным вином, своего изготовления. Его жена показалась нам намного старше его. Во время нашей беседы она нянчила двухгодовалого малыша, была приветливой, веселой и разговорчивой. Когда я поблагодарил ее за виноград, поданный к столу, на итальянском языке: «Грациэ, синьерэ…», восторгу ее не было предела.
Оказалось, что Эннио хорошо знал английский язык, учил русский, по утрам бегал кроссы для поддержания здоровья.
Работал он на фирме в качестве инженера-наладчика. Производил наладку и сервисное обслуживание приборов, закупленных потребителями. Поскольку приборы расходились по всему свету, то он исколесил весь Земной шар, бывая в командировках по долгу своей работы. Вот откуда его энциклопедические знания и доскональное владение техникой.
Как-то к нам на занятия нагрянули инженера из Швейцарии – два разбитных парня, явно избалованных цивилизацией. Эннио два часа читал для них лекцию по схемам хроматографа на английском языке. Нам оставалось только сидеть и хлопать ушами. Мы ни слова не понимали, и о чем идет речь, только догадывались, следя за указкой, судя по тому, на какой участок схемы показыал Эннио.
Часть 7. Мануэла.
У Эннио есть дочка, зовут ее Мануэла.
В то время, когда мы были в Италии, ей было лет двадцать. Я тогда чуть не влюбился в нее. Она училась в институте иностранных языков. Одним из обязательных у нее был – русский. Эннио, пользуясь случаем, частенько брал ее с собой, дабы она могла потренироваться в русском языке в беседах с нами.
Она сразу приглянулась мне, да и я ей тоже, как мне казалось, потому, что быстро нашли с ней общие темы для бесед, тонули друг у друга в глазах, когда темы для разговоров уже не имеют значения.
На каком языке мы разговаривали, так же не имело значения.
Русский язык она только начинала учить и знала его, откровенно говоря, – слабо. Зато хорошо говорила на немецком. Я наоборот – слабо знал немецкий. Итальянского не знал ни капли. Когда мы с ней болтали, а это делали всегда, как только виделись, то использовали два языка сразу: русский и немецкий. О чем мы говорили – убей, не помню. Но весело и интересно было это точно.
Санька Шевченко, как-то даже высказал свое восхищение:
- Ну, Сивухин, ты и даешь!
Я, действительно, человек неразговорчивый, но тогда, видимо, находясь под очарованием красивой девушки, которая, к тому же капельку внимания обратила на русского болвана, во мне раскрылись скрытые возможности. Я все больше и больше поддавался ее влиянию и притяжению, пока Эннио не заметил это.
Он не сказал ни слова, мы продолжали занятия как обычно, но Мануэлу он больше с собой не брал.
Только в последний день нашего пребывания, он привез ее попрощаться. В этот день мы и попали к нему домой.
По дороге в Родано, я сидел в машине на заднем сиденье рядом с Мануэлой. Слов не было. Мы оба чувствовали разлуку. Лишь изредка, как бы невзначай, касались друг друга. Горечь о потерянном чувстве, еще не вошла в наше сознание. Но было очевидно, что мы оба очень много потеряли и так мало были вместе.
Когда мы вошли в дом Эннио, я заметил, как он что-то резкое сказал Мануэле. Та побледнела, хотела вспылить, но не осмелилась. Потом почти в слезах, убежала в свою комнату.
Больше я ее не видел. Даже фотографии нет, по которой смог бы воспроизвести ее образ. А ведь Эннио много раз нас фотографировал. И не прислал ничего.
Как-то раз, Мануэла, в ресторане, сидя рядом со мной, достала учебник русского языка, так мы с ней весь вечер делали домашние задания. Потом, в ее тетрадь по русскому языку я написал кусочек песни Юрия Кукина:
Опять тобой дорога, желанья сожжены.
Нет у меня ни бога, ни черта, ни жены.
Чужим остался запад, восток – не мой восток,
А за спиною запах пылающих мостов…
Как предчувствовал.
Впрочем, я отвлекся от производственного процесса.
Часть 8. Столовые в Италии.
Обойдя все цеха завода «Карло-Эрба», обсмотрев все секреты и записав их на «корочку», мы смело могли записываться в промышленные шпионы. По приезду домой обо всем доложим высшему начальству. О том, как за границей «кирпичом ружья не чистють».
Подошло время обеда. Вот тут наша делегация показала себя на высоте. Мало того, что мы взяли по три порции, но и, пользуясь возможностью – «на халяву, за все уплачено», в столовой, с раздатка, умыкнули по паре бутылок вина и пива. Считая себя героями, не заметили, что Эннио сделал тоже самое.
Оказывается, у них вино положено к рациону в рабочей столовой. А норма продуктов и блюд, какие допускается ставить на разнос, с учетом бесплатного питания, была еще больше по количеству, чем набрали мы.
Ну, итальяшки, вы и даете…
Кстати, зарплата у них в двадцать раз больше, чем у нас. Откуда люди деньги берут, непонятно. Вроде и не грабят ни кого…
Часть 9. Учеба и переводчики.
После обеда мы направились в учебный класс, где и начались занятия.
Эннио сидел напротив нас с Санькой и рассказывал работу электронной части хроматографа. Слабое знание русского языка не давало ему в полной мере раскрыть свои возможности. Поэтому, на следующий день нам дали переводчицу – дипломницу того же иняза, в котором училась и Мануэла. Надо сказать, дело у них по выпуску переводчиков поставлено неплохо. Эта девушка, которую звали …
Вот дела, забыл!...
Сейчас позвоню Саньке.
Облом. Ни кто не берет трубку… Ладно, потом, может, вспомню.
Да, так вот, девушка – переводчица, в свое время, оказывается, год прожила в московской семье, по контракту, дабы научиться говорить на нашем языке. Ее русский практически мало отличался от нашего. Итальянский акцент вообще не чувствовался. Единственно, чего ей не хватало это – знания технических терминов. Нам приходилось объяснять ей значение таких слов, как: операционный усилитель, дешифратор, аналого-цифровой преобразователь и т.д. Постепенно она их запомнила и к концу наших курсов переводила за Эннио описание электронных схем почти синхронно.
Наши девушки – химики, занимались в другом месте. У них была, естественно, своя программа. Покороче нашей – прибористов. И они пробыли в Италии только неделю.
Часть 10. Песни в ресторане.
В один из выходных дней фирма раскошелилась и устроила нам поездку в Венецию! Для нас – пятерых человек с Украины. В этой поездке командовала снова Ирина. Она все организовала, забронировала билеты на поезд, накормила перед дорогой и потом весь день посвятила нам в качестве экскурсовода.
Впрочем, я забегаю вперед. Надо кое-что осветить прежде.
На второй или третий день, нам выдали лиры. За что, ни кто не знает. На мелкие расходы: зубную пасту, сигареты, пиво… Что-то, около тысячи долларов на каждого. Для итальянцев это были мелочи. Для нас же – сказочное богатство, которое, мы в течение нашего пребывания «за бугром», благополучно прокутили. У меня на память от тех денег остались, кажется, только наушники к плейеру и зажигалка.
Пока с нами были наши дамы во главе с Валентиной Павловной, или просто Валентиной, которая, как мы догадывались, была симпатична Ренато, нас каждый вечер водили ужинать в какой-нибудь ресторан, где Ренато сидел в окружении наших женщин, как король. Нам с Санькой это было только наруку.
После того, как Надя и Лариса через неделю улетели, а Валентина с Ренато отправились гулять по Риму, нам на ужин оставалось только пить кофе у себя в номере, с булочками, сэкономленными от завтраков.
Помню, как-то вечером, в одном из ресторанов, под обильное вино и закуски, я запел на итальянском языке песню: «О, мое солнце!». Ренато тут же подхватил, потом к нам присоединились итальянцы с других столиков. Видимо это была их любимая песня, как вроде у нас «Подмосковные вечера». В конце песни, весь ресторан, вместе с нами с воодушевлением пели: «О, солэ, о, солэ мие. Стайн фронт а тэ. Стайн фронт а тэ!...».
Валентина Павловна только и произнесла:
- Ну, ты, Сивухин и даешь!...
В детстве, у нас в деревне крутили пластинку Робертино Лоретти, и я запомнил слова итальянских песен. Хотел еще им спеть «Ямайку», но Санька дернул меня за рукав, показывая глазами на незаконченную бутылку.
Потом начали вспоминать про Робертино Лоретти. Оказалось, что такого никто из итальянцев не знает. Только одна пожилая синьора, из кухонного персонала, вспомнила, что когда-то давно, был такой итальянский мальчик с «золотым» голосом.
Каждый вечер, после занятий на фирме, Ренато водил нас гулять по Милану. Мы посетили несколько храмов, музеев, сфотографировались возле памятника Леонардо да Винчи. Постояли возле театра Ла Скала. Кормили голубей на площади Дэ Палаццо. По пути пробовали напитки, кокосовые орехи, мороженое.
Но больше всего наши женщины, во главе с Валентиной Павловной, любили гулять по магазинам и таскали за собой нас с Санькой. А если этих магазинов тысячи на каждой улице, сами улицы построены из магазинов. По началу (дня два, три) я терпел, потом стал оставаться в гостинице.
В каждом магазине тебе так настойчиво предлагают что- нибудь купить, и уходишь, если ничего не купил, чувствуя себя очень виноватым. В следующий раз ты туда уже не сунешься. Это в фирменных магазинах.
А в супермаркетах отношение к тебе полностью противоположно-равнодушное, будь-то ты пустое место. Ходи с корзинкой по магазину хоть целый день, нужный товар найти тебе никто не поможет. Чудеса капитализма…
Однажды, загулявшись допоздна, отправились пешком в отель. Сначала нас провожал Ренато, потом он куда-то заспешил. Договорились, что мы доберемся сами. И заблудились. Всем маршрут казался ясным, в начале, потом где-то свернули не там. Ходили, ходили – не можем найти свою улицу с отелем, хоть тресни. Пока, наконец, не догадались взять такси. Сказали таксисту только: «Отель Меннини». Через пять минут были дома. Не дошли до отеля сто метров. За такси заплатила Валентина Павловна.
Все, на сегодня хватит. Перерыв.
Из дневника прибориста.
20.00.11.03.06. пятница.
Моя жена привезла погостить внука – Адриана.
Мы с ним посмотрели телевизор.
Поиграли в шахматы. Второклассник играет пока слабо.
Чем бы, думаю, заняться?
Выходил покурить на площадку.
Соседка прошла мимо, даже не оглянулась, не поздоровалась…
С досады, снова сел за компьютер.
Часть 11. Итальянцы в Италии
За две недели мы не так уж и много общались с коренным населением.
Это были в основном: служащие отеля, официанты в гостиничном буфете, где мы каждый день получали бесплатные завтраки, на фирме – рабочие и служащие цехов, где мы проходили практические занятия по настройке электронных узлов хроматографов, наш преподаватель – Эннио, переводчица, менеджер – Ренато, который появлялся вечером, чтобы сводить нас на экскурсию, а так же служащие и продавцы магазинов, к которым нам по неволе приходилось обращаться, если мы хотели купить что-то.