Все произошло вдруг. Но что именно произошло? На этот вопрос у психобионика ответа не оказалось.
Решив обследовать Лемберга на рабочем месте, чтобы.получить дополнительный материал для сравнения, Тронхейм отправился спать.
Как и прошлую ночь, его мучили кошмары, слышался чей-то назойливый шепот, шорохи, мелькали виденные вечером кинокадры земных пейзажей. Злой, невыспавшийся, Эрих с трудом провел намеченный цикл исследований. Идти в оранжерею к Лембергу не хотелось. Больше часа он неподвижно просидел в кресле, пытаясь связать воедино полученный материал наблюдений.
Засветился экран видеофона.
Пристальный взгляд мисс Лумер заставил его оторваться от размышлений.
– У тебя неважный вид. Тебе не мешает развеяться. Сегодня, кстати, кино.
– Болит голова, - пожаловался Эрих. - Ночью снилась всякая белиберда.
Элси беспокойно шевельнула бровями.
– Я сейчас приду. У меня свободных полчаса. Заодно прихвачу что-нибудь от головы.
Тронхейм кивнул и остался сидеть в кресле. Подниматься не было желания. Думать тоже. Он равнодушно отмечал полное безразличие к своей работе, к самому себе.
Элси пришла, накормила Эриха таблетками, напоила кофе. Ленивое оиепенение постепенно спадало.
– Не лучше ли тебе все-таки уехать? Дня через три прибудет Рей. Кто-то должен сопровождать больного…
– Рей? Подожди, это кто?
Элси побледнела. Непроизвольно вырвавшееся восклицание было похоже на стон.
– Рей О'Брайен, водитель планетохода! Неужели не помнишь?
Он сконцентрировал свою волю и внезапно вспомнил рыжего ирландца и его предостережения. Тронхейм резко поднялся с кресла.
– Спасибо, Элси. Теперь все в порядке. Даже головная боль утихла. Извини, мне надо работать.
Элси ушла. Эрих лихорадочно доставал нераспакованные ящики и выкладывал на стол все новое оборудование. Потом запросил диспетчерский пункт.
– Центральная слушает, - миловидная шатенка с приятным голосом внимательно смотрела на психобионика.
– Мне нужен техник-электрокик.
Минут через пятнадцать в дверях появился Джон Кэлкатт.
– Мне сказали, что вам нужен техник-электроник, доктор?
– Здравствуй, Джонни. Бери в зубы эту cxeMy и валяй.
– Кэлкатт снял пиджак, включил паяльник, и работа закипела. Настроение у Тронхейма поднялось, он непрерывно шутил, слегка подтрунивая над Кэлкаттом, и даже прочел ему лекцию о влиянии женского каблука на формирование мужского характера. Джонни был невозмутим, и только когда Эрих пообещал отбить у него прекрасную даму, Кэлкатт заметил:
– Не забывайте, док, что я родом из Вест-Сайда!
– Это существенный аргумент, Джонни. А тебя не мучат по ночам кошмары?
– Я сплю как убитый.
– А мне вот приходится оборудовать стерегущую систему. Буду ловить свои сны и записывать на видеофон.
– Неужели это возможно?
– При таком развитии науки и техники!
– Мне никогда не снятся сны. Хотелось бы узнать, как они выглядят.
– За этим дело не станет. Приходите завтра, и я вам продемонстрирую самые первоклассные сны, более химерные, чем древние кинобоевики о чудовище Франкенштейне!
– Завтра я занят, у меня дежурство. Вот послезавтра, пожалуй. Да и Кэтти будет свободна.
– Твое дело, Джонни. Как сможете, так и приходите.
Теперь Кэлкатт с любопытством приглядывался к схеме, пытаясь УЯСНИТЬ назначение каждого блока.
Разделительный каскад, фильтрующий, преобразователи импульсов…
Ого! Не меньше десятка стереофонических микрофонов.
– У вас почише,- чем на телестудир. - Джон ткнул в схему пальнем. - И все будете подключать?
– По мере необходимости, - скрыл истину за общими словами психобионик. В его планы не входило выдавать особенности стерегущей системы. - Видишь ли, люди часто во сне разговаривают… Влияют на сны и посторонние звуки, а это важно для расшифровки.
Окончательный монтаж системы, в том числе и подключение специальных датчиков, Тронхейм завершил уже после ухода техника.
Переодевшись, Эрих отправился в бар. Фильм уже начался, и в баре было совсем пусто. Выцедив кружку пива. Тронхейм побрел в cвoЙ номер. Сняв с транспортера ужин, он уже собирался основательно подкрепиться, но вдруг вспомнил совет Рея О'Брайена…
Эрих включил анализаторы и тщательно проверил каждый кусочек мяса, жареного картофеля и огурца. В продуктах не было никаких наркотиков или других сильнодействующих веществ. Он успокоился, но мысль о каком-то воздействии извне не оставляла его. Поел без всякого аппетита. Просмотрев вечернюю программу по телевидению, Тронхейм настроил стерегущую систему и улегся спать.
Изображение то становилось призрачным, как сквозь кисею, то проступало отчетливо, будто отснятое киноаппаратом, и тогда можно было разобрать и лица прохожих, и марки проплывающих бесшумно автомашин, и даже рекламные вывески на зданиях. Идущий человек остановился. Ближайшая машина круто повернула на НЕГО. Четовек отпрыгнул Б сторону и скрылся ля круглой афишной тумбой, но машина изогнулась, словно каучуковая, и юркнула следом. Взгляд человека упал на пожарную лестницу, и он судорожно принялся карабкаться по ней. Машина фыркнула и, как кошка, прыгнула на отвесную стену.
Задыхаясь, человек лезет все выше, и вдруг из окна высунулась огромная черная рука и схватила его за рубашку… Он сорвался с лестницы и начал падать в бесконечную пропасть. Раздался сдавленный, глухой вскрик. Изображение исчезло.
– Ну как?
Кэлкатт покрутил головой.
– Послушайте, док, вы меня не дурачите? Что-то я не слыхал о цветных снах.
– Сам не подозревал у себя таких способностей, а вот, как видишь… Чаще всего цветные сны бывают у людей с очень возбужденной психикой. Иногда они возникают под влиянием наркотиков.
– Ну а крик?
– Кричал я. Во сне. Синхронная запись по звуковому каналу. А вы, Кэтти, тоже спите без сновидений?
– Почему же? У меня бывают почти каждую ночь, только не такие, - девушка зябко повела плечами. - От таких можно умереть со страху.
– Как видите, я живой.
– Так то вы, - Кэтти поднялась. - Пойдем, Джон. Мистеру Тронхейму, наверное, нужно работать - Сидите. Сейчас приготовлю кофе.
Но гости поспешили уйти, оставив Тронхейма наедине со своими невеселыми мыслями. Стерегущая система превосходно записывала ею ночные кошмары, но надежда на го, что она запишет и постороннее вмешательство извне, не оправдалась. Как психолог он знал, что наиболее сильное влияние на нервную систему может оказать гипноз, особенно ночью. Монтируя стерегущую систему, Эрих рассчитывал, что обнаружится именно этот вид воздействия. И вот ничего подобного! Да и комбинация силовых полей, магнитного, электромагнитного и других, оказывала влияние в столь незначительной степени, что ими. практически можно было пренебречь.
И все-таки Тронхейм чувствовал, что его ночные видения не случайны…
С утра Эрих занялся космобиологической обстановкой станции.
Выбрав точки наблюдения внутри помещения, он облачился в скафандр и вышел в сопровождении проводника через выходной шлюз на поверхность. Его поразило буйное нагромождение скал и каменных глыб, резкие грани света и тени.
– Нравится? - спросил проводник, забавляясь обалделым видом Эриха. - Такая дьявольщина только на Копернике. В других местах, даже в кратере Эратосфена, не увидишь ничего похожего.
Передвигаться оказалось гораздо труднее, чем предполагал Эрих.
Здесь не было поля, умеряющего силу мышц, и только фал, связывающий его с проводником, спасал от падения в трещины. От частой смены света и темноты в глазах мерцали красные многократно повторенные очертания каменных нагромождений, но Тронхейм упрямо проводил измерения, пока не прошел по диагонали всю поверхность над спрятанной глубоко под землей станцией. Они вышли ко второму шлюзу и СПУСТИЛИСЬ на лифте.
– Ну и задали вы мне работенку, док. Сколько раз я думал, что вам каюк. Нет, смотрю - живой, карабкается. Прибор-то хоть ЦeЛ?
Эрих осмотрел универсальный интегратор. Все датчики были в полном порядке, и, кроме небольших царапин, на приборе он ничего не обнаружил.
– Просто чудо какое-то, - удивился проводник. - Везучий вы человек, доктор!
Самые тщательные обследования космобиологнческих условий станции проводились и раньше. Тронхейм проверил все показатели снова. Никаких отклонений не оказалось. Эрих поднялся из-за стола. Все. Не осталось ни одной непроверенной версии. Даже Анри Фальк со своей гипотезой света и тени оказался не прав. После такой значительной встряски Эрих почувствовал себя лучше, и снятая им после возвращения с поверхности психограмма подтвердила это. Правда, есть еще версия Рея О'Брайена. А если действительно источник болезни - биолог и директор станции профессор Л.умер?
Эрих сжал виски. Последние дни головные боли усилились. Не помогали ни химические, ни физические средства. Тронхейм встал и сварил кофе. Две чашки крепчайшего напитка взбодрили его, и он снова обрел способность критически осмысливать логический ход своих рассуждений.
Похоже, Элси сама жертва воздействия, хотя, возможно, и другого плана. И садовник тоже. Эрих положил на стол психограммы мисс Лумер, Лемберга, Клткапа, Келвина и свою. Три первые различались в деталях. У Кэлкагта срезанносгь пиков была наименее выражена, и воздействие могло сказаться на нем даже благоприятно, умерив его темперамент. Хуже обстояло дело с садовником и особенно с Элси, но у них в большей или меньшей степени блокировано по два-три нервных центра, тогда как у Келвина и Тронхейма - семь-восемь! Значит, развитие болезни зависит и от степени торможения нормальной деятельности нервных центров, и от количества блокируемых центров. Но возможен ли такой узкий спектр избирательности воздействия при применении химических веществ? На этот вопрос можно ответить определенно - нет. Наркотические средства воздействуют сразу на все центры нервной системы.
Из всех известных методов влияния на психику избирательностью обладает только гипноз, но если это так, почему гипнотическое воздействие Лумера не улавливает стерегущая система?
Эрих вздохнул. Нет, ведь никто из больных не жаловался на плохое отношение. со стороны директора станции. И вдруг его поразила простая мысль: он стирает память! Ведь Келвин боялся! Астронома бросало в дрожь при одном упоминании имени Лумера! И садовник сразу после визита Тронхейма к профессору стал жаловаться на провалы памяти! Так, допустим такую версию: каким-то неизвестным науке способом Лумер расправляется со своими противниками, лишая их рассудка, а чтобы не вздумали жаловаться, стирает их память. С нужными людьми он поступает по-иному. Просто подавляет волю, память. Если это не дикий бред, то такая версия легко объясняет все случаи. Тронхейм поднялся и Взволнованно заходил по комнате, анализируя свои отношения с Лумером. С самого начала они складывались неудачно. Лумер был корректен, вежлив, но старательно избегал с ним общения. Только один раз он сорвался, когда Эрих обследовал садовника в оранжерее, но это как раз легко объяснить: оранжерея - любимое детише профессора, а какой научный работник будет показывать свою кухню прежде, чем опубликует результаты исследований и закрепит таким образом свой приоритет! С какого же момента начался разлад? Наверное, с разговора о Келвине и садовнике. Эрих полистал записи, все сходилось: первая ночь с неприятными снами, потом эта внезапная потеря памяти садовником и дальше хуже с каждым днем. Эрих тряхнул головой, стараясь дать своим мыслям другое направление.
Второй день не показывалась Элси; Не отвечала она и на вызовы.
Правда, у нее сейчас работы по горло: Джеймс Келвин так и не дождался приезда планетохода. Буйное помешательство. Все получилось так, как и предполагал Тронхейм. Впрочем, и сам он недалек от этого. Хотя его последняя психограмма не зафиксировала угрожающих отклонений, но сколько ои сумеет продержаться… Эрих усмехнулся, вспомнив о жетоне, который давал ему право неограниченной власти на станции. Что он сможет сделать без доказательств? Надо держаться, держйться любой ценой, пока не будет неопровержимых улик преступления.
Псйхобионик остановился. Стоп. Следует переключиться. Нервы явно шалят, если он начал думать о мифических действиях Лумера как о преступлении. А вдруг это один из симптомов болезни! Ведь Келвин неприязненно отзывался о директоре, а потом вообще понес о нем ахинею.
Получить хотя бы крошечную зацепку, услышать хотя бы намек от самого Лумера.
– Хм! - Тронхейм загадочно улыбнулся новой, пришедшей ему мысли и сказал вслух: - А почему бы и нет!
Он включил и настроил стерегущую систему, заглянул в картотеку и, сняв параметры, сделал подстройку. После этого он сел в кресло к видеофону. Набрав номер кабинета директора станции, он принял деловой, озабоченный вид. Но экран видеофона был темен и пуст. Эрих вызвал центральный пост.
– Кэтти, детка, соедини меня с профессором. На мои сигналы никакого ответа.
– Видите ли, мистер Тронхейм, директор просил его не беспокоить. Завтра он уезжает, и ему надо привести в порядок отчет.
– Как уезжает? Он же должен пройти профилактический осмотр.
– Не в моих силах нарушить приказ директора станции.
– Ах, черт возьми…
Эрих был раздосадован, что его план рухнул. Что это? Передышка в бою, или Лумер хочет иметь алиби, если психобионик скоропостижно отправится в больницу?
– Мистер Тронхейм, вы еще чтонибудь хотели узнать?
Эрих поднял голову. Он забыл выключить видеофон.
– Нет, Кэтти. Хотя, если не секрет, профессор едет в Луна-город?
– Да, конечно.
– Каким способом?
– Рейсовой машиной, мистер Тронхейм.
– А разве она пришла?
Кэтти сдержанно улыбнулась его удивлению.
– Об этом, наверное, не знаете только вы. Мы давно изучили расписание. Вам прислать?
– Не нужно, Кэтти. У меня гдето было. А кто приехал?
– Никого, Оборудование, почта.
– Я имею в виду водителя.
– Рей О'Брайен.
– Рей? - Эрих подпрыгнул в кресле. - Вот олух! Как же я об этом забыл?
– Вы ждете писем? Для вас нет.
– Спасибо, девочка. Я побежал.
Рей обещал подвезти кое-что из оборудования.
Тронхейм выключил видеофон и чуть не бегом отправился в гараж.
Махина рейсового планетохода высилась, как скала, среди легких приземистых экспедиционных машин ближнего радиуса. Нигде ни души.
Видимо, никто сегодня не выезжал, и техники, закончив осмотр рейсовой машины, разбрелись по номерам.
Стоя среди безмолвных механизмов, Эрих пытался сообразить, куда мог задеваться О'Брайен.
– Здорово, док! Вы еще не свихнулись? - Тронхейм обернулся. Ну конечно. Рей выглядывал из люка своего планетохода.
– Начинаю. А что?
– Вы серьезно? - О'Брайен выпрыгнул из люка и, подойдя, обеспокоенно оглядел Эриха с ног до головы. - Шутите, док?
– Увы, - психобионик грустно усмехнулся. - Первые симптомы налицо. Поэтому я и хотел поговорить с тобой.
– Слушаю, док.
– Мне кажется, я мог бы разобраться, в чем дело, но не успею. Ты говорил, что всегда возишь запас провизии.
– Есть, док, понимаю.
– Я тебе заплачу.
– Что вы?! Я не наживаюсь на беде. Нас обеспечивают бесплатно. Дня на три оставлю себе, остальное могу выгрузить. Неделю продержитесь.
– Спасибо, Рей, я только на тебя и надеялся.
– Я сразу понял, док, что у вас будут неприятности. Мне никто не верит. Ешьте только фрукты. Все остальное ненадежно….
– Боюсь, Рей, что ты в чем-то действительно прав. Во всяком случае, следует попробовать.
Вечером Эрих перетаскал продукты в жилую. комнату номера. Рей рассчитывал на свой аппетит. Потребности Эриха не шли в сравнение с ним, и психобионик при необходимости мог продержаться до завершения своих исследований. Настроение улучшилось настолько, что он позволил себе плотный ужин: полбанки тушенки с сухими, хлебцами и пару свежих огурцов из запасов Лумера, которые предварительно осмотрел с помощью лупы.
Ночью Эриху снился Иеллоустояский парк, где он побывал однажды.
Во сне он бродил по парку, и рядом с ним была его Лерлин. Тронхейм ощущал мягкость травы, вдыхал запах секвойи, слышал горячее бульканье гейзера и чувствовал, прохладу руки Лерлнн. Он проснулся и включил ночник. Его комната казалась нереальной в Полумраке по сравнению с необычайно отчетливым, с полной гаммой ощущений, сном.