Владислав Силин
Пустая Нора встретила Завацкого тишиной и покоєм. Где-то капала вода и тихо шуршал песок. Земля осталась далеко позади — со всеми дрязгами, интриганством теиров, тупоумием господ рыцарей. — Привал, — скомандовал сам себе Завацкий. — Господин детектив чревоугодничать изволят. Сбросил с плеч рюкзак, расстелил на песке одеяло. Горячий чай задымился в стаканчике термоса, распространяя вокруг себя приторный аромат роз. — Ну-с, — пробормотал путешественник, — станем сибаритствовать. Что же нам положила любезная Марфуша?..
Зашуршала оберточная бумага. Появились стопка бутербродов с монашеским сыром и два помидора, пластиковая коробочка с салатом.
О, видел бы его в этот момент господин вице-магистр: как бы скривилось лицо орденского сноба! Какое мнение составил бы он о детективе!..
Что делать, кому нравится попадья, а кому — свиной хрящик. Денис Завацкий, потомственный теир-псионик на службе Ордена, и сам терпеть не мог плебеев, которые пьют ароматизированные чаи. «Розу Иштар» навязала ему пифия — та самая Марфуша, что собирала рюкзак.
У предсказательниц свои резоны. Какими бы глупыми ни казались вам их слова — лучше не спорить.
Денис достал из рюкзака ноутбук. Орденские насмешники окрестили его Абу — в честь Абулафии из «Маятника Фуко». Ходили слухи, что Абу разумен, но Завацкий точно знал — интеллекта в этой коробке не больше, чем в банке из-под сардин.
Щелкнула крышка компьютера, и огоньки на панели эфиролинка тревожно заметались. Абу паниковал. С его точки зрения, Земля исчезла, а с нею пропали незримые цепочки, связывающие людей в единое целое. Денис оказался вне общества, вне его информационных банков и следящих структур.
Детектив завтракал в межпланетном пространстве. Пустая Нора, которой он шел, соединяла Соль и Землю — два разных мира. С точки зрения стороннего наблюдателя, Дениса попросту не существовало.
Завацкий налил себе еще чаю и достал из рюкзака конверт. Тот самый, что вице-магистр передал ему утром с условием вскрыть в Пустой Норе.
Кроме письма в пакете были мини-диск и бронзовая пайцза — допуск на работу с документами Ордена. Денис пайцзу спрятал и принялся изучать содержимое мини-диска.
Первым в списке файлов значилось письмо от Ландмейстера Соль.
Место после запятой оставалось пустым. Ландмейстерам не положено имен, есть лишь титул.
Кроме письма на диске хранились информационные файлы о земле Соль. Составленные предельно безобразно, в чем Денис вскоре убедился.
«Соль. Длительность года: 365 земных суток. Длительность суток: 24 земных часа. Предположительная масса планеты… Предположительный радиус орбиты… Тип звезды…»
Щелк. Щелк. Страницы никому не Нужных сведений…
Никто не видел Соль из космоса. И не увидит. Мечта о звездах навсегда останется мечтой, мифом. Будут ржаветь на космодромах «Шаттлы» и «Энергии» — потому что в них исчезла надобность. Земляне отдали первородство за чечевичную похлебку, за Пустые Норы — подарок чужаков.
Норы ведут в миры. Именно миры — не планеты. Над ними не властна человеческая физика, само понятие «наука» теряет смысл.
На что похож мир, в котором радиус кривизны равен бесконечности? А земля, в которой местный князь способен достать звезду с неба?
На старых картах поверх Соль красовалась бы надпись «Terra Incognita». Тип правления, устройство общества, даже анатомия местных жителей — всё держалось в секрете. Интересно, почему?..
«Общество Соль сковано множеством табу и предрассудков. С точки зрения землян, во многих обычаях сольо отсутствует логика».
Ниже располагались три индиговые буквы: YСМ. Денис навел на них курсор, и стрелочка превратилась в любопытный глаз.
Гиперссылка. Досадная мелочь. На Земле можно щелкнуть мышью и прочесть, что значат эти три проклятые буквы. Или же выяснить, что доступ закрыт, потому что бронзовой пайцзы недостаточно.
Над ссылкой услужливо всплыло крохотное окошко подсказки со сливами «Наведенный синдром Марвина». Денис отложил ноутбук и задумался.
…Год в каждом из подаренных миров длится триста шестьдесят пять суток. В сутках — двадцать четыре часа. Обитатели земель — обязательно гуманоиды. Случайно ли это? Или же мы — слепцы, ощупывающие слона? Слон — это веревка, столб, простыня… Быть может, вместо слона мы ощупываем чудовище? Чудо-юдо рыбу-кита?
НСМ. Наведенный синдром Марвина.
Уж не тот ли это Марвин, что у Шекли в «Обмене разумов»? Который видел ковбоев вместо инопланетных жуков, Потому что его ум устал от вселенских чудес?
Завацкий выключил Абу и принялся складывать одеяло.
* * *
Память народная зла, попасть в анекдоты очень легко. Еще римские плебеи обожали незатейливые истории вроде «Пошел ликтор в баню, а там — одни варвары…»
— Ознакомьдесь, господин Забацкий: список запрещенных к провозу добаров. Незарегистрированное оружие, наркотики, валюта?..
Свято место пусто не бывает. Ушли в прошлое гибэдэдэшники и новые русские, явились привратники. С тем же нарочитым тупоумием и легкими деньгами… которые вовсе не легкие — потому что рождаются из крови и грязи. Защищать Норы от вторжения своих и чужих бандитов — страшная судьба. Туннели, связывающие Землю с другими мирами, очень уязвимы. Кто знает, что таится на той стороне?..
От коннетабля несет застарелым потом и речным илом. А еще он носит власяницу. Гарнизоны Пустых Нор формируются из религиозных фанатиков. Сами привратники говорят так: коль пути на Землю нет, одна дорожка остается — в святые.
— Рюкзак положите на сдол. Бод дак, да.
Автоматчики у стены глядят на Завацкого волками. В который раз Денис пожалел, что одет не по форме. Будь на нем не халат и тюбетейка — последний писк самарской моды, — а форменный звездчатый балахон, беседа прошла бы не в пример легче. К орденским магам привратники относятся с почтением, а вот туристов не уважают.
— Ничего запрещенного не везу, — ответил Завацкий. — Хотя постойте… Одеколон?.. Тут правильно написано?
— Бсе одеколоны, лосьоны, — подтвердил коннетабль. — Без разговоров!
Изможденное существо в бледно-зеленом халате выскользнуло из-за решетки и схватило рюкзак. Нехитрый скарб теира оказался на столе. Существо осматривало каждую вещь, чуть ли не обнюхивая.
Почему-то Денис смутился. Женщина! Коротко стриженная, мужеподобная, с таким же звериным выражением на лице, что и у кнехтов-автоматчиков. Смотреть на нее было тягостно, словно на калеку-ребенка.
Бесцеремонно переворошив вещи, рыцаревна отложила в сторону пену для бритья, лосьон и набор по уходу за компьютером. Термос ее озадачил. Она пощелкала ногтем по лаковому боку, а затем отдала Денису.
— Пройдите за решетку, пожалуйста, — сказала она. — Там вас ждет контроль теиров. Заодно выдадим маску Марвина. К этому, — привратница обвела рукой кучку вещей на столе, — мы претензий не имеем.
Мытарства детектива продолжались. Его заставили раздеться, а затем тщательно обыскали. Как есть — голышом, с термосом в обнимку — Денис вышел в карантинное отделение.
Там ожидал новый сюрприз: за казенным столом сидела теириня. Изможденная, косенькая, с тусклыми больными волосами, выпученными глазками и зобом. На вид ей можно было дать лет двадцать пять — тридцать, но взгляд… Взгляд принадлежал старухе-великомученице, какими их изображали на Древних православных иконах.
— Цель прибытия, брат? — осведомилась она.
— Перед вами бумаги. Там все написано.
— Вижу. Денис Завацкий, теир восьмой ступени. Детектив. — Женщина протянула руку. — Подай-ка сюда термос, брат.
Развязность новообретенной родственницы поражала. Зябко ежась, Денис подошел к столу и протянул термос. Привратница с серьезным видом поводила над ним ладонями, что-то пошептала и вернула обратно.
— Одежда и вещи там, — кивнула она в сторону коридора. — Привратники благословляют твой путь, брат теир.
— Маску не забудь.
— Ага, хорошо… Какую маску?
Теириня не ответила. Денис подивился простоте привратничьего этикета и вышел в коридор. Одежда и вещи лежали на столе возле караулки — там, где он их оставил. Едва детектив оделся, его окликнул женский голос:
— Господин Завацкий?..
Женщина в зеленом халате выглянула из караулки.
— Господин Завацкий, пройдите в караульное помещение, пожалуйста.
Тут-то детективу на собственной шкуре пришлось уяснить, что беды бывают двух степеней. Сравнительной и превосходной.
* * *
— Что это?.. — Денис ткнул пальцем в миску.
— Энэсэм, — коротко ответила женщина. С таким видом, будто слово это объясняло все: — Наведенный синдром Марвина.
— Я знаю, что энэсэм. Кто такой этот Марвин? Ученый? Великий теир?
Женщина замялась. Шекли она не читала.
— Соляне… простите, сольо настаивают на этом, господин. Маска совершенно безвредна, поверьте! Без нее братья не выпустят вас наружу.
Медуза колыхнулась в желтоватом сиропе, норовя выползти за край миски. Щупальца ее жадно шевелились.
— Вы просто опускаете лицо в физраствор и все. Маска осуществляет с кожей чисто механический контакт, вы даже ничего не почувствуете. Вот эти бугорки окажутся напротив глаз; если у вас линзы — лучше снять.
— Но для чего это?..
— Земля Соль фантасмагорична, господин теир. Чтобы ваше сознание не получило шока, маска трансформирует кошмар в знакомую вам реальность. Вместо причудливых аборигенов вы увидите обычных людей. Сможете понимать их речь.
Медуза в миске благожелательно шевелила щупальцами. Денис вздохнул:
— Хорошо. Давайте попробуем.
* * *
По долгу службы теир не бывал нигде, кроме университетских центров Ордена: Самары и Резекне. Иные миры не в счет. Соль… да, Соль баловала новыми впечатлениями. Как заграница, но не чужая планета!
И дело тут не в планировке. Поселение сольо показалось бы родным разве что Кампанелле. Да еще, может, советским архитекторам, создававшим проекты Городов Счастья.
Утопия, небесная мечта, воплощенная в камне и дереве. Витые шпили пронзают небо; у их подножия — сложная головоломка, китайские шары красного дерева. Один шар скрывает в себе другой, тот — третий…
Завацкий чувствовал себя здесь как дома. Оттого ли, что в лицах сольо не ощущалось чуждости? Или же тому виной русская речь, что звучала повсюду на улицах?
Скорее всего, ни то, ни другое. Землю Соль можно было сравнить с потемкинской деревней, вернее, потемкинским мегаполисом. Фантастический пейзаж существовал где-то далеко, на горизонте. Вблизи же из головоломного сплетения шаров и шпилей вырастали обычные девятиэтажки, супермаркеты, кинотеатры — они-то и казались гостю реальными. В скверах шумели вполне земные клены, били фонтаны. Воздух наполняло бесшабашное майское веселье.
Денис провел ладонью по лицу. Маска-медуза совершенно не ощущалась. Ох, лукавят привратники! Механический контакт?.. А осязание она, значит, заколдовывает?.. Обоняние зачаровывает, вкус — теир облизал губы — завораживает. И даже сильный теир-псионик не способен ее почувствовать. Вот загадка так загадка!
— Прошу прощения, — теир подошел к сидящей на мостовой девочке в пончо. — Где здесь посольство Земли?
Девчонка поглядела на Дениса с изумлением.
— Там! — Для пущей убедительности махнула рукой в неведомую даль. — Таам, видите?.. Вас встрееттят, господин!
Она чуть растягивала гласные, что не вязалось с острым носиком и бойкими черными глазками. Денис был твердо уверен, что «аакать» позволено лишь плечистым скандинавским девам. С грустными бледно-голубыми глазами и волосами, похожими на спутанную овечью шерсть…
— Таам, господин!
Девочка умоляюще посмотрела на него. Пот оставлял грязные дорожки на ее коже; для, мая сольо была одета слишком тепло.
— Таам? — Завацкий и сам принялся выпевать слова. — Поосоольствоо! Зеемляа!
— Таам!
Он неуверенно двинулся в указанном направлении. Сделав несколько шагов, обернулся: аборигенка все так же сидела на дороге в позе андерсеновской русалочки. В глазах ее застыли слезы.
«Жарко ей в балахоне, — посочувствовал Денис. — Конечно, детективы Ордена не каждый день на Соль прибывают. На меня всем интересно посмотреть. Вот и мается, дуреха». Для теира он мыслил недопустимо категорично.
— Идиитте! Идиитте! Таам!
Напевность и мелодичность царили во всем. Из трех встреченных по пути вывесок одна звучала как «Моолоко», вторая «Молооко», а на третьей значилось гордое «Моорепродуулакты». Магазины располагались под изразцовыми куполами. Купола чужие, а вот старушки в очередях — наши, земные до кончиков волос. И в авоськах — вполне земная рыба, помидоры, банки.
За тот час, что Завацкий провел под безоблачным нёбом Соль, он сделал множество ценнейших наблюдений. Слова Ландмейстера подтверждались: от ресторанов и кафе в городе было не продохнуть.
Солнечный блик мелькнул на открывающейся двери. Из «Заккакусочной» выскочила пухленькая девушка и ринулась к теиру. Завацкий испуганно отпрянул, но все обошлось. Девушка припала к его ногам:
— Боже!.. Вы наконец прибыли!.. Денис сконфузился, замахал руками:
— Встаньте немедленно! Ах, господи!.. К чему это?! Глубокий поясной поклон… этого вполне достаточно…
— Нет-нет! Вы детектив, — упорствовала та. С колен все же поднялась. — Вы больше, чем посланник Ордена, вы — надежда Соль.
На белоснежных брючках остался черный след. Безжалостное солнце плавило асфальт, превращая серую корку в антрацитовые лужицы, а девушка не очень-то выбирала, куда падать.
— Смотрите, вы перепачкались!..
— Ничего, ничего, — она достала из кармана носовой платок и принялась энергично оттирать пятна. — Мы вас так ждали… так ждали!.. Ой, что же это я?! Мы ведь еще не познакомились!
Изгаженный платеж полетел в сторону. Девушка порывисто протянула руку:
— Каринэ Михайлян. Социолог при дворе Ландмейстера Соль.
— Денис Завацкий, — теир попытался поцеловать ее руку, но Каринэ ожгла его яростным взглядом. Детектив стушевался. — Извините, пожалуйста.
— Ничего. Я не сержусь.
На вид ей можно было дать лет двадцать. Невысокого роста, плотненькая, подтянутая… если сбросить пяток лишних килограммов. Скуластое симпатичное личико, острые глазки поблескивают. И ни следа косметики.
— Идемте, — Каринэ ухватила Дениса за рукав. — Вы голодны?.. На улице совершенно невозможно разговаривать. Ужасная жара.
— Хорошо, — кивнул Денис. — Но я бы предпочел… с господином Ландмейстером.