Пожилой мужчина. Может, обратиться к разработчикам...
Мужчина в синем костюме. Да, надо написать запрос...
Старик со змейками. Я не верю!!! Не верю в запросы, в письма, в прошения и приглашения, – я знаю, как их читают! Я верю в простое человеческое слово... скажите мне, скажите мне здесь и сейчас, и я обрету надежду...
Женщина-проповедник. Ну, в слова я не верю, а вот в деньги... совсем чуть-чуть. (Кидает старику мелочь, старик смотрит на остальных мужчин.)
Старик со змейками. Чуть-чуть?
Мужчины делают вид что, лезут в карман, потом с сожалением разводят руками, старик морщится, глядя на них, затем оборачивается к женщине, улыбается. Снова оборачивается на тех, кто не смог найти деньги, морщится, бормочет про себя какие-то ругательства, хлещет себя плетью из змеек, уходит.
Мужчина в куртке. Надо же... я действительно почувствовал себя беспомощным... я никак не могу ему помочь...
Мужчина в синем костюме. Вас это заботит?
Мужчина в куртке. Меня это расстраивает... я ведь деньги не ношу с собой... у меня их, вообще, нет, зачем они мне... (Женщина вздыхает, встает, идёт к барной стойке, заказывает выпить.)... я всё и так получаю... но вот это чувство, когда ничего не можешь, потому что ничего нет и не надо... я однажды ехал с работы на работу... пишу водителю на бумажке: стоп – он останавливает, как всегда метрах в пятидесяти от того места, где надо, я выхожу и вдруг вижу – киоск... киоск, где билеты лотерейные продают... знаете, очень мне захотелось сыграть и выиграть... есть у нас такая лотерея, «Золотой ключ» называется, – можно выиграть квартиру в Москве, машину... я думаю: куплю побольше билетов... ведь чем больше билетов, тем больше шансов выиграть, да, по логике вещей?!. А потом вдруг... вдруг как резануло в голове... мысль резанула: ну вот даже выиграю я... и что? В принципе, всё, к чему можно стремиться, за что можно мучиться и страдать, – это всё я имею... Да, от меня ждут определённых решений... беременные ждут выплат материнского капитала, родившие ждут улучшения жилищных условий... наркоманы ждут ипотек... но, а где я в этом всём?.. Или меня нет?.. Целый блок моих чувств, переживаний изъят у меня... (В зал проходит отец, расставляет на столе перед посетителями одинаковые серебряные чаши.) я не могу помочь не то что этому старику, я не могу помочь себе, я в начале и в конце... я могу только наблюдать... наблюдать за чужими радостями, выигрышами, проблемами...
Отец. (Подходит к каждому из мужчин, подносит к их губам чаши, принуждая пригубить из них, прикасается к каждому белой салфеткой...) У меня сын... подросток... с ним такая же проблема: он очень тяготится тем, что для него уже всё решено... Это наше с ним семейное дело... и чтобы он ни делал, где бы ни учился, – ему все равно придётся вернуться сюда и заниматься нашим с ним делом... Я ему говорю: бросай ты эту учёбу, помоги отцу, – это для тебя самое главное... В чем смысл терпеть, страдать, когда тут есть всё, что тебе нужно знать и всё, что ты будешь делать – здесь и нигде больше! А он говорит: даже если уже всё известно – мы можем как-то провести время и в этой определённости, как-то по-своему... учиться, переживать, страдать, давать обещания, дарить подарки, заразить себя и всех, всех вокруг какими-нибудь идеями... даже если в этом нет никакого смысла... придумать его и поверить... поверить... может быть, просто чтобы не сойти с ума? Ведь это так скучно – быть там, откуда пришёл и куда все равно вернёшься... Это он так говорит, мой сын...
Отец поднимает перед собой руку, как будто хочет благословить посетителей, но, словно стесняясь этого своего жеста, подносит руку к волосам, поправляет причёску, уходит.
Мужчина в синем костюме. Вы купили?
Мужчина в куртке. Что?
Мужчина в синем костюме. Лотерейные билеты...
Мужчина в куртке. А зачем мне покупать лотерейные билеты?..
Пожилой мужчина. Нет, все-таки, вот этот ваш пессимизм ни к чему...
Мужчина в куртке. Это не пессимизм...
Пожилой мужчина. Я смотрю вокруг, смотрю на своих соотечественников, смотрю фильмы номинанты на премию Оскар... кое-что мы можем...
Мужчина в синем костюме. И даже не кое-что, а что-то!
Пожилой мужчина. Так что вы не расстраивайтесь... мы отлично проводим время, решая... решая проблемы стран третьего мира...
Мужчина в синем костюме. Повышая налоги...
Пожилой мужчина. Уменьшая налоги...
Мужчина в синем костюме. А чего стоит наша борьба с терроризмом...
Пожилой мужчина. А цены на нефть какие сюрпризы преподносят?! А мы их все-таки контролируем! В крайнем случае, находим новые месторождения нефти! На некоторых уже даже стоят вышки со всем нужным оборудованием!
Женщина-проповедник. (Возвращается за стол.) Да, да, да, вы правильно сейчас говорите, – вам не стоит впадать в такой пессимизм, иначе зачем я вас всех пригласила?
Мужчина в куртке. А зачем?
Мужчина в синем костюме. Да?..
Из-за барной стойки появляется старик, одетый в длиннополую арабскую рубаху. На его голове чёрный берет, в руках фото-ружьё. Старик, выставив ружьё перед собой, крадётся к столу, приставляет ружьё к голове мужчины в синем костюме.
Фотограф. Фото на память, на память фото не желаете?
Женщина-проповедник. Желаем!
Фотограф. Отлично, тогда так, – тогда так... чтобы все влезли... мне самому надо влезть... (Берёт стул, стоящий у барной стойки, становится на него, наводит на всех ружьё. В это время женщина выстраивает перед столом трёх мужчин.) Так (обращается к женщине). А вы загораживаете, вот его загораживаете... отодвиньтесь, отодвиньтесь от мужчины в хорошем костюме... (Целится, все в страхе зажмуривают глаза.) Так... хорошо... а теперь улыбнитесь, ведь это на память, а какой смысл в памяти, если она не вызывает улыбку? (Все натужно улыбаются, ждут выстрела, но фотограф спрыгивает со стула.) Так, готово, на чей адрес мне выслать фотографии?
Мужчины облегчённо вздыхают, усаживаются обратно за стол.
Женщина-проповедник. (Шепчет мужчине в костюме.) Он не сфотографировал!
Мужчина в синем костюме. (Робко.) Но вы... вы ведь не сфотографировали!
Фотограф. Вы ошибаетесь.
Женщина-проповедник. (Шепчет мужчине в куртке.) Щелчка не было!
Мужчина в куртке. (Уверенно.) Нужно ведь давить на кнопку, но никто из нас не слышал щелчок!
Фотограф. Вы ошибаетесь.
Женщина-проповедник. (Шепчет пожилому.) А вспышка?!
Пожилой мужчина. (Наивно.) И не было вспышки.
Фотограф. (Резко выкрикивает.) Вы ошибаетесь!!! (Подходит к столу, протискивается между всеми, жестикулирует, как фокусник.) На вас давит стереотип, внушённый вам непонятно кем и чем. (Встает у края стола.) Можно фотографировать и так, не афишируя, что фотографируете! (Вынимает из-за рукава рубахи часы, держит их перед собой. Пожилой мужчина узнаёт свои часы, смотрит себе на руку, где часов уже нет, громко удивляется. Женщины у барной стойки аплодируют, фотограф протягивает часы пожилому.) Я вам больше скажу... можно и жить так... не афишируя, что вы живёте... (Из другого рукава вынимает стринги цвета британского флага, держит их перед собой. Мужчина в синем костюме ощупывает себя, смущается, женщины у барной стойки аплодируют. Фотограф возвращает стринги англичанину.) Можно нажимать на кнопку, но не нажимать! (Из запазухи достает «державу». Мужчина в куртке протягивает руку, недовольно забирает свой предмет. Женщины у барной стойки аплодируют.) Можно быть фотографом и в то же время не быть! Некоторые правят и не видят, что правят не теми, кто им кажется... вы что-нибудь слышали о невидимом народе?.. (Достает баллончик с изображением черепа, держит перед собой, глядя на мужчин. Все затихают.)
Мужчина в синем костюме. (С изумлением.) Как это?
Женщина поднимает руку, давая понять, что это её. Фотограф передает ей баллончик.
Пожилой мужчина. (Наивно.) Индейцы, вы имеете в виду индейцев?
Фотограф. Я имею в виду нас, всех нас... (Протягивает руку женщине. Она и фотограф встают перед столом. Женщина хватается за край его рубахи, фотограф, кружась, проходит к другому краю стола.) Многие сотни лет существует невидимый народ, – тихо, спокойно миллионы людей живут двумя жизнями: в одной из них они русские, англичане, французы, а в другой – они великий невидимый народ невидимого государства! (Рубаха разворачивается в ткань, которая закрывает мужчин, сидящих за столом.) Обычный человек, гражданин видимого государства – он ходит на работу в какой-нибудь офис фирмы по продаже недвижимости, а в невидимом государстве он – священнослужитель, и место его работы как раз совпадает с офисом этой фирмы. (Женщина и фотограф трясут тканью, готовясь сдёрнуть ее и явить чудо.) Реальное государство, какая-нибудь Италия, и не подозревает, что на том самом месте, где официально расположен музей, в невидимом государстве это здание отведено под туалет, а посетители музея Италии, на самом деле жители невидимого государства, пришедшие справить нужду! (Сдёргивают ткань. Пожилой мужчина обнаруживает, что он теперь Человек-паук, мужчина в синем костюме – Гарри Поттер с волшебной палочкой, а спортсмен в куртке остался таким же спортсменом, но в кимоно.)
Мужчина в кимоно. А что, есть ли правительство у этого невидимого народа?
Фотограф. Конечно! (Две женщины выкатывают от барной стойки ящик иллюзиониста, на нём пила.) Парламент, президент, всё по-настоящему! (Женщина-проповедник идёт к барной стойке, приглашает одну из женщин поучаствовать в распиливании.) Только в реальном государстве президент невидимого народа – повар, а президент видимого государства в невидимом – очень известный клоун! (Фотограф и женщина-проповедник начинают пилить.)
Пожилой мужчина. Но ведь это так тяжело, – быть одним, заниматься одной профессией и в то же время успевать перевоплощаться в абсолютно другое! Это чревато расстройствами! (Та, кого распиливают, вскрикивает.)
Фотограф. (Останавливается.) Ничем это не чревато. (Снова пилит.) И кто вам сказал, что одна профессия исключает другую? Нет, всё очень гармонично. (Женщина в ящике затихает, торчащие из него голова и руки обмякают, из ящика льётся кровь.) Вот я в невидимом государстве факир – переношу из одного места, в другое. То же самое делает и фотограф! (Женщина-проповедник делает фотографу знаки, что фокус не удался.) То есть всё взаимосвязано, понимаете, я занимаюсь очень похожими профессиями – другие также выкручиваются. (Прекращает пилить, ящик быстро увозят к барной стойке, вынимают тело женщины, прячут за барной стойкой.) Я знаю город, где на месте казино заседает наше правительство, а в нашем казино заседает их правительство.
Мужчина в синем костюме. Я запутался, кто где – казино в правительстве или правительство в казино?
Фотограф делает знак своей ассистентке, та берёт ружьё, демонстрирует публике, вручает ружьё мужчине в костюме Гарри Поттера, наводит его руками ствол на фотографа.
Фотограф. Да разве ж это сложно, настоящая сложность начинается, когда видимый или невидимый народ начинает вести войну или вводить санкции – ведь зачастую приходится уничтожать самих себя! (Женщина проповедник хлопает мужчине по плечу, тот случайно нажимает на курок, звучит выстрел, фотограф подлетает, падает, долго лежит без движения, вдруг резко встает, жестикулирует, как будто колдует). Начинает, допустим, реальное правительство бороться с наркомафией (из-под сводов паба появляются огромные женские колготки, они медленно опускаются над мужчиной в костюме Гарри Поттера носками вниз, тот начинает почёсываться), а какой-нибудь их полицейский участок и есть подпольная фабрика по производству наркотиков в невидимом государстве, – нужно и себя ловить, и наркотики производить, хотя и с этой сложностью справились! (Подлетает вверх, летит и цепляется за колготки, нюхает их, летает и смеется.)
Мужчина в синем костюме. (Почёсываясь.) Ну а как же человек, гражданин видимого и невидимого государств одновременно, как он платит налоги? На что он живёт, если с него требуют в обоих случаях платить?!
Фотограф. Нет, налог обоих государств един!
Пожилой мужчина, мужчина в синем костюме, мужчина в кимоно. (Поднимают головы вверх, замечают колготки.) Вот как!
Фотограф. (Кружит под сводами паба.) Конечно! Вы сами посудите, если б все наши деньги шли на содержание одного нашего государства, – у нас давно бы уже наступил рай земной! Сколько народу платит налоги, огромная сумма! Но из реального государства часть этой суммы поступает в невидимое, – поэтому что видимое, что невидимое, оба государства существуют кое-как...
Мужчина в кимоно. Ну, а в чем тогда смысл? Зачем невидимое государство нужно, если оно ничем не отличается от видимого?
Фотограф. Смысл в тайне! (Падает, хочет снова взлететь, подпрыгивает, снова падает.) Я ведь уже говорил! Убивать и править, дарить и отбирать, печатать и сжигать... быть и не быть одновременно... Храните тайну, может быть, нас всех и хранят, пока мы – тайна!.. (Убедившись, что фокус не работает, идёт к столу.) На какой адрес высылать фотографии? (Снимает берет, кладёт голову на стол перед женщиной-проповедником.) Напишите мне его здесь... (Женщина что-то ищет в карманах, достает помаду, пишет на лбу фотографа: «АД».)
Пожилой мужчина. А мне бы тоже хотелось один экземпляр...
Мужчина в синем костюме. Нам бы всем хотелось... может, проще на наш адрес?
Женщина-проповедник. Проще будет на мой адрес, а вы у меня и посмотрите...
Пожилой мужчина. У вас?
Женщина-проповедник. Конечно у меня, с вашей-то профессией! А вы что, где в итоге оказаться хотели?
Фотограф. Благодарю... (Осматривается). Так, больше здесь никого... Ну, и ладно, пойду проявлять, печатать... колдовать... (Скрывается за барной стойкой).
Женщина-проповедник. Славно, ну, вот и всё чудо! Игрушки, фотограф, – убедились, а теперь перейдём к делу!..
Мужчина в кимоно. Порядок не тот!
Женщина-проповедник. Что?
Мужчина в кимоно. Чудо прошло не в том порядке! Они как появились – игрушки, а потом фотограф! А вы говорили сначала фотограф, а потом игрушки!
Женщина-проповедник. А какая разница? (Раздражённо). Не в том порядке! Главное, что это произошло! (Понижая голос). Важна не последовательность, важно, что событие состоялось! Это, как в жизни, – есть только два события – рождение и смерть, – и абсолютно не важно, – в какой последовательности это происходит – важно, что, в принципе, – про-ис-хо-дит! И поверьте мне, если случится одно, неминуемо произойдёт и другое, – поэтому я вас и позвала! Мир, к которому вы привыкли, и которым, как вам кажется, вы управляете, – этот мир в ближайшие две недели заканчивает своё существование! Да, да, да... В принципе, я хорошо знакома с вашей культурой, кинематографом, и знаю, что идея апокалипсиса достаточна раскручена в массовом сознании, так что ничего сверхъестественного не произойдёт, – вы к этому готовы...
Мужчина в синем костюме. (Сбрасывая с себя наряд Гарри Поттера.) Готовы, и, конечно же, эта идея, эта идея обсуждалась, но только как нечто грядущее...
Пожилой мужчина. (Сдергивая шапочку Человека-паука.) Через много-много миллиардов лет...