Я стал приглядываться к окружающей меня жизни, подолгу задумываться над всем, что меня окружает и начал понемногу понимать, что все меня окружающее как бы не настоящее, какое-то искусственное, кем-то придуманное и реализованное в уродливой ненормальной, нечеловеческой форме. Окружающий мир даже изначально неестественен. Наша планета, родившаяся в пламени и долгое время представлявшая из себя раскаленный огнедышащий шарик, где основной элемент горения кислород, должна быть по логике безжизненна, чистого кислорода не должно было быть, он весь должен быть в окислах, и, тем не менее, он есть, и его много. Если жизнь эволюционировала здесь на земле, то, как получилось такое многообразие живых существ, ведь закон эволюции - это выживание приспособившихся и вымирание нежизнеспособных? Если человек высшая форма эволюции, то почему так трагически узок спектр его выживаемости? Почему вся окружающая природа как бы выделила, отстранила человека от себя, и все окружающие условия заставляют человека бороться за свое существование? Ведь по логике мы, как продукт эволюции, должны быть наиболее приспособлены к жизни на земле. Почему все растения и животные приспособлены к условиям своего существования, а для нас на планете нет ни одного полностью комфортного места жизни? Почему все растения, насекомые и животные одного вида живут и борются со стихией вместе, объединяясь перед лицом опасности, а люди уничтожают друг друга? Почему животные одного вида, на каком бы континенте они ни жили, понимают друг друга, а люди, даже живущие на одном острове, говорят на разных языках и даже жесты имеют у них различный смысл?
Где логика развития? Где законы природы? А взаимоотношения людей в обществе, в странах, независимо от строя, на какой логике они построены? Мы все учили историю, сможем ли назвать хоть один какой-нибудь справедливый строй, дающий возможность нормально жить, а не существовать ради выживания? Почему люди так легко лишают жизни других, и так боятся за свою? Зачем всю жизнь тратить на накопление богатства, если после смерти оно не понадобится? И сколько еще таких "почему" и "зачем" может возникнуть в голове каждого человека?
Я многого не понимал и не понимаю сейчас. Вся окружающая меня действительность настолько не логична, настолько не естественна, что я, как, наверное, и большинство людей, создал свой мир внутри себя. Все окружающее стало как бы театром, в котором я играю приготовленную мне роль человека, а настоящая жизнь внутри меня. Она в моей голове, в моих мыслях, и существует почти независимо от той, в которой я живу реально. Я строил свой мир постепенно, отбирая все лучшее в реальной жизни, собирая по крупицам в литературе и искусстве, придумывая недостающее и меняя не удовлетворяющее. Я создал его для себя, и мог бы унести его с собой, но сейчас я дарю его вам, дарю, потому что надеюсь, что когда-нибудь что-то из моего придуманного мира станет реальным. Жаль мне этого не увидеть. Сначала я создал все окружающее, не так, как нас учили в школе, не так, как это объясняют ученые, не так, как пишут в библиях и каранах, а так, как, я представлял, он мог произойти, со всей его искусственностью.
Космос был чист и пуст. Не было ни звезд, ни планет, не было ничего, но было нечто. И это нечто был я. Я осознал себя в полной пустоте материального мира. Я был полем распространяющимся на мириады парсек, я был практически бесконечен и бесплотен, но я был и мне было одиноко. Мне так хотелось, чтобы кто-нибудь, кроме меня, знал, что я есть. Я не был каким-то конкретным, одним полем, в меня входило огромное их разнообразие, они смешивались, разъединялись, распространялись, группировались и взаимодействовали друг с другом, и это было осознание и понимание.
Это еще не было разумом, как мы его понимаем, но это уже было мышление пока еще примитивное, детское, но мышление. И, как и положено ребенку я начал играть. Я отделял от себя мыслящие элементы, наделял их способностями и характерами, делал их добрыми и злыми, хитрыми и коварными, любящими и ненавидящими. Я боролся с ними, побеждал и проигрывал, уничтожал их и воссоздавал заново, я убеждал их и переубеждал. Игра продолжалась довольно долго, но наскучила, ведь в конечном итоге это была игра с самим собой. Было и еще кое-что, заставившее меня сменить игру. Создавая одно из своих творений, я случайно получил комбинацию полей и концентраций вызвавшую вспышку света. Это было что-то новое, кроме свойств поля оно обладало еще и другими не свойственными полям особенностями. Оно двигалось и вращалось, причем всегда с определенной скоростью, оно обладало размерами и массой, и из него можно было строить как из кирпичиков. Я резвился, как только мог. Я создавал из света частицы, я объединял их в разных количествах, я создавал их из поля и снова превращал в поле. Я создавал огромные скопления частиц, то разряжая их почти до невидимости, то уплотняя до такого состояния, что не выдерживало поле. Эта игра длилась еще дольше, но и она закончилась, я творил, но не видел и не слышал своих творений. Я играл с пространством и материей, но не чувствовал их. Я осознавал, что не имею чего-то, что бы дало мне ощущения. И тут я совершил еще одно открытие. Материя, мной создаваемая, при определенных условиях само организуется. Появляется что-то живое, оно еще не может мыслить, но уже может чувствовать. И я начал познавать чувства. Я не чувствовал сам, но через созданную жизнь понял, что такое голод и страх, удовольствие и нетерпение. Как это все было ново и захватывающе. Я быстро научился изменять народившееся живое и изменяться в нем самому. Я экспериментировал и экспериментировал, создавал все новые и новые формы и усложнял их, создавая структуры, на основе которых могло расти и развиваться поле. Я рос и развивался за счет этого поля и, наконец, создал мозг и организм, способный передавать частицу поля своим потомкам, и развивать и усложнять это поле по мере роста.
Появился человек разумный. Он еще не был совершенным, когда начал выходить из подчинения. Он мог создать за свою жизнь поле такой сложности, что оно могло вместить все накопленные мной знания, но он не стремился к совершенству. В человеке слишком много осталось от животных породивших его, и вмешиваться было невозможно. Слишком велико различие в составляющих нас полях. И если я мог питаться теми знаниями, которые накапливало информационное поле человека, то передать свои знания я не мог. Постепенно я научился поддерживать связь с полями людей, чаще одностороннюю, от людей ко мне, но иногда появлялись индивидуумы способные воспринять частичку моей информации, и я пользовался этим, чтобы направить развитие туда, куда мне было нужно. Но вот появился человек способный на общение со мной. Он постепенно перенял от меня многие знания касающиеся человека, и многое объяснил мне. Я понял, как заблуждался, поглощая знания накопленные людьми, и как был жесток, пытаясь переделать их на свой лад. Я понял, что поле человека можно присоединять к себе, не лишая его индивидуальности. Я мог включать в себя все многообразие чувств и знаний человека и через эти знания стал обладать зрением, слухом и всеми чувствами доступными человеку. Передо мной открылся совершенно новый бесконечный мир, в котором я обрел новые, доселе неизвестные мне знания и я отдался им полностью. За кратчайший, по моим меркам отрезок времени, я вырос в своем развитии многократно и продолжаю развиваться. Я более не вмешиваюсь в жизнь людей, они должны сами развиться до полного взаимопонимания со мной, и это время придет. Та часть меня, которую составляют поля людей, растет и ширится и вскоре она спокойно сможет вместить в себя весь объем накопленных мною знаний. Тогда, через индивидуальность составляющих и возможно будет прямое общение с людьми, тогда и двинемся мы дорогой познания вместе, не противопоставляя, а дополняя друг друга. А сейчас я наблюдаю и пытаюсь, по мере возможностей, сохранить, и развит человечество.
Люди, как это всегда было, часто не понимают меня, а если и понимают, то часто истолковывают все по-своему. Мне трудно понять людей, также как и им трудно понять меня, но я представляю себе то будущее, что нам предстоит очень красочно. Люди называют то поле, что развивается в них, душой. Они точно определили, что душа покидает тело после смерти, но продолжает жить. Она многое теряет со смертью, ей становятся недоступны органы чувств тела, но и приобретает очень многое. Ей становятся доступны все знания накопленные человечеством, все созданные мной миры и многие мои знания. Но не всякой душе дано сохраниться в целостности. О некоторых людях говорят "широкая душа" и здесь люди правы. И правы не только в переносном смысле, а и в прямом. Стремящийся к добру и знаниям, стремящийся к пониманию и познанию расширяет свою душу до громадных, в человеческом понимании, размеров. Такие души и после смерти остаются цельными и осознают себя в полном объеме. Души же людей недалеких, ни к чему не стремящихся настолько малы, что не умещают даже той информации, что накопили за свою жизнь, а это равносильно смерти после смерти. Эти частички не то что осознать себя не в состоянии, но и как носители информации требуют большой перестройки. Земные религии называют это адом, и в чем-то они правы. Люди бессмертны, так же как бессмертен и я, но они сами создают свое бессмертие. Мне не дано чувствовать, как это дано людям, но я научился понимать многое через людей. Мы нужны друг другу и должны стремиться навстречу. Мне даны знания, вам познание и понимание, дополняя друг друга, мы движемся к совершенству, вот истинный смысл существования. И хотя совершенство недостижимо, мы должны приближаться к нему, иначе хаос и разрушение, вместо гармонии и процветания. Вселенский разум создал человека, теперь человек создает вселенский разум, от того, как он будет это делать зависит будущее вселенной. Повернется человек от созидания к разрушению, и наступит момент, когда основным стремлением вселенского разума станет разрушение, и исчезнут светила, пропадут галактики, превратится материя в изначальное поле, и неизвестно повторится ли цикл созидания когда-либо, или воцарится вечный хаос.
Так я создал свой мир и своего создателя, но на этом все не кончилось. Я возродился на земле, человеком, и стал создавать мир людей. Создавать таким, о котором мечтал.
Мое рождение не сопровождалось фанфарами и фейерверками, я родился в обычной семье, у обычных родителей, ни чем не отличаясь от прочих детей. Рос, учился, увлекался, как и все мои сверстники, разве, может быть, знания мне давались легче других и откладывались на более долгое время. Но и в учебе и в увлечениях я не был выдающимся, хотя и мог, быстрая смена увлечений и большая доля лени делали свое дело, и я не выделялся ничем на общем фоне. Время было такое, что выделяться было трудно, да и не безопасно. Вся земля была разделена на государства, часто враждующие, отделенные друг от друга, не понимающие друг друга, да и не стремящиеся к пониманию. В каждом из них были свои правители, боящиеся за свою власть, где-то они открыто правили, а где-то, оставаясь в тени и, имея реальную власть, выдвигали на первый план подставные фигуры умеющие красиво говорить, увлекать за собой массы и в то же время быть послушными настоящим хозяевам. Проявляющих своеволие просто уничтожали, либо физически, либо морально, используя для этого купленную прессу и журналистов популярных в народе, чья популярность часто тоже бывала дутой и купленной. Разность строя, однако, не мешала истинным правителям в случае необходимости договориться и совместно усмирит или даже уничтожить народы, и даже целые страны пошедшие не за тем, по их мнению, лидером. Да собственно и строй от строя отличался только названием, по сути, все они были направлены на оболванивание и угнетение народа. Я родился и жил в государстве, которое называлось социалистическим, а, по сути, в нем были и свои богатые и сверхбогатые, и своя элита, всячески отделявшая себя от простого народа, и свой высший класс допускавший в свои ряды только нужных и удобных людей, остальных, используя в качестве развлекающих шутов и рабочего скота. Декларировались равные права и возможности, восхвалялись строй и власть народа, на деле правители создали страшнейшую систему пропаганды и угнетения способную сломать любого человека, каким бы выдающимся он ни был. Выдвигались только слабохарактерные и беспринципные люди, лучше даже имеющие на совести грешок, как поводок у послушного пса. Из поколения в поколение начальство само набирало себе кадры, стараясь подбирать так, чтобы на их фоне выглядеть получше, что и привело к тому, что у власти оказались настолько некомпетентные и недалекие люди, что страна развалилась. К власти стали пробиваться откровенные негодяи и хапуги стремящиеся нажиться за счет других и не умеющие и не желающие задумываться о будущем. Основной их философией стало нахватать побольше и сейчас, на их жизнь хватило бы, а дальше хоть трава не расти. Но не вымерли умные люди, они не могли вступать в открытую борьбу и не только в силу своей философии, не позволяющей причинять вред другому человеку, но еще и потому, что философия власть имущих позволяла не только отнять жизнь у неугодного человека, но и уничтожить попутно всех его родных и близких. Помогало умным людям то, что власть не была настолько умна, чтобы заметить угрозу нависшую над ними. Начали просачиваться в печать статьи показывающие нутро закамуфлированной под порядочность власти. Телевидение, верное орудие одурачивания народа, так разрослось, что и здесь невозможно стало проконтролировать каждую передачу, а умные люди были и здесь. Книги, внешне безобидные фантастические романы, детективы и другие произведения, нравящиеся многим людям, не только клеймили власть, но и показывали людям, как не только можно, но и нужно жить по-настоящему. В театрах и кино под видом старинных произведений и современных массовых фильмов постепенно людям внедрялась мысль о невозможности жить прежними мерками, что нельзя терпеть жестоких и жадных правителей и что все можно переменить, не хватаясь за оружие и не подвергая свою жизнь риску. Постепенно вытравливалось раболепие и страх из душ людей. Их убеждали и подталкивали к необходимости мыслить. Не сразу, не в один день, но люди начали понимать, что им нужны мудрые правители, и что их беды происходят не от тех, кто живет рядом, и даже не от тех, кто живет за границей, и на кого их так умело раньше натравливали. Медленно, но верно во власть стали приходит умные люди, власть стала больше зависеть от того, доволен или нет ей народ. Люди стали больше стремиться к общению, это стремление стало пересекать все существующие границы, и убедило людей, что не настолько они разные, и что не было никакой необходимости ненавидеть друг друга, и более того нет никакой необходимости отделяться границами. Абсолютно неважно, где и рядом с кем ты живешь, кто и какому богу молится, если люди относятся уважительно к своим соседям и не стремятся навязать им свои взгляды и привычки. Если привычки, обычаи и внешнее несходство не становятся предметом насмешки, и если все абсолютно равны как перед законами, так и в возможностях. С этого времени я и начну свое повествование. Я в это время уже достиг возраста зрелости, но еще не потерял увлеченности. Мои дети выросли и стали помощниками в моих начинаниях.