- Как это ни досадно, но вы совершенно правы!
- Я подвергну её внушению на уровне двенадцать и выше. Причем она никогда и не узнает, что с ней случилось.
5
С наступлением ночи доктор Генри Глоудж был уже у дома Барбары. Не теряя времени, он включил "шпиончика", заделанного в дерево, и отрегулировал силу звука.
После того как в течение тридцати секунд аппарат не издал ни единого звука, доктор нахмурился. "Неужто повторится то же самое, что сегодня утром, - проворчал он про себя. - Может быть, она отправилась навестить своего дружка?" Доктор устало вздохнул, завел мотор и повел фургон к улице, где проживал Вэнс.
Остановившись у тротуара напротив дома, он быстро установил, что Вэнс у себя. Но один.
Молодой человек не спал и находился в прескверном настроении. Глоудж слышал, как тот сорвал трубку телефона и набрал номер, несомненно Барбары, поскольку вскоре в сердцах бросил трубку на рычаг и пробормотал:
- Она ведь знает, что я работаю сегодня в ночь! Куда же она запропастилась?
Тот же самый вопрос все сильнее беспокоил и Глоуджа по мере того, как проходило время. Он вернулся в квартал, где в семейном пансионате проживала Барбара. В её квартире до одиннадцати часов периодически тренькал телефон, что говорило о настойчивости Вэнса.
После того как в течение часа звонки не возобновлялись, Глоудж сделал вывод, что Стрезер отправился на работу. Но это нужно было проверить, и он проделал на машине прежний путь, но в обратном направлении. В комнате рыжеволосого стояла тишина. Успокоившись на его счет, доктор развернулся и снова заступил на дежурство напротив дома Барбары.
Только теперь Глоудж почувствовал, как устал. Он поставил аппарат в режим, при котором после возвращения девушки должен был раздаться предупреждающий его сигнал, проскользнул в заднюю часть фургона и, растянувшись на узкой лавке, медленно забылся глубоким сном.
За несколько часов до этих событий Барбара находилась в своем кабинете.
Незадолго до окончания рабочего дня с ней опять сделалось дурно, и она чуть не упала в обморок.
Разволновавшись, она направилась к Хелен Венделл, чтобы сообщить ей о своем недомогании. При этом она даже не подумала о том, насколько логично было просить помощи у секретарши Хэммонда.
Хелен проявила участие и поспешила провести Барбару к Джону Хэммонду. Девушка, которая к этому времени вновь несколько раз ненадолго "отключалась", была признательна шефу за то, что тот предложил ей отдохнуть в роскошном салоне, примыкавшем к его кабинету. Он назвал его "комнатой для моих друзей".
Она разделась, скользнула под простыни и быстро заснула. Хитроумная ловушка захлопнулась.
Весь вечер Хэммонд и Хелен Венделл по очереди сменялись у её изголовья.
В полночь сотрудник службы спецтехники установил, что биоиндикатор работает исправно. Он прозондировал спящую девушку и сообщил:
- Получился коэффициент девять и две. Кто это? Из вновь прибывших?
Молчание в ответ на его вопрос привело техника в изумление.
- В чем дело? Неужели это жительница Земли? - прошептал он.
- По крайней мере, она не поднялась ещё на одну ступень, - заметила Хелен Венделл после того, как сотрудник отдела спецтехники удалился.
- Жаль, что её коэффициент выше гипнотического уровня, - сказал Хэммонд. - Подвергать её сейчас простому внушению, в сущности, бесполезно.
- Что будем делать?
Незадолго до наступления утра Хэммонд наконец принял решение.
- Коэффициент девять и две не представляет для нас реальной опасности. Поэтому ограничимся пока самыми рутинными мерами. Не будем, однако, забывать о том, что кто-то, возможно, предпринимает действия, о которых нам ничего не известно. Не исключено, что придется при необходимости применить к ней и некоторые методы сверхчувствительного воздействия.
- Здесь? В Центре Альфа?
Хэммонд задумчиво посмотрел на свою очаровательную секретаршу-помощника. Обычно он доверял реакции Хелен в этой области.
Она, очевидно, догадалась, о чем он подумал, поскольку поспешила добавить:
- В последний раз, когда мы прибегали к сверхчувствительным методам, около тысячи восьмисот землян оказались в одной с нами фазе. Конечно, они посчитали тогда, что у них просто разыгралось воображение, но некоторые обменялись своими наблюдениями. В течение нескольких недель над этим все потешались, но нам едва-едва удалось избежать разглашения исключительно важных сведений.
- Да-а-а... справедливое замечание. В таком случае ограничимся тем, что будем продолжать за ней наблюдение.
- Согласна. Тогда я сейчас разбужу её.
Вернувшись к себе в кабинет, Барбара тут же позвонила Вэнсу. Никто не отвечал. Ничего удивительного в этом не было, так как если он проработал всю ночь, то должен был спать сейчас, как сурок. Барбара положила трубку и позвонила в фотолабораторию. Когда ей сказали, что Вэнс отметился в списке ночной смены, а сейчас ушел с работы, у неё полегчало на душе.
К Хэммонду и Хелен Венделл она испытывала чувство большой благодарности за проявленную ими доброжелательность. В то же время она в чем-то и винила себя. Она подозревала, что эти нелады с самочувствием также были связаны с инъекцией, сделанной ей Глоуджем.
Беспокоило то, что все это проявлялось столь БУРНО. "Но сейчас-то мне уже совсем хорошо", - успокаивала она себя, печатая груду бумаг, которые Хелен Венделл набросала в её корзину. В голове Барбары бродило множество планов и проектов. В десять часов Хелен вызвала её и, как обычно, вручила кейс, набитый разными документами.
В это время...
Глоудж проснулся чуть позже семи часов. Барбары все ещё не было дома. Полный недоумения, он побрился электрической бритвой и позавтракал в соседнем баре. Подкрепившись, доктор поехал к дому Стрезера. Убедившись, что молодой человек у себя, Глоудж зарядил свой шприц-пистолет и пробрался в помещение.
Вэнс, как и в прошлый раз, валялся в пижаме на диване в гостиной. Выражение его лица было ещё более угрюмым, чем накануне, если таковое вообще было возможным.
Стоя со шприцем в руках, Глоудж колебался. Этот подопытный его явно беспокоил. Но в том положении, в котором биолог оказался, отступать уже было нельзя. Успокоившись, он привел в действие механизм выброса газообразной сыворотки. На этот раз игла почти коснулась тела молодого человека.
Сколько-нибудь заметной реакции со стороны Вэнса не последовало.
Глоудж вышел на улицу. Направляясь в Исследовательский центр, он думал о Барбаре. Жаль, что она отсутствовала. Он так надеялся сделать инъекцию своим обоим подопытным практически одновременно. Очевидно, этого не получится.
6
Доктор Глоудж находился в своем кабинете всего несколько минут, когда раздался телефонный звонок. Дверь не была закрыта, и он услышал разговор своей секретарши. Та взглянула в его сторону:
- Вас кто-то спрашивает, доктор Глоудж. Это машинистка, которая некоторое время работала у нас... Барбара Эллингтон.
Секретарша, видимо, расценила изумленное выражение на лице Глоуджа как отказ, поскольку тут же торопливо добавила:
- Следует ли ей ответить, что вас нет?
Глоудж весь дрожал от неуверенности.
- Нет, не стоит, - сказал он. Затем, чуть помолчав, добавил: Соедините меня с ней.
Когда доктор услышал в телефонной трубке ясный, серебристый голос Барбары, он почувствовал, что готов на все.
- Что случилось, Барбара?
- Мне нужно занести вам документы. - Голос буквально звенел от избытка энергии. - Поскольку полагается их вручить лично, я хотела удостовериться, что вы на месте.
Случай предоставлялся сам собой...
Более благоприятного поворота событий Глоуджу было трудно даже желать. Его второй подопытный вот-вот придет, он сможет сделать вторую инъекцию и непосредственно наблюдать за реакцией.
На самом деле никакой реакции ему заметить не удалось. Передав ему документы, Барбара повернулась спиной, и именно в этот момент Глоудж "выстрелил" в неё сывороткой во второй раз. Девушка не подскочила от неожиданности, не зашаталась. Она спокойно продолжила свой путь, открыла дверь и удалилась.
Но в кабинет Хэммонда она не вернулась. Ожидая резкой физической реакции на вторую инъекцию, она предпочла в момент криза находиться в одиночестве, в своей квартире. Ей стоило большого труда сохранить невозмутимость перед Глоуджем.
Поэтому, выждав столько времени, сколько требовали соображения осторожности, она позвонила Хелен Венделл и передала ей, что не очень хорошо себя чувствует.
- Этого и следовало ожидать после столь тяжкой ночи, - любезно ответила ей Хелен.
- У меня начались головокружения, и к тому же подташнивает, - быстро подхватила Барбара. - Я испугалась и помчалась домой.
- Так вы сейчас у себя?
- Да.
- Я предупрежу господина Хэммонда.
Барбара положила трубку. Последняя фраза Хелен её насторожила. Но она ничем не могла помешать секретарше Хэммонда сообщить тому о её состоянии. Тем не менее это создавало реальную угрозу потери места работы. Слишком ещё рано. Позднее, когда эксперимент подойдет к концу, все это уже не будет иметь значения. Но сейчас...
Может быть, стоило принять кое-какие "страховочные" меры, как это обычно делают служащие. "В конце концов, - подумала она, - ведь должны же быть у меня какие-то симптомы болезненного состояния". Она позвонила врачу и условилась с ним о консультации на завтра. Кладя трубку, она почувствовала, как её захлестнула непривычная ей веселость: "Завтра, после этой второй инъекции, наверняка я буду чувствовать себя прескверно".
Хэммонд появился к концу дня, и Хелен сообщила ему о звонке Барбары. Некоторое время он молчал, погруженный в свои мысли.
- Что-то здесь не так, Хелен, - вымолвил он наконец. - Наверное, я должен был спросить об этом у вас раньше: вы хорошо изучили её личное дело?
Блондинка самоуверенно улыбнулась:
- Я в состоянии наизусть повторить все, чем оно напичкано. Ведь проверкой на безопасность при поступлении на работу занималась я сама. Что именно вам хотелось бы знать?
- Вы хотите сказать, что в личном деле нет ничего особенного?
- Во всяком случае, ничего необычного я в нем не обнаружила.
Хэммонд больше не колебался. Уже давно Хелен пользовалась его полным доверием.
- Очень хорошо, - неожиданно сказал он, поднимая, как бы сдаваясь, руки вверх. - Пусть она воспользуется этим уик-эндом для того, чтобы подлечиться. Предупредите меня, когда она снова выйдет на работу. Прислали ли уже доклад из Новой Бразилии?
- Я его переслала в наш Центр в Милане.
- Серьезно? Тогда соедините меня с Рамоном. Для этого несомненно есть какая-то причина!
Вскоре новые заботы целиком завладели вниманием Хэммонда.
Барбара спала.
И проснулась, когда часы показывали семь часов двенадцать минут.
В этот утренний час было совсем светло. Но узнала она об этом совершенно необычным способом. Девушка вышла из комнаты, чтобы полюбоваться пейзажем... не покидая постели!
Она одновременно была и в постели, и вне дома.
В одно и то же время...
Машинально она затаила дыхание. Понемногу образ улицы стерся, и она вновь очутилась в комнате.
Пораженная тем, что произошло, Барбара вновь задышала полной грудью. Методом осторожного поиска она выяснила, что порог её чувствительности достигал примерно сотни метров.
И это было все, что ей удалось узнать.
Что-то в её мозгу действовало наподобие невидимого зрительного шупальца, способного проникать сквозь стены и передавать оптические изображения предметов в тот участок мозга, который интерпретирует световые ощущения. И эта способность носила вполне устойчивый характер.
Вскоре Барбара заметила черный фургон, припаркованный на углу, и доктора Глоуджа внутри. Она увидела, что тот держал в руках прибор, от которого к его уху тянулся проводок. Казалось, он тайно следит за ней. Вид у доктора был самоуглубленный, маленькие глазки полузакрыты. Она сумела воспринять и степень решимости этого маленького лысого доктора в отношении эксперимента. То, что ей открылось, внезапно испугало ее: Барбара обнаружила беспощадную и безличностную волю, которая никак не совпадала с её собственным радостным и искренним участием в эксперименте Глоуджа.
Для доктора - остро почувствовала она - все живые формы, над которыми он работал, были всего лишь неодушевленными объектами для опытов.
С общечеловеческой точки зрения, его деятельность, безусловно, носила характер безграничной извращенности.
Барбара увидела, что Глоудж отложил аппарат в сторону, завел мотор и уехал.
"Раз Вэнс работал в ночную смену, - подумала она, - то доктор, скорее всего, направляется к нему".
Желая удостовериться в этом, Барбара набрала номер телефона Вэнса. Никто не ответил. Тогда она позвонила в лабораторию. Административный помощник сообщил, что сегодня ночью Стрезер на работу не выходил.
Она забеспокоилась, вспомнив, как мучительно реагировал Вэнс на первую инъекцию. Она подозревала, что доктор уже сделал ему и второй укол, и опасалась, что Вэнс отреагировал на него не лучшим, чем в первый раз, образом.
Барбара быстро оделась и отправилась на машине к своему дружку. Приближаясь к дому Вэнса, она разглядела через стену, что тот был дома. Но на её звонок никто не ответил. Тогда она вошла, воспользовавшись своим ключом. Тот лежал на диване в гостиной и беспокойно метался во сне. Судя по его внешнему виду, у него поднялась температура. Она потрогала лоб: он был сухой и буквально обжигал руку.
Вэнс повернулся и открыл глаза. Его взгляд был затуманен. "А я так хорошо себя чувствую, - печально подумала Барбара. - Почему же он так плох? Что могло произойти?"
- Вэнс, нужно немедленно вызвать врача, - встревоженно сказала она. Как зовут того доктора, который лечил тебя в прошлом году?
- Ничего, все пройдет, - пробормотал Вэнс. И снова заснул.
Барбара села рядом с ним на диван. Внезапно она принюхалась, и ошеломляющая мысль промелькнула у неё в голове: "Ведь это газ!" Но времени действовать у неё уже не было.
Барбара, должно быть, потеряла сознание сразу, потому что уже в следующее мгновение Глоудж склонился над ней, распростертой на полу.
Ученый был спокоен, действовал уверенно и, казалось, был доволен ходом событий. Она уловила его мысль: "С ней все будет в порядке".
Глоудж подошел к Вэнсу. На сей раз он проявил обеспокоенность: "Да... по-прежнему ничего хорошего... Посмотрим, может быть, ему будет лучше от транквилизатора".
Доктор сделал укол. Когда он выпрямился, в голове у Глоуджа она прочитала странную и свирепую мысль: "В понедельник вечером наступит очередь третьей инъекции. Пора решаться".
Барбара все это воспринимала так отчетливо, как если бы доктор говорил в полный голос. Ей стало ясно, что он намерен умертвить их обоих, если один из двух его экспериментов не пойдет по намеченному им руслу.
Вне себя от ужаса, Барбара старалась тем не менее сохранять полную неподвижность. И в этот момент с ней произошел эволюционный скачок, совершенно отличный от тех, что имели место до сих пор.
Началось с того, что внезапно в её мозг хлынул поток такой, обычно тщательно скрываемой, информации, который позволил ей увидеть людей в их истинном свете. С одной стороны - глупцы, симулянты, люди-тряпки. С другой - одержимые и развращенные, ловкачи и циники. Барбара видела, что в мире есть и сильные личности, движимые добрыми намерениями. Но в этот момент она была особо восприимчива к лицам разрушительного типа... множеству жуликов и клятвопреступников, которых - и теперь она это отчетливо сознавала совесть совершенно не мучила. Но она поняла также и то, что они ошибались насчет своего собственного горького жизненного опыта. Потому что они действительно были алчными и чувственными людьми, потому что перестали бояться наказания как в этом, так и в потустороннем мире, потому что считали недопустимым, чтобы кто-то выступал против их мелких капризов, потому что...
Промелькнуло и одно личное воспоминание, которое она уже давно забыла, - о мелком начальничке, который выставил её за дверь - а ведь это было её первое место работы! - только за то, что она отказалась пойти к нему домой.