Ну? Отвечай!!!
Издав утробный звук, Портнов повернулся на бок и, сложившись пополам, с хрипом выдавил из себя:
Это… комбат…
Слава снова нанес удар ногой, на этот раз целя в живот, потом еще и еще.
Кто еще участвовал?
Не… бей… Зам… полит… Коман… дир… – хрипел Портнов.
Но Слава уже не мог остановиться. Он методично бил ногами по зубам, по лицу, превращая его в кровавое месиво.
Квартирку, говоришь, прикупил?! Квартирку!..Квартирку!..
Привлеченный криками, в кабинет заглянул какой-то боец. Слава зыркнул на него своими темными, горящими, как уголья, глазами так, что тот моментально захлопнул дверь и ретировался. Словно вспомнив что-то, Слава остановился, на долю мгновения задумался и, оставив в покое уже полумертвого Портнова, выбежал из кабинета. Ему еще надо было посчитаться с остальными.
Комбата на месте не оказалось. Командирский кабинет… Пустой. Замполит… На месте.
На мечущегося по штабу, как безумный, капитана Будылина навалилось сразу несколько человек, задержав его на пороге замполитовского кабинета. Но, зарычав, как раненый зверь, он стряхнул их с себя. И почти без разбега, как леопард, прыгнул через стол на замполита, сомкнув на его горле цепкие пальцы.
Эпизод 3. Эдя. Москва. 2006
Привет, Ниночка! – Эдя, как всегда, ворвался в офис как яростный молодой муссон, наполняя воздух вокруг себя дорогой парфюмерной свежестью.
Здравствуйте, Эдуард Яковлевич! – Ниночка, ловко оттолкнувшись ногами, откатилась на своем стуле назад и, соскочив с него, усердно приветствовала шефа, изобразив едва ли не книксен.
Нет, не то, чтобы Ниночка так низкопоклонствовала перед начальством. Ничуть. Вот, например, два других компаньона. Да плевать она на них хотела: и на Вадю, и на Аньку. В особенности, на Аньку. Жуткая воображала. «Ниночка, подайте то, Ниночка, подайте это». И нет, чтобы по-человечески на «ты». А все обязательно с издевкой, на «вы». Но Эдуард Яковлевич – это особая статья. Ниночка уже почти год работала в фирме, и, втайне и практически без всякого успеха и надежды, любила (да что там любила; обожала, боготворила) Эдю. Любовь эта, как факт малообъяснимый, давно стала предметом постоянных пересудов и подтруниваний остальных работников фирмы. Да и то сказать: статная красавица 20-ти лет от роду, фотомодель Ниночка, с ногами от ушей, и маленький, пузатенький, с вечно мокрыми, раскисшими, как вареники, губами и смотрящим на сторону носом, Эдя. До того, как получить это место, Ниночка была абсолютно уверена, что любой директор только и делает, что крутит шуры-муры со своей секретаршей то на рабочем столе, то в кресле, то на каком-нибудь диванчике. И уж кто к ней только ни подкатывался: и плейбой Вадя, и «сотрудник за все» Иван со своим дружком-компьютерщиком, и даже кое-кто из профессоров-посетителей, не говоря уж о старом козле юристе, который и в офис-то приходил раз в неделю на два часа. Один только Эдя оставался тверд, как скала, не реагируя ни на особую старательность и услужливость, ни на спущенные до середины ягодиц джинсы и прочие изощрения современной моды.
Ну, как у нас дела, Ниночка? – Вполне резонный вопрос для руководителя, явившегося на работу в половине двенадцатого.
Все в порядке, Эдуард Яковлевич, – радостно доложила Ниночка, – все на месте, работают, нет только Вадима и Анны. Да, профессор приходил, вот, оставил, – она протянула Эде увесистый том, – ну, этот, который вчера звонил. Сейчас фамилию посмотрю. – Она начала рыться в своих бумагах. Узнав в свое время, что посетители офиса, как правило, сотрудники НИИ или ВУЗов, она, ничтоже сумняшеся, именовала всех их профессорами.
Не надо, – наполеоновским жестом остановил ее Эдя, – я понял, о ком речь. Он что-нибудь просил передать?
Нет, – Ниночка подкатила свои глазищи, млея от близости шефа, – он Вадима ждал, сказал, какие-то последние результаты хотел с ним обсудить.
Хорошо, – с томом под мышкой Эдя прошествовал в кабинет и закрыл дверь.
Оказавшись в кабинете, он прошел к Вадиному столу и швырнул на него злополучный отчет, потом, заняв свое рабочее место, облокотился о стол, схватившись обеими руками за голову. «Все, разлюбезный друг детства Вадечка, – подумал он, – ты меня достал. Мало мне твоих разборок с Анькой, так еще и эта дура на мою голову … Какого черта ты ее брал на работу? – мысленно задал отсутствующему собеседнику риторический вопрос Эдя. – А? Чтобы еще одну девку иметь под боком? Чтобы Аньку было проще дурить? А с Анькой-то… а с Анькой … Я тебе говорил: «Не трогай Анну! Пусть человек работает. Не крути ей мозги! Что тебе других баб мало?!.»
Эдя откинулся в кресле назад, машинально принявшись потирать руками подлокотники. Все рушилось. Все, что он с таким тщанием создавал, рушилось из-за какой-то мелочи, какого-то пустяка, к работе-то, но большому счету, и отношения не имеющего. И когда? В момент наивысшего успеха, когда только, как говорится, живи и радуйся.
Он поднял трубку и, не спеша, набрал номер, и после долгих секунд ожидания вдруг взорвался яростным криком:
Вадька, сволочь, ты почему не на работе? Тебя Нефедов сегодня полтора часа прождал!
Я болею, Эдя, – проблеяла трубка.
Болеешь, говоришь? – зашипел Эдя в трубку. – Нефедов, доктор наук, заслуженный изобретатель, лауреат Государственной премии ждет тебя, сопливого засранца, полтора часа, а ты болеешь? Знаю я твои болезни, – с новой силой заорал он, – водки ты обожрался. Целую неделю уже пьянствуешь. Анька, небось, тебя застукала, как блудливого кота, вот ты и передрейфил. Со страху и глушишь водку. Нет, ты скажи, совесть у тебя есть?
Откуда ты знаешь, что застукала? Это она тебе сказала? – слабым голосом поинтересовался Вадя.
Да нет, нечего такого она мне не говорила. Она, когда вернулась, позвонила мне, подробно рассказала о результатах поездки, сказала, что очень устала и берет отпуск на неделю. А тебе просила передать, чтобы ты ей больше на глаза не попадался, не то она тебя убьет.
Ну, вот видишь, Эдя. Говорит – убьет. Она ведь, знаешь, какая, слов на ветер не бросает. Я ее боюсь. – В голосе Вади зазвучали пьяные слезы.
Успокоившийся было генеральный директор снова разозлился так, что аж подпрыгнул на стуле:
Ты мне дурку-то не гони! Испугался он. Одна, значит, устала, другой испугался. А работать кто будет, а?! Я тебя спрашиваю? Все на меня решили повесить?! Или мне вас насильно в рай тащить? Ты почему от меня прячешься? Почему вырубил телефон? Да я тебя, мерзавца, по всей Москве разыскивал всю эту неделю! В общем, так. Завтра ты в 10.00 на работе трезвый, как стеклышко. И эту неделю ты мне отработаешь. Или можешь не появляться здесь больше никогда. Понятно?
Эдь, но Анька… – снова загундосил Вадя.
Я все сказал, больше повторяться не буду.
Понял, понял, Эдь … Буду … Как штык.
Эдя бросил трубку на аппарат, поднялся с места и зашагал по кабинету, стараясь успокоиться. «Дерьмово, конечно, – подумал он, – но лучше так, чем полная неопределенность в течение целой недели. Нет, так дальше нельзя, с Вадькой надо что-то решать. Черт возьми, мы уже становимся серьезной конторой, и такой технический директор – ну, совсем не в жилу. Взять на его место, хотя бы, того же Нефедова. Да за такие бабки … Он счастлив будет до безумия. Но Вадька – партнер, – возразил он сам себе и тут же отмел этот довод, – ну и что, что партнер. Еще раз сорвется …»
До сих пор Вадя в запойном пьянстве замечен не был. Бывало, ну, погудят они вместе с Эдей день, два и то – не часто. А так, чтобы неделю на работу не ходить, на звонки телефонные не отвечать, нет, такого не случалось никогда. И не только за четыре года их компаньонства. За последние двадцать пять лет своей жизни Эдя не мог вспомнить ни дня, когда бы они с Вадькой не виделись.
Помнил себя Эдя лет с четырех, причем первые воспоминания были связаны с Вадей. Они росли в одном дворе. Друзья – водой не разольешь. Их так и звали Вадя-Эдя. Вместе ходили в детский сад, потом в школу. Вместе поступили в университет и проучились пять лет в одной группе. Здесь их называли не иначе, как Близнецы, прозрачно намекая, тем самым, на знаменитую голливудскую комедию. И действительно, наша парочка походила на героев Шварценеггера и Де Вито. Высокий, спортивного вида красавец Вадя и маленький, кругленький, с ранней лысиной на макушке, откровенно просвечивающей сквозь редкие волосы, Эдя. И за девчонками ухаживали тоже вместе. В Вадю, как правило, влюблялись все первые красавицы. А поскольку такие девчонки подбирают себе в подруги эдаких «серых мышек», на фоне которых их красота смотрится еще ослепительней (как большой бриллиант в скромной оправе), то Эде эти самые «мышки» и доставались. Но он не был в обиде на Вадю. И парашютным спортом они занялись вместе. Больших спортивных успехов не добились, но прыгать, что называется для души, продолжали до сих пор. И только один раз их интересы разошлись. Вадя и Эдя, как и большинство студентов, после учебы еще и подрабатывали. Дежурили, сменяя друг друга, в зале игровых автоматов. Работа не хитрая и не обременительная. Деньги принял, жетоны выдал и сиди себе – книжку почитывай.
Но однажды Вадя заявил:
Знаешь, Эдь, я, наверное, уйду отсюда.
Ты что, сдурел? – удивился Эдя. – Где ты такую работу еще найдешь? Времени свободного полно, над головой никто не стоит, платят нормально, плюс еще чаевые от клиентов. Одна забота – на смену вовремя прийти.
Мне Рыбаков предложил на кафедре у них поработать, – постарался объяснить свое решение Вадя.
Да они же там платят копейки … – возмутился Эдя.
Ну и что … – Вадя пожал плечами. – Мне у них интересно.
И бросил игорный бизнес, предпочтя ему пленительный мир науки. Как ни странно, но именно этот нерациональный поступок самым кардинальным образом повлиял на их общее будущее.
Последовавшие за окончанием университета три года запомнились друзьям как нескончаемая череда длинных, серых, беспросветно унылых будней, проведенных перед монитором компьютера за выполнением однообразной, бестолковой и не требующей особой квалификации работы. Оба были недовольны: Вадя – тем, что его работу лишь условно можно было назвать инженерной, а Эдя – начальством, которое, как он считал, затирало его, не давая развернуться и показать во всем блеске свои организаторские способности. Так или иначе, но друзья окончательно и бесповоротно решили увольняться из НИИ городского хозяйства. Дело было за малым. За новой работой. Никак им не удавалось найти работу, устраивающую обоих. То, что нравилось Ваде, не подходило Эде, и наоборот.
Был обычный рабочий день, ничем не отличимый от огромного большинства своих собратьев. Вадя сидел за рабочим столом и тупо вбивал цифры в очередной формуляр, мысленно перенесясь за многие тысячи километров отсюда.
Эй, проснись. – Эдя толкнул его в плечо.
Да пошел ты … – Вадя откатился на стуле от стола и, забросив руки за голову, сладко потянулся. – Я, может быть, сейчас на пляже пузо грел … И не один, между прочим, а с двумя красотками. С блондинкой и брюнеткой … А ты пришел, поганец, и все испортил.
Эдя присел на краешек стола.
Я сейчас был в двадцать четвертом отделе … – Он почесал гладко выбритую, отливающую синевой щеку. – В мэрии принято решение о строительстве десяти мусоросжигающих заводов. Оборудование для них будут закупать в Германии или Голландии. А наш институт назначен ведущей организацией.
А тебе-то что с того? И из-за этого надо было меня с пляжа выдергивать? – Вадя снова с удовольствием потянулся.
Да так … – Эдя пожал плечами. – Ясулович опять из-за границ вылезать не будет. Оборудование-то ему выбирать … То в Германию, то в Голландию, а может быть, и еще куда-нибудь …
В Таиланд, на Пхукет, – закрыв глаза и мечтательно улыбаясь, поддакнул Вадя.
Да … И комиссионные, небось, еще с поставщика слупит. Вот бы попасть к нему в команду … А, Вадька?
Так тебя и взяли. Держи карман шире. – Вадя подкатился к столу и снова принялся за работу.
Какое-то время они молчали, потом Вадя оторвался от клавиатуры, поднял голову и, глядя прямо в глаза Эде, неожиданно сказал:
А печи эти, Эдька, дерьмо. Каменный век. От них вреда для экологии больше, чем от самого мусора.
Тебе-то откуда это известно? – Эдя недоверчиво хмыкнул. – Что главный специалист по мусору, да?
Ну, главный – не главный, но если я говорю, так оно и есть, – обиженный недоверием друга, пробурчал Вадя. – Еще когда я на кафедре у своих старичков работал, они занимались этим вопросом. Я им и обзор по существующим методам готовил. Они, понимаешь ли, разработали новую технологию – сжигание мусора в плазме. Хотя вернее это назвать испарением, а не сжиганием. Мусор в струе плазмы распадается на отдельные молекулы и улетучивается. Ни тебе вредных газов, ни сажи, ни окислов всяких, ни спекшихся металлов …
И чем эта эпопея закончилась? – Эдю явно заинтересовал Вадин рассказ.
Да ничем. Они подергались—подергались, сунулись в мэрию, в областное правительство … На том все и затихло. Хотя у них уже была действующая экспериментальная установка …
Прикольно. У тебя оказывается есть такая информация, а ты молчишь … Слушай, Вадь, а ты можешь мне коротенькую аннотационную справочку по этому делу организовать? Так, на листик, не более.
Не вопрос, – уверенно ответил Вадя, – сейчас вот Рыбакову позвоню … А зачем тебе? Ты что-то придумал?
Эдя наморщил нос, снова почесал щеку:
Ладно, я пошел к себе. Мне необходимо подумать. Завтра все объясню. – И пошел к выходу. – Справочку не забудь мне сегодня занести.
На следующий день, придя на работу, заинтригованный Вадя первым делом бросился к Эде. Вчерашняя Эдькина таинственность заставила его даже изменить своим правилам и отказаться от ритуальной утренней чашечки кофе.
Эдя встретил его торжествующей улыбкой победителя и, не дав Ваде даже рта раскрыть, обрушил на него целый водопад информации:
Привет, Вадька. Можешь писать заявление на расчет. Я свое еще вчера в отдел кадров отнес. Мы с тобой открываем инжиниринговую фирму. Я генеральный директор, а ты – технический. Будем торговать научными разработками и новыми технологиями. Для начала продадим московскому правительству рыбаковскую плазменную печь для сжигания мусора. С помощью нашего НИИ, конечно. Ясуловича мы возьмем в долю, естественно. Он своего в любом случае не упустит. В Германию и во Францию – и так, и так слетает. Для изучения предлагаемых вариантов. А на тендере выяснится, что наш с тобой вариант – самый лучший. А дальше … Дальше мы выгребем все закрома у твоих старичков …
Ты что, это все всерьез? – Вадя протянул руку и, как заботливая мамаша, пощупал Эдин лоб. – Температура вроде нормальная.
Пошел к черту, придурок. – Эдя пихнул друга в бок.
Нет, ты действительно думаешь, что директор института будет пилить бабки с такой пузатой мелочью, как мы? Ты как себе это представляешь? Что ты заявишься к нему и, попросту говоря, предложишь взятку? Да он тебя и не примет. Ты сначала на прием к нему попади, – презрительно прищурившись, выдал ему Вадя.
Уже.
Что уже?
Уже попал. – Эдины красные толстые губы снова растянулись в торжествующей улыбке.
Как? Каким образом? И что?
Нашелся добрый человек, позвонил ему, попросил, чтобы он отнесся к моему предложению благожелательно. – Эдя покровительственно похлопал Вадю по плечу.
Так значит, все, что ты говорил, это все действительно всерьез? Да? – Вадя был потрясен.
А ты что думал, кореш? Что я фуфло гоню? Я пацан конкретный, дешевого базара не люблю, – растопырив пальцы веером, «крутым» тоном заявил Эдя.
Оба расхохотались.
В дальнейшем все оказалось почти так, как планировал Эдя. На тендере они стали победителями, но в мэрии все-таки решили подстраховаться, и друзья получили заказ на две печи из десяти. Львиную долю прибыли забрал себе Ясулович, но и Ваде с Эдей кое-что перепало. А дальше … Дальше были каталитические дымоуловители и революционная технология по очистке сточных вод. Вадя был счастлив до безумия. Интересная работа, и … деньги. Деньги, о которых раньше он мог только мечтать. Но Эде этого было мало. Ему хотелось масштабов, ежедневного и постоянного роста, настоящего, большого дела. Ну, масштабов, если и не олигархических, то где-то около того. Но для этого, во-первых, надо было отцепить Ясуловича, умудрившись при этом сохранить в качестве постоянного заказчика правительство города, а во-вторых, надо было расширять базу и предложения, и потребления продукции фирмы. А продукция – это высокие технологии, новые инженерные решения. Это вам не докторская колбаса, покупателя на такую продукцию за каждым углом не отыщешь. Так что, если первую задачу Эдя худо-бедно за два года решил, то со второй был полный швах. Вадя, завязавший за эти годы множество контактов в различных вузах и НИИ, был готов предложить для реализации целую кучу самых разнообразных проектов и технических решений. А вот с заказчиками на них как-то получалось не очень …
Так в их компании появилась Анна. Эдя переманил ее из одной торговой фирмы, где она работала коммерческим директором, предложив ей компаньонство и треть заработанной прибыли. То ли он почувствовал что-то в этом далеком от мира техники и науки человеке, то ли он так поступил от безысходности, но … Результат ошеломил даже самого Эдю. Уже через две недели у них появился заказчик… в Турции.