- Вы чего тут козлы, расселись? Вам что, подворотни мало? Григорий слегка обиделся. Больше за подворотню.
- Ты чего такое говоришь, бабка? - ответил он, размахивая початой бутылкой водки в правой руке, - Побойся Бога, если не партийная. Мы что, алкоголики какие-нибудь, по подворотням пить?
- Так кто ж вы, если в песочнице средь бела дня эенки наливаете?
- Мы, инженеры-химики, гордо ответил Григорий, - Моя фамилия Забубенный, может, слыхали?
- Не слыхали, А ну валите отсюда, а не то милицию позову! Забубенный хотел еще что-то сказатъ, но вспомнил, как однажды, проезжая через Сыктывкар, устраивался работать в милицию и что из этого вышло. Воспоминание пробудило в нем давно забытые привычки. Неожиданно для себя Забубенный гаркнул:
- А ну, предъявите документы!
Бабка опешила. Документов, кроме использованного билета на трамвай, у нее с собой не было. Тут в перепалку вмешался Антон, все это время разглядывавший пацана, который искренне хотел покопаться в песочке, но пока боялся.
- Да ладно, бабуля, не надо предъявлять документов. Пойдем, Григорий ко мне домой, пусть парень отдохнет.
Забубенный нехотя собрал остатки трапезы обратно в мешок и, заткнув пальцем бутылку, побрел в парадное. Они поднялись к Антону в квартиру и там расположились на кухне. Когда сосед продолжил возлияние, Антон не выдержал и присоединился. Третьего у них не было, но и водка уже подходила к концу. Опроставший пол-литра в одно лицо Григорий прорвался. Тонкая плотина врожденной тактичности была сметена мощным потоком водки и воспаленных воспоминаний. И Забубенный начал историческую песню.
- Вот я-то постарше тебя буду почитай вдвое, Антоха. А как мы жили, какая у нас страна-то была, ты только представь! Широкая! В-оо-т такая..., и он развел свои руки с огромными ладонями в стороны, едва не свалив стоявшую на подоконнике вазу.
- Угу, - подтвердил Антон, с сожалением понимая, что плотина точно прорвалась и придется ждать пока поток иссякнет, - Шире некуда, дальше океан.
- Вот и я говорю, рыбы - море, лесов - океан, руби - не перерубишь! А сколько светлых голов у нас в стране, а?
- Море?-предположил Антон.
Больше, подтвердил Григорий, - Светлых голов у нас тьма!
- Точно. Руби, не перерубишь, - поддакнул Антон.
- Во-во. И чего только не напридумывали эти русские светлые головы:
электричество, паровоз, комбайны, мельницы, бани и даже космические корабли! Всего было вдоволь. Представляешь, как мы жили, пока не пришли эти...
Антон на секунду озадачился. Отсутствие знаний компенсировалось у Забубенного хорошей осведомленностью в политике и экономике необъятной родины. Антон пропустил мимо ушей "мельницы и бани", придуманные мусульманами, но версия про "этих" его несколько озадачила. По возрасту Григорий вроде бы не походил на старого революционера, принимавшего участие в штурме Зимнего, в то же время был уже не слишком молод. Скорее всего, он имел в виду "новых русских". На всякий случай Антон переспросил:
- Это, какие эти?
- Ну, те, несвязно ответил Григорий, и слегка стушевался, - которые все захватили и разворовали. Ворюги, короче, у которых опять стало много денег.
- Банкиры, что ли?
- Ага. Банкиры, пирамиды и правительство. Наживаются, сволочи, на народной душе. "Кока-Колу" пьют со "Сникерсами" разными, стриптизы смотрят. А народ-то, что - двужильный, одну водку кушать? - у Забубенного в глазах появился злобный блеск, - Народ, он тоже "Сникерсов" хочет и стриптиза, культурно отдыхать то есть. Тысячу лет уже терпим эксплуататоров, сколько ж можно пить кровь народную?
При этом он набулькал себе и Антону еще по рюмке. Водка закончилась,
- Да какую же тысячу? - снова удивился Гризов, - Еще ста лет не прошло, как всех эксплуататоров перевешали.
Забубенный отмахнулся.
- Ты меня Антоха не путай, давай лучше выпьем!
- За что? - спросил Антон,
- За правительство!
Теперь Антон был ошеломлен окончательно.
- За какое правительство? Ты же их ворюгами считаешь, Григорий.
Но Григорий не ответил. Он молча опрокинул в себя стопку и посмотрел на пустую бутылку. Затем перевел мрачный взгляд на кухонную стену.
- Да, - наконец выговорил он с нажимом в голосе, - Все надо менять!
- Точно, Григорий! Это верно подмечено. У тебя, я смотрю, государственный ум. - пошутил Гризов, - Тебе надо революцию делать Григорий или сразу в президенты двигать. А что, будешь страной управлять, это легче, чем "Мерседесы" чинить. Учится, главное, вообще не надо. В президенты всех берут, никакой дискриминации, - актеров, теннисистов, летчиков. Самое рыбное место
Григорий воспрянул духом и с надеждой посмотрел на Антона. Но тут ему пришло в голову, что если делать революцию это значит, надо рисковать жизнью, создавать партию, лет двадцать помотаться по тюрьмам и ссылкам, недоедать, и, если на этом пути тебя не застрелят, то брать власть в свои руки путем кровопролитного сражения за Кремль, поскольку просто так ее не отдадут. А если выставить свою кандидатуру на выборы от блока инженеров-химиков и авто слесарей, то ведь надо еще денег добыть на предвыборную кампанию Людей найти нужных, помощников, все организовать, всех подкупить и постараться дожить до дня всенародного голосования. И в том и в другом случае надо было много работать,
Григорий посмотрел на Антона, махнул на все рукой и сказал:
- Я за второй бутылкой сбегаю, а то водка закончилась.
Я что-то был такое без названья,
Не флора и не фауна как будто...
Глава пятая. Контакт по-русски
В ожидании Антон просидел почти два часа, глядя в окно на слегка трепыхавшиеся листья тополей. Пара стопок сделали свое расслабляющее дело, Гризов размяк, и сам постепенно пропитался духом воспоминаний. Скоро ему захотелось покурить, он вышел на балкон, но вспомнил, что больше не курит. Однако на балконе остался, - больно хорошо было стоять августовским вечером на открытом воздухе, хоть и городским.
Когда стукнуло шесть вечера, а Забубенный по-прежнему не давал о себе знать, Антон решил позвонить Утякину. Вместе с ним можно было сообразить что-нибудь развлекательное. Но не успел. Неожиданно в воздухе случилось что-то странное. Освещение двора резко изменилось. Неровные тени деревьев, до того едва различимые в мягком вечернем свете, внезапно почернели, став четкими, словно на футбольном стадионе включились чудо прожектора. Проявилась песочница с избушкой. Больше ничего не произошло, но Антону и этого хватило. Осмотрев двор, Гризов медленно поднял голову вверх и вздрогнул от неожиданности: над самыми крышами двора-колодца висела, мерная бортовыми огнями, летающая тарелка. Не какой-нибудь "Шаттл" или станция "Восток-7", а самая натуральная летающая тарелка из фильмов про инопланетян. Из ее днища били мощные прожектора, освещая все вокруг, но почему-то никто кроме Антона не обратил на нее внимания. Дети продолжали копаться в песочке, прохожие шли по своим делам, к окнам домов не прилипали изумленные сограждане. Странно, но с появлением тарелки, не появилось никаких новых звуков типа завывания турбин или свиста разрезаемого воздуха, не вырывался пар из раскаленных дюз. Видно, техника была экологически чистой и находилась за гранью фантастики.
Между тем, Антон прислушался к своим ощущениям, "Странно, - думал он, вроде бы всего три рюмки выпил, а уже летающая тарелка. Что-то быстро. Не мог же Забубенный плохую водку выбрать, он же у нас эксперт". Антон снова поднял голову и посмотрел на висевшую всего в ста метрах над ним летающую тарелку. Но, сколько ни моргал он глазами, ни тер их руками, тарелка никуда не девалась и требовала научных объяснений.
"Ну, допустим, тарелка, - начал он потихоньку выходить из положения, - Ну, допустим, летать может без крыльев, на то она и тарелка. Тарелок у нас пока не делают, значит из космоса. Это что же получается, - я первый российский журналист, который вступил в контакт с инопланетянами? Вот это да! Этак меня и на премию могут выдвинуть за эксклюзив. Если жив, правда, останусь после контакта. Надо будет посмотреть как у них там дела, на предмет связи и выяснить, что в космосе думают про Брюса Уиллиса".
Тут в сознание Гризова неожиданно проникла первая трезвая мысль, - а как же с ними в контакт войти? Вдруг они сейчас улетят, что тогда? Антон снова посмотрел на тарелку, оценивая расстояние до сверкающих противометеоритной обшивкой бортов. "Эх, высоковато, и лестницы у меня нет никакой, - с горечью подумал он". Но тарелка никуда улетать не собиралась, а инопланетяне дали о себе знать телепатически, - у Антона снова появилось ощущение, что его мозг кто-то мягко сканирует.
За спиной раздался легкий шорох, Гризов обернулся и к своей радости узрел сильно пьяного Григория, которому дал ключи от своей квартиры. Забубенный ворвался на узкий балкон, размахивая руками, словно Чапаев, едва не свалился вниз через перила, и тут же поинтересовался, почему вокруг так светло в семь вечера. Антон приложил палец к губам, будто боялся, что его услышат внеземные гости, а пальцем другой руки показал в небо, тихо переживая, что тарелка, это все-таки глюк, и Забубенный ее не увидит.
Но Григорий узрел космических гостей моментально. Его эмоции выразились коротким и ярким вскрикам:
- Ух-ты! А это что за хренотень(
Антон пожал плечами. Он и сам теперь хотел это выяснить. Просвещенный мужик Григорий в свои сорок лет активно интересовался американским кинематографом, поэтому быстро выдвинул осторожную идею:
- Слушай, а может там "Чужие" или еще какая зараза похуже. Укусят, отложат в нас яйца, и будут потом из живота вылезать. У вас в редакции на особо опасные задания бластеры не выдают?
Антон отрицательно мотнул головой.
- У нас даже диктофоны не выдают, не то, что бластеры.
- Жаль, какая-нибудь пушка не помешала бы для первого контакта.
- Думаешь, поможет против такой брони? усомнился Антон, - А может по-хорошему попробуем?
- По-хорошему скафандр нужен, да и водка вся вышла.
- Ты ж за второй бутылкой ходил?
- Ходил... - потупил глаза Григорий.
В этот момент Гризов заметил наверху какое-то движение. Массивная громада межгалактического корабля ожила и слегка повернулась вокруг своей оси. Напротив балкона теперь оказалась ее скрытая часть, на которой виднелось что-то похожее на обычный круглый люк. Люк отворился без всяких скрипов, абсолютно бесшумно. Из него к дому, словно язык ящерицы-мухоловки, мгновенно протянулась светящаяся полупрозрачная кишка и начала обволакивать балкон стекловидной мутноватой массой. Григорий с Антоном сразу оказались, словно в теплице. Первым среагировал Антон. Он метнулся через открытую дверь балкона в комнату, но споткнулся, и с грохотом упал посреди нее. За ним бросился обалдевший от увиденного механик-романтик. Споткнувшись об Антона, он упал рядом и закричал:
- Сматываемся Тоха, сейчас к себе всасывать начнут!
Антон к своему удивлению быстро поддался панике. Оба они вскочили и бросились из комнаты, но тут случилось необъяснимое, - в комнате вдруг появилась невесомость. Словно заправские космонавты со станции "Мир", Забубенный с Антоном приподнялись над полом и зависли в воздухе, причем Забубенный висел горизонтально, а Гризов вниз головой. В воздух поднялись и все предметы, не знавшие матросских обычаев, а потому не привинченные к полу. Мимо Антона медленно проплывали его домашние тапочки в зеленую полоску. Висели в воздухе рабочий стол и сбившиеся в стайку стулья. Массивный шкаф надвигался коричневой громадой. Журналист осторожно, как учит кинематограф, попытался пошевелиться и оттолкнулся от шкафа рукой. С верхней полки шкафа "выпала", точнее выплыла, хрустальная ваза, и начала свой бесконечный дрейф, но не к полу, а к дальнему углу комнаты. Сам Антон поплыл в противоположную сторону и завис только над диваном. У Григория дела шли похуже, он крутился вокруг своей оси, как заправская балерина, которая случайно оказалась на станции "Мир" и висит без скафандра параллельно полу.
В этот момент Гризов скорее почуял, чем увидел через окно слабое мерцание, которое приближалось к балкону. Оказавшись в комнате, это мерцание приобрело расплывчатые очертания. Если смотреть снизу вверх, как теперь видел мир Антон, то больше всего оно походило на перевернутое привидение с пятью телескопическими глазами и двумя короткими лапками. Форма тела описанию не поддавалась, потому что все время находилась в движении, а цвет этого тела был зеленоватым. Новоиспеченных космонавтов обуял ужас. Никогда раньше за всю свою журналистскую жизнь Гризову не доводилось принимать у себя дома инопланетян, а Забубенному и подавно. Они заорали одновременно, но крик скоро затих сам собою, словно застрял в горле или был остановлен чей-то невидимой волей. Эта же воля перевернула обоих землян вверх головой и плавно опустила на пол, усадив в позу лотоса, но для остальных предметов невесомость не исчезла. Теперь призрак въплядел еще страшнее. Если верить американскому сериалу "Секретные материалы", то все инопланетяне злобные сволочи, которые жаждут снять с нас кожу. За неимением другой информации приходилось бояться по-американски и Антону показалось, что сейчас его начнут пытать с пристрастием. Но, едва возникший страх, тут же пропал. Это ощущение было чисто физическим. Гризов ничего не понял, но отчетливо ощутил, что это пятиглазое привидение с моторчиком не опасно. Его не надо боятся. Журналист взглянул на Забубенного. Механик, казалось, тоже резко успокоился, и, в наступившей тишине, с интересом рассматривал конструкцию глаз пришельца. Возникшую тишину расколол потусторонний трескучий голос: