ЦАРИЦА АСТИС ПРОЩАЕТСЯ
С ЦАРЕМ АРТАКСЕРКСОМ
...И вырвалась она из рук
Владыки Трех миров подлунных.
* * *
Она стояла на свету.
И факелы в руках охраны
Немых юнцов и старцев пьяных,
Наемников, чьи кровью раны
Сочились в перевязях рваных,
Ее ласкали красоту.
По коже зарева ходили.
Гранатов гроздья меж ключиц
Подобье стаи зимних птиц...
Браслеты-змеи ей обвили
Запястья. Ясписом горели
У змей глаза!.. В ее ушах,
Близ перламутра нежной шеи,
Пылал огонь Гипербореи
Алмаза льдяная душа.
И синей тенью лазуриты
Лежали на груди открытой
Дыханьем поднимала их
Царица. Стыли турмалины
На лбу, а на висках - рубины,
Напоминаньем: эта бровь
Воздымется - прольется кровь!..
Глаза-зеленые глубины
Дышали морем. Их прибой
Туда, в пучину, за собой
Навеки влек... Коса сверкала:
В червонном золоте - опалы.
И запах сена от кудрей,
И запах горя все острей...
И близ распахнутых дверей
Она Царя поцеловала
В уста.
А он ее схватил
Смертельной хваткою питоньей:
- Скажи, тебя я оскорбил?!
Тебя любил - что было сил,
Сжимал твое лицо в ладонях!
Тебе я приносил дары,
Слепую страсть, слепое пламя,
И пальцы унизал перстнями,
И обнимал ночами, днями,
Годами напролет, веками...
Зачем, осыпана огнями,
Меня любила - до поры?!
Куда идешь?.. Там черный ветер
Вмиг путника повалит с ног.
Там зимний небосвод жесток.
Там Альтаир, слепящ и светел,
Струит морозный дикий ток.
Там все погибло. Избы стынут.
Покрылись сажей города.
Хрустит оконная слюда.
Там - ничего. Там - никогда!
Огонь и Ветер. Звезды. Вьюга.
Я понял... Буре ты сродни...
Зачем узнали мы друг друга?!
Остановись! Повремени!..
И так Царица отвечала,
А на груди блестел гранат
Кровавой вязью:
- Я познала,
Что в мире нет пути назад!
Тебя любила и ласкала
Как две зверюшки, бились мы
До слез, до смеха, до оскала,
Так страсть кинжальная сверкала
На голубых шелках зимы!
С тобой мы жили не тужили!
Но с Севера летят ветра.
Печать на сердце положили
И я почуяла: пора!
Царь! Я другого полюбила.
Но, сожигая все мосты,
Зрю - далека еще могила,
И говорю: утешься, милый!
Мой викинг - это тоже ты!
Ты! Ты! Кого б ни обнимала
В вертепах, хижинах, дворцах,
Кого бы телом ни сжигала,
Кому б душою ни дышала
В Луну полночного лица,
Все ты, мой Царь! Твоя навеки
Пребудет надо мною власть.
Сомкну ль в последней дреме веки
И вновь наш праздник - свет и страсть...
Люблю. Но ухожу! По соли
Дороги зимней под пятой,
По нашей лученосной боли,
По нашей ярости святой...
Прощай! Заветные каменья
Твои отныне не сниму:
Топаз пылает в исступленье,
Рубина кровь течет во тьму.
Прорежут медный лик морщины,
Избороздится гладь чела...
Сочту - то камни иль мужчины,
С какими в мире сем была?..
Забуду всех! Перебирая
Объятий каторжную сласть,
Узрю: с тобой - преддверье Рая,
С тобою - к Вечности припасть!
О Царь!.. Иные жгут приделы.
Иные в них и свет и тьма...
Ведь я, тебя бессмертным сделав,
Бессмертье обрела сама.
И я уже - звезда, менада,
Мне душно во дворце твоем.
Скорей - сметая все преграды
В сапфирный звездный окоем...
Снег иссечет лицо нагое.
Ступни изранит жесткий наст.
Уже не стану я другою!
Уже ветра поют про нас!
Уже ветра поют вокруг
Под звон метелей многострунных...
И вырвалась она из рук
Владыки Трех миров подлунных.
______________________________________________________________________
ПОКЛОНЕНИЕ ВОЛХВОВ
(ИЗ ЦИКЛА "РУССКОЕ ЕВАНГЕЛИЕ")
Снега предвечные мели и мощно и печально пели,
Когда на сем краю земли, в еловом выстывшем приделе,
Среди коров, среди овец, хлев озаряя белым ликом,
В тряпье завернутый, малец спал, утомленный первым криком.
В открытых на холод дверях колючим роем плыли звезды.
Морозом пахли доски, шерсть и весь печной подовый воздух.
Обрызгал мальчик пелены. На них мешок я изорвала...
И были бубенцы слышны - волхвы брели, я поджидала.
Они расселись вкруг меня, дары выкладывая густо:
Лимоны - золотей огня, браслеты хитрого искусства,
Парчу из баснословных стран, с закатом сходную, с восходом,
Кораллы - дарит океан их, пахнущие солью, йодом...
Склонили головы в чалмах - как бы росистые тюльпаны,
И слезы в их стоят глазах, и лица - счастьем осиянны:
"Живи, Мария!.. Мальчик твой - чудесный мальчик, не иначе:
Гляди-ка - свет над головой, над родничком..." А сами - плачут.
Я их глазами обвожу - спасибо, милые, родные!
Такого - больше не рожу середь завьюженной России.
Изветренная мать-земля! Ты, вся продрогшая сиротски!
Ты - рваный парус корабля, извечный бунт - и шепот кроткий!
И дуют, дуют мне в лицо - о, я давно их поджидала!
Собой пронзив ночей кольцо, ветра с Ветлуги и Байкала,
Ветра с Таймыра и Двины, ветра с Урала, Уренгоя,
С Елабуги, Невы, Шексны - идут стеной, рыдая, воя...
И в то скрещение ветров, в те слезы без конца-без краю,
В ту злую ночь без берегов - пошто я Сына выпускаю?!
И вот уж плачу! А волхвы, стыдясь меня утешить словом,
Суют небесной синевы громадный перстень бирюзовый
И шепчут так: "Носи, носи - ведь бабам бирюза от сглазу!"
Ну, коли так, меня спаси!.. А не спасешь - уж лучше сразу...
Ведь будет горе - знаю я. Его к доскам прибьют гвоздями.
И Сын - кровиночка моя! - отныне вечно будет с вами.
Лицо ногтями разорву. Прижмуся ко Кресту главою.
И - словно чей-то труп во рву - себя увижу молодою.
И снова снег, и темный хлев, и снова теплый запах хлебный,
И снова ворожит, присев, волхв над травою над целебной...
И тельце Сына в пеленах, как белый мотылек, сияет,
И сквозь ладони-облака кроваво звезды не зияют!..
И сено пряное шуршит, и тяжело волы вздыхают,
И снег отчаянно летит, и зверь в дубраве завывает.
______________________________________________________________________
ИКОНА ВСЕХ СВЯТЫХ
Пророки, архангелы, Иоанн Креститель,
Кто на Крещенье бил в лицо железным снежком!
За то, что забывала вас, - вы меня простите!
Я нимбы нарисую вам яичным желтком.
Я ночью прокрадусь сюда. Вот киноварь в банке.
Вот бронза сусальная - для ангелов она.
Допрежь маханья кисти я повторю заклятье:
Все ваши золотые, дорогие имена.
Кого я позабыла? - что ж, не обессудьте:
Какое Время длинное - такая и родня!..
Вы глянете в меня со стен, любимые?.. - нет, судьи!
Хоть не судимы будете - вы судите меня.
Святой мой Николай - родитель мой бесценный...
На кухне спишь,
уткнувши лоб
в сгиб сухой руки.
В моей крови идут твои отчаянные гены:
Гольфстримом - сурик! Тихий свет индиговой реки...
Тебя пишу одним мазком. Темно и сыро в храме.
Опасно свечи зажигать - увидят меня.
Но первую свою любовь пишу в алтарной раме
Наощупь, бешено, светло, во мраке, без огня.
Святой Григорий Богослов, ты говорил прекрасно!..
В гобой консерваторский дул. Мне воблу приносил.
Я киноварью плащ тебе малюю - ярко-красный.
И улыбаюсь над собой - ведь плакать нету сил.
Была я дерзкой девушкой. Не верила в Бога.
Святой мой Игорь покупал перцовку и табак.
От наших тел-поленьев свет стоял в жилье убогом!..
А в белой полынье окна - аптека и кабак...
Святой архангел Михаил! Прости мне, если можешь.
Мой грех был. И на свете нет ребенка от тебя.
Но ребра, твой худой живот я помню всею кожей.
Сошел с ума ты.
Души врут.
Правдивы лишь тела.
Святой целитель Валентин - блатняга в куртке голубой!..
Познавший суд
и решетки ржавой вкус!..
В тюрьме немых морщин твои рисую губы.
Но не боюсь. И не люблю. И даже не стыжусь.
А там, в квадрате золотом, кто затаился в синем?..
Иркутский рынок, синий снег - за грозными плечьми...
А улыбка - детская. Святой ты мой Василий,
Благодарю, что в мире мы встретились - людьми.
Но снова в горы ты ушел. Байкал огромный вымер.
Я вздрагиваю, слыша в толпе - прощальный крик!
Псалом утешения мне спел святой Владимир,
Серебряный Владимир, певец, седой старик!
О, как же плакала тогда, к нему я припадала!
О, как молилась, чтоб ему я стала вдруг - жена!..
Но складки жесткие плащей я жестко рисовала,
Швыряла грубо краску там, где злость была нужна.
И на доске во тьме златой толклись мои фигуры
Неужто всех их написать мне было по плечу?..
Бродяги, пьяницы, певцы, архангелы, авгуры,
И каждый у груди держал горящую свечу.
Да что же у меня, однако, получилось?
Гляди - Икона Всех Святых
на высохшей доске...
Гляди - любови все мои,
как Солнце, залучились!
Я с ними - разлучилась.
Лишь кисть - в кулаке.
Лишь эта щетка жесткая, коей храм целую,
Закрашивая камень
у жизни на краю!
Икону Всех Святых
повешу одесную.
Ошую - близко сердца
только мать мою.
______________________________________________________________________
ПРАЗДНИК ПОКРОВА
Это бедное тело должны схоронить.
Комья мерзлые - кинуть со стуком...
Это знанье я знала. Про то, что я жить
Не престану. Про новую муку...
Странно сверху глядеть на рыдающих вас.
Слезы ветер со щек вам сдувает!
...Сколько раз погребали меня... Сколько раз...
А я - вот она. Вот я - живая.
На толпу неутешную сверху смотрю.
Вижу - курит могильщик увечный.
Слышу - колокол бьет поперек декабрю
О любви вознесенной и вечной.
И живая, смеясь, из высот я кричу:
- О родные! Не плачьте по телу!
Закопают!.. А душу зажгут, как свечу,
Потому что я так захотела!
И хотя онемела навеки, хотя
Бессловесна, приравнена зверю,
Хриплым пламенем в маковках сосен свистя,
Вот теперь-то я в Бога поверю!
Потому что Он дунет с небес на меня,
Оживляя для воли и силы,
И промолвит:
- Живи воплощеньем огня
Ибо в сердце его ты носила!
И народ, что близ ямы столпится, скуля,
Вдруг увидит летящий отвесно
Яркий огненный шар! И зажжется земля
От моей колесницы небесной!
Милый Боже, спасибо!
Да только за что?!
Я же грешница, грешница, грешни...
.-.-.-.-.-.-.-.-.-.-.-.-.-.-.-.-.-.
...Только мама рыдает в осеннем пальто,
Ибо холоден ветер нездешний.
______________________________________________________________________
СВЕРХНОВАЯ
I. Китай. XII век
Ветры пустынные, серые дули.
Мучил мороз обнаженную Гоби.
Звезды летели из черного улья
И погибали в бездонной утробе.
Два астронома у стен монастырских
Жадно глядели в полночные сферы.
Мехом лисицы, пылающим, стылым,
Не согревались ни тело, ни вера.
- Милый Сю Шу, заприметь это поле
Между Драконом и Злыми Огнями...
- С Новой звездой - снова беды и боли!
Снова - пожар в императорском храме...
- Снова - великие войны с Востока...
- Снова - рожденье детей чернокожих!..
...Что же ты, что же, горящее око,
До слепоты, до отчаянной дрожи?..
Что двум закутанным людям пророчишь
На холоду, в суховейной пустыне?..
Смерть?
Не избегнет никто этой ночи.
Счастье?
Но Солнце нас тоже покинет!
Мрак и поземка! И лица задрали
К небу - раскосые два человека!
Воины, дети, цари - умирали...
Эта Звезда - до скончания века!
Только вдруг скорчился юноша в плаче:
- О, я расстался с любимой!.. Расстался...
Будь же я проклят! Звездою горячей
Лучше бы в черных прогалах остался!..
Ветер свистел.
Проносились столетья.
Брат, успокойся. Земля еще дышит.
Ты еще любишь. И в мертвенном свете
Плач твой пустыня великая слышит.
II. Москва. XX век
Мой Бог железный! Век мой слабый!
Старик - пророк - сосед слепой!
...В огромной шубе
Скифской бабой
Стою над гулкою толпой.
В фонарном свете люди - братья.
Тугая, кровная родня!
Но обернутся дикой ратью,
Чтоб завтра затравить меня.
И на автобусной стоянке,
Где вой спиральной толкотни,
Кругла, румяна, как с гулянки,
В ушах - сапфирные огни,
Бензин вдыхая,
Проклиная,
Шепчу: над общею бедой
Взорвись скорее, Тьма ночная,
Одной Сверхновою звездой.
______________________________________________________________________
РАДИОГАЛАКТИКА ЛЕБЕДЬ А
I
Выключатель поверну:
Кончился свет.
Началась тьма.
Меня бросили одну
Посреди планет...
За окном - зима.
Утварь медная грязна.
Ругань с улицы слышна.