Некоторое время Слот лежал, вспоминая, где он находится. Гравюры на стенах и кое-какие детали обстановки помогли ему в этом. На гравюрах были сплошь изображены озаренные лунным светом замки и силуэты некоторых из них были ему знакомы. По-видимому, предполагалось, что такого рода изображения как нельзя более подходят для спален.
Пока Люгер апатично размышлял об этом, пытаясь забыть о ноющей боли в руке, дверь неслышно отворилась и в спальню проскользнула Лума, одна из служанок Гагиуса, держа в руках полную чашу какого-то горячего питья.
"О, нет!", - промелькнуло в голове Стервятника, закрывшего глаза и притворившегося спящим. Но было уже поздно. Поставив чашу на прикроватный столик, Лума забралась на кровать и нежно, но требовательно поцеловала Люгера в губы.
Притворяться спящим и дальше было бессмысленно. Слот издал страдальческий стон от якобы причиненной ему боли и, открыв глаза, уставился на лепные украшения потолка.
- Теперь мы сможем долго быть вместе, господин, - защебетала Лума, чуть отстранившись, но не переставая ласкать теплой ладонью грудь и живот Люгера. Потом ее влажный юркий язычок проник в его ушную раковину.
А у Стервятника был прекрасный повод поразмышлять о неисправимых ошибках молодости. Когда-то он, останавливаясь у Гагиуса, приятно проводил с Лумой время, но никогда не давал ей никаких поводов надеяться на большее. Впрочем, Лума была женщиной здравомыслящей и извлекала из близкого знакомства с Люгером лишь сиюминутную пользу. Слот импонировал ей, как мужчина, и теперь в их распоряжении было, как минимум, несколько дней и ночей...
- Ты выбрала подходящее время, - с мрачным сарказмом произнес Люгер. У него был вид мученика, обреченного терпеливо нести по жизни некий тяжкий груз. В его голове окончательно оформилось воспоминание о подземелье Фруат-Гойма и магистре Глане.
- Вы были очень плохи этой ночью, господин Слот, - говорила между тем Лума. - Ваше странное появление очень удивило всех слуг. А госпожу Лону даже немного смутил ваш вид, - добавила она не без лукавства.
- Надеюсь, Люрт не приглашал лекаря? - спросил Стервятник, насторожившись.
- Нет, что вы... Вы же знаете, как осторожен господин Гагиус... и как он деликатен со своими друзьями...
- Ну, если обо мне знают все слуги, деликатность Гагиуса уже не имеет значения, - отрешенно констатировал Люгер.
На хорошеньком личике Лумы промелькнула тень обиды.
- Но, господин Слот, разве у вас был когда-нибудь повод жаловаться на меня или на других слуг господина Люрта? - спросила она, поджав губы.
- Ладно, ладно, я пошутил, - сейчас Люгеру было не до споров. Тем более, что близость теплого гибкого тела Лумы несколько отвлекала его от всяких мыслей вообще и от тягостных раздумий в частности.
- Теперь вы должны поесть, - потребовала Лума, ощутив свою власть над ним. - А после я перевяжу вашу рану. Вас хотел видеть господин советник.
- Само собой разумеется, я приму его, - вяло пошутил Слот и полностью подчинился заботам служанки.
Люгер чувствовал себя уже гораздо лучше, когда спустя несколько часов в спальню вошел Люрт Гагиус, отослал Луму и плотно закрыл за нею дверь.
Лицо и фигура советника излучали оптимизм, душевное и телесное здоровье, а также веру в счастливое разрешение всех проблем, хотя и не без некоторой примеси тревоги. Люрт был достаточно умным человеком и понимал, что источник любого благополучия - борьба и порой смертельная. Он умел быть расчетливым и беспощадным к тем, кто покушался на его благополучие. Может быть, поэтому советник без особых потерь пробирался до сих пор по опасному и полному неприятных сюрпризов лабиринту дворцовых интриг.
Люгер поприветствовал его традиционным жестом здоровой руки, а Гагиус, по своему обыкновению, сразу же перешел к делу.
- Может быть, ты объяснишь мне теперь, что все это значит?
Вопрос повис в воздухе. Стервятник лихорадочно соображал, что можно рассказать советнику о своих похождениях, а чего рассказывать не следует, чтобы тот не счел его безумцем. В отношениях со здравомыслящим Гагиусом такое подозрение означало бы, в лучшем случае, снисходительную иронию, а в худшем - полный разрыв. Поэтому Люгер постарался сказать как можно меньше.
- На меня напали возле собора Тилан... Четверо в масках. Мне пришлось превратиться и бежать... Ты оказался ближе всех.
При упоминании о превращении на лице советника промелькнула болезненная гримаса. Он сокрушенно покачал головой, словно его бесконечно угнетала бестолковая и неустроенная жизнь Люгера. Может быть, так оно и было, - никто, кроме Люрта, не мог бы сказать этого наверняка.
- И тебе, конечно, ничего не известно о причинах нападения? - спросил он с едва заметной иронией.
- Почему же, известно, - медленно проговорил Слот, делая первый ход в непредсказуемой и полной опасностей игре. Он внимательно следил из-под полуприкрытых век за реакцией Гагиуса. Как он и ожидал, выражение досады на лице советника сменилось готовностью выполнить свой долг, каким бы тот ни был... Пауза несколько затянулась...
- Это, конечно, женщина? - осторожно подтолкнул беседу Люрт, вращая на указательном пальце перстень с каким-то гербом. Взгляд Люгера остановился на этом перстне. Герб был вырезан в редчайшем камне из Вормарга, который, казалось, слабо сиял в полумраке спальни своим собственным, а не отраженным светом...
- Отчасти, - ответил Слот. - Но женщина - лишь повод. Кто-то начал охоту за мной, однако я, как видишь, до сих пор жив. Может быть, меня всего лишь хотят как следует попугать...
- Я могу чем-нибудь помочь? - задал советник главный вопрос.
...Позже Стервятник вспоминал, что мог бы в тот момент отказаться от помощи Гагиуса, и тогда река событий потекла бы совсем по другому руслу. Но он не сделал этого. Рана приковала его к постели, а расследование, начатое Серой Стаей, и покушение Геллы связывало незадачливого любовника по рукам и ногам. Одним словом, он не мог ждать несколько дней и попросил Люрта о небольшой услуге. Эта услуга действительно представлялась ему тогда сущим пустяком и сам он на месте Гагиуса оказал бы ее, не задумываясь.
Он рассказал советнику о том, как найти трактир "Кровь Вепря", и попросил отыскать там женщину по имени Сегейла или Тенес.
Гагиус был поначалу несколько озадачен вульгарностью этой просьбы и предложил послать в трактир кого-либо из своих слуг.
- Это довольно опасно, Люрт, - откровенно сказал Люгер. - Если бы я мог довериться слугам, то послал бы туда ближайшего лавочника. Возможно, эти местом интересуется Серая Стая.
Тут уж советник Гагиус заметно побледнел и протестующе поднял руку.
- По-моему, ты впутался в очень неприятную историю, друг мой...
- Ты можешь отказаться, Люрт, - устало сказал Слот. - Когда-нибудь я пойду туда сам.
- Почему же? - прервал его Гагиус. В душе советника боролись осторожность и стремление заплатить, наконец, давний долг Люгеру. Последнее взяло верх, поскольку обещало советнику душевное равновесие. Если речь идет только о том, чтобы узнать о местонахождении женщины... Пожалуй, я еще могу сойти за страдающего любовника. Тем более, что семейная жизнь... гм... несколько однообразна...
- Только будь очень осторожен. Не бери карету. Не задавай слишком много вопросов. Ты должен выглядеть там случайным человеком. Узнай только, там ли она еще или, может быть, уехала куда-нибудь... И поскорее возвращайся!..
- Рад помочь тебе, друг мой, и отправлюсь туда сейчас же.
Советник вышел из погруженной в полумрак спальни, в которую не проникали лучи дневного света, и тихо прикрыл за собою дверь.
Люрт Гагиус исчез.
Он не появился ни вечером, ни ночью, ни утром следующего дня.
Стервятник уже мог свободно передвигаться по дому, но делал это неохотно, - то и дело он ловил на себе укоризненный взгляд госпожи Лоны. Спустя еще одни сутки ее взгляд стал злобным.
Даже Лума, проводившая большую часть ночи в постели Люгера, заметно охладела к гостю и становилась все более замкнутой. Остальные слуги открыто избегали Слота. К исходу недели обстановка в доме Гагиуса была весьма напряженной...
Ночами Стервятник терялся в догадках относительно судьбы исчезнувшего советника. За вестями о Гагиусе неоднократно присылали из королевского дворца. Посланцев отправляли обратно с неопределенными и расплывчатыми ответами. Такое положение не могло сохраняться долго. Люгер понял, что должен рано или поздно покинуть дом советника, дальнейшее пребывание в котором становилось для него опасным.
Одежда Гагиуса была немного коротка ему, но он не испытывал особых неудобств. Он был еще не в состоянии сражаться, однако вполне мог добраться верхом до своего поместья. Неизвестность и еще мысль о том, что его сочтут умывшим руки, удерживали его в доме дольше всякого разумного срока.
И только содержимое маленькой деревянной шкатулки подтолкнуло его к действию.
Как выяснил потом Люгер, шкатулку принес темнокожий человек, отдал ее слуге с приказом передать подарок госпоже Лоне, и тотчас же исчез.
Дальнейшее происходило на глазах Стервятника, вышедшего из спальни.
- Подарок для госпожи Гагиус! - возвестил слуга, внося шкатулку в гостиную. На юном лице Лоны, спускавшейся по лестнице, отразилось легкое замешательство. В этот момент Люгер и заподозрил нечто дурное. Госпожа Гагиус взяла шкатулку в руки, с опаской приоткрыла крышку, вскрикнула и упала в обморок.
Стервятник бросился по лестнице вниз.
Над бессознательным телом Лоны уже склонился слуга, но Слота интересовала шкатулка, упавшая на пол с захлопнувшейся крышкой.
Он открыл ее и содрогнулся.
На дне шкатулки, в углублении, выстланном черным бархатом, лежал отрезанный человеческий палец. На палец был надет перстень с редкостным камнем из Вормарга. Нарастающий ужас, усугубленный растерянностью, пригвоздил Стервятника к месту.
...На полу слабо зашевелилась Лона. Люгер закрыл шкатулку, содержавшую страшное послание, и спрятал ее под рубашку. Почему-то он не сомневался в том, что это послание предназначено именно ему. Потом он склонился над приходящей в себя женой Гагиуса.
- Прикажите приготовить коня, госпожа Лона, - сказал он настойчиво. Клянусь вам, я найду Люрта, живого... или мертвого. Будем надеяться, что он еще жив.
Впрочем, сам он уже не верил в это.
Выражение лица Лоны заставило его отшатнуться. Оно стало диким и злобным, как мордочка затравленного зверька.
- Убирайся к дьяволу! - хрипло прошептала она с невероятными для столь юного существа ненавистью и отвращением. Люгер посмотрел на ее острые ногти, которые могли впиться в его лицо, и отправился наверх одеваться.
14. МОНАХ БЕЗ ЛИЦА
Напоследок Люгер все же попытался обезопасить себя от опрометчивых действий госпожи Гагиус и королевских ищеек. Для этого достаточно было намекнуть Лоне на то, что во всем происходящем принимает непосредственное участие Серая Стая. Он надеялся, что у юной жены Люрта достанет благоразумия вести себя тихо. И она действительно проводила его молча, но взгляд ее был весьма красноречив. От этого взгляда Люгеру даже стало немного не по себе.
Разумеется, он так и не получил коня в доме советника Гагиуса и с большим трудом добрался пешком до своего поместья. Он потратил на это целый день и сильно рисковал, так как был безоружен. Родовой дом, последнее более или менее надежное убежище, принял его под защиту своих древних стен.
...Здесь даже раны на теле Стервятника заживали быстрее. Бальзам из Леса Ведьм сотворил чудо. Только душу Люгера ничто не могло излечить или хотя бы облегчить лежавшую на ней тяжесть. Он не мог отделаться от назойливых мыслей о том, что, сам того не желая, стал причиной гибели человека, не отказавшего ему в помощи. Отрезанный палец Гагиуса был более, чем неприятным предметом, и все же Слот сохранил его в специальном растворе, как напоминание о долге, который предстояло уплатить.
Люгер залечивал раны, восстанавливал силы и проводил дни в меланхолических размышлениях о неизбежном отъезде на запад, в Адолу, и о предстоящей отвратительной игре с генералом Алфиосом.
В Адоле он мог рассчитывать исключительно на собственные силы. Газеус в качестве спутника был бы слишком заметен и Слот решил оставить его дома. На магию Люгер также не возлагал особых надежд - ее действие могло оказаться столь же скоротечным, сколь и непредсказуемым.