Дядя Эд видел это. Ему удалось дотянуться до толстяка, но в руке его остался только парик. В толпе виднелась лысая голова, обрамленная соломенно-рыжими волосами.
Девочка плакала.
- Пусть проглочу я морского ежа... - начал дядя Эд, но не договорил.
Дрожащая, заплаканная девочка оказалась перед ним.
- Сэр, он мне сейчас сказал, что я все равно задохнусь! Разве это правда? Разве это может быть правдой?
- Пусть никогда я не увижу океана, если правда! - сказал дядя Эд и сунул в руку девочке фланелевый мешочек, который сорвал с груди.
Со стороны Трафальгарской площади все еще слышались выстрелы.
Глава IV
ОСОБОЕ ЗАДАНИЕ
Матросов позвонил Марине по телевизефону и попросил разрешения немедленно прийти.
Марина заволновалась. Этого никогда не было. Что-то случилось! Она побежала к директору института хлопотать пропуск. К ее удивлению, Николай Лаврентьевич, едва услышав о Матросове, тотчас распорядился выдать ему пропуск.
Марина ждала Дмитрия, нервно расхаживая по лаборатории. Она добилась, чтобы ненавистные ножницы были вынесены. Они стояли сейчас на дворе под навесом, и Марина всякий раз делала крюк, чтобы не пройти вблизи.
Фундамент от них все-таки остался. Даже он был неприятен Марине, и она распорядилась поставить на нем лабораторный стол и сама взялась помогать лаборанткам и технику.
Заниматься обычным делом она не могла. Все валилось из рук. Матросов застал ее раскрасневшейся после перестановки в лаборатории.
Две лаборантки с бесцеремонным любопытством рассматривали статного посетителя с седыми висками.
Под этими взглядами Марина чувствовала себя скованной и в душе боялась, что Дмитрий подумает, будто она холодна с ним.
Марина не знала, куда посадить Матросова. Отправить своих помощниц из лаборатории она стеснялась.
- Ну, покажи, - попросил Матросов, - где здесь ваша алхимия?
- Вот за тем свинцовым экраном, - показала Марина, не понимая, зачем об этом спрашивает Матросов.
- Вот оно где, "марсианское производство", - задумчиво сказал Матросов, глядя на закрытый проем в бетонной стене.
- Да, там сверхурановый реактор. Мы пытаемся утяжелить ядра сверхтяжелых элементов. Превратить кюрий, берклий или менделевий в радий-дельта.
- Понимаешь, какое дело... - замялся Матросов.
- Зачем ты пришел... сюда? - тихо спросила Марина, включая электромотор, чтобы он начал жужжать.
- Выходит дело, неверно я сказал тебе в Брестской крепости, что никогда больше не вернусь туда...
- Куда? В крепость?
- Нет, я говорил о Западе.
- Что ты хочешь сказать? - ужаснулась Марина.
- Пойми меня, родная. Не было у меня часа с тех пор, как я на Родине, чтобы не терзала меня мысль о моей вине перед людьми. Я оказался никуда не годным психологом, не смог разобраться в профессоре Бернштейне, которого должен был подготовить к бегству от Вельта. Я не угадал его состояния, его угрызений совести и благородного желания спасти людей от своего открытия. Теперь я имею возможность частично искупить свою вину.
- Как? Что ты задумал?
- Профессор Кленов говорил тебе, что все запасы нужного вам радия-дельта находятся у Вельта, у того самого Вельта, который так ценил меня и сейчас считает погибшим.
- Ты хочешь ринуться в его пасть?
- Кто лучше меня знает Вельта? Кто лучше меня может выполнить задание добыть радий-дельта для тебя, для спасения человечества?
- И ты едешь к нему?
- Проститься пришел, девочка моя, - сказал просто Матросов. - Через сорок минут улетаю.
Марина опустила руки и испуганно смотрела на Дмитрия.
- Прощай, Мариночка, - сказал он, беря ее за плечи.
Она отрицательно замотала головой.
- До свидания... - И спрятала голову у него на груди.
Девушки-лаборантки, ступая на носочки, вышли. Техник работал и ничего не замечал.
Матросов вышел следом за лаборантками.
Профессор Кленов в сопровождении директора института шел к Марине. Профессор был очень возбужден и не заметил, что Марина украдкой вытирала покрасневшие глаза.
- Достопочтенная моя государыня! Дозвольте войти в апартаменты ваши гонцом вестей хороших! - Со старомодным изяществом профессор поклонился и вошел в лабораторию.
Дойдя до середины комнаты и увидев, что свинцовый экран спущен, профессор разогнулся и застыл в удивлении перед приборами, дрожащие стрелки которых показывали, что в защищенном помещении начался процесс:
- М-да! Что это такое?
Черные лоснящиеся стены повторяли фигуру Марины в голубом рабочем халате, который в отражении казался совсем другого цвета. Марина взяла со стола провод и вертела его в руках. Директор рассматривал лабораторию после перестановки.
- М-да! Чем это вы опять заняты, моя дорогая барышня?
- Продолжаю работу, - пожала плечами Марина.
- Какую, с позволения спросить?
- Готовлю защитный слой для сверхаккумуляторов.
- В сторону, государыня моя, в сторону! Теперь перед нами гигантская задача! М-да!
- В чем дело? - подняла брови Марина.
- Будем изготовлять несметное количество наших аккумуляторов. Задание правительства... Имею честь довести до вашего сведения, что план принят. М-да!.. Принят. Недаром жил все-таки ваш покорный слуга! Будем стрелять по упавшему метеориту аккумуляторами. Извольте бросить все ваши работы...
- Но ведь я работаю над аккумулятором, - тихо сказала Марина, рассматривая концы проводов.
- Как? Не расслышал или не понял?
- Я продолжаю работать над сверхаккумулятором, - четко выговорила Марина.
- Но позвольте... Я уже имел честь открыть... открыть вам свою тайну!
Марина выпрямилась, положив провода на стол.
- Да, профессор. Я знаю это.
- Так какой же смысл тратить время? Ведь решено добыть для нас радий-дельта! Радий-дельта, без которого мой аккумулятор все равно не может обойтись.
- Вот потому-то я и продолжаю работать.
- Не понимаю, какая связь? - пожал плечами профессор.
- Все мировые запасы радия-дельта в руках у Вельта.
- Совершенно верно.
- Следовательно, надо продолжать поиски.
- Какие поиски? - сердито зажевал челюстями профессор. - Я позволю себе вторично напомнить, что имел честь открыть стране, и вам в том числе, способ, коим удалось мне сосредоточить в сверхпроводнике не виданные дотоле количества энергии.
- Меня этот способ не устраивает, профессор.
Кленов беспомощно огляделся:
- Как так? Как не устраивает?.. Так зачем же... зачем я тогда открывал свою тайну? Позвольте, как же так? Я полагал, что открытие мной тайны сверхаккумулятора исключает надобность новых исканий.
- Я хочу найти равноценный заменитель отсутствующего у нас радия-дельта.
Марина опустила голову. Глаза ее из-под высокого лба смотрели угрюмо.
Профессор растерянно бормотал:
- Я думал... храня тайну столько десятилетий... Открыв ее, надеялся, что это будет использовано...
Директор обратился к Кленову:
- Иван Алексеевич, что смущает вас в работе Садовской? Она хочет найти лишний шанс к решению нашей общей задачи.
- Что? Вы ко мне? Ах, да!.. Смущает? Ровным счетом ничего. М-да!.. Ни-че-го! - Профессор тряс курчавой белой бородой. - Меня ничего не смущает! М-да!.. Но я осмелюсь обратиться к вам: раз мои достижения не надобны, покорнейшая просьба освободить меня от дальнейшего участия в работах над аккумулятором и над осуществлением предложенного мной правительству плана. М-да!.. Уж покорнейше вас об этом прошу.
- Профессор, я не вижу причины...
- Нет, увольте, сделайте одолжение... Поручайте ведение работ более молодым... М-да!.. И более сведущим, а мне уж позвольте... м-да... откланяться...
Профессор пятился к двери, пока с шумом не захлопнул ее за собой.
Марина подошла к директору несколько смущенная:
- Николай Лаврентьевич, вы поглядите за ним. Успокойте Ивана Алексеевича!
- Хорошо, Марина Сергеевна. Не тревожьтесь об этом. Вашу инициативу одобряю. Заменитель будем искать! Дам задания всем остальным лабораториям.
Марина бросила на академика быстрый взгляд, и директор понял, что она вовсе не собиралась дать кому-нибудь себя опередить.
- Хорошо. Но найду его все-таки я! - медленно произнесла она и решительно повернулась к столу.
Поднявшись по лестнице своего дома, профессор Кленов долго стоял перед дверью. Шаря по карманам, он невнятно бормотал:
- М-да!.. Поражен... Не подыщу объяснений. Ключ всегда лежал именно в этом кармане... Полвека таил, а это никому не нужно... М-да!.. Никому и не нужно, почтеннейший мой профессор... М-да!
Ключ нашелся, причем в том же кармане, где всегда.
Еще в передней профессор заметил, что у него кто-то есть. Он не спеша разделся и открыл дверь в комнату. Раздался знакомый веселый и торопливый голос:
- А, почтеннейший! Наконец-то! А я тружусь. Вы, может быть, думаете, что легко разобраться в ваших бумагах? Ничего подобного. Вот и сижу, разбираюсь в вашем утиле. Выполняю ваше поручение.
Профессор поднял тусклый взгляд.
- Они насмеялись надо мной. Им оказалась ненужной моя нелепая тайна... М-да!.. Не нужна...
- Послушайте, что вы такое говорите? Вы думаете, что я что-нибудь понимаю?
На стуле около самой стены лицом к ней сидел доктор. Перед ним на откинутой картине Левитана лежала груда рукописей, вынутых из секретного бюро профессора Кленова.
Это был доктор Шварцман, но он чем-то отличался от прежнего доктора. Он был не в пенсне, а в роговых очках. Очки сидели плотно и теперь уже не слетали, как ни вертелась докторская голова.
- Столько лет носить в себе проклятую тайну и убедиться, что носил скорлупу, которую надобно выбросить!..
- Послушайте, если вы так же читаете свои лекции, то я выражаю соболезнование вашим студентам. Скажите, кому не нужны ваши сообщения?
- Ей не нужны. Этой молодой барышне...
Профессор неожиданно осекся.
- Какой, какой барышне? - спросил доктор, поднимаясь.
Правый рукав у него был засунут в карман.
- Та... та барышня...
Профессор замолчал.
- А министр, а чрезвычайный совет, а человечество?
Профессор молчал.
- Вам, по-видимому, трудно ответить на эти вопросы, почтеннейший. Знаю. А я вам задам еще один вопрос. Я разбирался в ваших записях. В вашей науке я слабоват, но вот каким это образом вы оказались таким крупным домовладельцем?
- Что? Что такое изволили вы сказать? - удивился Кленов.
- Я никогда не думал, что у вас такие поместья!
- М-да!.. Не понимаю, о чем вы говорите.
- Да вот, пожалуйста.
Доктор стал неуклюже перебирать левой рукой разложенные на откинутой картине бумаги. Наконец, найдя нужную бумагу, он принялся размахивать ею перед лицом профессора.
Кленов взял бумагу и достал очки.
- Тут звонил Матросов. Через сорок минут он вылетает в Данию, просил вам передать, что ему поручили достать какой-то там радий-дельта...
Профессор прочел бумагу и несколько мгновений смотрел в лицо доктору отсутствующим взглядом.
Вдруг он ударил себя по лбу:
- Какой глупец! Какой глупец!
- А что такое? Почему вы присвоили себе такое ученое звание?
- Какой глупец!.. Доктор, немедленно одевайтесь! Извольте показать, где ваше пальто, я помогу вам одеться!
- Я могу и сам. Может, вы думаете, что я калека?.. Но куда вы спешите?
- На аэродром, доктор! На аэродром!
- О, вы видели этого юношу?! Теперь ему понадобился аэродром!
- Я осмелюсь просить вас не задерживать меня.
- Но позвольте...
- М-да!.. Я ничего не могу позволить, милейший доктор. Спешим! Мы должны застать Матросова и передать ему эту бумагу.
Трясущимися руками профессор накидывал на доктора пальто.
...Красный самолет расправил свои белые складывающиеся крылья. Матросов в качестве пассажира занял место в кабине. Начальник аэродрома Баранов, высокий, с рыжими бакенбардами, заглядывал в кабину и отдавал последние приказания:
- Смотри, брат! Напасть ни с того ни с сего могут. Тогда держи вверх и радируй. Стрелять начнут - в бой не вступай: камнем вниз - и приземляйся. Помни, кого везешь! Понял?
Вокруг самолета толпились летчики и провожающие. Матросов слушал последние напутствия.
По пустынному вагону метро метался профессор Кленов. Доктор Шварцман не отставал от него.
- Только бы не опоздать! Только бы не опоздать! - шептал профессор.
- Ничего подобного! - кричал доктор.
- Подумать только, милейший: от такого пустяка, как возможность задержать самолет, зависит спасение человечества! - говорил Кленов.
- Вы, может быть, думаете... - начал доктор и замолчал.
Поезд подходил к Станции "Аэропорт". Доктор Шварцман и профессор Кленов изо всех сил старались открыть еще запертые пневматические двери.