– Неприятная неожиданность. – Догнавший Крапу вежливо улыбнулся. Он еще никогда не был столь близок к пощечине.
– Неожиданность?! – оскалился Мату. Старик был готов разорвать королевского любимчика раньше папистов. – В таких местах неожиданностей не бывает. Нас ждали, гори они синим пламенем!
– Проводник? – оживился Крапу. – Что ж, я вижу на склоне премилое дерево, оно ему пойдет!
– А я вижу дерево здесь, – рявкнул Мату, – говорящее! Мы не можем торчать у этой кучи, гори она…
Но куча гореть не собиралась, и обойти ее не представлялось возможным. Будь в запасе хотя бы полдня, следовало поискать другой путь, но удравшие охотники лишили Лабри свободы маневра. Выбор был предельно прост – отступить, сорвав планы маршала, или исполнить свой долг. Любой ценой. Густаво клялся, что эта гряда последняя. На равнине лошади пойдут кентером, на равнине не будет ни булыжников под ногами, ни засад…
– Господин полковник, – малыш Роже держал под уздцы гнедого, на шее которого повис мертвый сержант. В боку бедняги торчал знакомый болт, – посмотрите. Это охотники!
– Спасибо, Роже!
Итак, в торчевнике все те же посланные Сатаной еретики, то ли одержимые ненавистью к святому делу, то ли обуянные гордыней и излишней храбростью. В любом случае их не больше полутора дюжин. Даже меньше, ведь кто-то наверняка поскакал за подмогой.
– Дорога перекрыта баррикадой из камней. – Роже не уймется, пока не доложит до конца, даже если все ясно без доклада. Его отец был таким же. – Не слишком высокой, но перескочить не получится. Лошади ноги переломают, надо разбирать. Камни крупные, но растащить можно. За самой баррикадой никого не видно. Господин полковник, если охотники отступили к лесу, они работам не помешают, слишком далеко.
– А если они в кустах? – одернул юнца Лабри, но Крапу решил, что вопрос обращен к нему.
– Что ж, – изрек он, – значит, мы с ними покончим и двинемся дальше. Десяток папистов нас не остановит.
– Пока нас остановили камни, – уточнил Лабри, разглядывая графа в упор. – Возьмите полсотни человек и уберите их. Если вам станут мешать, отойдите на безопасное расстояние и предоставьте действовать Мату. Конечно, если вы опасаетесь за свои перчатки…
– Вижу, эта часть моего гардероба поразила вас в самое сердце. – Крапу со смешком сорвал злополучные перчатки и швырнул под ноги лошадям. – Во имя Господа и короля, я готов.
– Петух! – пробурчал Мату вслед удаляющемуся всаднику. – Навязался на нашу голову.
– Не суди собрата своего! – одернул друга Лабри. – Крапу не так плох, как мог бы быть. Зло не в нем, а в папистской девке.
– Не будь Бутор и его друзья одержимы бесом похоти, Диана бы ими не вертела. – Мату зло дернул повод, и серый Гру наступил на брошенные перчатки. – Им всем надлежит очиститься… Будь оно все проклято! Они тут!
Сумасшедшие охотники все еще были здесь. Они не собирались подпускать солдат к завалу ближе чем на выстрел. Упал, взмахнув руками, старина Бубу, схватился за живот Рыжий Пьер… Кому еще не повезло, было не разобрать. Что-то прокричал, размахивая руками, Крапу, его люди шарахнулись назад. Аркебузиры прикрытия и бесноватые паписты ударили почти одновременно, взмыл к небу и оборвался чей-то крик. Больше Лабри на дорогу не смотрел, вперив нехороший взгляд в предательский склон.
Рано или поздно еретиков ждет негасимый огонь, но сейчас не до них. Ловить в зарослях сумасшедших можно до ночи, а время не терпит. Остается загнать папистов наверх, откуда они не помешают разобрать баррикаду. Главное – время, время, а не месть!
– Мату! Твое дело – засада. Не ловить! Отбросить к лесу и не выпускать, пока Крапу возится с камнями. Скажи Бустону, чтоб прикрыл… Роже, Пивоне ко мне!
– Да, полковник!
– Господин полковник, господин Крапу снова ранен!
– Куда на этот раз?
– В плечо!..
– К Дени болвана! Клеро, заменишь, и чтоб проезд был чист!
3
Спешиваются. Идут по склону вверх. Полсотни, не больше! Для дюжины охотников хватит с избытком, но кто вам сказал, что нас дюжина? А впереди тот, с переправы, хозяин серой лошади… Не потерять бы его в дыму. Ничего, Маноло не потеряет и не промахнется! Погодите, «бичи Господни», дойдет до драки, и станет вам весело. Еще веселей, чем сейчас. Полчаса мы уже отбили и пока целы, а вот вы – нет! Десяток покойников, раненые, подбитые лошади и околевшая тайна… Но главное – время! Время, которое нужно Хенилье.
Поднимаются, размазываются по склону… Еще бы, не переть же колонной по четыре в ряд. Подставили фланг? Молодцы! Вы подставили, те, кто пойдет по вашим следам, тем паче подставят, и как же они удивятся. Одно плохо: когда завяжется рукопашная, на баррикаду бросится целая орава. Таскать валуны нужно втроем-вчетвером…
Хватит ли Хенилье часа? То есть не Хенилье, а как же его… Он еще был под Сан-Марио… Те, кто видел белолобых убийц в деле, мешкать не станут, но мы предполагаем, а черти располагают. Можно спутать дорогу, нарваться на забившую мост отару или на праздничную толпу, а по дорогам ходят люди. Люди, которые попадутся бесноватым. Тот же адуар или запоздавшие паломники. Всех не предупредишь и не остановишь. Нет, час – это мало! Нужно добыть еще час, а «белолобые» бьют и бьют… Бедный торчевник, так ему еще не доставалось. Хаммериане стреляют, Альфорка молчит, он и не такое видел! Ну свистят над головой пули, не в первый раз… Когда налетчики подойдут вплотную, аркебузы заткнутся, чтобы не попасть в своих. Вот тогда стрелки и встанут. Последний выстрел придется в упор.
Крылатая тень на миг заслонила свет, неспешно поплыла дальше. Сколько же здесь коршунов! Неужели у них крылья и впрямь в крови? В небе птицы и солнце, внизу – солдаты и смерть, а здесь – ожидание. Последние его минуты… Пляшут по напряженным лицам прорвавшиеся сквозь листья лучи, алеет доцветающий шиповник, пахнет пылью и порохом. Знакомый запах, привычное дело, а хаммерианам остается тридцать шагов… двадцать… десять… Альфорка ждет, по своему обыкновению закусив губу, а рядом – Доблехо и горцы.
Карлос не видел друзей, он просто знал, что с ними. Он тоже ждал, вглядываясь в приближающийся строй, высчитывал расстояние, готовился к тому, без чего не обойтись, не загадывая о завтрашнем и не жалея о вчерашнем.
Солдат в нелепом колпаке заступил за невидимую черту, и заросли плюнули огнем. Пыльные ветки расцвели дымами, шедшие впереди белоколпачники налетели на невидимую стену, замахали руками и сбитыми кеглями повалились в разные стороны. Уцелевшие рванулись вперед, словно поднятые с лежки кабаны.
Треск, топот, рвутся плети плюща, распрямившиеся ветки хлещут чужаков, сапоги мнут срезанные листья, спотыкаются о камни, наступают на мертвецов. Просвистела стрела… Горцы с арбалетами умудряются стрелять и на бегу. Падает один бесноватый, хватается за плечо второй! Ну и отлично, чужие потери лишними не бывают, а вот и Маноло! Цел… Бежит последним! Ему всегда везло… Ни единой раны за семь лет. На ходу взмахнул рукой, – дескать, приступай, – и исчез в кустах. Закачались колючие ветви, заплясала у самого лица живая малиновая искра. Жаль, если ее погасит пуля!
Ждать дальше не было сил. Карлос поднялся, и вместе с ним поднялись слуги и шестеро загонщиков. А вот и цель! Широкоплечий малый ломится сквозь колючки. Вроде бы молодой. Кирасы нет, грубая куртка с распахнутым воротом, белый колпак, под колпаком – лицо… Маска мрачного азарта и уверенности. Маска смерти. Нужно было написать Инес, но кто же знал… Еще миг, и пуля бьет налетчика в грудь.
4
Первый ряд выбит залпом в упор, но тут уж ничего не поделаешь. Те, кто шел впереди, могли надеяться разве что на чудо, но Мату поклялся идти в середине… Только б старина сдержал слово, остаться без Мату – остаться без шпаги. Хуже, без руки!
Матье Лабри поймал взгляд Роже и неторопливо вытер платком трубу.
– Ты вернешься в Виорн настоящим солдатом.
– Да, господин полковник… Господин полковник, им нужна помощь?
– Не думаю.
Выстрелов больше не слышно. Дым медленно затягивает небо, пыль оседает еще медленней, темными тенями встают кусты, зло трясут ветками. Заросли скрыли живых, только мертвые остались лежать на иссохшем склоне… Четырнадцать солдат строем вошли в Господний рай, тридцать шесть продолжают бой. Хватит, чтоб загнать папистов в лес, будь они прокляты! Вывести из строя две дюжины человек, спутать все карты и безнаказанно уйти! Воистину, дьявол заботится о своих подручных!
Ветки больше не колыхались, и Лабри опустил трубу. Рядом шумно дышал Роже и переминался с ноги на ногу Бустон. Как просто драться, как трудно ждать. Матье положил руку на плечо старого товарища.
– Мату в порядке. Не в первый раз…
– Не в первый, – повторил Бустон. – Ты их отпускаешь? Этих…
– Господь их накажет! – Лабри вновь был полковником. – Рано или поздно, а мы должны сделать, что поручено! Роже, глянь, что у Клеро. Как только разгребут, двинемся. И двинемся очень быстро.
Роже умчался к завалу, Бустон уставился в кусты. Исполнять приказы и злиться проще, чем командовать боем, но замысел Танти дороже их отряда. Да что там, он дороже и армии, и короля! Поддаться гневу, покарать дюжину еретиков и при этом загубить великое дело, что может быть хуже? Есть вещи, которыми не поделишься даже с лучшими из друзей. Для них рейд на гнездо папистов – всего лишь ответ на вызов Рэмы.
Из кустов вывалился одинокий солдат, спотыкаясь побежал вниз. Упал, поднялся, шатаясь, сделал пару шагов, остановился.
– Смотри, – выдохнул Бустон, сжимая кулаки. – Дави Окорок!
Навстречу раненому побежали два аркебузира охранения, подхватили, поволокли вниз. В том, что солдат вышел из боя, нет ничего странного. Каждый бы так поступил. Каждый, но сегодняшним днем распоряжается Нечистый.
– Господин полковник, – прохрипел Дави, – их больше… Столько, сколько нас… Драка по всему склону… Местные и другие… Не солдаты, но дерутся, как дьяволы!
Еще одна промашка, не смертельная, но досадная. У стрелков оказалось прикрытие. Чего удивляться? Знатные еретики штаны без дюжины слуг не снимут! Конечно, солдат им не одолеть, но зачем сражаться на равных, если можно задавить числом?
– Бустон, бери еще полсотни и помоги Мату. Только не зарывайся! Мы выполняем приказ!!!
Промолчал, и на том спасибо. Когда-нибудь за бутылкой вина Мату с Бустоном узнают все, и пусть ворчат сколько душе угодно, старики всегда ворчат, но сейчас не до споров. Сейчас он, Матье Лабри, – руки маршала, и в них будущее Лоасса и будущее святого дела. Вот так, на пыльной дороге, и понимаешь, что ты избран и призван. Ты, а не твои друзья и не граф с его перчатками, будь он хоть сто раз приятелем Луи Бутора. Его величества Луи, который будет делать, что ему сказано!
Лабри поднял трубу. Вторая полусотня быстро взбиралась на холм. Люди заранее разбились на мелкие группы и растянулись, сейчас они навалятся на оставшихся противников, и все будет кончено. Двое-трое умелых бойцов на гуляку или слугу – это даже боем не назвать.
5
«Белолобый» выскочил вслепую из-за кустов. Один. Осталось чуть вытянуть левую руку, и виорнец сам насадил себя левым боком на кинжал. Повезло, но раз на раз не приходится… Получив по лапам, лоассцы старались атаковать вдвоем, а то и втроем, но минуты уходили кровью в песок… Их не вернуть, сколько б вас ни лезло наверх! Слышите, твари? Не вернуть!
Под ногами треснула сухая ветка, попятился, уклоняясь от шпаги, еще один бесноватый, заорал и исчез за спиной хромого горца. Карлос прыгнул в сторону, изогнулся, чужой клинок, не встретив отпора, беспомощно свистнул, понесся вниз, увлекая хозяйскую руку. Дальше Карлос не смотрел. Он крутился, отбивал и наносил удары, иногда попадал, но считать чужие раны было некогда. Сколько идет бой? Кто рядом? Что внизу? Что наверху? Лица, спины, листья, клинки, ветки мелькают, словно холм стал очумевшей каруселью. Крутится небо, бьет по глазам солнце, хлещут колючие плети… Одна оказалась стальной, но порез на ребрах еще не беда!
Навстречу летит кто-то огромный, разогнался, занес руку… Шагнуть навстречу, выставив шпагу, в последний момент вскинуть руки, словно в танце. Здоровяк рубит воздух, открывается… Удар, брызги крови на лице… Хорошо, что не в глаза! Просвет в бою, просвет в кустах, низкое гуденье – Лопе взялся за свой посох… «Белолобый» пробует подобраться со спины. Внезапный тычок назад как раз под горло, виорнец корчится на траве, двое его товарищей растерянно пятятся, уши режет пронзительный свист. Седой хитано… Отец Лолы! Хаммерианин разворачивается к новому врагу, его приятель остается один на один с Лопе. Делать здесь больше нечего.
Выстрел из пистолета. Кто-то сберег заряд или это хаммериане? Точно! Прут сквозь кусты. Подкрепление! Они послали подкрепление, значит, дорога еще не очищена.
Три лица сливаются в одно, пляска продолжается, кажется, опять задели, или это ветка? Вновь отец Лолы… Отвлекает одного из троих. Ложный выпад, прыжок, а ты не промах!.. Был! Звон клинков, белые от злости глаза, боль в бедре, открывшаяся грудь. Отправляйся в пекло!
– Сюда! Братья!.. Главный! Здесь главный!
Невысокий и юркий орет во всю мочь, не забывая защищаться. Заросли трещат – «белолобые» ломятся со всех сторон. Седой хитано с окровавленной навахой снова рядом. Судьба или он так решил? Пятеро, шестеро, семеро… С шипением вспарывает воздух дубина Лопе, течет по ноге кровь, сколько это длится? Двое шагают навстречу одновременно, из кустов вылетает Маноло. Выстрел… Белое полотно становится красным. Альфорка не промахнется!
– Кто тебя звал?! – Спина к спине, такое уже бывало… Четырежды.
– «Белолобые»… Я им за это… искренне… благодарен… Особенно этому…
Выпад, вопящий хаммерианин заваливается на спину, так и не закрыв рот. Рядом с отцом Лолы еще двое хитано, и откуда взялись? Четверо лоассцев, ощетинясь шпагами, отходят в заросли. Можно утереть пот со лба, глубоко вздохнуть, оглядеться. И увидеть, как снизу лезут свежие солдаты. А камни на дороге все еще лежат, много камней…
– Иди, куда шел! Слышишь? Убирайся!
– Слышу. – Маноло торопливо заряжает пистолет. – Ты ранен…
– Без тебя знаю! Завал, Маноло… Твое дело – завал!
Глава 7
1
Первый удар пришелся мимо. С десяти шагов грохнул залп; «белолобые», преследуя стрелков, проскочили засаду, едва не отдавив ноги Хайме, и встретили Карлоса и хитано. Друзья сражались, а они всё ждали в кустах на краю прогалины – пожилой муэнский сеньор, оставшиеся загонщики и четверка людей де Гуальдо, вооруженных охотничьими рогатинами и похожими на короткие древние мечи кинжалами.
Схватка разгоралась, но Лихана с места не двигался. Только поглубже нахлобучил охотничью шляпу, беззвучно пошевелил тонкими губами и застыл, словно старая цапля на болоте. Вытащивший было клинок Хайме вздохнул и тихонько вложил его в ножны. Их время еще не пришло, это юноша понимал. Он стоял и смотрел сквозь резные ветки, как дерутся другие, а бой то катался по прогалине очумелым дикобразом, то втягивался в дальние заросли. И тогда оставались лишь хруст и вскрики, затем кто-то врывался на поляну, и следом за ним вываливались противники.
Хайме по-совиному вертел головой, пытаясь отыскать Карлоса. Солдаты орудовали шпагами и тесаками, между ними метались хитано со своими навахами, не уступавшими длиной иным шпагам. Мелькнул Лопе, сбил посохом двоих и исчез. Родича не было. Ну и что?! Всех не разглядеть, а Карлос жив! Конечно, жив, просто его закрывают кусты, а издали все так похожи… Хорошо, хаммериане носят колпаки, иначе не разберешь, кого бить.
– Фарабундо! – окликнул Лихана старшего из людей де Гуальдо, светловолосого и светлоглазого, словно житель Миттельрайха. Местного наречия Хайме не понимал, но Фарабундо быстро глянул на юношу и кивнул. О чем это они? О нем?! Горец что-то буркнул своим, те задрали головы, Хайме последовал их примеру, но увидел лишь коршунов.