- Ну, хорошо, - проговорил Мейсон. - А что выяснил Джексон о тяжбе Кемптон с Эддиксом?
- Он ведь вчера уже рассказал тебе в самых общих чертах об этом деле - предъявлено обвинение в клевете. Вот, можешь взглянуть на копию искового заявления.
Она вручила Мейсону копию жалобы, зарегистрированной в секретариате суда, и Мейсон бегло просмотрел ее, кивая головой и улыбаясь.
- Сюжет усложняется, - заметил он. - Насколько я понял, миссис Джозефина Кемптон была уволена при обстоятельствах, которые сочла совершенно неприемлемыми для себя. Она не смогла добиться от своего работодателя каких бы то ни было объяснений, а позже, когда она пыталась устроиться в другое место, оказалось, что если обращались за отзывом к мистеру Эддиксу, он письменно обвинял ее в воровстве.
- А как это можно квалифицировать с точки зрения закона? - спросила Делла Стрит. - Можно это представить как добросовестное заблуждение?
- Ты имеешь в виду письма Эддикса?
- Да.
Мейсон улыбнулся:
- Дорогая моя Делла. Ты позволяешь себе посягнуть на прерогативы защиты в процессе "Кемптон против Эддикса". Что касается того, как этот случай можно квалифицировать с точки зрения закона, то пусть уж они сами доведут тяжбу до конца; а вот что касается некоторых подробностей дела, то они меня весьма заинтересовали. И мне очень хотелось бы знать, почему мистеру Фэллону так нужны дневники Элен Кэдмас.
- Ну, он, конечно, не признается, - сказала Делла Стрит, - что его в первую очередь интересуют дневники. Ему просто хотелось бы получить личные вещи, оставшиеся после - я опять цитирую - "бедной, несчастной девочки".
- Ах ты Боже мой! - сказал Мейсон.
- Так что? - спросила она. - Ты примешь мистера Фэллона, или будешь дожидаться, пока он протрет дыру в ковре у нас в приемной, расхаживая взад-вперед?
- Я приму его, - ответил Мейсон, - но мистер Фэллон, который, очевидно, является не только напыщенным ничтожеством, но и скверным актером, должен увидеть нас во всей красе, Делла. Он, вероятно, привык иметь дело с самодовольными юристами, улаживающими делишки мистера Эддикса и дающими ему советы, как превратить доход в капитал, уплатив как можно меньше налогов. Я думаю, что как раз сейчас мистер Фэллон начинает постепенно осознавать, что столкнулся с совершенно другой породой кошек, с этими словами Мейсон достал из шкафа свою шляпу, подошел к бюсту Блэкстоуна и, лихо заломив ее, водрузил ему на голову. - А теперь, Делла, ты можешь пригласить ко мне мистера Натана Фэллона.
Делла Стрит улыбнулась эксцентричному поступку Мейсона и поспешила в приемную. Вернулась она оттуда вместе с человеком, которого назвала оловянным долларом.
У Натана Фэллона был огромный выпуклый лоб, маленький курносый нос, на котором сидели очки с толстыми стеклами без оправы, и большой улыбающийся рот, придававший лицу дружелюбное, хотя и несколько заискивающее выражение. На макушке у него была лысина, да и надо лбом волосы заметно поредели, зато оставшиеся он отрастил насколько это только было возможно и зачесывал снизу вверх, закрепляя лаком, чтобы лысина блестела не так ярко.
- Мистер Мейсон! - воскликнул он. - Мистер Перри Мейсон! Я просто не в состоянии выразить все мое удовольствие от личного знакомства с вами. Я ваш искренний и давний поклонник. Я следил за отчетами в прессе о ваших судебных триумфах. Я уже давно решил, что если вдруг окажусь в каком-нибудь затруднительном положении, то обращусь за помощью именно к вам.
- Отлично, - сказал Мейсон, пожимая ему руку и незаметно подмигивая Делле Стрит. - Стало быть, насколько я понял, вы попали в затруднительное положение?
- Нет, нет, нет, отнюдь! Ну что вы, дорогой мой мистер Мейсон! Я боюсь, вы меня не так поняли. Со мной все в полном порядке.
- О, прошу прощения, - сказал Мейсон, - значит, я просто неверно вас понял. Садитесь!
Мейсон уселся за большим столом. Делла Стрит, с блокнотом наготове, заняла свое место.
- О, дорогой мой мистер Мейсон, я просто не могу выразить мои чувства от встречи с вами и с вашей прелестной секретаршей - мисс Стрит! Это подлинное удовольствие - видеть ее очаровательную фигуру.
- От ваших слов может создаться впечатление, что она раздета догола, - произнес Мейсон.
- О, нет, нет! Ну что вы, дорогой мой мистер Мейсон! Ну что вы, ради Бога!
Делла Стрит, оторвавшись от своего блокнота, бросила на него озорной взгляд.
Фэллон поспешил оправдаться:
- Я всего лишь имел в виду, что раньше только читал о ней и она была для меня чем-то неосязаемым, неопределенным. А теперь она стала для меня вполне определенной и очень даже осязаемой.
- И к тому же, - добавил Мейсон, - готовой застенографировать ваше обращение, чтобы зарегистрировать его по всей форме, как это полагается в нашем офисе.
- Да, да, конечно! Извините меня, мистер Мейсон! Разумеется, я понимаю, насколько ценно ваше время. Я и сам отношусь к тем, кто привык брать быка за рога.
- Вот и давайте.
- Я компаньон Бенджамина Эддикса и, как это ни странно, к тому же еще и родственник Элен Кздмас.
- И кем же вы ей приходитесь? - поинтересовался Мейсон.
- О, вообще-то я довольно дальний ее родственник, но она всегда называла меня дядюшкой. Это я помог ей получить место у Бенни.
- У Бенни? - переспросил Мейсон.
- Прошу прощения, у Бенджамина Эддикса. Мы называем его обычно Бенни.
- Понятно.
- Бедняжка Элен, милая моя девочка. Представить не могу, что заставило ее пойти на это, да еще совершить все столь ужасным способом. Ведь даже если она и решила покончить с собой, то намного проще было бы принять смертельную дозу снотворного, и не только намного проще, но и... позвольте мне говорить откровенно, мистер Мейсон, намного приличней.
- Я полагаю, - заметил Мейсон, - когда девушка находит свои жизненные проблемы непереносимыми и решает уйти в вечность, она менее всего озабочена приличиями.
- Да, да, конечно. Я понимаю, понимаю. Бедняжка. Я лично все это прекрасно понимаю, и тем не менее, мистер Мейсон, едва ли можно было совершить это более... если позволите мне так выразиться, более неподходящим способом.
- Что вы имеете в виду?
- Ну, поднялась вся эта газетная шумиха, у Бенни - Бенджамина Эддикса - было много неприятностей, вот что я имею в виду. Мистер Эддикс был к ней очень привязан. Как к своей служащей, вы понимаете меня, мистер Мейсон, только как к своей служащей. Он сделал бы все возможное, чтобы облегчить ее страдания, если бы он, конечно, знал о них. Мне кажется, я могу заверить вас со всей определенностью, что если бы проблемы несчастной девушки были хоть каким-то образом связаны с деньгами, то мистер Эддикс сделал бы все возможное, оказал бы любую необходимую помощь...
- А в чем заключались проблемы? - спросил Мейсон.
Фэллон развел толстыми короткими руками:
- Я и сам этим озадачен, мистер Мейсон. Не могу вам сказать ничего определенного, Я просто не знаю.
- Она ни с кем не делилась своими переживаниями?
- Делилась, мистер Мейсон. Она делилась ими со мной, а я, к несчастью, не отнесся к этому достаточно серьезно. Мне казалось, что это всего лишь обычные женские разговоры, навеянные минутой уныния. Она говорила мне, что порой не в силах выносить груз возложенной на нее огромной ответственности, что часто жизнь становится для нее непереносимой, что она...
- О какой ответственности шла речь?
- Она не сказала мне, мистер Мейсон. К сожалению, я вынужден признать, что не сумел приободрить девушку. Я... Но в конце концов, к чему теперь об этом. Все уже в прошлом, и ничего нельзя изменить. Не смею больше отнимать ваше драгоценное время. Я, собственно, вот по какому поводу: сегодня утром я с удивлением прочел в газете, что вы купили личные вещи Элен. Я даже понятия не имел, что они где-то хранятся. Как ее ближайший родственник...
- По-моему, вы сказали, что приходитесь ей довольно дальним родственником?
- Относительно дальним, мистер Мейсон. То есть я имею в виду, что наше родство действительно довольно дальнее, но поскольку более близких родственников нет, то я могу считать себя ближайшим. Звучит это не слишком складно, но я абсолютно уверен, что вы меня прекрасно понимаете.
- Едва ли я могу разделить ваш оптимизм, - сказал Мейсон. - Однако какое у вас ко мне, собственно, дело?
- Но это же совершенно ясно, мистер Мейсон! Естественно, мне хотелось бы получить личные вещи несчастной Элен, на память о моей бедной крошке. Я прекрасно понимаю, что вы стали торговаться на аукционе только чтобы оказать услугу вашему приятелю, судебному исполнителю, и в результате были вынуждены купить вещи, не представляющие для вас никакой ценности. Вы уплатили, насколько мне известно, пять долларов. - Мистер Фэллон вскочил на ноги, вытащил из кармана хрустящую пятидолларовую бумажку и протянул ее Мейсону. Поскольку тот даже не шевельнулся, чтобы ее взять, Фэллон в некоторой растерянности повернулся к Делле Стрит и сказал: - Я полагаю, что именно на вас возложены обязанности по ведению финансовых расчетов, мисс Стрит?
Делла Стрит вопросительно взглянула на Мейсона.
Адвокат незаметно покачал головой.
Фэллон продолжал стоять с пятидолларовой купюрой в руке, переводя взгляд с Мейсона на Деллу Стрит, и на лице его было написано недоумение от полученного недвусмысленного отказа.
- Но я, откровенно говоря, не понимаю, - промолвил он. - Может быть, я выразился недостаточно понятно?
- Я купил пакет, - ответил Мейсон. - В нем было несколько тетрадей ее дневники, альбом с фотографиями и некоторые другие вещи. Я полагаю, что не зря потратил пять долларов.
- Дневники, мистер Мейсон?
- Вот именно, - ответил Мейсон, не сводя глаз с посетителя, - и довольно пространные дневники.
- Но, дорогой мой мистер Мейсон, они, конечно же, не могут представлять для вас никакого интереса, и я уверен, что вы, извините за выражение, не собираетесь совать нос в секреты погибшей девушки.
- А почему бы и нет? - спросил Мейсон.
- Почему бы и нет? - переспросил шокированный таким ответом Фэллон. Почему? О боже мой, мистер Мейсон, то есть как - почему?.. Вы, разумеется, шутите!
- И не думаю даже, - сказал Мейсон. - Мне ведь удается добыть себе средства к существованию только потому, что я немного разбираюсь в законах и немного в человеческой природе. Мне приходится выступать перед Судом Присяжных. Я занимаюсь перекрестным допросом свидетелей. Я просто обязан знать о человеческой природе немного больше, чем средний человек.
- Да, да, да. Я понимаю, мистер Мейсон. Это, конечно, само собой разумеется.
- Нельзя научиться понимать человеческую природу, - сказал Мейсон, если слушать только то, что вам говорят.
- В самом деле? - удивился Фэллон.
- Да, - кивнул Мейсон. - Ведь люди всегда стараются представить себя в самом выгодном свете. Чтобы изучить человеческую природу, нужно наблюдать за людьми, когда они об этом не догадываются; нужно слушать их разговоры, когда они не знают, что их подслушивают; нужно копаться в их мыслях, если вы уверены, что мысли подлинные. Нужно изучать людей, когда их души обнажены от страдания.
- Честное слово, мистер Мейсон, вы меня просто поражаете.
- Взять, к примеру, вас, - продолжил Мейсон. - Абсолютно ничего нельзя узнать ни о вас, ни о ваших мыслях, ни о мотивах, приведших вас сюда, ни о том, что вам на самом деле нужно, если слушать только то, что вы мне говорите.
- Я... мистер Мейсон... Вы что, обвиняете меня в лицемерии?
- Позвольте задать вам вопрос, - сказал Мейсон. - Вы рассказали мне всю правду?
- Ну конечно же! Да, да, разумеется, всю!
- И дневники нужны вам только по чисто сентиментальным мотивам?
- Ну да, совершенно верно.
- В таком случае, - сказал Мейсон, - я должен сообщить вам, что мне они нужны для дела. Они помогают мне лучше понять человеческую природу. Так что давайте на этом закончим нашу беседу, мистер Фэллон, и разойдемся, не испытывая друг к другу неприязненных чувств.
- Но я, честно говоря, не понял, мистер Мейсон.
- Я постарался вам объяснить.
- Может быть, вы хотите сказать, что эти вещи представляют для вас более существенную ценность в денежном выражении?
- Совершенно верно.
- О, - произнес Фэллон, лучезарно улыбаясь, - в таком случае я полностью готов учесть ваши интересы. Я полагал, поскольку обращаюсь к вам как джентльмен к джентльмену, что компенсации в размере пяти долларов будет вполне достаточно, но раз вопрос упирается в финансовую сторону дела...
- Отнюдь, - сказал Мейсон, - просто выяснилось, что я не желаю расставаться с вещами, приобретенными мною в собственность.
- О, я понимаю, но если речь идет исключительно о финансовой стороне проблемы, о конкретной сумме, то я, мистер Мейсон, готов подойти к рассмотрению этого вопроса с принципиально иных позиций.
- Ну что ж, давайте, подходите.
- Прекрасно, мистер Мейсон... С точки зрения денежных интересов, исходя из того, что сделка должна быть выгодна для вас в финансовом отношении... Позвольте, я следующим образом сформулирую свою мысль: вы приобрели некое имущество за пять долларов и желаете получить прибыль от его продажи в размере по меньшей мере пяти долларов. Верно?