Струйка дыма поднималась из-под чёрной широкополой шляпы незнакомца, и то ли свет потускнел, то ли лицо Великого Игрока стало смуглее. Вот чертовщина! Джо готов был поклясться, что кожа Великого Игрока постепенно темнеет, словно пенковая трубка, если её курить с немыслимой скоростью. Забавно, но ведь здесь и впрямь было достаточно жару (и он убедился в этом на собственной шкуре), чтобы заставить пенку потемнеть, хотя жар-то, похоже, оставался под столом.
Все эти наблюдения не поколебали уверенности Джо в том, что Великий Игрок излучает смертельную угрозу. То, что произошло в следующее мгновение, унесло прочь последние остатки сомнений и заставило стыть в жилах кровь.
Великий Игрок обнял свою красотку, и его аристократическая рука с небрежной элегантностью заскользила по её обнаженной спине. И тут юноша поэтической наружности не выдержал. Сам не свой от страсти, с позеленевшими от ревности глазами, он ринулся вперед, как дикий кот, норовя всадить в лоснящуюся чёрным атласом спину длинный сверкающий кинжал.
Каким чудом удар не достиг цели, Джо так и не понял. Он успел лишь заметить, что правая рука Великого Игрока продолжила своё путешествие по обтянутым плюшем округлостям, левая же взметнулась, как отпущенная стальная пружина. Для Джо так и осталось загадкой - то ли незнакомец вонзил нож в горло юноше, то ли свалил его ребром ладони, то ли двойным марсианским ударом, а может, просто прикоснулся к нему. Но только юноша вдруг застыл, словно поражённый пулей дум-дум из бесшумного ружья или лазерным лучом из невидимого бластера, и упал навзничь. Тут же подбежали двое чернокожих и уволокли тело, причем никто не обратил на происшедшее ни малейшего внимания. Судя по всему, на такие инциденты в Зале Костей привыкли смотреть сквозь пальцы.
Всё это несколько выбило Джо из колеи, и он чуть было раньше времени не выбросил Фебу.
Но боль в левой руке уже унялась, и нервы натянулись, как струны настроенной гитары. На четвертый раз он выбросил пять и выиграл, а затем начал методично обчищать своих партнёров.
Он сделал девять удачных бросков, всё время выкидывая королевские комбинации - семь раз семёрку и два раза по одиннадцать. Рядом с ним уже громоздилась куча в четыре тысячи долларов. Ни один Большой Гриб ещё не покинул поле боя, но некоторые уже явно нервничали, а двое, тяжело дыша, покрылись испариной.
Великий Игрок так ни разу и не сделал ставки, но его глаза, притаившиеся в тёмных провалах глазниц, казалось, с интересом следили за игрой.
Всё шло хорошо, но тут дьявольское искушение стало одолевать Джо. Конечно, этой ночью он непобедим. Но если он будет и дальше выигрывать и выпотрошит своих партнёров до конца, то упустит шанс увидеть воочию мастерство Великого Игрока, а ему страстно этого хотелось. Кроме того, он чувствовал себя обязанным ответить любезностью на любезность и попытаться выглядеть джентльменом.
- Беру сорок один доллар без пятака. Ставлю пенни.
На этот раз обошлось без фырканья, и даже на луноподобной физиономии Мистера Боунса не отразилось и тени недовольства.
Но от Джо не укрылось, что Великий Игрок смотрит на него то ли разочарованно, то ли грустно, а может быть, просто задумчиво.
Тут Джо нарочно потерял ход, выкинув "вагончики", зато получил удовольствие лицезреть два прелестных зубастых черепка, оскалившихся в улыбке.
- Знал, когда фарт кончится, - донесся до Джо чей-то невольно восхищённый шепот.
Игра быстро пошла по кругу. Никто особенно не рисковал, и ставки были самые обыкновенные. В воздухе летало: "Ставлю пятёрку", "Десятка", "Ставлю пятнашку". Джо время от времени делил ставки, выигрывая чуть больше, чем теряя. Когда очередь дошла до Великого Игрока, у Джо оказалось уже больше семи тысяч - совсем недурно, чтобы играть по-крупному.
Великий Игрок взял кости, долго держал их на ладони и задумчиво разглядывал, застыв, как статуя. На его лбу, теперь уже почти коричневом, не было ни капли пота, ни единой морщинки.
- Ставлю две десятки, - процедил он, зажал кубики в кулаке и слегка встряхнул их. Они загремели, будто семечки в подсушенной тыкве. И небрежно бросил кости через стол. Такого броска Джо ещё нигде видеть не приходилось. Кости, не переворачиваясь, перелетели через стол, шлепнулись прямо у бортика, да так и замерли. Семёрка.
Джо был сбит с толку. Сам бросая кости, он говорил себе примерно следующее: "Сейчас тройка вверху, пятёрка на север, два с половиной оборота в воздухе, падает на угол шесть-пять-три, затем три четверти оборота вперед и четверть оборота вправо, ударяется о бортик ребром один-два, пол-оборота назад и три четверти влево и двойка наверху". Я это только для одной из костей, да и то, если не делать особых финтов.
В сравнении с этим техника Великого Игрока была невероятно, ужасающе, до удивления примитивна. Джо смог бы, без сомнения, с величайшей лёгкостью повторить такой бросок. Это было простейшим вариантом забрасывания камня в щель. Но Джо даже не приходило в голову использовать такой детский трюк. Это бесконечно упростило бы игру и лишило её какой бы то ни было красоты. Да он и представить себе не мог, что такой трюк может пройти! Насколько он знал, этот бросок не лез ни в какие ворота. Ведь всегда может возникнуть сомнение, долетели ли кости до бортика. Да и вообще, разве по правилам кубики не должны откатиться от края хоть на дюйм?
Тем не менее, как Джо ни напрягал свой зоркий взгляд, он не мог различить ни малейшего зазора между костями и бортиком. Однако похоже, всё это беспокоило только его одного, никто не обратил ровным счётом никакого внимания на нарушение правил, и тощая девица как ни в чём не бывало подхватила кости. А Большие Грибы, сделавшие свои ставки, безропотно расстались с денежками. Ну что ж, если никто не вспоминает о правиле отскока, значит, в этом казино его, по-видимому, понимают несколько своеобразно. И Джо решил не встревать, потому что за долгие годы общения со своей Матерью и Женой он накрепко усвоил заповедь: "В чужой монастырь со своим уставом не ходи". А уточнять чужой устав тоже не стоит. Во всяком случае, лучше отсидеться. К тому же сейчас он вообще ни при чём, ведь в этой игре он не поставил ни цента.
Голос Великого Игрока прошелестел, как ветер в кладбищенских кипарисах или марсианский сквозняк:
- Ставлю Месяц.
Это была самая крупная ставка за вечер, аж десять тысяч долларов, но он произнес это так, словно ставил нечто ещё большее. Внезапно в Зале Костей всё притихло. Примолкли джазовые трубы, возгласы крупье превратились в шёпот, стихло шлёпанье карт, и даже шары рулетки, казалось, старались не греметь, проваливаясь в лунки. Толпа вокруг Игрального Стола тихо сгустилась. Щеголеватая свита Великого Игрока образовала вокруг него двойной заслон, оберегая своего повелителя от толпы. Объявленная сумма на три тысячи превосходила наличность Джо. Трое, а может, четверо Больших Грибов некоторое время переговаривались знаками, прежде чем решили, как разделить ставку.
Великий Игрок снова выкинул королевскую семёрку - и снова всё тем же дурацким броском. Потом опять поставил Месяц и опять выиграл.
И ещё раз.
И ещё раз.
Джо всё больше недоумевал и возмущался. Ему казалось несправедливым, что Великий Игрок загребал такие сумасшедшие деньжищи с помощью столь бездарных, механически однообразных и начисто лишённых романтики бросков. Это была какая-то пародия на настоящий бросок. Кости даже ни разу не прокатились по столу, ни разу не перекувырнулись в воздухе. Так мог бы играть робот, причем на редкость допотопной конструкции. Джо, разумеется, пока не рисковал своими фишками, но понимал, что если дело так и дальше пойдет, то придётся ответить.
Уже двое Больших Грибов признали свое поражение и, отдуваясь, отошли от стола. Никто не занял их места. Очень скоро наступит момент, когда оставшиеся несколько Грибов не смогут даже вместе уравнять ставку, и тогда ему придется поставить свои денежки или выйти из игры. Но в этот вечер, когда в его руке словно пульсирует небывалая энергия, он просто не мог с этим смириться.
Джо всё ещё продолжал надеяться, что вот-вот кто-то выскажет недовольство этой странной манерой игры, но ожидания были тщетны. Несмотря на все свои старания сохранять хладнокровие и невозмутимость, он почувствовал, как лицо его начинает пылать.
Лёгким движением левой руки Великий Игрок остановил уже собравшуюся подхватить кости девицу. Глаза, подобные чёрным колодцам, устремились на Джо, и он, сделав над собой усилие, встретил этот потусторонний взгляд. В этих глазах по-прежнему ничего не отражалось, и Джо ощутил, как волосы становятся дыбом у него на загривке.
С изысканной светскостью и дружелюбием Великий Игрок прошелестел:
- Я вижу, что игрок напротив, счастливая рука которого вызвала у нас такое восхищение, сомневается в правильности моего броска. Но он слишком хорошо воспитан, чтобы заявить об этом во всеуслышание. Лотта, подайте карту.
Высокая, как призрак, желтовато-бледная девица в белых перчатках достала из-под стола игральную карту и, блестя оскаленными в ядовитой усмешке белоснежными зубами, кинула Джо через стол. Он подхватил карту, кружащуюся, словно осенний лист, и поглядел на неё. Такой тонкой, жесткой и блестящей игральной карты Джо прежде не приходилось держать в руках. Это был Джокер, неясное предзнаменование, но чего? Он небрежно кинул её обратно, и девица, приложив карту к бортику над костями, отпустила. Карта так и застыла в ложбинке между чёрным сукном бортика и закруглёнными рёбрами кубиков. Чтобы развеять последние сомнения, девица слегка пошевелила картой, демонстрируя, что кости лежат вплотную к краю.
- Вы удовлетворены? - спросил Великий Игрок.
Джо заставил себя утвердительно кивнуть. Великий Игрок слегка поклонился. Девица усмехнулась своими тонкими губами и выпрямилась, гордо выпятив китайские розеточки своих грудей.
Как бы между прочим, с отсутствующим видом, Великий Игрок вновь раз за разом ставил Месяц и выбрасывал свою унылую королевскую семёрку. Большие Грибы быстро скисали и один за другим семенили прочь от стола. Запыхавшийся слуга принёс наличность одному особенно розовощёкому мухомору, и тот тут же проиграл ещё один Месяц. К этому времени башни белых и чёрных фишек громоздились рядом с Великим Игроком, точно небоскрёбы.
Джо всё больше бесился. Словно сокол или звёздный разведчик, он пристально следил за костями, которые раз за разом уютно, будто в гнёздышке, пристраивались у бортика. Но у него не хватало духа потребовать ещё одной проверки или хотя бы попросить принести Правила Казино. Он прямо с ума сходил, его лихорадило при мысли о том, как бы он мог покуражиться над этим чёрным истуканом, попади кости ещё раз к нему в руки. Как только ни проклинал он себя за этот идиотский, самоуверенный, более того, самоубийственный порыв, за дурацкое любопытство, которое заставило его передать ход и упустить свое счастье. А Великий Игрок, как назло, не спускал с Джо своих чёрных, словно угольные шахты, глаз. И при этом трижды, не глядя, бросил кости.
Джо всё это безумно раздражало - мало того, что дома Жена с Мамашей вечно шпионят за каждым его шагом!
Неотрывный взгляд этих глаз (да и глаза ли это были?) наводил на Джо панический страх. Прежний испуг смешался с чувством суеверного ужаса. "Так кто же, наконец, передо мной?" - спрашивал себя Джо, и в этом вопросе было и смятение, и любопытство, ничуть не меньшее, чем желание завладеть костями и выиграть. У него волосы встали дыбом, по телу мурашки забегали, но энергия продолжала пульсировать в руке, как в ракете, застывшей на старте, или в локомотиве, остановленном стоп-краном.
А Великий Игрок оставался всё таким же элегантным в своём чёрном пальто и широкополой шляпе, обходительным, вежливым, убийственным и смертоносным. Джо прямо выворачивало при мысли о том, что он должен отбросить щепетильность и во что бы то ни стало подловить Великого Игрока на какой-нибудь ошибке. Ведь он так восхищался весь вечер безукоризненным спортивным поведением незнакомца, а теперь придётся-таки стряхнуть с себя его чары.
Словно чума безжалостно опустошала ряды Больших Грибов. Лишь темнота занимала место выбывших. Скоро за столом осталось лишь трое игроков.
В Зале Костей воцарилась полная тишина, как на Кипарисовом Кладбище или в лунной пустыне. Затих и оркестр, и шарканье ног, и женский визг, и звон бокалов. Казалось, все присутствующие молчаливыми рядами сомкнулись вокруг Игрального Стола.