Почему эти люди заговорили о терроризме, - думал Чернов. А что если они интуитивно чувствуют, что именно тут зарыта собака?! Террористов официально осуждают, а в глубине души питают к ним уважение. Кто из моралистов, осуждающих терроризм, бросит упрек немецкому офицеру Штауфенбергу, совершившему покушение на Гитлера?! Если бы какому-нибудь смельчаку удалось бы убить Сталина, он стал бы одной из самых высокочтимых личностей именно с моральной точки зрения. Пройдут годы, и русский лейтенант Ильин, предпринявший попытку покушения на Брежнева, войдет в число национальных героев России.
Конечно, на такой эффект, как на Западе, наши террористы рассчитывать не могут. Но какой-то эффект все же должен быть. Ведь знаю же я о лейтенанте Ильине! И одного того, что я знаю о нем и восхищаюсь им, достаточно для оправдания его поступка. А почему бы и мне не сделать нечто подобное, чтобы какой-то другой Чернов узнал об этом, восхитился бы моим подвигом и захотел последовать моему примеру?! Кто знает, может быть это станет традицией, и когда-нибудь появится Великий Чернов, которому удастся совершить Великое Покушение.
Малов
Каждые полгода Чернов являлся в психиатрическую больницу. Курировал его Малов. Малов был достаточно опытным психиатром, чтобы заметить одержимость Чернова какой-то идеей фикс. Он догадывался о сути этой идеи, но умышленно уклонялся от провоцирования Чернова на откровенность. Он считал, что для поддержания психического состояния Чернова в пределах относительной нормы какая-то идея такого рода необходима. А то, что эта идея могла быть криминальной, роли не играло: Малов был уверен в том, что дело ограничится лишь сферой воображения. Как бы далеко Чернов ни зашел в своих намерениях, он является достаточно здравомыслящим и умным человеком, чтобы вовремя остановиться. Поэтому в истории болезни Чернова не было зафиксировано ни малейшего намека на какую-то психическую ненормальность. После каждого осмотра Чернова Малов писал заключение: Практически здоров.
Позиция здорового эгоизма
После того, как Чернов и Миронов достаточно сблизились, Миронов стал высказываться с циничной откровенностью.
- Моя позиция есть позиция здорового эгоизма, - говорил он. - Для меня главным является не характер общественного устройства и не образ жизни масс людей, а то, как живу и как устроен я сам в данном мне обществе.
- А можно ли быть хорошо устроенным (в твоем смысле, конечно) в любом обществе, т.е. независимо от образа жизни прочих людей? - спросил Чернов.
- Вернемся к твоему вопросу после того, как я опишу мой идеал личной устроенности. Итак, что входит в мой идеал здорового эгоизма? Прежде всего то, что я физически вполне здоров.
- А если нет?
- Я говорю об идеале. Если ты не здоров, значит тебе не повезло. Но в принципе медицина должна заранее, уже в эмбриональном состоянии человека установить, будет он здоровым или нет.
- Что делать с теми, кто уже в зародыше нездоров?
- Это жестоко с какой-то точки зрения, но таких людей нельзя допускать.
- Согласен. Но тут есть одно но: сейчас миллионы таких, может быть большинство.
- Я говорю об идеале, не отвлекайся в сторону. Я о себе говорю. Я физически абсолютно здоров, и это меня устраивает.
- Но болезни все-таки бывают?
- Бывают. Но есть медицина, больницы, врачи.
- А ты знаешь, что это такое для простых смертных?
- Нет. Я пользуюсь привилегированной больницей отца. Мой идеал с этой точки зрения удовлетворен. Итак, я здоров. Занимаюсь спортом. Плаваю. Играю в теннис. Катаюсь на коньках и на лыжах. Такую возможность имеют не все. Но я это имею.
- В Партградской правде был Фельетон о состоянии спортивной работы в области...
- Я его читал. Меня лично это не касается. Пойдем дальше. Я вполне устроен в бытовом отношении. У меня отдельная квартира, ты это знаешь.
- Тебе ее устроил отец.
- Верно. Но она у меня есть. Кроме того, я считаю нормальным то, что родители могут помочь детям устроиться в жизни. Почему это нужно исключать?
- Я не исключаю. Я констатирую как факт, что родители очень редко способны обеспечить детей отдельными квартирами.
- Знаю это не хуже тебя. У нас в области лишь пять процентов детей могут быть обеспечены мало-мальски приличными жилищными условиями за счет родителей. А таких, как я, единицы. Итак, проблема жилья у меня решена. И в бытовом отношении я устроен неплохо. Ко мне приходит уборщица, которую оплачивают родители. Мать приезжает регулярно и заполняет мой холодильник и шкаф продуктами, какие не купишь в магазинах.
- Опять исключительное положение, привилегия.
- Да. Но я ее имею. И включаю это в идеал. Думаю, что такой идеал достижим для многих. На Западе...
- Оставь Запад! Мы договорились, что к типу общества мы вернемся в конце.
- Идет! Итак, я устроен в бытовом отношении. Еда. . Уборка. Белье. Одежда. Не скажу, что я живу в роскоши. Но то, что я имею, меня устраивает. Пусть это за счет родителей. Повторяю, я это имею.
- Тебе это дано изначально. У большинства на достижение этого идеала уходит вся жизнь.
- Верно. Но допустим, это достижимо сравнитель
но легко. Мы же все-таки ведем теоретический разговор!
- Допустим.
- Далее, у меня все обстоит идеально с женщинами. Я их имею в изобилии. Отбиваться от них приходится.
- Еще бы! Здоровый и красивый парень. Приятный собеседник. Отдельная квартира. Выпивка и закуска. Ну, а как быть с любовью? С семьей?
- Никаких проблем! И я влюблялся, причем - не раз. И теперь время от времени бывает. С женщинами, которые мне не нравятся с какой-то точки зрения, я встречаюсь спорадически или не встречаюсь совсем. Что такое любовь в конце концов?! Это дело субъективное. Моя потребность в женщинах удовлетворена. Захочу обзавестись семьей- могу выбрать женщину, которая меня для этой цели устроит. И с этой точки зрения мой идеал удовлетворен. Пойдем дальше! Что еще?
- Образование. Профессия. Работа.
- Я получил хорошее образование. Может быть не лучшее. Но я не жалуюсь. Владею двумя языками. Окончил такой факультет, какой хотел.
- Был приличный факультет?
- Я бы не сказал. Но я занимался сам, независимо от того, чем нас пичкали. Имел книги из закрытого фонда в неограниченном количестве.
- Опять привилегия.
- Да. Но разве в идеале нельзя позволить всем студентам читать все, что они хотят?!
- Допустим, можно.
- Профессию я выбрал такую, о какой мечтал еще в школе.
- В газетах опять-таки писали...
- Знаю! Более девяноста процентов детей выбирает профессию из того, что для них практически возможно, а не в соответствии с внутренней потребностью. А что такое внутренняя потребность? Я ведь профессионально изучал это. Когда речь идет о миллионах людей, проблема выбора теряет смысл как проблема индивидуальная. Меня моя профессия устраивает вполне. И работа тоже.
- В каком смысле работа устраивает?
- На исполнение служебных обязанностей уходит немного времени. Они меня не утомляют. Кроме того, я веду интересные для меня исследования. Делаю доклады. Печатаю статейки. Скоро закончу диссертацию.
- Знаю. Опять-таки исключение. Ты сумел занять особое положение. Другие твои коллеги жалуются, что занимаются никому не нужной чепухой, попусту тратят время, годами не могут напечатать ни строчки.
- Это их дело. Я здесь имею то, что хочу. И это меня устраивает.
- Пока. Погоди, дойдет до более серьезных вещей...
- Пусть, пока. Но в идеале я хочу, чтобы работа меня устраивала и чтобы результаты ее становились известны окружающим.
- И чтобы были оценены по достоинству?
- Конечно.
- А судьи кто?
- Это другой вопрос. Пока мой идеал и тут осуществлен. Пойдем дальше. Возьмем положение в коллективе...
- Ага, коллектив! Но это уже тип общественного устройства!
- Согласен. Скажем иначе, положение среди тех людей, с которыми приходится сталкиваться по работе. Коллеги...
- ...и начальство?
- Да. У меня хорошие отношения с коллегами и начальством. Пусть, пока. Но в идеале я доволен и с этой точки зрения.
- Зарплата.
- Зарплата, конечно, мизерная. Но мне пока хватает.
- Поскольку она идет у тебя на карманные расходы. Родители оплачивают твои основные расходы.
- То, что я имею, мне хватает. Через пару лет защищу диссертацию. Меня повысят в должности. Буду получать вдвое больше, чем сейчас. И, надеюсь, это не предел.
- Это все в идеале. А как будет на деле - вопрос.
- Правильно, в идеале. Далее - внерабочее время. В отпуск я езжу в лучшие места страны, отец достает мне путевки. Но я это имею. Не стыжусь этого. И не собираюсь отказываться от такой привилегии. У меня много друзей и знакомых, с которыми могу встречаться во внерабочее время, обмениваться мыслями, шутить, обсуждать интересующие меня проблемы.
- Ты полностью удовлетворен?
- Вот тут дела обстоят хуже. Я скажу тебе, чего мне не хватает, и что я включил бы в мой идеал здорового эгоизма.
- Автомашина?
- Знаю. Опять-таки исключение. Ты сумел занять особое положение. Другие твои коллеги жалуются, что занимаются никому не нужной чепухой, попусту тратят время, годами не могут напечатать ни строчки.
- Это их дело. Я здесь имею то, что хочу. И это меня устраивает.
- Пока. Погоди, дойдет до более серьезных вещей...
- Пусть, пока. Но в идеале я хочу, чтобы работа меня устраивала и чтобы результаты ее становились известны окружающим.
- И чтобы были оценены по достоинству?
- Конечно.
- А судьи кто?
- Это другой вопрос. Пока мой идеал и тут осуществлен. Пойдем дальше. Возьмем положение в коллективе...
- Ага, коллектив! Но это уже тип общественного устройства!
- Согласен. Скажем иначе, положение среди тех людей, с которыми приходится сталкиваться по работе. Коллеги...
- ...и начальство?
- Да. У меня хорошие отношения с коллегами и начальством. Пусть, пока. Но в идеале я доволен и с этой точки зрения.
- Зарплата.
- Зарплата, конечно, мизерная. Но мне пока хватает.
- Поскольку она идет у тебя на карманные расходы. Родители оплачивают твои основные расходы. - То, что я имею, мне хватает. Через пару лет защищу диссертацию. Меня повысят в должности. Буду получать вдвое больше, чем сейчас. И, надеюсь, это не предел.
- Это все в идеале. А как будет на деле - вопрос.
- Правильно, в идеале. Далее - внерабочее время. В отпуск я езжу в лучшие места страны, отец достает мне путевки. Но я это имею. Не стыжусь этого. И не собираюсь отказываться от такой привилегии. У меня много друзей и знакомых, с которыми могу встречаться во внерабочее время, обмениваться мыслями, шутить, обсуждать интересующие меня проблемы.
- Ты полностью удовлетворен?
- Вот тут дела обстоят хуже. Я скажу тебе, чего мне не хватает, и что я включил бы в мой идеал здорового эгоизма.
- Автомашина?
- Да. Сейчас многие имеют автомашины. Отец обещал подарить ко дню рождения. Конечно, машина нужна. Гараж нужен, а то украдут или испортят хулиганы. С обслуживанием будут проблемы. Но в принципе это разрешимо. Не это главное. Я бы хотел регулярно ходить в первоклассные музеи и смотреть картины лучших художников мира.
- В Партграде это исключено. Нужно в Москву, а еще лучше на Запад ездить.
- Угадал. Я бы хотел свободно ездить на Запад и наслаждаться достижениями мировой культуры. Хочу ходить в хорошие театры. Балет. Концерты классической музыки. Лучшие музыканты мира. И чтобы при' этом мужчины были одеты в смокинги, дамы - в вечерние платья. Драгоценности. Хочу в хороших ресторанах побывать. Вернее, ходить туда, когда мне хочется. Чтобы обслуживание было первоклассное. Опять-таки компания приятная. Хорошо одетые и красивые женщины. Съездить на знаменитые мировые курорты. Встречаться со знаменитыми людьми.
- Одним словом, чтобы была доступна жизнь, какую ведут или могут вести представители богатых слоев, аристократии и преуспевающей богемы на Западе. Так что ли?
- Хотя бы так.' Живем-то один раз. Видишь ли какое дело, мы... по крайней мере, такие, как я... мы получаем хорошее образование, имеем информацию о том, как живут люди в мире... Через кино, книги, разговоры... Нам известны все соблазны современной цивилизации. А возможности пользоваться этими благами у нас минимальные, если они вообще существуют.
- Одним словом, ты хотел бы дополнить те привилегии, которые ты имеешь и хочешь иметь как представитель наших высших слоев, теми привилегиями, какие имеют высшие слои на Западе. Это - не просто индивидуальная позиция здорового эгоизма. Это-позиция привилегированных классов нашего общества.