Казалось, Глынин не слушает. Он молча смотрел в далекое окно синевы.
– Правда, многие считают, что это дело военных, – продолжал Анголов. – Я сомневаюсь. Сила здесь не поможет, нужна какая-то хитрость. Ведь совсем недавно они спокойно жили в глубинах и питались отбросами. Почему? Видимо, их не пускали на поверхность касатки и кашалоты. Теперь, после истребления китов, чудовища вышли из бездны и изменили режим питания. Человеку хуже всего. У обитателей моря мозг слаб, и гипноз на них не действует. Не знаю, что тут можно придумать. Но менять специальность рано. Мне. Вы – это другое дело.
Глынин молчал.
– Представьте себе, что вы летите на дирижабле. Ваш корабль, как облако, парит в прозрачном воздухе, вдали от всяческой суеты. Внизу проплывают города и леса. И море. Вы высоко над ним, и гигантские штормовые волны кажутся вам мелкой рябью. Не работа, курорт. Позавидуешь.
– Я моряк, – сказал Глынин. – Поймите это.
Анголов промолчал.
4
Синее зеркало океана занимало все поле зре ния. Океан был чистый и ласковый, но там таилась угроза.
Анголов поежился, хотя и находился на почтитель ном удалении от места событий. Океан был на экране, и Анголов вместе с другими опять сидел в просторном кабинете директора.
Он знал, что произойдет сейчас на экране, в спокой ном зеркале моря. Фильм не был прямым репортажем. Это была запись, и они просматривали ее уже не в первый раз.
Небольшой авианосец шел через Тихий океан, и телевизионная камера показывала его палубу. Но на па лубе авианосца не было ни одного человека.
Его экипаж в полном составе размещался в самолетах, выстроившихся на взлетной полосе. Оснащенные самонаводящимися торпедами, они были готовы взмыть в воздух по первому сигналу.
Телекамера показывала это много часов подряд. Передача была однообразна, и никому бы не пришло в голову вторично просматриватъ другие участки пленки.
Анголов знал, что произойдет, и ждал этого, тем не менее это произошло внезапно. Телекамера, равномерно вращаясь, уходила от взлетной полосы, когда люк крайнего самолета открылся и пилот спрыгнул на палубу.
Он сделал то, что категорически запрещалось де лать. А камера снова демонстрировала однообразную водяную пустыню.
Когда она вернулась к взлетному полю, оно напоми нало людную площадь: пилоты в элегантных противо перегрузочных костюмах, оставив самолеты, пробирались к левому борту авианосца.
Кто-то дал знак, и пленка пошла замедленно. Но когда глаз телекамеры переместился на море, никому опять не удалось что-нибудь заметить. Море было пус тынным, однообразным, зловещим.
Камера вернулась на палубу. Сейчас она показывала весь авианосец целиком – и левый борт, у которого толпились пилоты, и взлетную полосу, заполненную машинами, и кусочек водной поверхности за правым бортом. Когда запись просматривали в обычном темпе, никто не успел ничего разглядеть – просто в воде у правого борта возникло неуловимое движение, и палуба опустела. Теперь пленка шла медленно, давая возможность разглядеть подробности.
Люди на экране стояли неподвижной толпой, глядя вдаль с левого борта авианосца. Но там ничего не было. На экране один за другим вспыхивали последовательные неподвижные кадры. Внезапно на одном из них в воде у борта авианосца, противоположного тому, у которого толпились застывшие люди, появилось широкое темное пятно. Его контуры были смазаны, плохо различимы. На следующем кадре пятно приблизилось к борту вплотную, по его периметру возникло множество многометровых извилистых нитей. Через всю палубу они тя нулись к толпе. Концы нитей были загнуты наподобие рыболовных крючков. Это изображение долго держалось на экране.
А на следующем кадре водная поверхность и папу ба авианосца были уже одинаково пустынны.
– Верните, пожалуйста, назад, – обратился один из биологов к оператору. – Назад на один кадр. Вернее, на два. Верните к тому месту, где впервые появ ляется это существо. По-моему, это похоже на мутант ную форму…
Он произнес длинное латинское название. Другие заспорили. Анголов встал и вышел из помещения.
5
На следующее утро, когда он попал на территорию аквариума, рядом с бассейном, в котором жил Малыш, урчали моторами два громадных КамАЗа. Один из них был оснащен мощным подъемным краном, на другом лежала тридцатиметровая цистерна с надписью во всю длину: «Живая рыба». В бассейне плавали люди в масках. Рядом с бассейном стоял зоопсихолог Иван Крышкин. С неба падала вода, поднятая хвостом кашалота.
– Привет, – сказал Анголов. – Уже продаете? Я трудился в поте лица…
Он не договорил.
– Я тоже, – грустно сказал Крышкин. – Он так чудесно дрессировался, даром что взрослый. Но правительства всех стран договорились через ООН собрать кашалотов и касаток, которые есть в аквариумах, океанариях и водных цирках, и выпустить в море. Киты – наши друзья. Правда, мы их слегка уничтожили, но они помогут нам сражаться с этими чудовищами из глубин.
Аквалангисты безуспешно пытались пропустить ремень под брюхо Малыша. Он ловко увертывался, думая, что с ним играют.
– Ведь это началось почему? – сказал Крышкин. – Я имею в виду ситуацию в океанах. Кажется, я уже го ворил, что эти чудовища, которые терроризируют весь мир, вовсе не прилетели из Туманности Андромеды, ка к пишут сейчас в некоторых газетах. Они всегда жили в океанских глубинах, но наверх их не пускали хищные китообразные. Человек истребил китов, и вот результат.
– Правильно, – сказал Анголов. – Только рассказывал это я.
– Все равно, – сказал Крышкин. – Оказывается, в зоопарках мира осталось еще довольно много касаток и кашалотов. Правительства всех стран договорились выпустить хищных китов в море. Они расплодятся и вытеснят этих тварей назад в глубины. Счастье, что часть китов сохранилась в аквариумах. Теперь мы выпустим их в океан, и всем снова станет хорошо.
– Да всем и сейчас неплохо, – сказал Анголов. – В конце концов, многие люди в глаза не видели океана. Прибрежная зона занимает ничтожную часть обитаемых территорий. И потом – сколько же это придется ждать?
– Ничего не поделаешь, – сказал Крышкин. – Но если бы киты были истреблены полностью, возмож но, не хватило бы вечности.
Одному из аквалангистов наконец удалось подвести под Малыша ремень и завязать на его голове что-то вроде петли. Аквалангист вылез из воды и, не снимая акваланга, побежал вокруг бассейна, высоко подняв руки в знак победы.
Сзади подошел директор аквариума, остановился ря дом с Анголовым и молча смотрел на ныряльщиков, бойко опутывающих Малыша веревочными доспехами.
– Вы чем-то расстроены? – спросил Анголов. – Разве вы не слышали о замечательном договоре, кот орый мы подписали?..
Директор посмотрел на цистерну с надписью «Живая рыба», потом на аквалангиста, совершавшего круг почета с поднятыми вверх руками. Потом сказал:
– Поздно. Они вошли в реки.
1974
© Пухов М. Г., 1977
Корректор: Янбулат М. О.