– Чего?
– Не важно. Вся эта нефть действует мне на нервы. Поехали.
Нет нужды говорить, что менее чем через полсекунды после того, как я это предложил, мы тронулись.
Глава 17
Путешествие назад оказалось легче. Я ни разу не зажмурил глаза, и мы даже смогли долго поддерживать разговор.
Основная часть этого разговора была о нефти, холаселекторе Моррейна и обо всякой всячине, касавшейся моей работы. Но, приближаясь к дому, Дев отпустил пару замечаний об "аспектах" и другой астрологической специфике, и я сказал:
– Это верно, что вы с Сайнарой Лэйн добрые друзья?
– Конечно. Она душка, замечательная девушка и замечательный астролог, лучший из всех, кого я знаю.
– Похоже, что вы знаете многих.
– Нескольких.
– И вы падки на это, да?
Он не отрывал взгляда от дороги, но я увидел, что он улыбается.
– Почему бы и нет? Факт заключается в том, что несколько лет назад я считал это все чушью, что и решил доказать Сайнаре. Это отняло у меня год, но я узнал об астрологии достаточно, чтобы понять, что не могу этого доказать.
– Не можете доказать, что это фальшивка, да? Это странно.
– Не так уж странно. Многие из действительно компетентных и хорошо известных профессиональных астрологов начинали с того же. Изучали астрологию, чтобы ее разоблачить – мол, это лженаука или искусство, основанное на жульничестве. И всегда оказывалось, что сеанс разоблачения не состоится.
– Это странно...
– Вы на это не купитесь, да?
– Я и гроша за это не дам.
– Но вы ведь сами не изучали астрологию?
– Черт возьми, нет, конечно!
– Это знаменательно.
– То есть?
– Большинство так называемых ученых высокомерно поносят астрологию, называют ее шарлатанством и даже хуже. Особенно этим грешат астрономы, они не слышали даже, что их собственная наука выросла из астрологии, и знают о ней не больше, чем вы. А может быть, и меньше. По крайней мере вы недавно получили о ней некоторое представление.
– Думаю, получил. От... – Я умолк и посмотрел на Моррейна. – Да, но как вы об этом узнали? Мы с вами впервые встретились час назад, а раньше обо мне вы наверняка никогда не слышали.
– Каюсь, никогда не слышат о вас, только за полчаса до нашей встречи узнал о вашем существовании. Трудно в это поверить, но, хотя я никогда прежде не слышал о Шелле Скотте, моя жизнь не казалась мне пустой.
– Значит, только за полчаса до нашей встречи?
– Именно так. После того как поговорил со своим другом Джиппи Уилфером, который чувствовал себя настолько хорошо, что намекнул, будто и вы не так уж плохи. А Одри Уилфер, краснея, призналась мне, что поцеловала вас куда-то рядом с ухом. Которым вы, несомненно, намеревались соблазнить ее. Я пространно побеседовал еще и с прекрасной Сайнарой.
– В больнице? Сайнара была там?
– Нет, она позвонила, чтобы поговорить с Джиппи. Специально, чтобы успокоить его и уверить, что она изучила его гороскоп и убедилась, что худшие из его проблем уже решены и что он может брести вперед рука об руку с Одри по дороге в Юм-Юм, усыпанной лимонными леденцами.
– Она так и сказала?
– Едва ли. Это моя интерпретация, предназначенная для неверующих и непосвященных. Но если желаете, могу это изложить в научной форме, сказать о Скорпионе и Солнце в восьмом доме и в числе троицы с его пятым домом, и с Юпитером в знаке Рака, и что, пока Юпитер переходит в знак Рыб, тогда и происходит восхождение Джиппи, в котором он объединяется с движущимся Солнцем и Юпитером, стоящим на его пути к ориентированному на прибыль второму дому, в то время как Сатурн наконец...
– В Юм-Юм, это хорошо. Сайнара говорила что-нибудь обо мне?
Он посмотрел в мою сторону с кривой ухмылкой на своем загорелом лице.
– Она сказала, что вы, вероятно, спросите об этом.
– Черт возьми, она не может знать, что я собирался спросить у человека, которого еще даже не видел...
– Конечно нет. Кто сказал, что может? Я так понял, что гут сработала интуиция. У нее было кое-что сказать и о вас, и это ужасные веши, поверьте, но она осторожно намекнула, что вы, возможно, не совсем еще пропащий...
– Она позвонила в больницу как раз в те минуты, когда состоялся ваш краткий визит туда? Интересное... совпадение.
– Вовсе нет. Это было спланировано. Просто еще один ход в хитроумной игре, в которую она и я решили сыграть, чтобы ввести вас в заблуждение, украсть восемьдесят два доллара у Джиппи и свергнуть правительство.
– Сайнара должна была приехать и все разболтать.
– Она упомянула, что вы весьма подозрительный тип, но, откровенно говоря, производите впечатление сильной личности. Это, вне всякого сомнения, объясняется вашей постоянной близостью к разным низким особям, которые пытаются низвести вас до своего уровня, и с этой точки и начинается ваше падение. Тем не менее, Шелл, я думаю, что это хорошее дело...
– Она болтушка, сплетница, она...
– Или по крайней мере не безнадежное, так как вам не удалось заподозрить нас, невинных, а вас ведь могли ввести в заблуждение виновные.
Последние несколько минут, когда мы уже оказались на Гранит-Ледж-роуд, я заметил, что Дев сбавил скорость. Он повернул направо, поехал по крутой дорожке, поднимавшейся к его дому.
– Интересно, что делает эта, как-там-ее-звать? – спросил он небрежно.
– Вы имеете в виду прекрасную Лидию? Думаю, красит свой нос в синий цвет.
– Это представляется мне вполне логичным, – сказал он, останавливаясь и выключая мотор.
Прежде чем открыть дверцу машины, я произнес:
– Мы заговорили о Джиппи, и я вдруг вспомнил, что он сказал мне вчера. О вас. Вы не находили затонувшего корабля или чего-нибудь в этом роде? В Персидском заливе.
– Да, только это было давно, около трех месяцев назад. Этот корабль, а точнее, и не корабль вовсе, а просто большая лодка, по-видимому, пошел ко дну в водах Абу-Даби пару столетий назад. Группа мужчин, назовем их энтузиастами, которые все еще приходят в экстаз при мысли о сокровищах, решила, что эта посудина должна была перевозить их из Бандар-и-Ленги через запив на побережье Ирана. – Он улыбнулся своей яркой кривоватой улыбкой. – Тогда Иран назывался Персией, что для моих ушей звучит более привлекательно... Так вот, они раскопали в каких-то архивах сведения о судне и пришли в раж, были полны нетерпения найти этот потерпевший крушение корабль. Поэтому связались со мной. Я полетел туда посмотреть, могу ли я найти это место.
– Как они узнали о вас? И эта ваша штука, этот ваш холаселектор... он действует и тогда, когда надо найти что-нибудь, кроме нефти? Впрочем, по-видимому, действует.
Он кивнул, одна его рука все еще лежала на руле.
– Не знаю, как они разузнали обо мне, право, не знаю. Но достаточно того, что они решили меня нанять. Они согласились оплатить, мои расходы плюс часть сокровищ, которые мы должны были найти. А это много легче – искать затонувший корабль моим холаселектором, чем определять залегание нефтеносных пластов. В конце концов, если он там есть, то он торчит, как больной большой палец. Кроме того, там ведь больше нет ничего сделанного человеческими руками, только скалы и морское дно. Ну, мы и нашли его на второй день. Это был вопрос правильного выбора территории для поисков.
– Значит, вы действительно его нашли?
– Почему вы так недоверчивы? Черт возьми, да, мы его нашли, я его нашел. Там кое-что было на борту, кое-какие ценности, но немного. Через год я смогу получить пять – десять тысяч за эту работу, но дело не в них. Это было интересно, вот что самое главное.
– Вы там околачивались достаточно долго, чтобы эти парни могли спуститься вниз и посмотреть на затонувший корабль, да?
– Да, я видел первую пару ныряльщиков, но операция по подъему займет немало времени. Я там остался еще на неделю, и это оказались такие славные и памятные семь дней. Приятель, это была лучшая часть путешествия – провести неделю с...
Внезапно он осекся, и воцарилось тяжкое молчание. Потом он снова заговорил.
– Я провел эту неделю в Аздраке, точнее, поблизости от Аздрака. Огромная страна, совсем не похожая на Штаты, совсем другая.
– Мне кажется, Джиппи также упоминал какой-то дворец.
– Пойдем в дом, Шелл. О'кей?
Он вышел из машины. Я открыл дверцу со своей стороны, подождал немного, пока он вытащит свой прибор. Осторожно ступая, прижимая свой "черный ящик" к груди, Дев направился к дому. Я пристроился рядом.
– Дев, меня интересует скважина Уилфера...
Это было последнее слово, которое я произнес, а произнести следующего я уже не успел, потому что раздались выстрелы.
Именно тогда, между этим словом и тем, что должно было последовать. Я определил, что это были выстрелы из винтовки и с не очень дальнего расстояния, менее чем со ста ярдов. Они были громкими, одинаковой силы и звучали отвратительно, будто переламывались сухие кости.
Эта история могла оказаться совсем иной, если бы очередность выстрелов была лучше рассчитана, а целились бы точнее. Но этого, к счастью, не случилось. Сначала прозвучал один выстрел, потом наступила пауза в две или три секунды, затем следующий выстрел, опять такая же пауза, потом сразу три подряд, они последовали друг за другом слишком быстро, как если бы стрелявший вдруг понял, что промазал и старался наверстать упущенное. Мерзавец, должно быть, увидел, что мы продолжаем идти. Потому что мы торопились, чертовски торопились, во всяком случае я.
Через одну долю секунды после первого выстрела я подпрыгнул и оказался высоко в воздухе, а потом сделал еще один прыжок и уже сверху слышал остальные выстрелы и то, как пули ударялись об асфальт где-то поблизости от моих ног и рикошетом отлетали со звоном – дзин.
Но Дев, этот идиот, был все еще на приличном расстоянии от того места, где после двух прыжков оказался я. Он согнулся, обнимая свой тяжелый "черный ящик", и двигался быстро, но ноги ставил бережно и осторожно. Его движения замедлял этот чертов прибор.
Я же считал, что это как раз тот момент, когда скорость – самое главное. Поэтому и шлепнулся на асфальт, повернулся, сделал еще один прыжок, но на этот раз в направлении слабоумного Девина Моррейна.
Его взгляд не отрывался от чего-то впереди, по-видимому, там было что-то важное, и он торопливо приближался к нему, как большой хромой краб, глаза его напряженно всматривались во что-то, а во что, я не имел ни малейшего представления.
Я находился на расстоянии добрых десяти футов от Моррейна, когда, бросив торопливый взгляд в то место, которое приковало к себе внимание Моррейна, я убедился, что там не было ничего, кроме скалы. Большой скалы, а точнее, огромного-преогромного валуна, но другого там ничего не было.
Я сказал себе: единственное, чего хочет этот странный малый, – добраться до валуна и спрятать за ним свой "черный ящик", чтобы обезопасить от всех летающих вокруг пуль. Но это было совершенно бессмысленно.
Я уже упоминал, что был в десяти футах от него, когда все это пришло мне в голову, вот я и прыгнул, чтобы заставить этого кретина опуститься вниз и тем самым спасти от пуль. Я заорал:
– Брось эту чертову штуку, ты, псих, и ложись!
Таким образом я в какой-то степени привлек его внимание. Совсем капельку внимания. Я почти добился цели, толкнув его плечом и заставляя опуститься, когда заметил, что голова Моррейна повернута ко мне и, хотя его ноги все еще продолжали свои шаркающие движения, правая рука оказалась вытянутой в мою сторону. Я это осознал, потому что он ударил меня раскрытой ладонью прямо по лбу, в самую середину.
"Это чертовски странно", – подумал я.
Случившееся со мной чрезвычайно походило на весьма распространенную ситуацию в регби, когда овладевший мячом толкает приблизившегося противника вытянутой рукой в лоб и несется к воротам.
Не исключено, что, кроме гоночных автомобилей, Моррейн попробовал себя еще и в других видах спорта и что он провел веселенький сезон в Лос-Анджелесе. Держа в объятиях свой "ящик", он продолжал двигаться к скале, но то, что случилось со мной, обычно не случалось с профессиональными игроками. А произошло это отчасти оттого, что толчок в голову оказался для меня полной неожиданностью. Уж чего-чего, а этого в такой ситуации я от Моррейна никак не ожидал. Чуть позже я снова оказался рядом с ним, и я хотел использовать эту возможность, чтобы сбить его с ног и, если повезет, спасти его жизнь. И вот пожалуйста – удар – и я оказался опять на расстоянии двадцати или тридцати футов от него! Сначала покатился, потом приземлился и, наконец, замер – мой подбородок уперся в асфальт дорожки.
– Эй!
Я так понял, что окрик принадлежал Деву Моррейну, к которому в тот момент я не испытывал большой теплоты. Я помнил только, что кто-то в нас стрелял, но теперь, казалось, опасность потеряла значительную часть своей актуальности. Кроме того, у меня было такое ощущение, что это случилось давным-давно. Поэтому я осторожно поднял голову, покрутил ею, осматриваясь и отыскивая Моррейна.
Да, это кричал он. Он все-таки сумел добраться до скалы. "Черный ящик" стоял на асфальте у ее основания.
– Эй!
– Ах, заткнись ты!
– Шелл, с тобой все в порядке?
– Теперь ты меня спрашиваешь. Где ты был, когда я в тебе нуждался?
– Что, черт возьми, случилось? Тебя задело? Я имею в виду пулей?
– Нет, это была не пуля.
И тогда я понял, что если этот стрелок все еще находится где-то поблизости и по-прежнему мечтает меня пристрелить, то на этот раз сделать это ему было бы легче, потому что я больше не был движущейся мишенью. Значит, его уже поблизости не было. Почти наверняка. Я поднялся и заковылял к Моррейну. Ничего из ряда вон выходящего не случилось, если не считать того, что я, возможно, отшиб себе копчик.
Дев серьезно смотрел на меня.
– Все в порядке?
– Думаю, зашиб копчик.
– Боже, кто-то стрелял в нас!
– Но в остальном я чувствую себя прекрасно. Кроме... подбородка, который я тоже сильно ушиб, а также кожи на руках...
– Но кто-то же стрелял в вас или в меня? Кому, черт возьми, понадобилось в нас стрелять?
– А также и ног, и грудной клетки, и... Боюсь проверять все остальное. Кому понадобилось в нас стрелять? Черт бы меня побрал, если я знаю. Но это хороший вопрос.
Да, это был хороший вопрос. Задать-то его было легко. Труднее было получить хороший ответ.
Когда мы двинулись к дому, я спросил Дева, что он, черт возьми, думает о своем поведении, когда он шел на цыпочках, будто гулял среди тюльпанов, а вокруг свистели пули. Он сказал, что вообще-то его холаселектор очень неприхотлив, но в нем есть тонкая ртутная пленка, своего рода сердце основного его компонента, называемого "мультифазовым виброном", и что малейший толчок способен ее погубить.
Такое объяснение не вполне меня удовлетворило. Может быть, потому, что я не имел ни малейшего представления о том, что такое "мультифазовый виброн". И я не мог не подумать, а имеет ли об этом представление кто-нибудь еще.
В доме я тотчас же подошел к телефону, но Дев отобрал у меня трубку.
– Я так понимаю, что вы собираетесь позвонить в полицию, – начал он. – Забудьте об этом.
– Но, Дев, есть все основания полагать, что парень собирался убить именно вас. Если бы меня – такое бы произошло поблизости от моего дома. Но ведь это-то ваш дом.
– Забудьте об этом, Шелл.
То же самое, что и раньше. То же самое! Все вернулось на круги своя. За небольшим исключением: если я хочу сообщить в полицию, что кто-то стрелял в меня, то все нормально, сказал Дев. Все о'кей. Но он решительно не хотел, чтобы я впутывал в это дело его. Я не стал спорить.
Мы сидели и говорили о том, что же случилось. Совсем недолго, минут пять – не больше. И две из них были потеряны, потому что вскоре в комнату ввалилась Петрушка, естественно, с голым задом, впрочем, все остальное было тоже голым, и начала веселый импровизированный танец. Но Дев послал ее. Не куда-нибудь подальше, а только из гостиной.