– Леска не слишком длинная, – объяснил Ти Джей. – Не хотелось использовать гитарную струну целиком. А вдруг леска порвется или с удочкой что случится.
Он зашел в воду по грудь и забросил удочку. Мы замерли.
– Вроде клюет, – сообщил мне Ти Джей.
Он дернул на себя удочку и вытащил из воды леску. Я даже присвистнула от восторга, увидев болтающуюся на крючке рыбу.
– Эй, сработало! – радостно воскликнул Ти Джей.
Меньше чем за полчаса он поймал еще семь штук. Когда мы наконец вернулись к шалашу, я уселась чистить рыбу ножом, а Ти Джей пошел за дровами.
– Где вы этому научились? – вернувшись, спросил он.
Он вывалил полный рюкзак палок и веток на уже сушившиеся в шалаше.
– Папа научил. Когда мы с Сарой, моей сестрой, были детьми, папа всегда брал нас с собой на рыбалку. У нас был домик на озере. Он еще любил носить такую нелепую панаму, всю в блеснах. А я всегда помогала чистить пойманную рыбу.
Ти Джей внимательно следил за тем, как я счистила чешую у последней рыбки и отрезала ей голову. Я прошлась ножом вдоль хребта и вытащила кости. Затем смыла кровь и ошметки внутренностей дождевой водой и принялась готовить рыбу на плоском камне, который мы приспособили для жарки плодов хлебного дерева. Мы съели все семь рыбок, одну за другой. И мне показалось, что ничего вкуснее я в жизни не ела.
– Как думаешь, что это за рыба? – поинтересовалась я.
– Понятия не имею. Но похоже, очень даже неплохая.
После обеда мы сидели на расстеленном одеяле, впервые за долгое время чувствуя приятную сытость. Я залезла в чемодан, вытащила свой ежедневник и разгладила покоробленные страницы.
– Сколько дней мы уже здесь? – спросила я Ти Джея.
Он подошел к дереву и сосчитал оставленные ножом зарубки:
– Двадцать три.
Я окружила дату в ежедневнике. Значит, скоро июль.
– Все, с сегодняшнего дня начинаю следить, – сказала я и запнулась, так как вспомнила о чем-то важном: – Когда тебе следующий раз к врачу?
– В конце августа. Мне должны делать сканирование.
– К этому времени нас обязательно найдут.
Хотя на самом деле я так не думала. И, судя по выражению лица Ти Джея, он тоже.
* * *
Я отошла за дерево, служившее мне уборной, и неожиданно услышала странный звук. Вибрирующий, похожий на звук хлопающих крыльев. Я так испугалась, что чуть было не упала в лужу собственной мочи. Я вскочила как ошпаренная и принялась судорожно натягивать трусики и шорты, затем снова прислушалась, но все было тихо.
– Похоже, я слышала какое-то животное, – вернувшись, сообщила я Ти Джею.
– Что за животное?
– Не знаю. Оно издает такой странный вибрирующий звук и будто крыльями хлопает. А ты что-нибудь такое слышал?
– Да. Вроде бы слышал.
Мы вернулись к месту, где меня застал врасплох подозрительный шум, но ничего не нашли. На обратном пути мы набрали столько хвороста, сколько могли унести, а в шалаше положили на груду сухих веток и сучьев, которые держали про запас.
– Как насчет того, чтобы сходить окунуться? – поинтересовался Ти Джей.
– С удовольствием.
Теперь, когда у меня наконец был купальник, плавать стало гораздо приятнее.
Прозрачные воды лагуны идеально подошли бы для подводного плавания. Мы плавали, наверное, с полчаса и уже собирались выходить из воды, когда Ти Джей на что-то наступил на дне. Он скрылся под водой и вынырнул с теннисной туфлей в руке.
– Это твоя? – спросила я.
– Ага. Я так и думал, что рано или поздно ее прибьет к берегу.
Мы сели на песок, подставив лица легкому морскому ветру.
– Почему твои родители выбрали эти острова? – спросила я. – Они ведь так далеко.
– Дайвинг. Считается, что здесь лучший в мире дайвинг. У нас с папой есть сертификаты, – зарыв пальцы ног в белый песок, сказал Ти Джей. – Когда я был совсем плох, он рассказывал всем направо и налево, что, когда я поправлюсь, он устроит мне шикарные каникулы. Раздул из такой фигни целое дело. Хотя мне это все было по барабану.
– Ты что, не хотел сюда ехать?
Ти Джей молча покачал головой.
– Но почему?
– Какой дурак будет проводить все лето с семьей! Я хотел остаться дома, потусоваться с друзьями. А потом они сказали, что вы тоже едете и мне придется нагонять все, что я пропустил, так как иначе я останусь на второй год. И это меня реально взбесило, – сказал Ти Джей и, бросив на меня извиняющийся взгляд, добавил: – Только без обид.
– А я и не обижаюсь.
– Они даже слышать ничего не хотели. Предки почему-то вбили себе в голову, что такое путешествие – это грандиозно. Подарок для всей семьи. Но даже мои сестры жутко разозлились. Они хотели поехать в Диснейуорлд.
– Мне очень жаль, Ти Джей.
– Ничего. Все в порядке.
– Сколько лет твоим сестрам?
– Алексис – девять, а Грейс – одиннадцать. Они, конечно, иногда меня достают – болтают без умолку, – но они нормальные, – сказал Ти Джей. – А у вас есть братья или сестры?
– У меня только сестра. Сара. Она на три года меня старше. А ее мужа зовут Дэвид. У них двое ребятишек. Джо – пять, Хлое – два годика. Я так по ним скучаю! Мне даже подумать страшно, через что им пришлось пройти. И каково им сейчас. Особенно маме с папой.
– И я жутко скучаю по своей семье, – вздохнул Ти Джей.
Я посмотрела на ярко-синее небо, затем перевела взгляд на бирюзовую воду лагуны. Звуки накатывающих на риф волн приятно убаюкивали.
– Здесь действительно очень красиво, – сказала я.
– Угу, – согласился Ти Джей. – Очень.
Глава 12. Ти Джей
Самое тяжелое в нашей жизни на острове – это скука. Конечно, у нас уходило какое-то время на то, чтобы раздобыть еду, набрать дров, порыбачить два-три раза в день, но все равно оставалась куча свободного времени. Мы плавали, обследовали остров, а еще разговаривали, и очень скоро я стал чувствовать себя с Анной практически так же легко и свободно, как и со своими друзьями; она всегда прислушивалась к моим словам.
Ее интересовало мое эмоциональное состояние. Парням по определению положено быть крутыми, и мы с Беном – зуб даю – в жизни не стали бы обсуждать свои переживания, но я признался Анне, что у меня начинает сосать под ложечкой, когда думаю о том, смогут ли нас когда-нибудь найти. А потом я сказал, что иногда мне становится страшно до чертиков. Что иногда не могу заснуть. Она ответила, что тоже плохо спит.
И еще мне доставляло удовольствие делить с ней постель. Она сворачивалась калачиком рядом со мной и спала, положив голову мне на плечо, а как-то раз, когда я лежал на боку, прижалась ко мне грудью и коленями. Она, конечно, тогда спала, и это ничего не значило, но все равно было очень приятно. До того я еще ни разу не проводил ночь рядом с девушкой. Мы с Эммой спали вместе только несколько часов, в основном потому, что она была слишком слаба.
Мне нравилась Анна. Очень даже. Без нее на острове был бы полный отстой.
* * *
Нас так и не спасли, и я пропустил осмотр у онколога, назначенный на конец августа. Анна упомянула об этом как-то утром за завтраком.
– Я очень волнуюсь, что ты не можешь показаться врачу, – сказала она, протягивая мне кусок рыбы, и добавила: – Осторожно, она горячая.
– Ничего страшного. Я прекрасно себя чувствую, – подув на рыбу, прежде чем положить в рот, ответил я.
– Но ведь ты был очень болен. Правда?
– Да, – кивнул я, взял бутылку с водой, глотнул и поставил на землю.
– Расскажи мне об этом, – попросила Анна.
– Мама думала, что у меня грипп. Я температурил и потел по ночам. Затем начал худеть. Потом доктор нашел у меня на шее опухоль, которая оказалась распухшим лимфатическим узлом. Тогда мне сделали анализы: рентген, биопсию, ядерный магнитный резонанс и томограмму. А после этого мне сказали, что у меня лимфогранулематоз в третьей стадии.
– И тебе что, сразу же начали делать химиотерапию?
– Ну да. Но она почему-то не действовала. А еще они обнаружили поражение лимфатических желез в диафрагме, так что пришлось пройти курс лучевой терапии.
– Ужас какой, – сказала Анна. Она отрезала себе кусочек плода хлебного дерева, а остальное отдала мне.
– Да уж, веселого мало. То и дело приходилось ложиться в больницу.
– И как долго ты болел?
– Думаю, года полтора. Я очень долго не шел на поправку, и доктора не знали, что и думать.
– Ти Джей, тебе, наверное, было очень страшно.
– Ну, они постоянно темнили, а я это ненавижу. Я, конечно, понимал, что дела не ах, так как, когда начинал задавать вопросы, все тут же прятали глаза. Или переводили разговор на что-то другое. И это меня пугало.
– Еще бы не пугало.
– Поначалу друзья постоянно меня навещали, но, когда мне так и не стало лучше, некоторые вообще перестали приходить. – Я глотнул воды и передал бутылку Анне. – Вы ведь знаете моего друга Бена?
– Да.
– Так вот. Он приходил каждый божий день. Часами смотрел вместе со мной телевизор или просто сидел на стуле возле кровати, когда у меня не было сил говорить и я не мог пошевелить ни ногой, ни рукой. Мои родители постоянно подолгу беседовали с врачами в коридоре или где-то еще, и я просил Бена попытаться подслушать, о чем они говорят. Он знал, что я просто хотел узнать правду. Понимаете?
– Конечно понимаю, – ответила она. – Ти Джей, он, похоже, действительно очень верный друг.
– Да, он такой. А у вас есть лучший друг?
– Есть. Ее зовут Стефани. Мы дружим еще с детского сада.
– Ого, ничего себе!
– Друзья – это очень важно. Понимаю, почему ты хотел провести лето именно с ними.
– Да уж, – ответил я, подумав о том, что все, наверное, уже вернулись в Чикаго. Скорее всего, они решили, что я погиб.
Анна поднялась и подошла к груде хвороста.
– Ты мне скажешь, если заметишь какие-нибудь симптомы? – подбросив дров в костер, спросила она.
– Конечно. Только, пожалуйста, не спрашивайте меня все время, как я себя чувствую. Мама постоянно так делала. И это меня жутко доставало.
– Не буду. Но все равно я немного беспокоюсь.
– Да. Я тоже.
Глава 13. Анна
Меня разбудил яркий утренний свет, пробивавшийся сквозь сетчатые двери спасательного плота. Ти Джей уже ушел: то ли за дровами, то ли на рыбалку. Сладко зевнув, я выпрямила затекшие ноги и вылезла из постели. Достала из лежащего в шалаше чемодана бикини и переоделась под тентом спасательного плота. Надев купальник, я подняла нейлоновые клапаны, чтобы впустить внутрь свежий воздух.
Ко мне подошел Ти Джей и протянул только что пойманную рыбу.
– Привет, – улыбнулся он.
– Доброе утро, – ответила я.
Я старательно обшарила землю под кокосовой пальмой и хлебным деревом в поисках упавших плодов, а потом отнесла все, что удалось найти, в шалаш. И пока я готовила рыбу, Ти Джей колол кокосовые орехи.
После завтрака мы почистили зубы, прополоскав рот дождевой водой, и я окружила очередную дату в своем ежедневнике. Уже сентябрь. Даже и не верится.
– Как насчет того, чтобы немного поплавать? – предложил Ти Джей.
– Идет, – согласилась я.
На прошлой неделе Ти Джей заметил в море, по ту сторону рифов, два плавника. Мы дико испугались и выскочили на берег, но потом, когда плавники показались уже в лагуне, поняли, что это дельфины. Мы медленно, очень осторожно вошли в воду, но они не испугались и не уплыли прочь, а терпеливо ждали нас.
– Они ведут себя так, будто специально приплыли, чтобы познакомиться, – удивилась я.
Ти Джей погладил дельфина по спине и весело рассмеялся, когда тот выпустил изо рта струю воды. Я еще никогда не видела таких дружелюбных созданий. Они немножко поплавали вместе с нами, а потом внезапно исчезли. Наверное, у них тоже был собственный, морской распорядок дня.
– Может быть, дельфины сегодня вернутся, – спустившись на пляж следом за Ти Джеем, сказала я.
– Вот было бы классно, – ответил Ти Джей. Он уже снял футболку и вошел в воду. – Я не отказался бы прокатиться на спине одного из них.
Чтобы хоть как-то развлечься, мы сделали из разборного контейнера маску для подводного плавания. Под водой стайками сновали рыбки: фиолетовые, синие, оранжевые, в желтую и черную полоску. Мы заметили морскую черепаху, а еще угря, поднявшего при нашем появлении маленькую головку с морского дна. От угря я все же предпочла держаться подальше, а потому быстро уплыла прочь.
– Похоже, дельфинов сегодня не будет, – сказала я после того, как мы с Ти Джеем проплавали больше часа. – Должно быть, мы с ними разминулись.
– Ну что ж, попытаем счастья после дневного сна, – отозвался Ти Джей и вдруг, явно что-то заметив на берегу, стал махать мне рукой: – Анна, скорее, посмотрите, что там такое!
Из песка торчала шевелящаяся клешня краба. Мы пулей выскочили из воды.
– Все. Я побежал за фуфайкой, – сказал Ти Джей.
– Поспеши. Он вот-вот зароется в песок.
Не успела я оглянутся, как Ти Джей уже был здесь. Он накинул на краба фуфайку и вытащил из песка. Затем мы вернулись к шалашу, и Ти Джей бросил краба в костер.
– О господи, – прошептала я, на секунду подумав о предсмертных муках краба, но тут же выкинув это из головы.
Мы раскололи клешни плоскогубцами из ящика с инструментами и устроили себе настоящий пир. Мясо краба – даже без растопленного масла – оказалось невероятно нежным. Я не пробовала ничего вкуснее с тех пор, как мы оказались на острове. Теперь мы с Ти Джеем знали места, где прячутся крабы, так что будет нелишне ежедневно прочесывать береговую полосу. Мне уже настолько осточертели рыба, кокосы и плоды хлебного дерева, что иногда они просто не лезли в горло, и крабовое мясо должно было внести приятное разнообразие в наш скудный рацион, чего нам отчаянно не хватало.
Когда от краба остался только пустой панцирь, я достала одеяло, расстелила под кокосовой пальмой, и мы легли отдохнуть. В тени пальмы было прохладно даже в самые жаркие дневные часы, и мы частенько приходили сюда, чтобы вздремнуть.
По плечу Ти Джея лениво полз огромный – размером с четвертак – страшный мохнатый паук, и мне пришлось скинуть его щелчком пальца.
– Ужас какой. Я чуть не умерла со страху, – сказала я.
Ти Джея передернуло от отвращения. Он ненавидел пауков и всегда тщательно вытрясал и осматривал одеяло, прежде чем положить его в спасательный плот. Что касается меня, то лично я ненавидела змей. Я уже как-то раз на одну наступила, и меня спасло только то, что на мне были теннисные туфли. Страшно представить, что было бы, наступи я на нее босой ногой, а ядовитая она или нет, об этом даже думать не хотелось.
Я решила, что Ти Джей уже спит, и очень удивилась, когда он сонным голосом неожиданно спросил:
– Анна, как вам кажется, что с нами будет?
– Не знаю. Думаю, надо продолжать делать все, что мы делаем, и постараться продержаться до тех пор, пока кто-нибудь нас не найдет.
– Мне кажется, мы очень даже неплохо справляемся, – перекатившись на живот, сказал Ти Джей. – Спорим, это многих удивило бы.
– Это меня и саму удивляет. Но выбора у нас, похоже, не было. Или найти способ выжить, или умереть. – После еды меня разморило, и мысли текли лениво.
Ти Джей приподнялся на локте и задумчиво посмотрел на меня:
– Как думаете, а они устроили нам дома похороны?
– Да.
Мысль о том, как наши семьи присутствуют на заупокойной службе, ранила так больно, что я зажмурила глаза и попыталась заставить себя поскорее уснуть, лишь бы стереть стоящую перед глазами страшную картину: переполненная церковь, пустой алтарь и заплаканные лица родителей.
Проснувшись, мы отправились за хворостом – бесконечная, унылая, однообразная работа. Мы днем и ночью поддерживали костер – отчасти из-за опасений, что Ти Джей не сможет снова добыть огонь, отчасти из-за теплящейся надежды, что рано или поздно над островом все же пролетит самолет. На этот случай у нас всегда была наготове груда зеленых листьев, которые оставалось только бросить в костер, чтобы подать дымовой сигнал.
Мы положили хворост на охапку, что держали про запас в шалаше, затем я налила в контейнер спасательного плота морской воды, добавила колпачок «Вулайта» и поболтала в пене нашу грязную одежду.