Глава 1
Капля. Одна-единственная капля. Кто бы мог подумать, что она станет предвестником настоящего потопа? Она упала прямо на середину страницы, когда Фрэнки просматривала финансовый отчет, содержание которого гласило, что ее бизнес — «Уайт Кэпс — апартаменты с завтраками» — приблизился к опасной черте.
От мысли, что крыша снова потекла, у Фрэнки вырвался стон. Большой дом изобиловал выступами и изгибами, придававшими ему особую элегантность, если смотреть сверху. К несчастью, крыша, покрывавшая это архитектурное великолепие, оказалась настолько сложной, что среди нагромождения разновысоких углов образовались карманы, где из-за скопления опавших листьев и влаги кровля постоянно разрушалась.
Фрэнки, прищурив глаза, выглянула из окна, пытаясь разглядеть в сумерках признаки
дождя, но ничего не обнаружила. Нахмурившись, она посмотрела вверх и увидела на потолке темное пятно. Не успела она пробормотать: «Что за черт!» — как на нее обрушился водопад. Вместе с водой полетели большие куски лепнины с потолка и чертова прорва грязи, годами копившейся за потолочными балками. Зловонная масса с неистовым шумом заливала письменный стол и пол. Когда поток иссяк, Фрэнки сняла очки и, подняв вверх руки, увидела, как по ним стекают струйки коричневатой жижи.
Фрэнки подумала, что воняют они не лучше мышиного дерьма. Звук шагов, направлявшихся в ее сторону, не прибавил ей ни уверенности, ни энтузиазма. Фрэнки выскочила из-за стола и захлопнула дверь в кабинет.
— Эй, Фрэнки, что случилось? — с характерным недоумением произнес громоподобный голос Джорджа. Он работал у нее уже около шести недель, и единственная разница, которую Фрэнки могла усмотреть между ним и неодушевленным предметом, заключалась в том, что Джордж периодически моргал.
Предполагалось, что на кухне, служившей для обитателей «Уайт Кэпс» столовой, Джордж будет исполнять функции кондитера, готовить соусы, убирать со стола и быть мальчиком на побегушках. Однако единственное, что ему удавалось, — это занимать место. Этот огромный олух вымахал ростом шесть футов, два дюйма и весил не меньше трехсот фунтов. Фрэнки не уволила его в первый же день исключительно по причине добродушного нрава и того, что ему нужно было где-то работать и жить. Кроме того, он хорошо ладил с бабушкой Фрэнки.
— Фрэнки, ты в порядке?
— Все нормально, Джордж. — Этой стандартной фразой Фрэнки отвечала на все вопросы, на которые не хотела отвечать. — Лучше пойди проверь, есть ли в корзине нарезанный хлеб.
— Да, конечно. Хорошо, Фрэнки.
Фрэнки закрыла глаза. Звук капающей грязной воды напомнил ей, что она должна не только изобрести очередной магический трюк, чтобы свести концы с концами в бухгалтерском балансе за месяц, но и убрать свой кабинет. Правда, для последнего у нее, по крайней мере, имелся промышленный пылесос.
Что до финансовых проблем «Уайт Кэпс», то, к большому разочарованию Фрэнки, их решение пока не просматривалось, несмотря на все ее усилия. Последние пять лет содержание десяти сдаваемых в аренду комнат в старом доме Мурхаусов, расположенном на берегу озера Саранак в Адирондакских горах, превратилось в нескончаемую борьбу за выживание. Люди стали путешествовать меньше, чем раньше, и поток гостей, снимавших комнату на ночь, редел день ото дня. А доходы от местных жителей, желающих пообедать, не покрывали затрат на содержание ресторана.
Однако проблема была не только в общем уменьшении потока туристов. Сам дом в значительной степени способствовал тому, что накопления стремительно таяли. Эта когда-то гостеприимная летняя резиденция нуждалась в капитальном ремонте. Косметические процедуры вроде покраски стен или установки новых симпатичных стеклопакетов уже не могли скрыть тот факт, что сухая гниль сожрала крыльцо, карнизы разрушились, а полы стали проседать. Каждый год возникало что-то новое. То требовалось починить очередной участок крыши, то заменить бойлер.
Фрэнки взглянула вверх, на обнажившиеся над столом трубы. Водопроводная сеть тоже требовала замены. Она скомкала страницу и бросила ее в мусорную корзину. Уж лучше бы она родилась в семье, у которой никогда ничего не было, чем в той, которая постепенно теряла все, что имела. А вытащив из волос кусок штукатурки, она подумала, что старым и непривлекательным становится не только дом.
В свои тридцать один Фрэнки чувствовала себя на все пятьдесят. Уже десять лет она работала семь дней в неделю и давно забыла, что значит делать прическу и покупать новую одежду, за исключением униформы. Ее ногти были обгрызены до основания, руки постоянно тряслись от усталости, а рацион составляли кофе, остатки хлеба из хлебной корзины и снова кофе.
— Фрэнки? — раздался из-за закрытой двери приглушенный голос сестры.
Фрэнки стоило больших трудов не закричать в ответ: «Только не спрашивай, все ли у меня в порядке!»
— У тебя все в порядке?
Она закрыла глаза.
— Все нормально, Джой.
Последовала долгая пауза. Фрэнки представила, как сестра с озабоченным выражением на прекрасном — во вкусе прерафаэлитов — лице наклоняется к двери, прижимая к косяку нежную белую руку.
— Джой, где Большая Эм? — Фрэнки знала, что достаточно спросить сестру об их бабушке Эмме — и ее беспокойство переместится в другом направлении.
— Она читает телефонную книгу.
Хорошо. Это значит, что на какое-то время они избавлены от приступов деменции.
Во время следующей паузы Фрэнки встала из-за стола и принялась собирать куски штукатурки со стола и с пола.
— Фрэнки?
— Что?
Ответ прозвучал так тихо, что она прервала уборку и выпрямилась, чтобы расслышать слова сестры, еле доносившиеся сквозь деревянные панели.
— Ради бога, говори громче. Я тебя не слышу.
— A-а, звонил Чак.
Фрэнки с силой швырнула штукатурку в мусорную корзину, которая едва не упала от толчка.
— Только не говори, что он снова намерен опоздать. Это же пятница 4 Июля. — И если судить по прошлому году, к ним заедет несколько человек из города, чтобы поесть. Если прибавить к ним две пары туристов, остановившиеся в доме, на обед соберется человек девять.
Конечно, это совсем не то, что бывало раньше, но и этих немногих надо будет накормить.
Джой снова пробормотала что-то неразборчивое, и Фрэнки, распахнув дверь, спросила:
— Что ты говоришь?
Сестра быстро отступила на шаг. Васильково-синие глаза широко раскрылись, когда она увидела, как Фрэнки убирает с лица мокрую прядь каштановых волос.
— Ни слова, Джой! Ничего не говори, если только это не касается того, что сказал Чак.
Сестра торопливо повторила сказанное раньше, и Фрэнки наконец уловила смысл. Чак и его девушка Мелисса решили пожениться. Уехали в Лас-Вегас. Сегодня не вернутся, а может, никогда не вернутся.
Фрэнки осела, прислонившись к дверному косяку. То, что произошло, медленно доходило до ее сознания, она чувствовала себя оглушенной. Джой протянула к ней руку, но Фрэнки движением плеча сбросила ее и пришла в себя.
— Ладно. Сначала я пойду приму душ, а потом решим, что делать дальше.
* * *
Жизнь Люсиль закончилась не тихим всхлипыванием, а громким салютом. Это произошло на проселочной дороге где-то на севере штата Нью-Йорк в Адирондакских горах. На скорости семьдесят миль в час у «СААБ-9000» 1987 года сгорел сальник, и на этом игра закончилась.
Издав громкий хлопок, похожий на ружейный выстрел, машина отказалась ехать дальше и со свистом остановилась.
Нейт Уокер, ее первый и единственный обладатель, чертыхнулся. Попробовав снова повернуть ключ, он не удивился, когда на его попытку откликнулся стартер, но не двигатель.
— A-а, Люси, детка. Не надо так. — Он погладил рулевое колесо, хотя прекрасно понимал, что его мольба не исправит того, что вызвало такой звук. Похоже, пришло время вызвать эвакуатор.
Открыв дверцу, Нейт вышел из машины и потянулся. Он ехал уже четыре часа кряду, направляясь из Нью-Йорка в Монреаль, но такая остановка едва ли входила в его планы. Нейт посмотрел на дорогу, которая отличалась от пешеходной тропы лишь тонким слоем асфальта да кое-какой желтой разметкой, и сообразил: первое, что ему надо сделать, — это убрать Люсиль с дороги.
Никакой спешки не было. За последние двадцать минут ему не попалось ни одной машины. Его окружал только густой лес, узкая дорога и наступающие сумерки. И еще гнетущая тишина.
Поставив Люсиль на нейтралку, Нейт уперся плечом в дверной проем и стал толкать машину, правой рукой удерживая руль через окно. Когда машина оказалась в безопасности на неровной, поросшей колючей травой обочине, Нейт поднял капот и, достав фонарик, осмотрел ее внутренности. По мере того как Люсиль старела, он обретал кое-какие навыки в ремонте автомобилей. Но сейчас даже беглый взгляд говорил о том, что его квалификации недостаточно.
Из машины шел дым, а свистящий звук намекал на какую-то течь. Нейт закрыл капот и лег на него спиной, уставившись в небо. Ночь спускалась быстро и здесь, на севере, даже в июле обещала быть прохладной. Нейт не знал, сколько ему придется идти пешком, чтобы добраться до ближайшего города, поэтому решил получше подготовиться к марш-броску. Вернувшись к водительскому сиденью, вытащил свою потертую кожаную куртку и кое-какие продукты. Сунув в рюкзак бутылку воды, которую вертел в руках, и остатки бутерброда с индейкой, купленного на ланч, он решил, что этого хватит, чтобы продержаться.
Прежде чем запереть машину, Нейт вытащил набор ножей. Кожаный футляр, крепко связанный стропой, приятной тяжестью лег на ладонь. Внутри лежали шесть новых поварских ножей из нержавейки. Привычка иметь их при себе давно стала его второй натурой. Поварские
ножи никогда не должны были оставаться без присмотра, даже в запертой машине, стоящей бог знает в какой глуши на обочине дороги.
Вся остальная хрень нисколько его не волновала. Да и было-то у него совсем немного. Кое-что из одежды — все старое и чиненное то там, то сям. Две пары башмаков, тоже старых и чиненых. И Люсиль. Тоже старая и после ремонта, но теперь гораздо более бесполезная, чем все остальное.
Новыми были только ножи — настоящее произведение искусства. И пользы они могли принести гораздо больше, чем Люсиль, которой, похоже, больше нечего было сказать. Поцеловав ладонь, Нейт приложил ее к еще теплому капоту Люсиль и тронулся в путь.
Добравшись до асфальта, его башмаки уверенно застучали по нему. Нейт удобнее пристроил рюкзак на одно плечо. Шагая вперед, он посмотрел на небо. Прямо над ним сияли невероятно яркие звезды. Одна из них мигала, как испорченная лампочка, и Нейт стал думать о ней как о товарище.
Вскоре на обочине дороги показались торчащие из земли почтовые ящики. Почтовые ящики и внушительные каменные ворота. Нейт сообразил, что подобрался к одной из тех старомодных зон отдыха, где богатеи викторианских времен скрывались от жары Нью-Йорка и
Филадельфии в ту пору, когда никто еще не имел представления о кондиционерах. Конечно, богатеи по-прежнему приезжали в Адирондакские горы, но теперь исключительно ради их суровой красоты, а не из-за недостатка фреона.
Нейт запрокинул голову к небу. Черт! Та звезда была еще на месте. Возможно, это вовсе и не звезда. Может быть, это спутник, хотя тогда он бы двигался...
Нейт почувствовал, как его башмак на что-то наткнулся, и в следующий миг уже летел вверх тормашками прямиком в канаву. Падая, он приготовился к тому, что в случае жесткого приземления будет хромать. И хотя, к счастью, земля оказалась мягкой, стреляющая боль в ноге сказала ему, что хромоты не избежать.
С минуту Нейт лежал на боку. Со своей новой позиции в овраге, куда почти скатился, Нейт, как ни старался, не видел больше своей звезды. Он сел, смахнул с куртки прилипшие листья и пришел в себя. Поднявшись на ноги, попытался опереться на левую ногу, но лодыжка ответила на это протестующим стоном.
Класс. Теперь он бог знает где, да еще и на улице. Машина отдала концы на обочине. Критически важная часть тела оказывает активное сопротивление. Нейт стиснул зубы и продолжил идти. Он понимал, что не сможет заставить свою лодыжку одолеть больше четверти мили. Да и то, если сумеет найти, на что опереться. Каждый следующий почтовый ящик, каждая подъездная аллея, каждая машина становились для Нейта точкой опоры. Ему нужен был телефон, а возможно, и место для ночлега. Нейт надеялся, что к утру лодыжка перестанет болеть, и он сможет как-нибудь завести Люсиль. С каждым нетвердым шагом он чувствовал, как боль стреляет вверх к икре, а потом опускается вниз к стопе, и думал, что это не совсем тот результат, который был целью его поездки.
Фрэнки первой учуяла запах горелого и бросилась к плите. Она так отвлеклась, старательно моя груши, что совсем забыла про цыпленка, которого поставила запекаться. Когда она открыла дверцу духовки, оттуда повалил дым. Фрэнки схватила два сложенных вместе полотенца, чтобы произвести эвакуацию. Держа кастрюлю подальше от себя, как будто та была радиоактивной, она бросила ее на разделочный стол.
Стук кастрюли по столешнице потонул в ее проклятиях.
— Выглядит не очень, — констатировал Джордж.
Фрэнки наклонила голову, чтобы удержаться от очередного ругательства. Соблазн был почти непреодолимым, особенно после того, как он добавил:
— Может, тебе стоит попробовать еще раз.
Из столовой в кухню влетела Джой со словами:
— Те двое, Литтлы, у которых комод не открывался, когда они распаковывали вещи... Они хотят, чтобы им немедленно подали обед. Они ждут уже сорок пять минут, и... ох...
Фрэнки сделала глубокий вдох. Даже если бы эти Литтлы не так скандалили из-за своего комода, свалявшихся подушек, недостаточно чистых окон и проволочных вешалок в шкафу, она не представляла себе, как может подать им этот позорный остов.
И что теперь делать? Если бы «Уайт Кэпс» располагался поближе к цивилизации, она могла бы позвонить и взять еду из первого попавшегося ресторана, вместо того чтобы полагаться на свои кулинарные навыки. Но здесь, в глубине Адирондакских гор, ближайшим местом, где можно достать готовую еду, был «Магазинчик соблазнов».
Хотя идея подать Литтлам земляных червей под видом деликатеса казалась Фрэнки не лишенной привлекательности.
— Что будем делать? — спросила Джой.
Фрэнки протянула руку, чтобы выключить духовку, и увидела, что поставила ее на жарку, а не на запекание. Вечно эти дурацкие ошибки...
— Фрэнки?
Она ощутила на себе пристальные взгляды Джой и Джорджа и, чтобы не встречаться с ними глазами, посмотрела на цыпленка. В голове воцарилась пустота, в ушах звенело, и больше ничего. Если не считать ног. Фрэнки чувствовала, как они пульсируют в старых кроссовках, как будто кто-то зажал тисками пальцы.
«Интересно, сколько лет этим кроссовкам», — рассеянно подумала она. Лет пять?
— Фрэнки?
Она подняла глаза на застывшее в нетерпении лицо сестры. Джой ждала от нее указаний.
Ждала спасения.
Боже! Фрэнки отдала бы все на свете, чтобы научиться смотреть на людей с такой обескураживающей надеждой.
— Да, хорошо, — пробормотала она. — Дай мне подумать.
Словно старая, изношенная газонокосилка, ее мозг снова медленно заработал. Надо что-то придумать. Что из мясного осталось в холодильнике? Только большие куски. А в морозилке? Нет, на разморозку уже нет времени. Остатки? Что можно соорудить из них, если смешать все вместе...
Кто-то постучал в заднюю дверь, и Фрэнки повернула голову на звук.
Джой посмотрела туда, откуда доносился шум, а потом снова на сестру.
— Спроси, кто там, — сказала Фрэнки, направляясь к холодильной камере. — Джордж, отнеси Литтлам еще хлеба.
Пока она осматривала полки, где не увидела ничего, что могло бы помочь ей выкрутиться, Джой вышла на улицу, чтобы поздороваться с гостем. Фрэнки оглянулась через плечо и потеряла дар речи.
В кухню «Уайт Кэпс» ввалился огромный, как шкаф, мужчина.
Господи, он был не меньше Джорджа, но сложен по-другому. Да уж, фигурой он точно отличался от Джорджа. У этого парня мощь располагалась там, где и должна быть у мужчины — в плечах, в руках. Не на животе.
И он был красив, пожалуй, даже слишком. В черной кожаной куртке, с потертым рюкзаком через плечо, он походил на бродягу, с одной лишь разницей — вел себя так, будто точно знает, где находится. Его густые темные волосы длинными прядями спадали на совершенно потрясающее лицо, хотя Фрэнки показалось, что он ей кого-то напоминает. Его черты выглядели чересчур благородными для человека одетого подобным образом.