- Яра, не будь ребёнком, пожалуйста. Я не умею читать мысли. Поэтому будь добра ответь, что именно тебя так огорчило? - настойчиво приподняв мою мордашку кверху и впившись в неё пронзающий взглядом, немного резковато сказал Антон.
- Ничего...ничего, извини меня. Просто мысли в голову нелепые лезут, извини, - обвив его шею руками, я сама прильнула к его крепкому, сильному телу, с жадностью вдыхая в себя аромат его парфюма. Уткнувшись лицом мне в макушку, он резко приподнял меня над полом и устроил на своих коленях. Нежно поглаживая кончиками пальцев мою спину, Антон медленно покачивал меня в своих объятиях, словно убаюкивая. Никогда ещё я не чувствовала такого спокойствия и умиротворения. Если бы можно было растянуть такие минуты блаженства на долгое время, я бы многое за это отдала. Но сейчас...сейчас мне нужно было узнать о нём больше, намного больше. В конце концов, только после того, как между нами не останется никаких тайн, я смогу ответить на его предложение. - Ты сказал, что твоя жена спасла тебя...от чего?
Пальцы его рук до этого момента, нежно поглаживающие меня по спине, вдруг болезненно сжались на пояснице. Уткнувшись лицом мне в волосы, и с жадностью вдохнув в себя их запах, Антон протяжно застонал, буркнув себе под нос, что-то совсем непонятное.
- Она...она меня можно сказать на путь истинный наставила, с кривой дорожки увела. Правда, неосознанно, но всё же с её появлением я захотел измениться, сам захотел перечеркнуть свою прошлую жизнь.
- Почему? - осторожно спросила я, перебирая меж пальцами пряди его шелковистых волос.
- Пообещай мне, кое-что... - отстранив меня от себя, и впившись в моё лицо серьёзным взглядом, хрипловато попросил Антон. - Пообещай, что если захочешь уйти после всего того, что узнаешь обо мне, ты просто молча встанешь и выйдешь из этой комнаты. И я клянусь тебе, я переборю себя, но сделаю всё, чтобы мы больше не увиделись. Пообещай, Яра. У меня самого не хватит сил отказаться от тебя, мне нужно, чтобы ты сама...Ярослава, просто пообещай.
Его голос был переполнен мольбой, страданием и отчаянием. Мне невыносимо захотелось непросто заплакать, а протяжно зарыдать. Теперь, я, наконец, начала понимать, почему он решил открыть передо мной душу...Он не может отказаться от меня. Он хочет, чтобы я ушла сама.
Но, что же он мог такого сделать, что теперь может думать, что я могу его бросить?
- Я, обещаю, - дрожащим от невыплаканных слёз голосом, прошептала я.
- Наверное, есть смысл рассказать всё с самого начала... Всё, что я раньше рассказывал тебе о своей семье было сплошной ложью. Мой отец не имел ничего общего с медециной. И я родился не от большой любви. Моя мама была лимитчица, приехавшая в столицу, как и многие девчонки в поисках большого счастья. Понятно дело, какая-то неземная удача ей не улыбнулась, а скорее даже наоборот. В институт она не поступила, возвращаться в родной город не захотела, у неё там никого из родных не было, да у неё собственно вообще родных не было. Она в детдоме выросла. Москва, как известно город дорогой, пришлось устраиваться на работу, и не на одну, а на две сразу. Днём кассирша в супермаркете, ночью официантка в недорогом ресторане. И именно там через несколько месяцев работы она и познакомилась с моим отцом. Позже её подружка, которая в дальнейшим была единственным человеком, пытающимся поставить меня на ноги, рассказывала, что мама несмотря ни на что, говорила об отце с улыбкой на губах. Мол, красивый он был, весёлый, ухаживал хорошо, да и обеспеченный тоже. Родители у него богатенькие. В тот клуб-то по ошибке забрёл...Ну, в общем на тот момент, мама думала, что нашла своего принца. После нескольких недель отношений переехала к нему, вроде у них там даже что-то серьёзное намечалось...Только я вот всё перечеркнул. Отец как узнал о беременности сразу из прекрасного принца превратился в последнего подлеца. С сумкой через плечо и конвертиком денег на аборт в руках за дверь маму выставил. А через пару месяцев женился на дочке компаньона по бизнесу своего отца. Аборт мама не сделала, всё-таки предпочла оставить столицу и вернулась к себе домой, где хоть друзья остались. Родила, отца, как мне тёть Катя рассказала, оповестила об этом, только он никак не отреагировал. Но к тому времени уже почти год прошёл. Боль немного поутихла, да и мать-одиночка как не прискорбно, к концу 80-х уже тоже была не редкостью. И знаешь, наверное, нормальным бы я вырос ребёнком, если бы спустя десять лет мама не встретила своего второго "принца".
На несколько долгих минут в кабинете повисла напрягающая тишина. Уткнувшись лицом мне в шею, Антон, лихорадочно глотал ртом воздух, делая попытки успокоиться. Переборов бушующие во мне чувства, я стала медленно поглаживать его по спине, и неуклюже покрывать его щетинистые щёки робкими поцелуями.
- А потом? - слишком тихо спросила я, обвив руки вокруг его плеч и теснее прижав его к себе.
- Потом? Потом конец моему беззаботному детству, и начало настоящего ада, из которого я до сих пор не могу выбраться. Знаешь, я часто думаю, что если бы мама тогда не познакомилась с этим ублюдком всё было бы по-другому...Я бы не вляпался во всю эту грязь, и сейчас, мог бы спокойно строить с тобой планы на будущее.
- Но, я не понимаю, что этому мешает? Ты ведь уволился из школы, больше никто ничего не скажет. Тебя беспокоит мой возраст? - обхватив его лицо ладонями, я попыталась рассмотреть в его глазах хоть что-то, что может ответить на мои вопросы, но не увидела ничего кроме невыносимой грусти и тоски.
- Нет Ярослава, вовсе нет. Твой возраст здесь совсем не причём, - робко поцеловав меня в губы, Антон положил голову на изгиб моего плеча, и нерешительно потёрся носом о мою шею.
Сейчас он походил на маленького ребёнка, нуждающегося в ласке и заботе. А может не только сейчас? Может в душе он на самом деле такой и есть?
- Тогда, что тебя останавливает?
- Меня останавливает то, что я убийца и на моих руках много крови.
Ладони, зарывшиеся у него в волосах, непроизвольно сползли вниз. Убийца...на его руках много крови....Нет! Не могу в это поверить! Этого просто не может быть! Он ведь совсем не такой...он...он...Господи, а какой же он на самом деле? Что я знаю об этом мужчине? До сегодняшнего дня, я хотя бы думала, что знаю, кто он и чем занимается, оказываться, что это совсем не так...
- Ярослава, пожалуйста, скажи что-нибудь? - приподняв моё лицо за подбородок и нежно проведя кончиком пальца по моей побледневшей щеке, с не скрытой мольбой в голосе, вымолвил Антон.
Первый раз я видела в его затуманенных глазах такой страх...Только вот я никак не могла понять, чего он больше боится. Вспомнить своё прошлое, рассказать мне его, или потерять меня?
- Дальше. Что было дальше?
Мой голос был холодный, и он чуть подрагивал. Я понимала, что Антону становится хуже от этого, понимала, что сейчас как никогда ему нужна моя поддержка, но пока я не знала всей правды, я не могла ему её дать. При всём желании, просто не могла.
- Когда он появился в нашей жизни... - прерывисто вздохнув, Антон положил холодные ладони мне на талию, и зарылся лицом в моих волосах, - всё превратилось в кошмар. Правда, не сразу. До его появления, мы с мамой жили вполне счастливо, хоть и бедно. Днём она работала кассиршей в супермаркете, а вечером подрабатывала уборщицей в нашем подъезде. Денег, конечно, не хватало...Странно, прошло столько лет, а я до сих пор помню, глаза мамы, когда я попросил её купить мне на день рождения большую красную машину, о которой я всегда мечтал... - на секунду он прервался. Его пальцы болезненно сжались у меня на спине, но я практически не обратила на это внимания. Представив себе глаза этой женщины...его матери, я еле смогла сдержать нервный всхлип. Наверное, она сильная женщина, очень сильная. И она так похожа на мою маму... - А потом появился он, - каждой частичкой своего тела, я почувствовала, как всё болезненно сжалось у него внутри.
- Кем он был? - осторожно спросила я, прервав минутное затишье.
Вплетя пальцы ему в волосы, я начала нежно массировать его затылок, не забывая при этом покрывать его сморщившийся лоб легонькими поцелуями.
- Один из рэкетиров 'Волжских'.
Рэкетиры, кто это?
- А это кто? - тихо спросила я, обвив руками его шею.
- Кто? Не человек.
Внезапно, Антон резко отстранил меня с колен, и подскочил с места. Подняв с пола мою одежду, он молчаливо протянул мне её, оперившись спиной о край стола и на долю секунды прикрыв глаза.
- Оденься, пожалуйста, - не открывая глаз, сдавленно прошептал он.
Дрожащими руками я натянула на себя одежду, всё ещё не решаясь подняться с пола и подойти к нему.
- Моё детство было в период наших 'любимых' девяностых. 'Волжские' - организованная преступная группировка, 'работавшая' в Волгоградской области. Специализировалась на рэкете, вымогательстве, кровавых разборках, заказных убийствах, финансовых махинациях. На протяжении нескольких лет, она держала в страхе всю область? - всё это Антон говорил с закрытыми глазами, и плотно сжатыми в кулаки руками. Его, казалось бы, стальной голос звенел от злости, гнева, ярости и необузданного чувства мести. - Дай мне сигареты, пожалуйста, они в кармане пиджака.
Подобрав с пола пиджак, я вынудила оттуда пачку сигарет, и протянула ему. Вынув из кармана брюк зажигалку, Антон достал из пачки одну сигарету и прикурил её.
- Он был криминальным авторитетом и главарём группы, 'руководящей' в нашем городке.
- А твоя мама...как она с ним познакомилась? - дрожащие нотки в голосе скрыть не удалось. Да и как можно было это сделать? Примерный ход событий, а точнее развития отношений его мамы и этого ублюдка, я уже предугадывала.
- Супермаркет, в котором она работала, платил 'Волжским' 'дань'. Обычно за ней раз в неделю приходили 'доверенные лица', а в тот день сам Вершинский на это сподобился, - сделав последнюю затяжку, Антон потушил сигарету о пепельницу, и, отвернувшись, выдохнул серый клубок дыма подальше от меня. - Знаешь, наверное, правда говорят, что девчонки только в ублюдков и влюбляются, по крайне мере моя мама исключительно на них специализировалась. Она ведь знала кто он. Знала, какой он поддонок. Знала, что без разбора убивает людей. Знала, что мог ребёнку горло перерезать, лишь бы своё получить. Она всё это знала, но всё равно не могла с собой что-то поделать...Он ночи напролёт плюхался из одной койки в другую, а она всё равно ждала его до самого утра, и по нескольку раз грела давно остывший ужин...Он приходил под утро. Пьяный, накуренный и злой. Пожрёт, завалиться спать, а потом давай в город 'вершить великие дела'. Так продолжалось несколько месяцев. Он периодически приходил к нам домой, знал ублюдок, что его там ждут несмотря ни на что. Мама прощала ему все измены. На грабежы, убийства, спекуляции закрывала глаза. Никогда ему ни в чём не перечила...Чёрт, я до сих пор не понимаю как сильная, стойкая женщина могла превратиться в половую тряпку, стелющуюся под ноги недо-человеку?!
Резко подскочив с места, я за долю секунды оказалась рядом с ним, тесно прижавшись к его крепкому сильному телу.
- Антон, Антон посмотри на меня? - обхватив его лицо ладонями, я впилась нежным, любящим взглядом в его болезненно-сверкающие глаза. - Всё хорошо, слышишь? Всё уже хорошо.
- Знала бы ты, как всё плохо, - прерывисто вздохнув, он теснее прижал меня к себе, уткнувшись носом мне в волосы и с жадностью вдохнув в себя их запах. - Насколько я помню, мама ругалась с ним только из-за меня. Когда он приходил к нам, он всегда с отвращением смотрел на меня, и пытался вышвырнуть в другую комнату, или вовсе из квартиры. Помню, мама всегда заступалась. Только в таких ситуациях она осмеливалась идти против него. И именно в один из таких случаев он первый раз её ударил. Это случилось при мне. Тогда оставалось всего две недели, до первого сентября, мама усадила меня к себе на колени, и весело смеялась от моих попыток прочитать какой-то стишок. Он завалился как всегда бухой в стельку и донельзя озверевший. Скинул со стола все мои игрушки, и начал орать на маму из-за того, что ужин ему, видите ли, не разогрели...Я, точно не помню, что было дальше. Она ему, вроде что-то спокойно сказала, и попыталась увести меня в другую комнату. Он перегородил ей дорогу, отбросил меня в сторону, так что я ударился головой о ножку стола, и дальше, прежде чем обернуться и испуганно уставиться на зажимающую щёку ладонью маму, я услышал только глухой звук удара.
По мере того, как дальше заходил его рассказ, я всё больше ощущала, нарастающую с каждой секундой крупную дрожь, пробивающую всё моё тело. Все мои мысли, в раскалывающейся на миллионы маленьких частей голове, были поглощены лишь одним вопросом. Откуда берутся такие звери? И куда, чёрт побери, смотрело (да и сейчас чего скрывать, смотрит) наше правосудие?
- С того дня, мама всегда старалась закрыть меня в своей комнате, когда этот ублюдок заваливался к нам в квартиру. Я не видел, что происходило между ними, но каждый раз, когда я слышал его маты, а затем, непременно следующие за ними звуки ударов, сопровождающиеся мамиными вскриками, я до боли, сжимал в руках своего медвежонка, и пытался сдержать подступающие к глазам слёзы. Не знаю почему, но уже тогда, будучи ещё совсем ребёнком, я старался не давать воли эмоциям даже наедине с собой, - запрокинув голову кверху, Антон потёрся подбородком о мою макушку, что-то беззвучно буркнув себе под нос. Сжав ладони в замок за его спиной, я пыталась повторить тот же подвиг ребёнка, сдерживая душащие моё горло слёзы. - Долго весь этот кошмар не протянулся.
- Он оставил вас в покое?
Как я не пыталась, пересилить себя не смогла. По щекам катились обжигающие слёзы, а голос дрожал от страха... Я хотела узнать продолжение, и вместе с этим желала остаться в неведении. Зачем мы начали этот разговор? Антону ведь так тяжело вспоминать о своём детстве...а мне? Нужна ли мне вся, правда, о его жизни? Ведь мне будет достаточно просто быть с ним рядом, и знать, что сейчас у него всё хорошо.
Приподняв моё лицо за подбородок, Антон взволнованно посмотрел в мои мокрые от слёз изумрудные глаза. Нежно стерев каждую кончиками пальцев, он высушил дорожки слёз своими губами.
- Ну, ну, детка не нужно. Я не могу смотреть на то, как ты плачешь, - крепко прижав меня к себе, Антон поцеловал меня в макушку. - Ты права милая, всё уже закончилось. Сейчас всё хорошо, - нежно поглаживая меня по спине, успокаивающее пробормотал мне в волосы Антон.
Я знала, что он это делает, только для того, чтобы я перестала волноваться. Я прекрасно понимала, что за его детством, потянутся более страшные события его жизни.
- Что произошло потом? Он ушёл?
- Ну, да, ушёл, - нервно усмехнулся Антон, теснее прижав меня к себе. - В тот день, мама в очередной раз заперла меня у себя в комнате, и пошла его встречать. Сначала всё было как обычно. Крики, ругательства, звуки ударов, а потом, как-то резко всё стихло. Последнее, что я слышал, это как с грохотом захлопнулась входная дверь. Я тогда думал, что мама придёт ко мне, и как обычно крепко обнимет, попытавшись спрятать опухшие от слёз глаза. Но она не приходила...День, второй, третий...Помню, я так сильно хотел есть...
- А, потом? - тихо прошептала я, уткнувшись заплаканным лицом в его часто широкую, всё ещё влажную, от нашей внезапной вспышки страсти, грудь.
- Потом свернувшись калачиком на кровати, я увидел на пороге комнаты тётю Катю и нескольких полицейских.
- А маму?
Его гладящая меня до этого момента рука по голове, на секунду застыла в невесомости. Что-то беззвучно прошептав, Антон ответил мне стальным голосом:
- А маму я больше никогда не видел, - до боли прижав мою голову к своей груди, он поцеловал меня в макушку. - Врачи, констатировали смерть в результате несчастного случая. Мне, правда, до сих пор интересно, как отёк головного мозга, можно было перепутать с ножевым в шею?