По крайней мере, не было никаких свидетелей того, что произошло между мной и Трентом.
— Может, держи дверь запертой, — сказал Кев. — Эй, ты сегодня придёшь в «Аргос»?
— Боже, увязнув в твоих делах, думаю, я пропущу визит в твой бар.
— Оу, не будь таким. Будет весело, вот увидишь. Можешь помочь мне связаться с группами, и я обещаю, что где-то там для тебя будет сексуальный тип.
Я указал на дверь.
— Вон.
— Иду я, иду, — он встал со стула и развернулся, когда дошёл до двери. — Как думаешь, можешь попросить и Баша помочь?
Когда я ответил своим средним пальцем, Кев улыбнулся и вышел из моей квартиры. Давно пора.
Честное слово, иногда можно подумать, что я старше того парня на пять лет, а не на пять минут.
Глава 15
Шоу
Позже в тот день я смахнул с глаз напряжение после того, как часами смотрел в экран компьютера. Когда всё шло медленно, я в это время «разбирался с хренью бизнеса» и оставлял свою команду позаботиться об остальном. Единственное, что тебе не говорят, когда становишься бизнесменом, это что в итоге ты будешь половину времени разбираться со скучным дерьмом, вроде налогов и чеков, до тех пор, пока практически не забудешь, почему вообще занялся бизнесом.
Зазвенел мой личный офисный телефон, и я был рад перерыву, чтобы не скосить глаза, глядя на цифры.
— «Бади Электрик», — ответил я.
— Привет, красавчик, — сказал Баш. — Как думаешь, сможешь меня втиснуть? У меня появилось внезапное желание набить на груди портрет Мадонны.
Я усмехнулся и откинулся на спинку кресла.
— Давно пора было мне перезвонить. Я думал, я у тебя в списке «соединить немедленно».
В трубке раздался мерцающий смех Баша.
— Так и есть, если только я не на совещании.
— Ты был на совещании два дня? Что если бы это был вопрос жизни и смерти?
— Что я могу сказать? Переговоры тяжёлые.
— Разве ты не для этого нанял Джексона? Чтобы разбираться с переговорами?
— Шоу, это вопрос жизни и смерти?
— Может быть, если ты не ответишь на мой следующий вопрос правильно, — я постучал ручкой по настольному календарю, который занимал большую часть деревянной поверхности, и наклонился вперёд. — Мне нужно, чтобы ты был со мной честен.
— А разве когда-нибудь было не так?
— Баш...
— Да, конечно.
— Хорошо. А теперь, зачем ты недавно отправил меня в свой арендный дом, а?
Он сделал паузу.
— Я сказал тебе зачем.
— Ты сказал, что сломались петли двери в главной ванной.
— Правильно.
— В том доме ни черта не было сломано, Баш.
— Нет? — произнёс он, изображая удивление. — Мой промах.
— Прекрати нести чушь. Зачем ты меня туда послал?
— Хмм. А ты как думаешь?
— Прекрати отвечать вопросом на вопрос. Сначала тёмная комната, затем проникновение со взломом? Какого чёрта, Баш?
Я практически видел, как он кладёт свою изящную руку на сердце, говоря:
— У меня просто сложилось впечатление, что дверь слетела с петель...
— Баш, богом клянусь...
— Ох, ладно, если ты собираешься вести себя из-за этого как большой ребёнок, — произнёс он.
— Ну, захотелось мне поиграть в сваху. Засуди меня. А лучше не надо. Я люблю свои деньги.
Я застонал.
— Баш...
— Не притворяйся, что тебе не было весело той ночью в тёмной комнате. Ты забыл, что я видел вас обоих по раздельности, когда вы уходили.
— Это не значит, что нужно отправлять меня домой к Тренту.
— Устраивать провокации — это моя работа. Я заметил на бранче, как ты избегал разговоров о том, что он приходил к тебе в салон, будто скрывал что-то. Это значит, что тебя к нему влекло, и, очевидно, это взаимно. Я просто пытался помочь.
— Откуда ты узнал, что это взаимно?
— Я отказывать отвечать на этот нелепый вопрос.
— Я должен читать твои мысли?
— Обычно читаешь. Не заставляй меня это говорить.
Я в раздражении почесал лоб.
— Что говорить?
Драматично вздохнув, он произнёс:
— Сладкий, пожалуйста, не позволяй этому подействовать на твоё эго, но послушай, когда я говорю тебе, что нет ни одного гея на зелёной и великолепной божьей земле, который отказался бы от ночи с тобой, не говоря уже о настоящих отношениях, если будет шанс. Ты идеальный партнёр, дорогой. Вот, как я узнал.
Я сидел на месте, ошеломлённый, и думал, от каких медикаментов он под кайфом.
— Ты мне не веришь, и в этом проблема, — продолжил он. — Ты не хуже меня знаешь, что из вас двоих получится хорошая пара, если вы оба сможете переступить через себя.
— Прости?
— Ты слишком зациклился на том, чтобы держать всех на расстоянии вытянутой руки, потому что не было никого, кто пришёлся бы тебе по душе — до сих пор, конечно же — а он слишком переживает из-за того, как отношения с мужчиной повлияют на его карьеру. Обе эти проблемы легко решить, если вы захотите.
В шоке от того, что он всё это выдал, я не говорил, и пока обдумывал слова Баша, я задумался, прав ли он насчёт Трента. Насчёт меня он попал прямо в точку — я действительно сохранял отношения небрежными, не потому, что боялся обязательств, а потому, что никто не привлекал моё внимание более чем на ночь. За сегодня Баш сказал мне слишком много правды.
— Кто ты и что сделал с моим циничным другом? — спросил я.
— Я не циник. Я романтик. Как и ты.
Я покачал головой, а затем вспомнил, что он меня не видит.
— Так всё это дело с тёмной комнатой было только для того, чтобы запустить этот план, да?
Баш цыкнул.
— Ты смышлёный парень, Шоу, но я никогда не мечтал, что ты сложишь два и два насчёт вечеринки. Трент хотел провести ночь без обязательств, это по твоей специальности, и я подумал, что это будет хорошей идеей. Никому из вас не нужно было ни о чём знать, и вы могли насладиться совместной ночью в полной беззаботной непринуждённости. Не я виноват, что ты слишком умный.
— Тебя чересчур много, Баш.
Он надменно фыркнул.
— Действительно, вместо допроса подошла бы простая благодарность. Я по-прежнему её не услышал.
— Баш...
— Всего одно слово. Мне нужно произнести тебе его по буквам?
Зная, что он не сдастся, пока не получит желаемого, я произнёс:
— Спасибо, что вмешался в мою жизнью, назойливый ты недоумок.
— Ах. Это было не так уж тяжело, верно?
Я рассмеялся.
— Ты невозможен.
— И очень этим горжусь. Так скажи мне, какие последние новости этого процветающего романа?
Я боролся с желанием закатить глаза.
— Он вчера приходил ко мне домой.
— Ооо, правда? Расскажи мне все подробности. Ничего не утаивай.
— Всё было не так. Он был мертвецки пьян, барабанил в мою дверь в три часа ночи и спрашивал, почему я целовал другого парня, а не его.
— Шоу, — ахнул Баш. — Ты не мог поцеловать другого мужчину на виду у него. Ты не мог.
— Ты слышал остальное, что я сказал?
— Нет. Да. Что ты сделал, когда он спросил почему?
— Оу. Я, эм... мог всё чуть больше усложнить, — я мгновение подождал. — Я его поцеловал.
— И затем он остался на ночь?
— Нет.
— И затем ты провёл ночь с ним?
— Нет. Он поехал к себе домой.
— И затем ты поехал следом, чтобы провести ночь с ним?
— Этот разговор идёт в никуда.
— Ох. Шоу. Будь с ним добр. Не разбей ему сердце, — сказал Баш. — Трент хороший человек. Немного потерянный в данный момент, но ты умеешь помогать другим снова найти себя.
— Йоу, Шоу, — одна из моих татуировщиков, Джиа, заглянула из-за двери в мой кабинет. — К тебе гость.
— Секунду, — сказал я Башу, а затем убрал телефон от уха. — Ты знаешь, кто это?
Её губы цвета фуксии растянулись в улыбке.
— Знаю.
Я ждал от неё продолжения, и когда она не продолжила, я произнёс:
— Не просветишь меня?
— О, просто какой-то сексуальный парень по имени Трент, — сказала она, практически подскакивая в своих шипованных ботинках от того факта, что Трент Нокс стоит в «Бади Электрик». Она точно знала, кто он такой. — Мне сказать ему записаться на приём?
— Нет, — быстро сказал я, и она приподняла бровь. — В смысле, эм, можешь его пригласить.
Она кивнула и исчезла в коридоре, а я приложил телефон обратно к уху.
— Ты шаловливый, шаловливый мальчик, — сказал Баш. — Можешь продолжать отрицать это сколько хочешь, но это процветающий роман. Как я и сказал.
— Заткнись, Баш, — пробормотал я.
— Целую! — крикнул он, прежде чем я повесил трубку. Через две секунды Трент постучал в открытую дверь.
— Привет, — сказал он, осторожно проходя внутрь. Его волосы всё ещё были мокрыми, будто он только вышел из душа перед тем, как прийти, и связал их в маленький пучок сзади. На нём была серая обтягивающая майка, длинные рукава которой были закатаны, что открывало его потрясающее тело, наряду с новой татуировкой, и никакой шляпы не было.
Сюрприз-сюрприз.
Когда он задержался в дверном проёме, я встал и жестом пригласил его войти.
— Привет. Я не ожидал тебя увидеть.
— Ничего, что я зашёл? — произнёс он.
«Теперь он спрашивает, — подумал я, улыбаясь от того, как он практически робко засунул руки в карманы, будто нервничал. — Казалось, в три часа ночи его это не беспокоило».
Должно быть, Трент понял, о чём я думаю, потому что сказал:
— Прости, что барабанил в твою дверь прошлой ночью... эм, этим утром.
— Не переживай об этом, — сказал я. — Мы все совершаем ошибки.
Его лоб нахмурился.
— Я не говорил, что это была ошибка.
«Ох... ну, чтоб меня». Это обрушилось на моё сердцебиение всеми видами хаоса.
Я жестом указал на стул.
— Они не кусаются.
— На самом деле, я хотел узнать, свободен ли ты для позднего обеда, — сказал он, милым нервным движением потянувшись к своей шее. — Если хочешь.
Глава 16
Трент
— Ну и ну, Шоу. Приятно видеть тебя здесь в течение недели. Я думала, ты приходишь только по воскресеньям, — сказала женщина с короткими серебристыми волосами и в очках с бордовой оправой, которые низко сидели у неё на носу. Она протянула каждому из нас воду со льдом.
Шоу ярко улыбнулся ей.
— Что я могу сказать? Соскучился по тебе.
Она опустила свои очки и усмехнулась.
— Очаровашка.
Он подмигнул, а затем наклонил голову в мою сторону.
— Ванда, это Трент. Трент, это Озорная Ванда.
— О, прекрати, — сказала она, смеясь и кладя руку на бедро. — Никто так меня не называет, кроме вас, мальчики. И очень приятно познакомиться, Трент. Что я могу предложить вам выпить?
— Думаю, я буду «кровавую Мэри». Спасибо, Ванда, — сказал я.
— Отличный выбор. А тебе, Шоу?
— Я буду воду, — от взгляда Ванды Шоу рассмеялся. — Я всё ещё технически на работе.
— Понятно. Одна «кровавая Мэри» на подходе, — сказала она и ушла за моим заказом.
Шоу растянулся на плетёном стуле, его мускулистое тело пыталось найти удобную позу, хоть он и не совсем влезал на стул. На него смотреть было ещё приятнее, чем на то, что находилось от меня справа — окно от пола до потолка с видом на Саванна-Саунд. Было слишком холодно, чтобы плавать, но если не выходить на улицу, этого не поймёшь. Синее небо, солнце отражается от воды мерцающим светом, и мягкие песчаные пляжи.
Очень плохо, что мой спутник на свидании утирал всему этому нос.
«Нет, не на свидании. Просто обед».
— Думаю, в этих местах знаменитость ты, — сказал я с улыбкой, которую Шоу повторил.
— Мы здесь постоянные посетители. Приходим на бранч каждое воскресенье и пьём достаточно мимозы, чтобы хватало на неделю.
— А. Умно.
Растянувшаяся после этого тишина между нами была слегка неловкой, но опять же, Шоу не знал, почему я его пригласил. Чёрт, даже я сам не особо это понимал — но знал, что что-то в нём вдохновляет меня так, как не вдохновляло ничего уже долгое-долгое время.
Это, и мне эгоистично хотелось увидеть его снова.
— Сегодня нет шляпы, — отметил Шоу.
Я собрался по привычке опустить свою кепку, но в итоге вместо этого провёл рукой по волосам.
— Я думал, может быть, люди в этом городе могут привыкнуть видеть меня здесь.
С одной стороны губы Шоу медленно приподнялись в улыбке.
— Неплохая идея.
Почему-то я ожидал, что если увижу Шоу в дневном свете и в трезвости, это может заставить меня передумать воспоминание прошлой ночью. Что, может быть, он не такой привлекательный, как помнил мой пьяный мозг, что поцелуй был преувеличен в моём состоянии. Но нет. Нет, нет, нет. Если что, он казался сегодня даже красивее, чем был в баре или в своей квартире, что говорило о многом. Слишком большое количество текилы прошлой ночью вывело меня из зоны моего комфорта прямо на дорожку дома Шоу, да, но я не мог сказать, что жалею об этом. Может, я мог справиться с этим получше. У меня на голени остались некоторые уродливые синяки от падения с лестницы, чтобы доказать это.
Но сделал бы я это снова ради того поцелуя? Чёрт. Да.
Я наклонился вперёд и хлопнул руками по столу, а затем, когда понял, что выгляжу так, будто я на чёртовой деловой встрече, я убрал руки и вместо этого положил их на подлокотники стула.
— Послушай, насчёт прошлой ночи...
— «Кровавая Мэри» и «Оверлука» для Трента, — сказала Ванда, поставив на стол огромный стакан, наполненный до краёв и дополненный сельдереем, оливками, лимоном, лаймом, помидорами черри и беконом, от которого текли слюнки.
— Это выглядит... Вау, — мне практически пришлось стирать со рта слюнки.
Ванда поставила рядом с моим напитком тарелку хрустящего бекона.
— Я знаю, как вы это любите, мальчики. Подумала, что ты можешь захотеть что-нибудь покрошить или чем-нибудь закусить.
— Я люблю тебя, — выпалил я, и она рассмеялась. — Спасибо, Ванда. Не обязательно было это делать.
— Ерунда. Любой друг Шоу получает особое обслуживание.
— Ты лучшая, Озорная Ванда, — подмигнул Шоу, и когда Ванда приняла наши заказы на еду, она снова оставила нас в покое.
Я сделал большой глоток «кровавой Мэри» для жидкой смелости и обнаружил, что напиток идеален — пряный, крепкий и с ноткой бекона. Чёрт возьми.
На чём я остановился?
— Я, эм, хочу снова извиниться, что пришёл неожиданно...
— Ты уже извинялся, — сказал Шоу и приподнял плечо. — Ты был пьян.
Он не хуже меня знал, что алкоголь вестник правды, что означало, что он предлагал мне выход, если я захочу. Оправдание моим пьяным признаниям и поцелую, который я спровоцировал.
Когда моё лицо запылало от мыслей о том, как он схватил меня за руку и притянул к себе за рубашку, Шоу произнёс:
— Не нужно стыдиться. Мы все так делали.
Он ошибочно принял мой румянец за стыд, которого я чувствовал немного меньше, но с попойки у меня бывали намного большие проблемы, чем прошлой ночью. Я принял моментальное решение подыграть последнему, а не рассказывать ему всю правду — в итоге которой только снова начну умолять его меня поцеловать.
— Ты практически тащил меня по лестнице, — сказал я.
— Только потому, что она поставила тебе подножку. Не переживай. Я с ней поговорил, — губы Шоу снова изогнулись, и я слегка расслабился от того, что его вроде не волновало, что он увидел меня таким нажравшимся. У меня были мысли о том, что он подумал об этом, но он не был зол, раздражён или отвращён. Ему было просто... весело.
— Подумай серьёзно о том, чтобы их заменить, — сказал я с невозмутимым выражением лица, подыгрывая. — Я мог сломать свою гитарную руку, и тогда ты был бы в полном дерьме.
Глаза Шоу блестели.
— Ты застраховал эту руку?
— Ещё нет.
— Тогда лучше будь осторожен. Не хотелось бы, чтобы ты поранился.
Мы всё ещё говорили о лестнице?
— В будущем я буду больше внимателен к тому, куда забираюсь пьяным, спасибо. И я ценю то, что ты побаловал меня... поцелуем из жалости в том состоянии. Очень тактично с твоей стороны.
Я произнёс это в качестве шутки, импровизированным способом, давая ему шанс выкрутиться на случай, если он почувствовал давление прошлой ночью. Но я надеялся, что он поцеловал меня не поэтому. Я хотел, чтобы он сделал это снова.