– Когда вам сообщили новость? – спросил рыцарь Леопардов.
– Прошлой ночью.
Я подцепил кусок мяса кончиком кинжала и отправил в рот.
– Нужно выставить дозорных порадивее. В карауле стояли мои люди.
– Я не говорю, что они спали, – сказал я.
Воддет перевел взгляд с одного на другого.
– Кто принес новость?
– Вам обязательно надо знать? Мой ответ повлечет за собой лишние споры.
– Я ни слова не скажу, – заявил Воддет.
Хела проглотила огромный кусок мяса.
– Он не доверяет вестнику. А мне, дражайший рыцарь, вы доверяете?
Воддет вспыхнул:
– Да. Хотя ты не благородных кровей, ты поистине благородная дева, я знаю.
– Что касается крови, то я вашу видела. Вы считаете мое происхождение презренным. А сэр Эйбел, присутствующий здесь мудрейший рыцарь, разделяет такое мнение? В моих жилах течет кровь Имира, ибо она текла в жилах моей прародительницы Ангр. Разве вы не говорили мне однажды, что обагрили руки по локоть в той крови? В той презренной крови?
Я кивнул, ибо рассказывал Хеле о своих приключениях в Скае.
– Говори лучше в «смертоносной крови».
– Вы очень добры. – Она снова повернулась к Воддету. – Дорогой рыцарь, будучи вашей преданной слугой, я советую вам не задавать вопросов, если только вы не готовы принять на веру любой ответ. Смертоносная кровь? Я вижу здесь смертоносные мечи. Смерть какого из воинов вы хотели бы увидеть?
– Никакого. – Воддет удрученно улыбнулся. – Сообщите вашу новость, сэр Эйбел, коли она не вызовет ссоры.
Я отхлебнул вина, опустил флягу, а потом отпил еще глоток.
– Мы договорились, что если войско ангридов двинется на юг, мы выступим против них вместе, хотя вы с сэром Леортом являетесь моими пленниками.
Воддет и рыцарь Леопардов кивнули.
– Моя новость имеет отношение к нашему уговору, если она достоверна. На самом деле она имеет к нему отношение, даже если не соответствует действительности, но принимается на веру. Она заключается в том, что король ангридов тяжело ранен и находится при смерти.
Бертольд Храбрый не поднял слепых глаз, но голос его прозвучал возбужденно:
– Кто это сделал?
– Сестра моей вестницы. Так она сказала.
– Рабыня? – решилась спросить Герда.
– Да, но не короля Гиллинга и не любого другого великана.
– Вы ее знаете, сэр рыцарь, – сказала Хела. – Ваш голос говорит об этом убедительнее всяких слов.
Я кивнул.
– У меня нет сестры, чему я очень рада. Сестры вечно выдают тебя с потрохами. Вы ее знаете, и она ваш друг. Как по-вашему, она способна на кровавое деяние? На убийство государя?
– Пожалуй, – медленно проговорил я. – Если ее привели в ярость или отчаяние, она могла пойти на такое. Если, например, некоему юноше грозила смертельная опасность. Если у нее имелись веские причины.
– У меня еще один вопрос. – Хела ухмыльнулась, показав кривые зубы во рту размером с ведро. – Но прежде я хочу поблагодарить вас за ваше снисходительное ко мне отношение. Коли оно объясняется единственно вашим уважением к достоинствам сэра Воддета, ну и ладно. Обращайтесь со мной так и дальше. Почему ее сестра поспешила сюда, чтобы сообщить вам новость? Вы знаете?
– Вижу, мне придется рассказать вам больше, чем хотелось бы. А в награду я получу от Хелы совет – во всяком случае, надеюсь получить. Если ее совет будет столь же дельным, как ее вопросы, он будет многого стоить.
Анс кивнул и придвинулся поближе, чтобы лучше слышать.
– Есть такой человек по имени Гарсег. То есть он не человеческое существо. Мы же признаем, что родитель Хелы не был человеком?
– Я человек, – заявил Хеймир. – Такой же, как вы.
– Я этого не отрицаю. – Я старался говорить мягким тоном. – Но Хюмир не был человеком. Каким бы он ни был хорошим, смелым или великодушным. И упомянутый Гарсег тоже не человек.
Я помолчал, ожидая дальнейших возражений, но все молчали.
– Он не раз выручал меня. Я многим ему обязан. Я думаю, он поступал так, чтобы заручиться моим обещанием – как он и сделал в конечном счете – выступить против одного врага. Врага, с которым я в жизни не стал бы сражаться, будь у меня выбор.
Рыцарь Леопардов спросил, что меня тревожит.
– Вы знаете о женщине, которую я люблю. Она находится там же, где Гарсег, и я хотел бы быть с ней сейчас.
– Так отправляйтесь к ней! – воскликнул рыцарь Леопардов. – Или вы единственный человек в Митгартре, который не знает легенды о рыцаре и повозке?
– Я поклялся оставаться здесь до середины зимы. Я также связан клятвой, данной величайшему и лучшему из людей. Только благодаря ему я оказался в такой близости от своей возлюбленной, как сейчас.
– Скажите, сэр рыцарь, вы больше думаете о своей чести или о своей возлюбленной? – В улыбке Хелы сквозило некое подобие жалости. – Подумайте хорошенько, прежде чем ответить.
– За одну ее улыбку я готов выбросить всю свою честь в сточную канаву, – сказал я. – Да, и растоптать. Но могу ли я попросить ее выйти замуж за обесчещенного рыцаря?
Пытаясь понять меня, рыцарь Леопардов сказал:
– Вы дорожите ее честью больше, чем своей. Вы готовы умереть, защищая честь возлюбленной.
– Но послушайте, – начал Воддет, – при чем здесь?..
– Мы поговорим об этом в свое время. Позвольте мне закончить. Моя любимая находится там же, где Гарсег. Вестница, приходившая ко мне ночью, сказала – мол, ее сестра хочет, чтобы я убил Гарсега. И просила меня поклясться, что я не сделаю этого.
– Все непостижимее и непостижимее, – пробормотала Хела. – Хорошо бы, эта жалкая чаша была хоть вполовину такой глубокой, как эта тайна. – Она протянула чашу Воддету, и он подлил ей вина.
– И вы поклялись, сэр? – спросила старая Герда.
– Нет, мать. Я уже надавал достаточно клятв. Я хочу быть с женщиной, которую люблю. – Я вздохнул. – Если я уничтожу Гарсега, возможно, она попытается убить меня. Я с радостью приму смерть.
– Мы не разделим вашей радости, – громко заявил Бертольд.
– Несмотря на свое ранение, – сказал Воддет, – я откажусь от своего слова и сам убью вас, если вы не перейдете к существу дела. Король Йотунленда тяжело ранен. Так вы сказали – разве нет? Какое это имеет отношение к нам?
– По-вашему, они могут обвинить в покушении на Гиллинга моего родственника? – спросил рыцарь Леопардов.
– Ангриды совершали на нас набеги малочисленными отрядами, – пояснил я. – По двадцать человек, а чаще по десять – пятнадцать. Именно таким набегам и рассчитывал положить конец ваш родственник, придя к соглашению с королем Гиллингом. Бертольд, тебя взяли в плен ангриды. Сколько их было?
Бертольд Храбрый задумчиво потеребил бороду:
– Великанов, которым меня выдали разбойники, было восемь.
– А как насчет тебя, Герда? Сколько ангридов захватили тебя?
– Ох, мама родная, не могу сказать, сэр, столько лет уж минуло.
– Двадцать?
– Да что вы, сэр! Гораздо меньше. Пятеро, наверное. Или шестеро. Несколько убили, сэр, ибо наши мужчины сражались. Вы спрашиваете, сколько ангридов пришли или сколько ушли? Пришли человек десять.
– Бертольд, Герда. А как насчет пяти сотен? Не кажется ли вам такое число уму непостижимым?
Бертольд Храбрый лишь потряс головой – то ли отрицательно, то ли растерянно. А Герда сказала:
– Знаете, сэр, я никогда не видела столько великанов разом, но когда я вспоминаю всех, кого видела в одно или другое время, мне всегда представляются сотни. И даже тысячи.
– Хела? Вероятно, мне следовало спросить тебя первой.
– Насчет численности-то? По-моему, пять сотен – не так уж много. Мы с братом постоянно болтались на этой дороге и один раз видели отряд из пятидесяти ангридов, а в другой раз – из двадцати. Поднимите глаза, вы, отважные рыцари. Кто там летит над нами?
– Гуси, – ответил рыцарь Леопардов. – Но они слишком высоко, мне стрелой не достать.
– Сколько всего?
– Ну где-то тридцать.
– Сорок, – предположил Воддет.
– Сорок три, а вместе с вожаком сорок четыре. Сорок четыре, которых видим мы трое, поскольку доблестный сэр Эйбел не желает смотреть. Как по-вашему, рыцари, сколько всего гусей в мире? Сотни?
Все молчали, пока Хела одним глотком ополовинила свою чашу вина, поперхнулась, закашлялась, а потом опустошила чашу до дна.
Наконец я сказал:
– Ну хорошо, пусть будет одна сотня, и не больше. В силах ли мы выстоять против сотни ангридов? Мы трое, Гильф, и подданные Леопардов, и подданные Солнца. И еще Хела, Хеймир и Анс. Готовы ли мы?
Наступившее за моими словами тяжелое молчание нарушил рыцарь Леопардов:
– А вы готовы, сэр Эйбел? Вы готовы повести нас в бой? Ответьте честно.
– Я дал клятву удерживать это ущелье, – сказал я.
– Всадник на загнанной лошади, сэр Леорт!
Рыцарь Леопардов сложил ладони раструбом у рта:
– Один?
Последовала долгая пауза, в течение которой к нему успели подбежать Воддет, Вальт и Йонд.
– Совсем один, сэр!
– И едет с севера? – Вальт обращался сразу ко всем и ни к кому в отдельности. – Разве великаны ездят на лошадях?
Йонд помотал головой:
– Они слишком большие для этого.
Рыцарь Леопардов знаком велел ему замолчать.
– С чего ты взял, что лошадь у него загнана?
Воддет фыркнул:
– Она пытается перевести ее на рысь, сэр!
Рыцарь Леопардов открыл рот, потом закрыл и уставился на Воддета, который (с выражением крайнего недоумения на честном лице) в свою очередь уставился на него.
– Женщина? – пробормотал Валт.
Рыцарь Леопардов резко развернулся кругом:
– Приведите моего коня!
К северу от ущелья Военная дорога круто уходила вниз, спускаясь по горному склону частыми петлями, и рыцарь Леопардов галопом преодолевал опасные повороты один за другим, и камни, выбиваемые копытами могучего пятнистого жеребца, летели в бездонную пропасть.
Последний поворот извилистой дороги уже остался позади, когда он наконец увидел всадника; и в следующий миг она (сидевшая на загнанной лошади, темной от пота) оказалась так близко, что они едва не столкнулись. Она пронзительно вскрикнула и, увидев щит рыцаря Леопардов, залилась слезами.
Он проворно спешился и бережно снял ее с седла, как не раз делал в далеком прошлом, когда сам был не старше Вальта, а она была прелестной девочкой с горящими глазами и кудрями цвета воронова крыла.
Ослепительно белым был плащ герольда, принесшего мне вызов от Черного рыцаря, а изображенный на нем боевой конь был черным.
– Мой господин, – сообщил он нашему герольду, – направляется на север. Дело у него срочное, – он выдержал паузу и улыбнулся, – а кошелек тяжелый. Вот двадцать крупных золотых монет за то, чтобы ваш господин ушел с дороги.
– Я выступаю от имени сэра Эйбела Благородное Сердце, – холодно ответил наш герольд. – Мой господин, сэр Леорт Сэндхилл, остается с ним до уплаты выкупа.
Герольд Черного рыцаря приподнял бровь на толщину травинки:
– Разве вы не должны галопом мчаться на юг, за выкупом?
– За ним отправился другой человек. Вам, насколько я понимаю, придется самому скакать за выкупом для своего хозяина. Наш товарищ уехал много дней назад. Боюсь, уже слишком поздно просить, чтобы он привез выкуп и за вас тоже.
– В этом нет необходимости. – Герольд Черного рыцаря потряс кошельком из оленьей кожи, который предлагал минуту назад, и золотые монеты нежно зазвенели. – Мой хозяин платит вперед.
Герольд рыцаря Леопардов покачал головой.
– Вы не заглянете в кошелек, чтобы доложить о содержимом этому вашему сэру Эйбелу?
– Вам известно имя моего господина: сэр Леорт Сэндхилл. Я сообщил, что выступаю от лица рыцаря, взявшего над ним верх в поединке, сэра Эйбела Благородное Сердце. Мне хотелось бы узнать имя вашего господина и название его поместья – ибо человек, имеющий в своем распоряжении столько золота, наверняка таковым владеет, – прежде чем продолжать разговор.
Но они все же продолжили разговор, старательно избегая проявлений присущей всем герольдам взаимной вражды, прежде чем герольд рыцаря Леопардов вернулся ко мне.
– Он величает своего хозяина Черным рыцарем, – доложил герольд, – и отказывается называть имя. Равным образом он не желает говорить, по какому делу едет означенный рыцарь и как называется его замок.
Я задумчиво погладил подбородок.
– Я нарочно говорил не «замок», а «поместье», хотя видел широкий флаг. Я надеялся хитростью выманить ответ, но у меня не получилось.
– Он королевский рыцарь, ведущий вассальное войско под своим знаменем?
– Или особа поважнее. Он предлагает двадцать золотых монет. – Герольд кашлянул. – Я все проверил и пересчитал по его настоянию.
Я отмахнулся от предложения:
– Он не проедет. Скажи его герольду…
– Да, сэр?
– Что если его хозяин желает продолжить путь на север, он должен сразиться со мной или выбрать другую дорогу. – Я немного помолчал. – Я подумал о герольде сэра Воддета. Как его зовут?
– Хирвор, сэр.
– Он уехал четыре дня назад. Они встретили его по дороге?
– Нет, сэр. Возможно, с ним случилась неприятность. Но будем надеяться, они просто ехали другим путем.
– Надо будет спросить по окончании поединка. Твой хозяин еще не вернулся?
– Нет, сэр. Послать за ним верхового, сэр?
– Да не стоит, пожалуй. – Я сложил ладони рупором, как недавно делал сам рыцарь Леопардов. – Часовой! Северный пост!
– К вашим услугам, сэр Эйбел!
На кольчужном рукаве часового сверкнул солнечный блик, когда он взмахнул рукой.
– Ты видишь своего хозяина?
– Едет медленно, с путником!
Я кивнул и махнул рукой:
– Скажи Черному рыцарю, что я готов сразиться с ним.
Герольд явно расстроился:
– Я должен обо всем доложить вам, прежде чем вы начнете, сэр Эйбел. Во-первых, золото…
– Оно мне не нужно.
– Двадцать монет из восточного золота, все до единой крупные и блестящие. Я попробовал две на зуб, сэр, и они мягкие, точно кожа. На всех изображена голова какого-то каана.
– Сэр Воддет знает Черного рыцаря? Или кто-нибудь из отряда Воддета?
– Не знаю, сэр. Мне спросить?
Я кивнул. Анс, минуту назад подошедший к нам, сказал:
– Я спрошу, сэр. Я живо обернусь.
– Я последую за ним, с вашего позволения, сэр, – сказал герольд. – Возможно, сэр Воддет не пожелает разговаривать с такой деревенщиной. Но сначала, сэр, я должен сообщить вам, что Черный рыцарь бьется до смерти, и только до смерти. Он не признает права повторного поединка, а следовательно… – Герольд глубоко вздохнул, собираясь с духом. – Вы не обязаны сражаться с ним, насколько я понимаю. Бой до смерти – это война, а не узаконенный обычаем рыцарский поединок.
Я улыбнулся:
– Сэр Воддет тоже хотел биться до смерти. Разве это не кажется странным?
Герольд собирался ответить, но потом передумал и торопливо пошел прочь.
Облако медленно тронулась с места, и перед моим мысленным взором возникло видение меня самого, несущегося навстречу противнику с копьем наперевес. «Нет, – прошептал я, – да и не стоит мне утомлять тебя без особой нужды». Спешившись и взяв Облако под уздцы, я зашагал вперед и вскоре увидел герольда Черного рыцаря, а также самого Черного рыцаря, стоявшего рядом со своим вороным конем на расстоянии длинного полета стрелы от меня.
– У него череп на шлеме, – объяснил я Облаку. – Человеческий череп.
Гильф, следовавший за нами, прорычал:
– Кошачья хвастливость.
– Это мальчишество, – согласился я. – Мол, с ним лучше не ссориться.
– Для устрашения.
– Разумеется. Только мне не страшно. Помнишь, я запретил тебе вмешиваться, когда мы сражались с сэром Воддетом? Сейчас ты тоже не должен вмешиваться. Ты же не хочешь, чтобы я велел Ансу посадить тебя на цепь? – Я повернулся и прошептал Облаку: – Ты не должна поступать с этим рыцарем так, как поступила с сэром Воддетом.
В моем уме возник образ Облака – без седока, с опущенной головой.
Герольд Черного рыцаря вскинул руку:
– Сэр Эйбел! Мой господин готов к схватке. А вы?
– Буду готов через минуту, надеюсь!