- Доктор, - сказал Аранзар. - Вернись к нам в префектуру.
- Не могу, - поморщился Илан. - Тетя Мира против восстановления монархии. Я буду мозолить ей глаза.
- Ты разве собрался восстанавливать монархию? - удивился Джениш.
- Даже в мыслях не держал. Но некоторым это неочевидно.
- Ну, что ж, - сказал Намур. - Тогда мы будем ходить к вам и проводить собрания нашего общества у вас, доктор. Потому что, если Хофру кто-то продал, он действовал в наших интересах. А тот поганец, кто продал нас - нет.
- Вы, - сказал Илан, - решайте, кто кого продал, кому и зачем. А я пройдусь по больным. У меня, помимо прошлого в префектуре, есть настоящее в госпитале.
Поклонился, вышел за дверь.
- Видели? - негромко сказал Джениш участникам общества. - Чем выше перед ним шишка, тем меньше он гнет в поклоне спину. А ведь умеет быть вежливым. С чем это связано?
- Я тебе потом объясню, - отвечал Аранзар. - Значит, что мы имеем на сегодняшний вечер...
Илан ушел.
* * *
В хирургии спали. Все поголовно. Кого-то доктор Илан разбудил, кто-то даже не проснулся от того, что до него дотрагивались. И в акушерском спали. Пищал младенец в одной из двух палат, но тихо и полусонно. От появления Илана вскочил только младший персонал, и то случайно, нечего ноги-руки свешивать куда попало. Чахоточные играли в карты на мелкие деньги и пуговицы. Илан забрал у них лампу и пригрозил новым доктором Рауром, который разберется, кто всегда выигрывает, и выпишет этих симулянтов за порог. Одному из постоянно живущих в госпитале поменял пропитанный йодоформной эмульсией тампон в позвоночном свище. На коридорном посту возле чахоточных можно было и остаться, почитать что-нибудь, пополнить журнал назначений, все равно это отделение, собранное, в основном, из постояльцев города нищих, колобродило по ночам, беспокоя соседей. Но Илан отправился дальше.
Сам доктор Раур тоже спал в приемном на смотровой кушетке. А рядом с ним на трехногой табуреточке сидела, пригорюнившись госпожа Джума и терла салфеткой нос, покрасневший от слез. При виде Илана она испуганно вскочила и отступила к выходу из приемника. К выходу в сторону города, а не госпиталя. Илан понял, что даже говорить ничего не надо, один его неверный взгляд, и она действительно сбежит. Резких движений в жизни она делала много, и странные решения принимала спонтанно, не подумав. Странные слова... на них можно было даже не обращать внимания. Они норма. Это Илан тоже понял.
- Пойдемте со мной, - сказал он, насколько мог мягко. - Я провожу вас к доктору Актару. Только тихо, он спит.
Она, не проронив ни слова, посеменила следом. Илан поставил ей возле постели мужа стул, налил в свою большую чашку крепкий чай и велел будить доктора Никара, если Актар проснется, попросит пить или захочет помочиться. Она все равно смотрела на него недоверчиво и со страхом. Вероятно, до нее донесли каких-то сплетен. Ничего, освоится. Помня слова Джениша про вежливость, Илан поклонился как обычный человек, презрев семейные каноны о прямой спине аристократа. Она в ответ всхлипнула. Вот так он ее оставлять возле больного не боялся. Успокоилась и не представляет инициативной опасности.
К полуночи, Илан надеялся, тайное общество в лаборатории растворилось. Можно возвращаться. Продолжать разговоры о префектуре он не хотел. Не поверил, что Намур не знал про хофрский след в деле с парусником. Два инспектора тоже вполне могли докопаться после убийства свидетеля до ведущих за морской горизонт следов. В префектуре и в адмиралтействе беспомощных и недогадливых не держат. У тети Миры строгие критерии.
Зачем они приходили? Как Илан спрашивает у пациента: "Что болит?" - и без того зная, что болит всё, а ответ нужен лишь чтобы услышать голос, так и советник Намур зашел поговорить. Услышать голос, дать отвечающему самому почувствовать силу, разум, способности. Жизнь, в конце концов. Подвести к осознанию ситуации. Возможно, даже пробудить зов крови. Не тот зов, который вынуждает не кланяться таргскому императору, а тот, который подзатыльниками и дерганьем за уши вложил в него когда-то инспектор Джата.
Ситуацию Илан осознал. Что для него изменилось? Он по-прежнему не хотел держать осознанное в голове. Лезть в политическую жизнь Арденны, а, тем более, в политическую жизнь Тарген Тау Тарсис - это то, что ему нужно меньше всего. Жаловаться, будто надеялся, вернувшись в Арденну, найти здесь покой и умиротворение, а нашел что-то совсем другое, конечно, было глупо. Не положить ли Арденне хвост на чьи-то мечты и надежды? Большой и пушистый. Определенно, положить. И все же сам Илан кое-как справлялся, балансировал между желаемым и действительным. Даже с нагрузкой из Мыши и Неподарка. Но тайное общество, вернее, филиал имперской Тайной Стражи в его собственной лаборатории, легко могло сбить его с пути.
Поэтому, когда Илан снова увидел Намура в кабинете, он не обрадовался. Разговор оказался не окончен.
Советник, заложив руки за спину, стоял под лампой возле двери из кабинета в лабораторию, качался с носка на пятку и внимательно рассматривал стену. Илан подошел поглядеть, на что он смотрит. По серовато-белой краске, в которую, ободрав обивочные шелка и пеструю цветную бумагу, одели все без исключения стены в госпитале, довольно высоко от пола наискось шли размашистые карандашные строчки:
Этой ночью тоска мне сдавила грудь.
Я не спал, я мучительно ждал рассвет...
Умоляю, доктор, сделайте что-нибудь.
В вас я верю. В других моей веры нет.
Илан улыбнулся.
- Ничего не буду говорить, - сказал ему Намур и развел руками. - Я устал отстаивать его перед матерью. Не может не выразиться, прямо бесы его толкают... Не обращайте внимания, доктор. Он над всеми так издевается.
- Сделать мазь? - спросил его Илан.
- Буду очень благодарен. И... доктор, к Актару я когда смогу сходить?
Илан прошел в лабораторию, сдвинул в сторону неприбранные остатки трапезы и зажег спиртовку. Сказал:
- А вы еще не были у него?
- Меня не пустил один очень большой человек.
- Тогда хоть сейчас. Большой человек спит. Доктор Актар, впрочем, тоже. Но госпожа Джума у него.
- Ааа.. - кивнул Намур, следом перешагивая порог. - Тогда я попозже...
- Зачем вы пригласили в Арденну доктора Актара? - спросил Илан. - Для нашей работы или для вашей?
- Ни то, ни другое. Джума моя родная тетка, хотя я старше ее на восемь лет. Они попросились, я помог. Не мог отказать.
- Зачем же попросились? Что здесь такого, чтобы променять на нас южную имперскую почти что столицу?
- Доктор Актар... он человек широких интересов. Помимо медицины, он много лет изучал историю Ардана. Хотел посмотреть, все ли здесь так, как пишут в старых свитках и как ему мечталось. Окаменевшие легенды, цари-боги и цари-монахи, город мертвых, торговцы древностями, грабители гробниц, пустыня, расцветающая в одну ночь, катакомбы и все такое... красивое. Наверное, решил исполнить мечту напоследок. Он знал, что умирает. Джума не знала. Я сегодня ей все объяснил. Извините ее, доктор. И еще раз вам спасибо.
- Пожалуйста, и ее я извиняю, - кивнул Илан, снимая мазь с огня. - А вас, за то, что подбросили мне под бок знатока и исследователя арданских царских династий, я сомневаюсь, можно ли извинить... Раздевайтесь и присядьте ближе к свету.
- Я не знал, что вы в Арденне.
- Доктора Наджеда, значит, не жалко?
- Доктора Наджеда хвост поисследуешь, - резонно возразил Намур, расстегивая одежду.
Илан покачал головой и провел ребром ладони по подставленному плечу советника:
- Если вот здесь надсечь рубцовую ткань и сшить края шрама, болеть и тянуть станет меньше.
Плечи у Намура едва заметно дрогнули:
- Боюсь, я не готов. Мне уже от одной мази намного легче...
- Как хотите. - Илан накрыл теплую мазь нагретой на чайнике салфеткой. - Если надумаете - придёте. Салфетку до утра не снимать. Попробую сделать, что смогу.
- Доктор Наджед вернулся из поездки?
- Еще нет.
- Тогда, доктор, мне придется просить присутствовать завтра на губернаторском собрании вас.
- Спасибо за приглашение, - с чувством сказал Илан. - Именно то, о чем я мечтаю после утреннего обхода.
- Доктор Наджед велел обратиться к вам, если сам не успеет.
Илан звонко поставил на стол пустую посуду.
- Теперь я понял, почему он уехал в лепрозорий, несмотря на погоду.
- За вами... за нами пришлют экипаж. Да не беспокойтесь, не съедят вас в адмиралтействе.
Илан покивал и стал разбирать чистую гильзу для экстрактора, чтобы заложить в нее пещерный мох.
- Идите к Актару, - сказал он. - Проверьте, что делает его жена. В вас я верю... как там дальше... Другие ее останавливать не умеют.
* * *
За стеклянным окном плакал недавний шторм. Он полз обратно. Не сильным ветром и злой ледяной круговертью, а горькой обидой, тяжелыми каплями ливня. В горах, куда он сунулся без приглашения, его выгнали прочь, и он в слезах решил вернуться в море. Капли барабанили и струились по стеклу и по железной печной трубе, затекая в прорезь для нее на последнем неостекленном окне. Во дворе, по брусчатке, фонтану и разрушенным клумбам, разливались непроходимые лужи. Там шагу нельзя было ступить, чтобы не провалиться в воду по колено, словно в разгар сезона дождей. Часть дров, которые разметало из поленниц бушевавшим двое суток ветром, вымокла, часть плавала в бесконечном дворовом море. В лаборатории было сыро, холодно и неуютно. Окна изнутри потели. Неподарок, едва слышно бормоча примитивные ругательства (не чета словесным построениям Мыши), в третий раз растапливал не желающую питаться сырыми дровами алхимическую печь. Печь не слушалась и гасла. Под коленом трубы на подоконнике из грязных капель накопилась лужа.
Готовые лекарства для кира Хагиннора Илан упаковал, и даже с вечера проверил на себе, взял пять капель на кусочек сахара, запил едва теплой водой, потому что чай выпила Джума, а заново никто не поставил. Иначе было не уснуть. Бродил бы до утра, ничего хорошего. Утром с больной головой тоже хорошего мало, но лучше, чем опять ночь не спать. Списки заданий Неподарку и Мыши были готовы. По разным направлениям Илан их развел, но как сделать, чтобы Мышь сама читала свой список, без помощи Неподарка, не продумал. В конце концов, приписал Неподарку в задания "научить Мышь читать". Неподарок от такого поручения сразу скис. Илан тоже был не в восторге. Вместо разных сторон, как эти задачи ни поверни, получалось тесное сотрудничество.
В лаборатории доктор Илан прижимался к оконному стеклу, чтобы посмотреть, не несут ли ему из флигеля парадную одежду. От конденсата намокли волосы и лоб. Голова ожидаемо болела, но от холодного влажного стекла становилось чуть легче. Ночевал он в общей палате, соседней с послеоперационной. Чтобы не бегать туда-сюда, если с лекарством и болями у так и не договорившихся докторов Актара и Никара опять возникнут недоразумения. Занял в интендантской части верблюжье одеяло, нашел в темноте свободную кровать и улегся лицом к стене, пока его никто не заметил, не узнал и не начал приставать с вопросами, почему вот тут колет, вон там ноет и нет ли с собой волшебной пилюли, чтоб сразу стало хорошо. Из волшебного арсенала у доктора Илана был только скальпель. За волшебными пилюлями и не только пилюлями - это к доктору Арайне. Они у него поистине волшебные, жаль, так и не удалось прочесть рецепт. А рецепты у Арайны не волшебные, наоборот, их пишут в кошачьей канцелярии. Илан расшифровал только первые две строчки. Дальше еще на пять строк - незнаемая тарабарщина.
Ночь прошла тихо. Илан готов был к тому, что после лишения пьяного гриба у исследователя арданских династий начнется серьезный отходняк и ломка, но лекарство доктора Арайны купировало симптомы, и, кроме капризности и плохого настроения, которыми щедро, но совершенно незаслуженно поливали доктора Никара, никаких иных признаков абстиненции Илан не замечал.
Доктора Никара сменил Гагал, хмурый и неразговорчивый с утра. Товарищ по несчастью, тоже с больной головой. Дежурить по хирургии Гагал не любил, но деваться было некуда. В крайнем случае доктор Раур в свой выходной никуда с третьего этажа не денется. Особенно сразу после дежурства и в такой дождь. А там уже вернется Илан, и голова у него, может быть, пройдет. Не ехать на губернаторский совет нельзя. Много ли, мало ли, но город и адмиралтейство финансово участвовали в жизни госпиталя, и нужно было проявить уважение.
Наконец прибежал слуга со свертком одежды, принес отдельно черный плащ на темном, тонко завитом меху. Илан со времен первого знакомства с семьей не носил черное. Слишком напоминало адмирала, особенно в зеркалах. Но из-за погоды пришлось взять. Обещанный экипаж уже восьмую часть стражи ждал под проливным дождем у парадной лестницы. Илан, хоть и копался долго, переодеваясь и подбирая, что взять с собой из аптечного арсенала для кира Хагиннора, но оказался готов раньше, и ему пришлось ждать Намура. Тот нес в руках круглую коробку с почтовым голубем. За ним, на ходу рассовывая по папкам бумаги, спешил давешний писарь, вручавший Илану журнал.
- Повесьте свою сумку на моего секретаря, - предложил Намур вместо приветствия. - Я разрешаю пользоваться.
За сотую стражи, что потребовались пробежать большую лестницу, вымокли, забрались в карету, тронулись по лужам и бегущим вниз с холма ручьям.
Народ на губернаторском совете оказался собран очень разный. Купцы, судовладельцы, страховщики, банкиры, плантаторы с юга, чиновники и даже два словно приклеенных друг к другу хофрских посланника, везде идущих рука об руку. Кое с кем Илан здоровался, кое-кто кланялся ему, явно узнавая, а он крайне смутно представлял себе, кто это. Дважды, со словами: "Доктор, хорошо, что вы здесь", - те, кто узнал Илана, успели спросить про капли от сердцебиения и прием дахской горечи от малярии. Илан в ответ вежливо кивал и приглашал в госпиталь на прием.
Слышно было, что за дверьми в соседнем зале накрывают к обеду большой стол.