Джинни держала паренька за воротник мантии, а сама смотрела сверху, как дракон ловит оборотня. Погоня была недолгой — волк был сильно ранен, и не мог быстро воспользоваться свои преимуществом в скорости бега по земле. Дракону мешали деревья, и, если бы оборотень смог углубиться в чащу, он бы спасся. Но Северус не подвел — буквально через минуту он схватил оборотня в передние лапы и взмыл над Лесом. Они приземлились на поле для квиддича. Джинни выпустила спасенного из когтей и трансформировалась, доставая палочку. Северус прижал оборотня к земле мощной передней лапой, слегка воткнув ему когти в спину. Оборотень уже и дергаться не мог — от ударов дракона у него было сломано несколько ребер, и он потерял много крови. Для обычного волка такие раны были бы смертельны, а этот имел шанс. Джинни оглушила его и связала.
Только тогда Северус принял нормальный вид, и, недовольно покосившись на веревки, заменил их стальными тросами.
— Долго его эти веревки удержали бы? — пояснил он. — Ну пошли, глянем, кого мы там спасли.
Они подошли к лежащему в глубоком обмороке парню. Когда Джинни его отпустила, он рухнул лицом вниз. Северус ткнул в его сторону волшебной палочкой, и парень со стоном пришел в себя и поднялся. Джинни осветила его.
— Колин?
— Джинни? Где я? Что случилось?
— Ты на поле для квиддича, и тебе лучше объяснить внятно, какого черта ты делал ночью полнолуния в Запретном Лесу, — грозно заговорил Северус.
— Ты кто? Последнее, что я помню — это как я садился в Хогвартс-экспресс.
— Смотри мне в глаза, Колин, — Северус подошел вплотную, и где-то с минуту вглядывался в глаза Криви, которого поддерживала Джинни. Наконец он перевел взгляд на нее. — Все ясно, заклятье Империус, в него ударили прямо на платформе. И я узнал оборотня. Это Фенрир. Убить его или отдать дементорам?
— Решай сам.
— Ладно, черт с ним, раз уж мы его живьем взяли… — он взмахнул палочкой, отправляя патронуса в кабинет директора. — Пошли, МакГонагалл будет ждать в больничном крыле. Сам-то дойдешь, парень?
— Попробую, — ответил Колин, но, не сделав и пары шагов, рухнул на колени.
— Блин, чертов слабак, — выругался Северус, легко закинул парня на спину и ровным аллюром двинулся к замку. Джинни не отставала, левитируя перед собой Сивого. Минут через десять они прибыли в больничное крыло, медсестра и директор были уже там.
— Что случилось, мистер Блек?
— Вот что случилось, директор, — ответил Северус, передавая Колина на попечения мадам Помфри и указывая на спеленатого оборотня.
— Бог ты мой, оборотень! Рассказывайте скорее.
— Мне взбрело в голову пригласить мисс Уизли на ночной полет над школой. Мы встретились на астрономической башне и полетели. Примерно через полчаса мы услышали вой, а я еще услышал вскрик человека. Мы ринулись к запретному лесу.
— Я отстала, и видела, как Северус чудом успел приземлится между человеком и оборотнем. Оборотень, видимо по инерции, прыгнул, но с драконом ему не тягаться — Сев ударил его и бросился в погоню. Я подхватила человека передними лапами и взлетела. Еле успела — мы были в глубине леса, и вскоре показались акромантулы.
— Я догнал оборотня и схватил его. После этого мы полетели на поле для квиддича. Там Джинни отпустила парня, и оглушила оборотня. Я связал его, и мы занялись потерпевшим. Он был в обмороке, когда я привел его в сознание и спросил, какого черта он в полнолуние поперся в Запретный Лес, он сказал, что последнее, что помнит — это как садился в поезд. Я использовал легиллименцию и выяснил, что Сивый ударил его Империусом на платформе. Интересно, куда смотрят авроры, если Сивый может пробраться на Кингс-Кросс первого сентября? Сивый отдал Колину приказ после отбоя явиться Запретный Лес, что он и сделал.
— Это просто чудо, что Криви не пострадал. Двести баллов Слизерину и еще сто Гриффиндору. Я немедленно сообщу в министерство, чтобы они прислали отряд авроров. Только вот что делать с оборотнем, пока они не прибыли?
— Разрешите мне посторожить его, профессор.
— Разрешаю, мистер Блек.
Парень отволок оборотня в ближайший пустой класс и трансформировался. К сожалению, стальные тросы слишком хорошо держали оборотня, так что у Блека не было ровным счетом никакого предлога разорвать его на куски. Так что через полчаса он сдал аврорам Сивого и отправился спать.
6
Когда он на следующее утро вошел в Большой Зал в середине завтрака, студенты встретили его аплодисментами. Неожиданно он понял, что известность — это не так уж плохо — когда о тебе говорят из-за того, что ты действительно сделал, а не из-за шрама на лбу, или очередной лжи в газете.
— А вот и наша новая знаменитость! — одобрительно поприветствовал его Нотт. — Вот, возьми расписание.
За завтраком Северус знакомился со своими однокурсниками. Девчонки поглядывали на него с ярко выраженным интересом, но клеиться не пробовали — репутация Джинни была весьма весомой. В общем, никто не хотел встретиться с нравом бешеной гриффиндорки. Парни смотрели на него с завистью, но враждебности не выражали: во-первых, он за одну ночь вывел Слизерин по количеству набранных баллов на первое место с далеким отрывом, во-вторых, укрепил репутацию факультета, в-третьих, словил Сивого, которого боялись все без исключения, ибо мозгов у него не было, а кровожаден он был без меры. Вскоре он выяснил, что без «Пророка» тоже не обошлось — там их ночное с Джинни приключение было расписано в восторженных тонах, а Северус провозглашался чуть ли не новым национальным героем.
— Не пойму, Англия что ли и месяца не может прожить без героя? Стоило умереть Поттеру, так теперь они нашли нового, — проворчал он.
МакГонагалл в конце завтрака сообщила, что сегодня после обеда желающие принять участие в Турнире должны прибыть к учительской. День был солнечным и теплым, так что Северус, прихватив друзей, отправился к озеру. Вскоре их компания значительно обросла другими студентами, причем присутствовали все факультеты. Они с жаром обсуждали Турнир, и Блек с радостью видел, как загорается огонек безумия в глазах друзей. А еще его радовало, что факультеты вполне мирно сидели вместе на лужайке, и даже самые рьяные противники были если не дружелюбны, то хотя бы взаимно вежливы.
Когда он, несколько отвлекшись от общего обсуждения, начал шептаться с Джинни, он уловил такой же шепот, который исходил от Захарии Смита: «Смотри, как эта сучка вешается на шею Блеку. Как же она любит знаменитостей, стоило сдохнуть Поттеру, как она сцапала этого слизеринца».
— Смит!
— Что, Блек.
— Либо ты немедленно отказываешься от своих слов и приносишь извинения, либо я вызываю тебя на дуэль до смертельного исхода.
— Я ничего не говорил, — все с удивлением смотрели на пылающего гневом Блека и деланно-удивленного Смита.
— Не лги мне, Смит. Я вижу каждую твою порочную, жалкую и завистливую мысль, и я слышал твои слова, которые ты прошептал МакМиллану. Никогда не лги мне, — глаза Северуса горели гневом и презрением, а в голосе слышался лед. — Ты никто, Смит, и место твое у параши. Так что либо делай, как я говорю, либо ты будешь молить меня о смерти.
— Я ничего не говорил, Блек! — яростно выплюнул Смит.
— Ты выбрал.
Северус не стал даже доставать волшебную палочку, он просто смотрел в глаза пуффендуйцу. Лицо Смита покрылось испариной, все ясно видели, что ему плохо. Он начал стонать, что-то невнятно бормотать, выкрикнул: «Убирайся из моей головы!», и только тогда все поняли, что делает Блек. Захария сумел собраться с силами и достать палочку, но его заклятье попросту отскочило от небрежно вскинутой руки Северуса. Наконец Смит принялся кататься по земле, держась за голову, что-то вопить. Все с ужасом смотрели на эту картину, не в силах пошевелиться.
Северус продолжал доминировать над жалким умишкой, давая выход своей ярости, когда внезапно почувствовал руку Джинни на своем плече и ее настроение. Она окутывала его любовью и нежностью, и ярость под напором ее чувств угасала. Он прервал ментальный контакт со Смитом, и тяжело повернулся к девушке. Она нежно обняла его и повела прочь. Только теперь свидетели происшествия нашли в себе силы пошевелиться. Смит лежал на земле без сознания.
Джинни увела Северуса в пустой класс. Отпустив парня, она с удивлением увидела на его лице слезы.
— Что с тобой?
— Я так изменился. Я сам себя не узнаю. Я еще с первого дня новой жизни знал, что я больше не тот наивный и добрый мальчик, которого ты любила, и это казалось мне хорошей переменой. Но, боюсь, тот мальчик не просто поумнел и получил силу, нет. Он действительно умер, а на его место пришел холодный и расчетливый ум, наполненный болью и злобой. Пока рядом со мной были только вы, это не так проявлялось. Но я мог бы понять это еще тогда, когда долго и с наслаждением пытал Малфоя. Я не знаю, кто именно пришел на смену Гарри Поттеру, но уверен, что этому типу — мне — нет места рядом с тобой, нет места среди хороших и добрых людей, — его голос был наполнен горечью и болью.
— Гарри, — мягко произнесла Джинни. Парень с удивлением посмотрел на нее.
— Гарри Поттер, которого я знала, живет в тебе. Это он говорил сейчас со мной. Я знаю это. Но еще я знаю другое. Гарри Поттером я восхищалась, и была счастлива, как глупая девчонка, когда он обратил внимание на ту восторженную Джинни Уизли, которая всегда хотела добиться его внимания. Я восхищалась и восхищаюсь Гарри Поттером — храбрым мальчиком-героем. Я думала, что любила Гарри, но это было не так. Просто я не могла понять разницы между тем чувством, которое я принимала за любовь, и настоящей любовью. Но я люблю тебя, Северус Блек. Не доброго и наивного Гарри Поттера, а красивого, галантного, умного, хитрого, сильного и жесткого Северуса Блека.
— Спасибо тебе за твою любовь, Джинни Уизли. Не знаю, кем бы я стал без нее.
— Темным Лордом, — просто ответила девушка. — Том был таким же. Но он не знал любви, совсем не знал. Ладно, хватит о грустном. Пошли, пришло время обеда, а потом пойдем в учительскую.
— Я не пойду.
— На обед?
— Нет, в учительскую. Это слишком опасно.
— Ты боишься?
— Боюсь. Нет, не Турнира и его опасностей, а себя. Я могу сорваться. К тому же, я только сейчас вспомнил, что я сменил имя, внешность и факультет не для того, чтобы быть в центре всеобщего внимания. Сама сейчас увидишь на обеде. Иди вперед, чтобы лучше оценить эффект моего появления.
Джинни действительно оценила. Когда Блек вошел, Зал встретил его стеной настороженного молчания. Не ненависти, нет — МакМиллан рассказал, что именно прошептал ему Смит, и студенты дружно решили, что реакция Блека была вполне обоснованной и вообще, именно такой, как должно. Все поняли, что это был просто образец поведения рыцаря, когда его леди оскорбляют, но так же все были в ужасе от того способа наказания, который избрал Блек. Захария так и не пришел в себя — он что-то бессвязно бормотал, и глаза его были пусты. Фактически, Северус свел его с ума.
Парень отметил, что почти все слизеринцы старше пятого курса быстро опомнились и начали непринужденно болтать с соседями. А еще он отметил, что почти у всех из них стоял хоть какой-то, но блок.
— Похоже, мы все тебя здорово недооценили, Блек, — тихо сказал ему Теодор. — Ты куда тоньше и изощреннее Реддла. Если соберешься захватывать мир, вспомни про меня, ОК?
— Непременно, дружище. Но, думаю, не все так страшно, — бодро ответил Северус.
— Смиту теперь всю жизнь в Святом Мунго валяться, а ты говоришь — не все так страшно? Что он такого сделал-то?
— Он оскорбил мою девушку, Нотт. Знаешь, если бы он вякнул что-нибудь про меня, отделался бы просто легким испугом — к примеру, нашел бы себя на самом высоком шпиле Хогвартса посреди ночи, голым и без волшебной палочки.
— Типичный Блек, — успокоено фыркнул тот. — Рыцарь в вопросах чести дамы, и хулиган в остальных случаях. Не против, если я успокою наших? А то они малость напряглись.
— Я заметил. Тут же все блоки выставили, хотя вчера только пара человек держало, — усмехнулся Сев. — Успокой, конечно. А то такой стресс — только от одного Темного Лорда избавились, как еще один туда же метит.
— Что мне в тебе нравится, Северус, так это твое чувство юмора, — уже абсолютно расслабленно произнес Теодор.
После обеда Северус встретился с Роном, Гермионой и Джинни в холле.
— Ну, что, пойдем в учительскую?
— Я не пойду, Рон.
— В чем дело, приятель?
— Мне страшно, — тихо ответил парень.
— Придумай что-нибудь получше. А еще лучше, просто скажи правду.
— Я боюсь, Рон. Боюсь потерять себя. Турнир — это вызов, а ты видел сегодня, что случается с теми, кто посмеет мне противостоять.
— Но…
— Нет, Рон, — отрезал Блек.
— Можешь не бросать пергамент в Кубок, но хотя бы подай заявку, Северус! МакГонагалл все равно включит тебя в список участников, вот увидишь.
— Смита уже перевели в Мунго?
— Пока нет. Если мадам Помфри не сможет привести его в чувство до завтра — а она не сможет — то тогда только его переведут.
— Пойду, помогу ей.
Он трансформировался в маленького дракончика и понесся в сторону Больничного Крыла. Через минуту он мог видеть, как медсестра подходит к Смиту со стаканом успокаивающего зелья.
— Это не поможет.
— Блек! Проваливай отсюда, убийца!
— Вы хотите привести его в чувство, или как?
Помфри помедлила, прежде чем кивнуть.
— Я поместил его сознание в комнату, созданную из всех его плохих воспоминаний и эмоций. Боль прорвет барьер.
— Боль?
— Боль, физическая боль. Чем сильнее, тем лучше. Круциатус.
— Я не смогу, — медсестра в ужасе замотала головой.
Блек достал палочку и отодвинул женщину от кровати.
— Остановите меня через минуту. КРУЦИО!
Смит зашелся в крике, извиваясь на кровати. Блек держал заклятье, наполняя свою голову желанием мучить этого засранца, воздать ему по заслугам за его слова о Джинни. Через минуту, когда Смит мог уже только хрипеть, мадам Помфри обезоружила Блека заклинанием.
— Все, теперь просто дайте ему сонного зелья, и завтра он будет в порядке, — сообщил тот, заставляя выпавшую палочку вернуться ему в руку.
Когда он присоединился к толпе семикурсников, ожидающих у входа в учительскую, на него с расспросами напала Гермиона.
— Получилось?
— Разумеется, Гермиона.
— Что ты сделал?
— То, до чего никогда не додумался бы не один целитель. Жахнул по нему Круциатусом.
— Ну, конечно, боль! — воскликнула Гермиона. — Разумеется!
— Что именно кажется вам настолько очевидным, мисс Грейнджер? — полюбопытствовала директор, выходя из учительской.
— Способ, которым Северус привел Смита в сознание.
— И что за способ?
— Заклятье Круциатус, — мрачно усмехнулся Блек.
МакГонагалл внимательно на него посмотрела, но смолчала и просто сказала, чтобы претенденты по одному заходили в учительскую. Когда она повернулась, чтобы зайти, впуская первого, Северус окликнул ее.
— Профессор, могу я поговорить с портретом Дамблдора?
— Это срочно, Блек?
— Очень.
— Хорошо, идите ко мне в кабинет. Горгулья вас пропустит.
Через пять минут Блек вошел в кабинет директора, взмахом палочки оглушив большинство портретов.
— Что вы себе позволяете, Блек? — рявкнул оставшийся в сознании портрет Снейпа. Найджелус и Дамблдор молчали. Первый — потому, что знал, с кем имеет дело, а второй просто сохранял невозмутимость.
— Мне не нужны лишние свидетели, профессор Снейп. Лучше оцените, что я посчитал Вас достойным того, что я намереваюсь сообщить Дамблдору.
— И что же это, мистер Блек? — заинтересованно спросил последний.
— То, что я вовсе не Блек, — он взмахнул палочкой, придавая своему лицу истинный вид.
— Ты, Поттер? — Снейп удивленно поднял брови. — Видимо, ты не такой уж болван, каким я тебя всегда считал. Великолепно разыграл свою смерть и воспользовался Ритуалом Доверия? К тому же я весьма польщен твоим выбором имени, — нехотя признал он.
— Вы, как всегда, правы, профессор Снейп.
— Гарри, почему ты разыграл свою смерть? Это принесло очень много горя, — мягко сказал Дамблдор.
— Я не рассказал вам кое-чего, Дамблдор. Я получил от Темного Лорда «наследство». Всю его память. А смерть свою я инсценировал, потому что не хотел всю жизнь прятаться от толп восхищенных поклонников. Профессор Блек помог мне разработать легенду.