~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Гарри сказал абсолютную правду – своим друзьям он сказал, что будет с Драко, а Драко – что хочет поспать подольше, но при этом абсолютно ничего не имеет против, если Драко пойдет со своими друзьями в Хогсмид без него, а он потом сам их найдет. Но если Драко не хочет, то он, Гарри, не будет навязываться. К его счастью, Малфой только глаза закатил, язвительно высказавшись про сонливость одного гриффиндорца. Поттер тогда, жутко стесняясь, едва слышным шепотом пояснил, что у него болит попа, и он так сильно не высыпался эту неделю, что просто не уверен, сумеет ли утром встать раньше полудня. Обеспечив себе алиби, Гарри постарался побыстрее вернуться в школу, и уже оттуда пошел в деревню, разыскивая Драко. Весело перешучиваясь со встречными знакомыми, отбивая вопросы излишне любопытных, Поттер наслаждался выходным днем. Прошла всего неделя с того памятного хэллоуинского бала, а казалось – вся жизнь. Его ночи теперь были наполнены страстью и наслаждением, так что тут он не слишком-то и солгал: впервые в жизни наслаждаясь жизнью, он старался взять от нее все, и поэтому действительно с трудом вставал утром. Видимо, Гермиона хорошо надавила на Рона, потому что рыжий выглядел все более мрачным, старался все меньше общаться со счастливым Гарри, но пока молчал. Однако, как боялся Поттер, это было ненадолго. Что ж, Министрами не становятся просто так, и Скримджер не был исключением, как цинично подумал гриффиндорец, когда комкал записку без подписи, присланную неприметной совой. «В воскресенье, в девять утра». Быть гордым и неподкупным легко, когда в стране нет проблем, но вот суметь стать тем, кто наведет порядок в хаосе… Руфус Скримджер не смог устоять перед искушением.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Отпроситься у Макгонагалл труда не составило: оказалось достаточно сказать, что его вызвали для дачи показаний против захваченных в Министерстве Пожирателей. Декан только неодобрительно покачала головой, но вникать в детали не стала, что было Поттеру только на руку. Сегодня выходной, так что еще неизвестно, когда до директора дойдет информация, где Гарри провел день. Друзьям он просто сообщил уже ставшую привычной отмазку «я у Драко на весь день», а самому Малфою – почти правду: «Мне хочется сделать тебе приятное, но для этого я должен незаметно попасть в Лондон так, чтобы никто этого не узнал». Отпустив, по своему обыкновению, несколько язвительных комментариев, Драко согласился прикрыть Поттера перед грифами, предупредив, что сюрприз должен быть таким, чтобы он ахнул, иначе он больше никогда не пойдет ему навстречу. Расплывшись в радостной улыбке, Гарри едва не повис на шее у Малфоя, осыпая того частыми поцелуями, и шепча в паузах, что Драко самый-самый, и он будет очень, очень, очень рад его сюрпризу.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
– Вызывается свидетель защиты – Гарри Джеймс Поттер! Немногочисленные свидетели этого процесса ахнули. Даже лорду Малфою с трудом удалось удержать лицо, видя, кто выступает в его защиту. Видимо, последние новости до него пока еще не дошли. – Мистер Поттер, вы уверены? – лицо обвинителя выражало разнообразную гамму чувств: начиная от подозрения в полном безумии Мальчика-Который-Выжил, и заканчивая полной уверенностью, что он находится под Империо. Сам Гарри прошел на свидетельское кресло с некоторым колебанием. – Мистер Поттер, так уж получилось, что теперь вы свидетель не обвинения, а защиты, – доброжелательно обратился к юноше приятного вида мужчина с очень умными глазами и цепким взглядом. – Мне бы хотелось задать моему свидетелю несколько вопросов, которые бы сделали картину для уважаемых судей более полной и ясной. Поначалу вам покажется, что они абсолютно бессмысленны, но на самом деле они имеют самое, что ни на есть прямое отношение к делу. Вы позволите? Благообразный Председатель несколько неуверенно кивнул, но, тут же уточнил: – Только если они действительно имеют отношение к делу. Если это не так, то вопросы будут признаны неуважением к суду. – Что вы, Ваша Честь, как можно, – уважительно поклонился мистер Гюнтер, насколько знал Гарри. – Итак, мистер Поттер, позвольте первый вопрос. Где вы учитесь? – В Хогвартсе, на шестом курсе, – немного расслабился парень – Вы не могли бы мне сказать, кто ведет у вас предмет под названием «ЗОТИ», и свое мнение об этом преподавателе. – Ну… – теперь растерялся от неожиданности вопроса Гарри. – На первом курсе у нас вел ЗОТИ профессор Квиррел. Мы над ним смеялись, потому что он заикался и мы считали его немного сумасшедшим. А оказалось, что у него в башке торчал Волд…э-э-э-э… Тот-Кого-Нельзя-Называть. Он еще охотился за философским камнем, который был спрятан в школе. – Я правильно понял ваш ответ? Ваш директор принял в школу одержимого, не проведя необходимой проверки, да еще и спрятал в месте, полном детей, очень сильный артефакт? Ладно, ответ принят. Теперь второй курс? – Ну, на втором курсе у нас был профессор Локхарт. Жуткий пустомеля! Он только и мог, что смотреться в зеркало, и спрашивать на контрольных, какой у него любимый цвет. Тогда еще василиск по школе ползал, окаменяя магглорожденных, и когда ему сказали, чтобы он помог, этот кинулся со всех ног собирать вещи, чтобы сбежать. – М-м-м… Итак, на втором курсе у вас опять был, точнее, не было приличного учителя. Третий курс? Председатель суда застучал молотком. – Адвокат, мы здесь рассматриваем дело Люциуса Малфоя, а не недостатки нынешнего образования! Вы сказали, что ваши вопросы имеют самое прямое отношение к делу, но пока этого не видно! – Уважаемый господин Председатель, я не отказываюсь от своих слов. Но мне надо, чтобы вы все услышали ответы этого молодого человека. Без них у вас не будет полной картины произошедшего. – Господин Гюнтер, мы отдаем должное вашему профессионализму, но если ваши вопросы окажутся лишними, то мы будем вынуждены запретить вам на год практику в нашей стране. – Мистер Поттер, так кто был вашим учителем на вашем третьем курсе? – Ремус Люпин. Он был другом еще моих родителей, и он был очень хорошим учителем. – Очень хорошим другом ваших родителей и очень хорошим учителем… А почему тогда он не взял на себя вашу опеку? И почему не продолжил преподавание на четвертом курсе? – Люпин, Люпин… Оборотень! Ну, конечно! Дамблдор тогда настолько спятил, что взял на работу в школу оборотня, который едва не загрыз учеников! – это воскликнул один из судей. – Мистер Поттер, таким образом получается, что программу третьего курса вам преподавал оборотень. Нда, признаться, такого я не ожидал. Хорошо, а четвертый? – Ну, на четвертом нам преподавал Аластор Грюм, только это был не Грюм, а Барти Крауч-младший, а настоящий Грюм весь год просидел в сундуке, где мы его и нашли, когда Грюм, ну, тот, который не настоящий, а Крауч, притащил меня в комнату настоящего Грюма, чтобы убить. Но он был хорошим учителем! Это я про Крауча. Он нам показывал, как накладывать Непростительные, и учил сопротивляться Империо. У меня получилось! – гордо похвастался Гарри. – Империо… Умеете сопротивляться… Хороший учитель, который учит непростительным, согласен, – иронично похвалил непонятно кого мистер Гюнтер. – Боюсь спросить, а кто был у вас на пятом курсе? – Долорес Амбридж, – скривился Гарри. – Она нас ничему не учила, только заставляла читать, какое хорошее у нас Министерство, какой хороший у нас Министр Фадж. А когда ей задали вопрос – как же практика? Или мы будем сдавать только теорию на экзаменах? – она сказала, что нам ничего этого не надо, нас защитит государство, а того, что мы знаем, вполне хватит для мирной жизни. Она меня еще заставила писать Кровавым Пером, что я никогда не буду лгать, когда я заявил ей, что Волдеморт возродился, и ничего я не вру! Вот, видите?! – И Гарри сунул вперед кулак, где отчетливо виднелась белая нитка шрама, складывающаяся в эти самые слова «Я не должен лгать». – Прелестно, – умилился адвокат. – Таким образом, за все время вашего обучения, у вас не было ни одного хорошего преподавателя по Защите. А сколько времени вы вели бой с моим подзащитным? – Что? – не понял вопроса Поттер. – Тогда, в Министерстве, когда моего подзащитного взяли с палочкой в руках, сколько времени вы с ним сражались? Хотя бы приблизительно? – Ну… – задумался Поттер, – минут десять, наверное. – Минут десять. При полном отсутствии элементарных знаний и навыков, вы сражались с взрослым, чистокровным, отлично образованным магом почти десять минут. Вам самому это странным не кажется? – Тогда нет, а сейчас… – поднял на адвоката изумленные глаза Гарри. – Тогда вы не могли бы мне сказать, точнее – назвать тех, кто пострадал от рук лорда Малфоя? – Ну… Джинни Уизли – он в нее Петрификус Тоталус бросил, и она упала. Я еще тогда так испугался – стоило ей начать падать, и мимо того места, где она стояла, пролетело Секо. Гермиона. Он в нее Ватноножным кинул, она еще очень сильно плечо себе вывихнула. Только, там рядом с ней Бомбарда взорвалась, так что, это было даже к лучшему. Еще Невилл – он в него таким Ступефаем запустил, что Нев к самой стене отлетел и головой стукнулся. У него огромная шишка была и сотрясение мозга. – А там рядом никакое заклинание не пролетало? – Да… было такое. Только в Невилла Ступефай попал, и он начал падать, как там Авада пролетела… – Вывод. У вас нет никаких навыков, никого образования, но вы ведете в течение десяти минут бой с Пожирателем Смерти. Ведете этот самый бой набором школьных заклинаний, и ваш противник, несомненно, обладая куда большим арсеналом заклятий, отвечает вам так же набором из школьной программы. При этом, стоит только ему попасть в одного из ваших друзей, как именно в том месте пролетает заклинание, которое причинило бы намного больше ущерба, вплоть до смертельного исхода. Я все правильно изложил? – … – Уважаемый Суд, я прошу вас признать моего подзащитного невиновным, в связи с вновь вскрывшимися обстоятельствами. Все мы люди, и, однажды совершив ошибку, не должны платить за нее всю жизнь. Когда-то лорд Малфой был молод, горяч, полон планов и надежд. Не его вина, что он оказался обманут, как и многие достойные. Однако ныне, не имея возможности отказаться, сей достойный лорд приложил все усилия, дабы свести возможный ущерб к минимуму. Вы сами слышали, какое образование у мистера Поттера. Неужели это действительно возможно: сражаться с тем, кто является Пожирателем Смерти, и не пострадать? Прошу учесть, что один раз еще можно признать за случайность, когда школьное заклинание выводит из-под, не будем лгать сами себе, смертельного удара. Но три раза подряд и от рук одного и того же человека?! Лорд Малфой не желал зла школьникам, и делал все возможное, чтобы никто не пострадал. Увы, но в Англии, как я понял, принято выводить под первый удар детей, причем, принято так называемой светлой стороной. А Темная – делает все возможное, чтобы сохранить эту жизнь. Я все сказал. – Мы не можем принять такую защиту! – почти завопил обвинитель. – Насколько нам известно, мистер Поттер находится под влиянием какого-то зелья, которое не позволяет ему адекватно оценивать собственные поступки и слова! – Мистер Поттер, это так? – строго обратился к парню Председатель. – Я… я не знаю. Почему сразу неадекватно? Что плохого в том, что я считаю Драко очень хорошим, добрым и понимающим? Ну, дрались мы с ним долго. Ругались. Он был занозой в зад.. э-э-э… А потом я вырос и понял, что лучше мне уже никогда не найти. – Мистер Поттер, а что вы можете сказать про отца своего друга? Про лорда Малфоя? – вкрадчиво спросил мистер Гюнтер. – Ну-у-у-у…, – Гарри затравленным взглядом посмотрел прямо в заинтересованные серебристые глаза, так похожие на те, в которые смотрел теперь каждое утро. – Ну же, мистер Поттер. Не съест же вас лорд Малфой, – по-доброму улыбнулся адвокат. – Ну, он очень… сильный. Как маг, да. Еще он очень влиятельный. И он всегда получает все, что хочет, как говорит Драко. А Рон и Гермиона говорят, что он неразборчив в средствах, плевать на всех хотел, и может купить за свои деньги кого угодно, и ничего ему за это не будет! И я с этим согласен! – последние фразы Гарри протараторил так быстро, что слова почти слились в одно. – Ну, вот видите! У молодого человека есть свое мнение, полностью опровергающее предположение стороны обвинения, что мистер Поттер не способен логически мыслить сам. – Суду все ясно! – стукнул молоточком Председатель, обрывая начатую фразу обвинителя. – Суд принял решение: освободить лорда Малфоя из-под стражи за отсутствием вины, и принести извинения за незаконное задержание! – Мистер Поттер, с вами было очень приятно работать, – склонился в уважительном полупоклоне мистер Гюнтер. – Вопросы, предложенные вами, не выбивались из событий, однако полностью меняли картину. Признаться, в таком ракурсе событий даже я засомневался в виновности лорда Малфоя! – с этим двояким высказыванием адвокат отбыл по своим делам. Однако в одиночестве Гарри оставался недолго. Стоило только блистательному защитнику завернуть за угол, как над ухом раздался бархатный голос лорда Малфоя. Подпрыгнув от испуга, парень с колотящимся сердцем и пылающими щеками повернулся к мужчине. – Мистер Поттер, признаться, я был несколько отрезан от свежих новостей, и буду вам крайне признателен, если вы просветите меня на этот счет, пока мы с вами будем добираться до школы, чтобы я мог повидать сына. Наверное, адвокат озаботился не только защитой лорда Малфоя, но и его внешним видом. Теперь длинные чистые волосы блестели, как и раньше; лицо, несколько осунувшееся, по сравнению с тем, каким оно было в Министерстве, чисто выбрито. Простые рубашка, брюки и ботинки, первые невнятного серого цвета, а обувь – потертого черного, исчезли. Их заменили красивый камзол темно-синего бархата, черные замшевые брюки, заправленные в высокие сапоги, и длинный, подбитый серебристым мехом, плотный плащ. И трость. Неизменная трость лорда Малфоя с набалдашников в виде головы змеи снова была у него в руках. – Ну, что вы, Гарри. Право слово, не стоит так пугаться. Я всего лишь хочу узнать, с каких пор вы с моим сыном вместе, и о каком зелье кричал тот маг. Пойдемте, не стоит тратить время зря. Покорно кивнув головой, Гарри поплелся рядом с Люциусом Малфоем, судорожно пытаясь сообразить, о чем ему рассказывать сначала. Решив не мучиться, он в пять минут рассказал, что приехал в школу, понял, насколько красивым стал Драко, потом был взрыв на зельеварении, и тогда-то он и понял, насколько дорог стал ему Малфой-младший. Потом он набрался храбрости, и пригласил его на бал в честь Хэллоуина, только перепутал слова, но он же не знал об этом! А Драко взял, и согласился стать его партнером. И теперь он, Гарри, самый счастливый человек. А так как лорд Малфой попал в Азкабан по его, Гарри вине, то он и попытался исправить свою ошибку, чтобы сделать любимому приятное. Все. Глядя в доверчивые зеленые глаза, лорд Малфой сообразил, как много пропустил, и что его сын оказался достойным Наследником Рода, раз сумел воспользоваться случаем, а не пошел на поводу своей детской вражды.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
– Лорд Малфой, можно вы… – на Люциуса с мольбой смотрели огромные зеленые глаза. Стоя перед дверями в школу, Поттер едва не приплясывал от нетерпения. – Мистер Поттер, если вы более внятно изложите, чего от меня хотите, то я буду знать, в моих ли это силах. – Лорд Малфой, время всего-то около одиннадцати. Я точно знаю, что в воскресенье Драко любит поспать, и сейчас он наверняка завтракает. Вы не могли бы ну совсем чуть-чуть подождать здесь? Пожалуйста! Я обещал сделать сегодня Драко приятный сюрприз, и теперь хочу его предупредить, что у меня получилось. Вы сможете, а? – Я зайду через минуту после вас. – Спасибо!!! – до Люциуса донеслось только эхо, с такой скоростью Поттер рванул в школу. Постучав по набалдашнику пальцами, лорд решил, что если сын не станет слишком артачиться, то… Поттер богат, симпатичен, как стало видно, очень силен. Одно «но»: надо решить этот вопрос с Повелителем. Но упускать такой лакомый кусочек из рук будет полной глупостью. Кивнув своим мыслям, он решительно направился в сторону Большого Зала, не обращая внимания на шокированные взгляды встреченных по дороге учеников. – Драко, Драко!!! – с радостным воплем влетел в Зал Поттер. На его счастье, Малфой и большая часть слизеринцев как раз вставали из-за стола, собираясь пойти в Хогсмид. Именно этот момент выбрал Поттер, чтобы повиснуть на шее у блондина. – Поттер, я рад, что ты рад, но не до такой же степени, чтобы терпеть тебя на своей шее! – возмутился Малфой. – У меня получилось! Получилось! Помнишь, я тебе сюрприз обещал? Он у меня получился!! – Да? И где он? Что-то я ничего не вижу! – ответом ему стали гробовая тишина в Зале, и такой знакомый мерный стук. Повернувшись лицом к двери, Драко даже растерял большую часть своей важности. – Отец?! – Сын. Можно ли считать, что сюрприз, задуманный мистером Поттером, удался? – Гарри?! Ты… ты вытащил моего отца? Но как?! – О, Драко! Я же знаю, как ты его любишь. И потом, ты же не раз говорил, что мама – это не то. Представлять надо отцу. А я так хочу, чтобы наши отношения признали! Видишь? Теперь ты можешь, но только если хочешь, я не настаиваю! Ну… ты можешь пригласить меня, чтобы познакомить и со своей мамой… – на пунцовых от смущения щеках Поттера можно было блинчики жарить. – Безусловно, мой сын по всем правилам оформит это приглашение, а мы с супругой будем рады видеть вас у себя в Малфой-Мэноре, Гарри. Вы же не против, если я буду называть вас по имени? – Нет, нет, что вы! Я буду очень рад, а то когда меня называют мистером Поттером, мне так неловко, будто… – ТВАРЬ! СУКА!! Скотина! – от этого вопля, казалось, содрогнулись даже стены. Гарри был прав, когда предполагал, что Гермиона не сможет сдерживать долго темперамент Рона. – Я молчал, когда ты лизался с Хорьком, молчал, потому что мне затыкали рот, когда ты подставлял ему жопу… Но тебе стало мало одного Хорька, и ты решил, что надо, чтобы тебя пялил и его отец-Пожиратель?! Я-то думал, что ты женишься на Джинни, и станешь маме еще одним сыном, а нам – братом, но ты предпочел стать Пожирательской подстилкой!! – Подстилкой?! – оскорблено вскинулся Поттер, невольно задвигая Драко себе за спину. – Ты посмел назвать меня подстилкой?! – А кто ты еще есть? Пусть хоть десять раз зелье, но если бы в тебе этого не было, у тебя бы не стала свербеть жопа, чтобы ее поимели! – Значит, я подстилка? – от Поттера повеяло таким холодом и такой угрозой, что передернулись все, в том числе и оба Малфоя. – Джинни… – пройдя к столу гриффиндора, Гарри властно взял рыжеволосую красавицу за руку, и повел на середину зала, не обращая внимания на некоторое сопротивление. – Ты, шрамоголовый извращенец, что тебе надо от моей сестры?! – подлетев к Поттеру, Рон попытался ударить его, но нарвался на Петрификус Тоталус. – Полежи спокойно и послушай других, тебе это полезно, – с неприятной улыбкой заметил Гарри. – Насколько я помню, ваша семья должна мне два Долга Жизни. Первый – за то, что я лазил в Тайную Комнату и сражался с василиском за твою жизнь. Помнишь, Джинни? Ты еще в тот год додумалась напитать своей силой личный артефакт Волдеморта, который привезла с собой в школу, а потом еще и этого самого василиска разбудила и выпустила в школу, когда была одержима духом Лорда. Помнишь? – ответом ему послужило дружное аханье учеников, подтянувшихся на такой спектакль. – Второй Долг – когда я спас вашего отца. Если бы не я, то его нашли только утром, но столько бы он после визита Нагини не протянул. И теперь я хочу, что бы ты вернула свой Долг Жизни. Мне. Здесь, и сейчас. – Гарри, но, ты же тогда отмахнулся и сказал, что мы тебе ничего не должны! – Джинни Уизли сопротивлялась изо всех сил. В отличие от брата кое-какие мозги у нее были, и она прекрасно отдавала себе отчет, что Рон умудрился разозлить Поттера до такой степени, что его требование не сулит их семье ничего хорошего. – Похрен! Я тогда был не в себе, да и правильного отказа я не произнес. Так что, отвечать тебе за слова брата все равно придется. Скажи мне, и всем, со сколькими парнями ты спала, и от кого был тот ребенок, для которого ты варила в прошлом году Абортивное зелье? Как будто выключили все звуки, такая тишина разом упала на Большой Зал. Шокированные, недоуменные, злорадные, а еще – быстро становящиеся брезгливыми и гневными взгляды. Многим было не по душе поведение этой самоуверенной и бесстыжей девчонки. Но поделать ничего было нельзя – слишком уж явным было благоволение директора к семье Уизли, и слишком заметным было его поощрение развитий отношений между Джинни Уизли и Гарри Поттером. И тут – такой удар. Противиться ясному приказу девушка не смогла, поэтому, сопровождая каждое слово, сказанное сквозь стиснутые зубы, зазвучали имена: – Вэйзи, Корнер, Пьюси, Маклагген. Ребенок был или от Пьюси, или от того маггла, с которым я встретилась на дискотеке в Лондоне. – Джинни…? – Похоже, Гарри сам не ожидал такого результата. – Ты что, спала с несколькими парнями? И даже не знаешь, от кого был ребенок? И после этого твой брат называет подстилкой меня? – Ну, все, потаскушка, готовься – я и моя семья так этого не оставим! Азкабан тебе будет только сниться, если окажется, что ребенок был мой, – хоть десять раз Предатели Крови, но были способы вывести таких вот, случайных детей из прОклятого Рода. И аборт без разрешения отца становился не просто уголовным преступлением – за это обиженная сторона вполне могла потребовать ответа от всего Рода. Что, похоже, и собирался сделать Эдриан Пьюси. – Не так быстро, мистер Поттер. Мы понимаем, насколько щекотлива ситуация, но нам необходимо, чтобы вы подписали несколько бумаг. На письма вы не отвечаете, поэтому, вопреки нашему обыкновению, нам самим пришлось посетить вас. Что, несомненно, отразится на конечном счете за наши услуги. Однако, сумма слишком крупная, чтобы довольствоваться только подписью вашего опекуна. Пока в Большом Зале шла эта импровизированная драма, у нее появилось еще несколько незамеченных свидетелей – гоблины Гринготтса. – Что?! – на невозмутимых банковских служащих смотрели широко распахнутые, пустые от шока глаза. – Роспись? Где? – На документах, которые мы подготовили согласно вашему распоряжению о приюте. – Хорошо, давайте я распишусь… – Гарри было все равно, что от него требуют. – Поттер, а ну, стой! – от властного оклика Драко Гарри сильно вздрогнул. – Что еще за приют? – Ну, приют… А что за приют? – как было видно невооруженным глазом, все, чего сейчас хотелось измученному парню, это чтобы его оставили в покое. В вопросе не было ни грамма любопытства, только тоска и надежда, чтобы от него, наконец, все отстали. – Еще летом вы прислали со своим опекуном распоряжение подготовить документы на основание приюта для детей-сирот магов. Основать его вы намерены за счет состояния своего крестного, которое было вам завещано. Единственная сумма, которую вы собирались оставить себе – это десять тысяч галеонов. – Так, господа, – сумел пробиться сквозь гвалт голос директора, – это не та тема, которую стоит обсуждать при всех. Будет лучше, если вы пройдете в мой кабинет, где будет намного удобнее решить этот вопрос. – Подождите, подождите. Какой приют? – Гарри никак не мог понять, о чем идет речь. – Какие деньги? Какое завещание? Какие десять тысяч?! – Мистер Поттер, мы глубоко сочувствуем вам в вашей потере, однако, пора бы уже браться и за дела. Мы понимаем, что вы считаете своим долгом борьбу с некой личностью, но перекладывать все дела на вашего опекуна – это уже слишком. Мы столько раз присылали вам предложения по выгодному обороту денег, но вы постоянно отказывались от них. Если вы продолжите вести себя таким образом, то состояния вашего отца вам надолго не хватит. – Подождите! – Гарри даже головой потряс, а шоковая одурь сменилась непониманием: о каких это деньгах и предложениях ему говорят?! – Какие предложения?! – Господа, я настоятельно советую вам пройти в мой кабинет! Личные дела оттого и называются личными, что их решают между собой, а не на глазах у множества посторонних людей! – Дамблдор был недоволен тем, что Гарри обсуждает такой вопрос в Большом Зале. Даже задорные искорки в глазах погасли, что было крайне редко. – Господин директор, о каких предложениях мне говорят? – Гарри решил обратиться к первоисточнику. – Мальчик мой, я еще раз говорю – идемте в мой кабинет, где вы и решите все вопросы. – О, нет! – с большим интересом прислушивающийся Люциус Малфой уже сделал свои выводы. – Мистер Поттер, вас спрашивают, вы получали когда-нибудь хоть какие-нибудь финансовые документы? – На первом курсе я взял деньги из сейфа… Потом отдал тысячу галеонов Джорджу и Фреду на открытие своего магазинчика… И все… – Как все? – неприятно поразился один из гоблинов, уже не обращая никакого внимания на то, где они разговаривают. – Мистер Поттер, начиная со смерти ваших родителей, мы… – Господа! Это школа, а не банк! Для этого предназначены кабинеты, а не школьная столовая! – директор властным жестом пригласил незваных гостей следовать за собой. – Господин Дамблдор, вы представили нашему банку документы, по которым вы являлись опекуном нашего клиента. Мы не сочли нужным проверять информацию, учитывая, насколько уважаемым членом общества вы являетесь. Однако, судя по всему, вы не исполняли должным образом свои обязанности, и попросту обкрадывали мистера Поттера! Причем, в особо крупных размерах, – глава делегации был сама невозмутимость. – Обкрадывал…? – Гарри выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание. – Мистер Поттер, на протяжении всего опекунства, господин Дамблдор снял с вашего счета свыше миллиона галеонов, – от названной суммы присутствующим едва не стало плохо. – Деньги шли на оплату вашего проживания в защищенном месте, одежду, питание, специальное обучение. – Питание? Одежду? Обучение?! – Гарри начал смеяться. – Питание, одежда, обучение! Одежда, обучение, питание! О-о-о!!! и еще безопасное жилье!!! Да! Как же я мог забыть – безопасное жилье!!! Хлоп! Звонкая пощечина, отвешенная Драко своему партнеру, прекратила истерику. – Прекрати истерику. Сейчас надо решить вопрос с деньгами, а не пускать все на самотек! – Решить… Я всю жизнь хожу в обносках кузена, потому что он толще меня, а у тети с дядей не было лишних денег на мое содержание. Я тружусь по дому, как домовой эльф, чтобы оправдать то, что меня не сдали в приют. Я не помню, чтобы в детстве к Дурслям приходили гости. Специальное обучение, одежда, питание и жилье… А на деле – меня просто обкрадывали. Спасибо вам за сладкую жизнь, господин директор! То-то вы так рвались отправить нас в кабинет, подальше от лишних ушей! За что? За что вы со мной так?! Драко, давай уйдем – меня сейчас вырвет. Лорд Малфой, вы можете пока что-то сделать? – Гарри, я правильно понимаю, что вы хотите сделать меня своим доверенным лицом? – Я уже не знаю, кому можно доверять, кому нельзя… Все равно. Доверенным, так доверенным. Даже подпишу, что надо… – Господа, вы можете подготовить такой документ? – лорд Малфой решил, что незачем откладывать дело в долгий ящик. – У нас есть с собой даже предварительный бланк, – с уважением ответил на это глава делегации. – Если мистера Поттера устроят условия, то он может подписать его, и тогда все вопросы по его финансам будете решать вы. – Давайте сюда! – требовательно протянул руку Гарри, который пока еще не ушел, и волей-неволей слышал и вопрос, и ответ. – Но вы же его даже не прочитали! – ужаснулись и гоблины, и лорд Малфой. – Полагаете, мне все еще есть что терять? – горько усмехнулся на это гриффиндорец. – Меня обманул человек, которого я считал самым родным и близким в этой жизни. Обманул, не задумавшись, не колеблясь. Если обманете и вы, то хоть не так обидно будет – все знают, что вы меня терпеть не можете. И вообще, – несколько раз прерывисто вздохнув, Гарри обратился к стоящему тут же профессору Снейпу, с огромным интересом наблюдающего очередное зрелище, устроенное Поттером. – Профессор Снейп, на первом курсе, когда нас распределяли, я сказал Шляпе, что специально на следующий год привезу для нее моль, белизну и хлорку, если меня отправят на Слизерин, как хотела сделать она, а не на Гриффиндор, как хотел я. У меня нет сил учиться вместе с ними, – Гарри кивнул в сторону Уизли. – И уж тем более я не хочу учиться там, где учился он, – теперь кивок был в сторону красного от гнева директора. – Можно ли мне пройти перераспределение на факультет? Пожалуйста… – М-м-м… Для вас, мистер Поттер, правила, как обычно, не существуют. Но знаете, такой закон есть. Если ученик по каким-то причинам теряет веру в свой факультет, или более не имеет сил обучаться на нем, то он вправе пройти перераспределение. Только, если его вновь отправят тот же факультет, то он должен заплатить штраф. Вы готовы? – Деньги, деньги, деньги… как Хогвартс любит деньги! Я готов! Я не представляю себе, как буду носить ту же эмблему, что и эти… Предатели Крови! Вроде, их братья нормальные люди: хорошие, веселые и готовые работать. Почему же эти двое такие… гады? Профессор Макгонагалл молча принесла Распределяющую Шляпу. Ей нечего было сказать в оправдание школы и директора. Во всей этой ситуации была и ее вина – она не стала протестовать, когда Дамблдор принял решение подкинуть Гарри Дурслям. Она тоже не интересовалась, как мальчик жил все эти годы. И уже тем более она не интересовалась, откуда брались деньги на Орден Феникса. Поэтому теперь все, что она могла – это молча, без протестов, смотреть, как уходит потерявший веру в алый факультет один из ее львов. – Я говорила тебе, что твое место не Гриффиндор. Что же вы все так сопротивляетесь своей судьбе? Много ли счастья принесло тебе твое решение? СЛИЗЕРИН!!! – не успел Поттер даже прикоснуться к ней, как Шляпа громогласно вынесла свой вердикт. Но и предыдущие реплики, сказанные, вроде, про себя, расслышали тоже все. Обняв своего партнера за плечи, Драко что-то зашептал ему на ухо, успокаивающе гладя по спине. Кинув на гриффиндорцев долгий взгляд, Малфой-младший воздержался от добивания и так лежачего противника. А вместо этого предпочел быстрее увести Поттера из Большого Зала. Чудесно начинавшееся утро закончилось настолько… жутко! На самом выходе их поймал один из гоблинов: сунуть на подпись тот самый документ финансовой доверенности. Не глядя подмахнув бумагу, Гарри, сгорбившись, походкой старика в сопровождении Драко наконец-то покинул это проклятое место. С минуту все прислушивались к шаркающим шагам, пока они не стихли в направлении подземелий. – Итак… – произнес лорд Малфой, многообещающе глядя на Дамблдора. – Думаю, мы сейчас проходим в ваш кабинет, и там уже разбираемся, на что ушло свыше миллиона галеонов, снятых со счетов моего доверителя, и каков вообще ущерб, нанесенный ему вами во время вашего опекунства. – Я все делал во благо мальчика! – с апломбом произнес директор. – И я не обязан давать в том отчет кому бы то ни было! – Вы обязаны дать отчет нам! – с угрозой ответил на это один из гоблинов. – Мы не вмешиваемся в дела магов, а вы именно это и сделали, поставив под угрозу саму репутацию банка! Если бы мы сегодня так удачно не выбрали момент, то наш клиент по нашей вине лишился бы четырнадцати миллионов! Кто бы после такого доверял нам? Так что отчет вам давать придется, и давать его придется за каждый снятый вами кнат! А после вас ждет решение нашего Совета – еще никто не смел так дерзко обманывать нас и оставаться безнаказанным. – Этот мир прогнил насквозь. Я так старался привить детям согласие, чувство равенства и сплоченности. Мне хотелось, чтобы не было больше этой классовой разделенности, когда одним доступно все, а другим приходится довольствоваться крохами. Мир идет вперед, а мы застряли в Средневековье со своими взглядами на магию. Зачем уже нужны эти архаичные ритуалы, замшелые традиции и кровь? Дело за молодыми, а не за теми, кто так цепляется за прошлое. Вы должны понимать, что эта Темная магия должна уйти, уступив дорогу Свету. Только Свет может помочь нам в объединении с магглами, только с ними у нас есть будущее! Я так радел о всеобщем благе, которое требует не только жертв, но и денежных вливаний, чтобы поддержать мои начинания, а теперь все, что слышу – это упреки. Посмотрите на семью Уизли – разве им плохо? У них детей больше, чем было у любого мага! И так может быть у любого, стоит только отринуть свои замшелые убеждения! Но Свет не погасить так просто! Он будет пробиваться из любой щели, одного тоненького лучика будет достаточно, чтобы осветить самую темную комнату! Я не буду оправдываться за свои действия, ибо они полностью правы, и не буду ждать, чтобы загнившие души смели судить меня! Подняв руки над головой, Дамблдор хлопнул в ладоши, и исчез в вихре огня и света, окружавших Фоукса, предоставив растерянной Макгонагалл, ошеломленным ученикам, разъяренным гоблинам и торжествующим Малфою и Снейпу разбираться с оставленным после себя хаосом.