Дженсен открыл глаза и заозирался. Джаред показал рукой на землю, где, пригвожденный мачете, лежал паук такой величины, какие только в кошмарах снятся.
- Терафоза Блонда, или птицеед-голиаф* – самый большой паук в мире, весящий почти как маленький щенок.
- В нем не меньше десяти дюймов, - слабым голосом проговорил Дженсен, с отвращением глядя на паука.
- Так и есть, даже больше похоже на двенадцать, - подтвердил Джаред. – Говорю же, это самый большой паук в мире.
- Джаааред, да ты мой герой – ты спас мне жизнь, - заулыбался Дженсен с таким восторгом, что тот смутился и как-то странно посмотрел на него, быстро вытащил мачете, вытер его о траву и засунул в чехол.
- Вообще-то нет: он хоть и самый большой, но для человека, по крайней мере взрослого, не опасен. Конечно, он ядовит, как и любой паук, и его укус крайне неприятен, но не смертелен. Он охотится на лягушек, жаб, ящериц, мышей и даже небольших змей. Просто я среагировал несколько неадекватно, увидев его у тебя на голове: можно было и не убивать. Счастье, что это оказался не коричневый паук локсошелес – вот уж кто страшно ядовит!
- Он здесь водится?
- Ну да, только он намного мельче и заметить его сложнее.
- Прелестно, - процедил сквозь зубы Дженсен.
***
Еще через часа два, когда они решили сделать ночной привал, деревья словно расступились, открывая взору площадку с поселением. Джаред так резко остановился, что Дженсен едва успел затормозить, чтобы не врезаться ему в спину.
- Вот черт! И главное, уходить нет смысла: они наверняка нас еще пару часов назад засекли.
- Но если они нас видели, но не проявили никакой агрессии, то, возможно, нам ничего и не угрожает?
- Трудно сказать, - Джаред всматривался во вполне пасторальную картину впереди: детишки смеялись и играли, взрослые занимались своими делами. - В любом уголке мира самое опасное существо - человек. Мы могли пройти сельву насквозь, так и не встретив ни пуму, ни ягуара, ни оцелота и опасаясь только насекомых, но люди… Одна надежда - на потомков тольтеков они совсем не похожи.
Джаред шагнул вперед, и в тот же миг перед ним нарисовался индеец. Это был взрослый мужчина, но даже Дженсену он не доставал головой до плеча. Его черные глаза лучились добротой, он с улыбкой указал рукой в сторону поселка и пошел вперед, оборачиваясь, и Дженсен с Джаредом, переглянувшись, отправились за ним.
Даже Дженсен, ни разу еще не бывавший в индейском поселке, заподозрил, что тут что-то не так. Несмотря на добрые, улыбающиеся лица, даже скорее, безмятежные, само поселение производило самое удручающее впечатление: дома, хотя это слишком громко сказано, - хибары, будет точнее, были какие-то перекошенные, покрытые местами засохшими, местами сгнившими пальмовыми листьями. Вообще все, что открывалось перед его взором, можно было охарактеризовать одним словом – нищета.
- Они какие-то странные, не находишь? - обратился Дженсен к Джареду, внимательно наблюдая за индейцами, которые хоть и улыбались, но фактического интереса к пришельцам не проявляли.
- Очень странные, - подтвердил Джаред с улыбкой, - и кажется, я знаю, что это за племя. Если ночью мы заметим, что они не спят, то тогда это племя Пираха*.
- Не спят? В смысле совсем-совсем не спят?
- Ну да. Когда впервые наткнулись на пираха, то естественно, Евангелическая церковь США сразу направила к ним миссионеров, но все миссионерские организации терпели фиаско, пытаясь вразумить сердца пираха и направить их к Господу. Потом к ним прислали талантливого лингвиста Эверета. Он смог освоить их уникальный язык и в итоге прожил с ними тридцать лет.
- И что в них такого уникального, кроме того, что они не спят. Хотя я не представляю, как можно вообще не спать.
- Во-первых, не делают запасов еды, вообще.
- Это странно для племени, живущего только природными дарами.
Джаред согласно хмыкнул:
- Пираха не запасают пищу, они просто ловят ее и едят или не едят, если не удается ничего поймать. Когда у пираха нет еды, они относятся к этому флегматично. Им вообще непонятно, зачем есть каждый день, да еще и по несколько раз.
Им показали пустую хижину, но они предпочли неподалеку разложить свою палатку и ночевать в ней.
- Я там в жизни не смогу уснуть, - пожаловался Дженсен, надувшись, - так и буду думать, откуда еще на меня свалится огроменный паук.
Джаред рассмеялся и пошел раскладывать палатку.
После сытного ужина на десерт они подкрепились мягкими бисквитами с джемом, а Дженсену даже приготовили чай с молоком - все равно нужно было сделать свежее для маленькой марги. Джаред решил, что, судя по стервозному характеру, это все-таки девочка. Дженсен засмеялся, но спорить не стал, только объявил, что назвал ее Микой.
- Ну хорошо хоть не Афина Паллада или Энио, - рассмеялся Джаред.
- Так что еще с этими индейцами не так? – продолжил начатый пару часов назад разговор Дженсен.
- Они ко всему относятся философски, не только к наличию-отсутствию еды, но и к болезни, смерти. Раз человек заболел, значит, так надо, умер – значит, хотел умереть.
- Это так странно, - задумчиво сказал Дженсен. – Но все равно, я не понимаю, почему они не спят, разве такое вообще возможно?
- Они считают, что спать вредно. Во-первых, сон делает тебя слабым; во-вторых, во сне ты как бы умираешь и просыпаешься немножко другим человеком. Ты просто перестанешь быть собой, если станешь спать слишком долго и часто, так что пираха не спят по ночам. Дремлют урывками, по двадцать-тридцать минут, прислоняясь к стене пальмовой хижины или прикорнув под деревом. А остальное время болтают, смеются, мастерят что-нибудь, танцуют у костров и играют с детьми и собаками.
Когда накормленная Мика уснула в своей коробке, Джаред с сожалением заметил:
- Жаль, что мы не можем с ними объясниться, ведь у них наверняка есть места для купания: вряд ли они моются в кишащей кайманами реке, да и анаконды попадаются.
- Надеюсь, река достаточно далеко находится от поселка? - округлил глаза Дженсен.
- Конечно, - успокоил его Джаред. - Тебе нужно в туалет?
- Естественно, только я не собираюсь справлять нужду в общественном месте на глазах у индейцев, какими странными они бы ни были, - язвительно ответил Дженсен.
- Ну тогда пошли поищем место поспокойней.
Под взглядами дружелюбно улыбающихся индейцев они направились к окраине поселка, когда услышали детский крик, полный страха. Мгновенно развернувшись, они помчались на звук, Дженсен на автомате сдернул ремингтон с плеча и взвел курок, Джаред выхватил мачете, пропыхтев с укоризной на ходу:
- Ты так и не научил меня пользоваться глоком.
Впереди кричали дети, за ними извивался непонятный клубок. Пока Джаред пытался разобраться, Дженсен прицелился и выстрелил. Дети замолчали и отшатнулись в сторону, напуганные звуком выстрела. Дженсен забросил винтовку за спину и наклонился, вытаскивая из расслабившихся объятий удава маленькую девочку. Он передал ее женщине, подошедшей с несколькими взрослыми и протянувшей руки.
Джаред склонился над гигантской змеей и констатировал с восхищением:
- Прямо в глаз.
- Что будет с малышкой?
Джаред пожал плечами и обеспокоенно ответил:
- Надеюсь, все хорошо, но вообще с их жизненной позицией трудно сказать.
- Может, мы смогли бы чем-то помочь?
- У нее вполне могут оказаться переломы ребер или трещины, но могут быть также и внутренние кровоизлияния… Чем мы тут поможем? Наши лекарства ее могут просто убить. Очень надеюсь, что о ней все-таки позаботятся и все будет хорошо.
Кое-как помывшись из бутылки и намазавшись репеллентом, они устроились в палатке. Мика, тихо ворча, шебуршала в своей коробке. Джаред, лежа на боку в футе от Дженсена, скользил глазами по его лицу - тот лежал на спине, и его открытые глаза блестели в смутном свете луны, пробивающемся сквозь полог. Джаред видел его четкий профиль, пухлые губы, которые Дженсен периодически облизывал, и поразительно длинные и пышные ресницы. Было так ужасно сознавать свое ничтожество (ну как можно вот так быстро за несколько дней влюбиться?), но он готов был провести, вот так глядя на Дженсена, всю жизнь.
- Почитай дневник, - неожиданно попросил Дженсен, и Джаред безропотно достал фонарик и вытащил старую тетрадь, с благоговением развернув ее.
- Не знаю, что принесет мне будущее, будет то богатство или смерть, - начал переводить Джаред, - возможно, все, что останется от меня потомкам – это несколько строк в дневнике. Я верю, что эта правдивая рукопись будет интересна моим детям. Мы вышли из Испании в ноябре 1499 года с четырьмя судами под предводительством Висенте Яньеса Пинсона. Наша экспедиция должна обогатить испанскую корону и нас. Пытками, огнем и мечом прокладывали мы путь, ведущий нас к богатству… - Джаред помолчал. – Тут дальше описывается, как они пытали индейцев, узнавая, где находится их золото и жемчуг. Он подробно пишет, как они свежевали их живьем и прижигали каленым железом.
- Господи, - выдохнул Дженсен.
- Ага. Но это, вообще-то, общеизвестный факт.
- Так жестоко.
- Да.
- Интересно, как там малышка? - первое, что спросил Дженсен, открыв утром глаза.
- Надеюсь, что хорошо.
- Мы можем узнать?
- Ну, давай попробуем, - с сомнением согласился Джаред, - но я вообще не понимаю, что они говорят. И, Дженсен… ты не сможешь в случае чего взять ее с собой, как котенка марги - у нас даже коробки подходящей нет.
Дженсен засмеялся и стукнул Джареда по плечу.
***
Утром, пока Джаред готовил завтрак, Дженсен выпустил Мику «попастись» в травке и справить нужду и увидел направляющихся в их сторону индейцев, среди которых была и женщина, которой он передал пострадавшую девочку. Она улыбалась, глядя на него, и кивала головой, из чего Дженсен сделал вывод, что с малышкой все в порядке и змея не успела нанести ей вреда. Тут он услышал вскрик Джареда и, резко обернувшись, увидел, как старый индеец схватил Мику и ловко ткнул ее мордочкой в маленькую глиняную мисочку с непонятным содержимым. Возмущенная марги зарычала и, сев на попку, облизалась. После недолгого размышления она подошла к мисочке и с урчанием стала поглощать подношение.
- Что это? - скривился Дженсен.
- Похоже на смесь молока и мелко нарезанного мяса.
- Ей не станет плохо от сырого мяса с молоком? - забеспокоился Дженсен.
- Не думаю, что мама-марги мясо варила, - усмехнулся Джаред.
Дженсен закатил глаза и принялся собираться.
- Мы уходим, или ты хочешь остаться здесь на несколько дней? - поинтересовался он.
- Уходим, а то меня от них в дрожь бросает.
Когда они отошли на приличное расстояние от индейского поселения, Дженсен поинтересовался:
- А почему вчера ты сказал, что главное, чтобы те индейцы не оказались потомками тольтеков? Чем они могут быть опасны? Да и вообще, разве тольтеки жили не на территории нынешней Мексики?
- Ну да, они размещались в Центральной Америке, но, не знаю, помнишь ты это или нет, они постоянно воевали с майя. Побеждали то те, то другие, и какая-то часть особо консервативных тольтеков во главе со жрецом вполне могла обосноваться и тут. Вообще, они могли мигрировать как от майя, так и от конкистадоров. А опасны… Они считались самыми жестокими из индейцев. Если в других племенах смерть являлась наказанием за преступление, как у майя, к примеру, так каралось убийство или изнасилование, причем приговор выполнял сам пострадавший либо его родственники. Тольтеки же приносили человеческие жертвы во время религиозных обрядов. Они оставили после себя культ смерти, о чем говорит «Стена черепов», сам понимаешь из чего сложенная, в Чичен-Ице.
- Так странно и интересно, - заметил Дженсен.
- Ага, только я предпочитаю иметь дело с тольтеками в записях о них в старых документах или глазеть на их храмы в той же Мексике.
***
Где-то за час до заката им удалось наткнуться на небольшую полянку с каменистым вкраплением на краю, и там среди камней бился крошечный родничок с кристально чистой водой, которая тоненьким ручейком утекала под деревья.
- Сюда не придут какие-нибудь хищники на водопой? - с опаской поинтересовался Дженсен.
- Разве что мыши, - засмеялся Джаред. - Главное, что вода относительно чистая и мы можем слегка помыться и пополнить запасы, правда, все равно придется добавлять обеззараживающие таблетки, но в любом случае она чище, чем речная.
Дженсен опустил палец в родничок и скептически посмотрел на Джареда: