- ...Да, конечно, - говорит Том, - я в принципе не против делить эту огромную комнату с кем-то.
- Очень хорошо, тогда мы пошли раскладывать вещи.
Родители очень быстро удаляются с комнаты, закрывая за собой комнату. Сука, блять!!! Ну, за что? Стоим как два идиота, пялимся в пол. Два дебила. Ну, почему? Почему родители не уехали в свои Альпы? Почему их пригласил этот странный друг? Зачем? Почему именно сейчас? Какого хрена я-то подорвался в эту поездку? Что за жизнь...
- Я сплю на кровати... - говорю и прохожу мимо него.
- Нет, я уже ее занял.
- Подписал? - оборачиваюсь к нему.
- На ней спит МОЯ собака, - нагло улыбается Том.
Смотрю на мирно спящего Скотти. Да и хрен с тобой Эртройт. В принципе, я не против поспать на ложе, возле окна.
НЕТ! НЕТ! НЕТ! Я готов биться в истерике! Я не верю в эти совпадения! Я не верю! Ну, почему? Почему? За что? Я же отказался от него! Я же сделал все правильно! Блять! Нужно свалить отсюда! Под любым предлогом! В принципе для родителей это ничего не будет значить, приехал-уехал. Скажу, что появились неотложные дела. Но вот Эртройт, он не идиот, поймет почему я уезжаю. Черт, и что? Пусть понимает. Пусть понимает, что я не хочу находиться с ним в одной комнате. Спать рядом друг с другом, зная, что мы спали в одной кровати. И не только спали, вашу мать! Родители, что же вы делаете?
Он спокойно складывает вещи на полки. Даже не обращает на меня внимания. Это у меня одного внутри такая истерика, да?! Это я блять как придурок мат на мат складываю...
Тихо, Билл, успокойся... вхожу в ванную комнату. Умываюсь у раковины. Смотрю в отражение, вижу его... улыбается. Сволочь. Верхняя губа дергается в оскале. А он со своей тупой улыбочкой проходит мимо и начинает складывать свои крема на верхнюю полочку. А мне потом, что? В самый низ все ставить?! Нихрена себе, обнаглел! И улыбается. Сволочь. Улыбается. Смотрю на него. Пристально. А он- ноль внимания. Только улыбка на губах. Выходит из комнаты, даже не посмотрев на меня.
-ПРИДУРОК!- Ору и смахиваю его причиндалы с полки на пол.
Tom ©
Слышу его вопль, он вылетает из ванной комнаты и чуть ли не полностью залезает в свою сумку. Копается там, ищет что-то. А я прохожу мимо. Мои ванные принадлежности разбросаны по всему полу.
- Я занимаю первую полку,- Брюнет перешагивает через меня, и начинает складывать всю свою груду косметики на верхние полочки. А мне-то что, я спокойно собираю свои вещи по полу. Я не собираюсь спорить. Я готов уступить ему во всем. Только бы наблюдать его рядом. Даже вот такого, злого и вредного.
Господи, спасибо. Это лучшее лекарство, другого и не нужно. Складываю свои принадлежности на нижние полки. Стоим с ним очень близко. Но не касаемся друг друга. Он дышит очень громко. А еще, я уверен, если дальше так пойдет, то у нас разовьется косоглазие. Мы не смотрим друг другу в глаза, но зато отлично косимся. Блять...
А я хочу его обнять. Но вместо этого сажусь на кровать. И смотрю как брюнет продолжает пыхтеть над сумками. И вдруг...
Он сильно встряхивает дорожную сумку, а оттуда вылетает мой подарок... он его не открывал? Билл замирает. Жду его реакции. И... Он берет несчастную коробочку и бросает ее в корзину для мусора. У меня на глазах. Ну, что ж... там все равно ничего особенного не было.
Тихо смеюсь и откидываюсь спиной на кровать. Я не печалюсь. Ведь это его действие говорит об одном, его задевает мое присутствие. Его задевает мое внимание. Мои взгляды. Он избегает моих прикосновений. Ведь он знает, что мы не просто так встретились.
Признаюсь, что я был реально шокирован, когда на пороге моей комнаты появилась его худая фигурка. С огромным чемоданом и сумкой. И счастью моему не было предела...
Когда Билл все-таки заканчивает разбирать свои вещи, он удаляется в ванную комнату. А я подхожу к урне, достаю измученный подарок, персиковая коробочка. Опускаю ее на одну из полок, где лежат вещи брюнета. Я хочу чтобы он узнал, что там лежит.
Затем нас пригласили на ужин, где мне представился шанс лучше узнать родителей Билла. Он говорил, что его мама художник, а отец играет в какой-то группе. Это единственное, что я знаю о них. Так же Али познакомил нас со своей женой - Ариньхья. Красивое имя, и жена у него красивая. Молодая, хоть и родила пятерых детей. Двое из них мальчики, и трое девушек. Дочери у них тоже красивые, я даже на секунду подумал о... ну, в общем не важно.
Было довольно весело делать вид, что мы с Биллом не знакомы. Нас ним посадили рядом и Симона то и дело рассказывала разные истории о брюнете, хорошая возможность узнать о нем побольше.
- ...а еще Билли очень любит рыбок, представляете? - Женщина смешно улыбалась, заразительно я бы сказал, - в детстве у него много рыбок было.
- Только они все дохли каждую неделю... - смеется его отец.
- Потому что я их не любил и скармливал коту! - бурчит Билл, - только этот подлец их тоже не любил, приходилось назад в аквариум кидать.
Все засмеялись. Получалось так, что Али переводил наши разговоры своей жене, и она смеялась позже остальных. Дети с нами не ужинали, они, оказывается, редко едят вместе с родителями.
- Томас, а вы ведь с Али в одной фирме работаете? - Курт смотрит прямо на меня, я киваю.
- Да, я глава Нью-йоркского филиала компании «London».
- Что ж, - продолжает Курт, - получается Американская компания, носящая Английское название, в которой работают немцы и арабы?
- Ха-ха, ну, да, - киваю, - что-то вроде того. Мой филиал занимается рекламой.
- А Билл у нас художник,- говорит Симона,- правда, он всегда мечтал стать врачом, но...
- Но не сложилось, - улыбается брюнет. - Том, а что ты еще про себя можешь рассказать?!
- А что тебе интересно?! - смотрим друг другу в глаза.
- Ну, не знаю, - он смущается и отводит взгляд, но его отец спрашивает за него:
- Том, а ведь Билл тоже в Нью-Йорке живет...вашей фирме нужны толковые художники?
Мы с Биллом переглядываемся, брюнет облизывает губы, я отвечаю:
- Нужны, но только толковые...
- Я никогда не стану работать в офисе, - говорит Билли, - это невыносимо. Целыми днями в жарком и тесном помещении с другими людьми. Не хочу. Это же убивает творчество...
- Не обращайте внимания, Томас, Билл у нас слишком творческая натура... - улыбается Симона.
- И все-таки, Билл, а почему ты бросил медицинский?
Каулитц пинает меня под столом. Я ведь знаю, что эта его история как-то связана с тем человеком, который его обидел. Все смотрят на Билла, он вздыхает, поворачивается ко мне, смотрим друг другу в глаза, а он говорит:
- Я не поладил с преподавателем. У нас с ним были разные взгляды на жизнь, мне пришлось уйти.
Киваю, еле проглатываю комок, что встал в горле:
- Преподаватель, да, я понял...
Дальше мы говорили о всякой ерунде. И Билл вроде расслабился. Хотя все равно дергался, когда я случайно касался коленом его колена. Я видел как в такие моменты он замирал, быстро облизывал губы и вновь начинал что-то быстро рассказывать. Дурак. Неужели он думает, что я не вижу этого? Я могу только улыбаться. Тепло улыбаться.
Мы возвращаемся в комнату. Биллу постелили на ложе возле окна. Шикарно. Места там много, а вид красивей. Умываюсь перед сном. И понимаю, что будет очень сложно спать рядом с ним. Близко, но далеко. Укладываюсь под одеяло, оно тонкое и легкое, я бы даже сказал, что это больше простынь, чем одеяло.
Свет уже погашен, а мы лежим в своих кроватях, и я чувствую себя женатым мужем. Будто мы с женой приехали в гости к ее маме, а ее отец не разрешает нам ночевать в одной постели. Черт. Отворачиваюсь, чтобы не смотреть в его спину.
Bill ©
Я верю в то, что произошло случайно. Это просто случайность. Меня кто-то проверяет. И я пройду эту проверку. Пусть Эртройт обломается. И пусть все боги обломаются. И кулон мой пусть ко всем чертям катиться. Если я доверю этой безделушке что-то решать, что я полный идиот.
Я слышу его дыхание. И не могу понять, почему мы не лежим в одной кровати.
Идиот. Спи, Билл, спи. Завтра день быстро пролетит. Потом еще пять таких быстрых дней и ты окажешься дома. Далеко от этого назойливого немца.
И я совсем не хочу его обнять. Я не хочу. Не хочу. Не хочу.
Avt ©
Утром Билл проснулся раньше своего знакомого, поэтому и занял ванну первым. Нужно сказать, что ночью ему было очень жарко. И сейчас он балдел в прохладной воде, набрав ванну до краев. На поверхности у него виднелась только взъерошенная макушка.
Том же, проснувшись, первым делом наткнулся на пустующее ложе. Брюнет уже встал. Дальше он обратил внимание на то, что персиковой коробочки нет на месте, снова нашел ее в урне, положил назад, на ту же полку. Достал чистое белье и полотенце, зашел в ванную комнату...
Брюнет вздрогнул, приоткрыл один глаз и тут же его закрыл. Пусть смотрит сколько влезет, в принципе они уже видели друг друга голыми.
- Ты еще долго? - Том кинул свои вещи на тумбу, цветом морской волны, уселся на стул.
- Да, я только залез...
- Билл, мне тоже нужно...
- Том, иди, поспи. Ты еще не выспался.
- Окей.
Эртройт вышел из комнаты. Билл даже глаза открыл, его упрямый друг так сразу сдался? Ну, и ладно. Удивление вмиг сменилось обыденностью.
А Том заправил кровать, проверил телефон, никто не звонил. В комнату постучались.
- Войдите, - Том увидел в дверном проеме молодую девушку, это была старшая дочь Али.
- Ой, - она тут же отвернулась. А Том понял, что он стоит при ней с голым торсом. - Вы не могли бы надеться?
- Простите, я сейчас... - Эртройт быстро натянул на себя футболку. Али же предупреждал его, что в его доме не должно быть голых мужских тел. - Я все... - он виновато улыбнулся, а девушка, в красивом розовом платке все-таки повернулась к нему.
- Меня зовут Ранья, вы помните меня? - Она стояла на пороге, Том кивнул:
- Ты дочка Али, самая старшая, да?
- Да. И я говорю по-английски. - Она мяла в руках полы своих платков.
- Я тоже говорю по-английски, - улыбнулся Том, - ты войдешь?
- Нет, мне нельзя находиться с чужим мужчиной в одной комнате, тем более наедине, - она скромно улыбалась, прислоняясь телом к дверному проему.
- Ах, я дурак... у вас же, религия, ну, строгая, да? Вам много нельзя...
- Нет, что вы, она не строгая. И нам наоборот, многое можно... только с одним мужчиной.- Ее щеки тут же воспылали огнем.
- А, ну, да...верность и все такое, родители выбирают мужа...
- Мой отец говорил, что вы не против жены нашей веры...
- Да, я не против.
Девушка смутилась еще больше, но вопросами сыпать не перестала:
- А вы из Нью-Йорка, да?
- Да, именно.
- Это красивый город? Я однажды видела его, на уроке географии...
- Тебе разрешено ходить в школу? - Том оперся на поверхность стола.
- Да, я хочу быть независимой и умной, - только папе об этом не говори...
- Хорошо, - Том смеется и потирает пальцами подбородок,- а ты зачем пришла?
- Посмотреть на тебя... и проверить свой английский...
- У тебя хороший английский.
Девушка с интересом разглядывала юношу, молодого и красивого. И Том был не против. Он смотрел в пол, улыбался, ведь чувствовал, что сейчас он для Раньи словно экспонат в музее.
- А ты когда-нибудь видел танец живота?
Том напряг свою память, вообще-то, когда-то они с Джорджем ходили в стрипклуб и несколько девушек там танцевали танец живота... голыми. Но он подумал, что об этом не стоит говорить.
- Вообще-то нет, не видел. А ты танцуешь, да?
- Только для папы и сестер. Нас с самого детства учат танцевать.
- Да, Али мне что-то про это говорил, - Теперь Том разглядывал девушку. Под всеми ее одеждами сто процентов скрывалось красивое тело, со смуглой кожей. Всякими изгибами и рельефом тела. Она не была слишком худой, ее формы и округлости не способны скрыть полупрозрачные легкие ткани.
- Мне пора, Том.
Парень не успевает ничего ответить, как девушка срывается с места.
- Тебя забросают камнями на главной площади, - за его спиной появляется брюнет,- а ее изобьют плетьми, если вас уличат в каких-то отношениях. - Он вытирал волосы полотенцем, а на его бедра были натянуты боксеры, которые сидели очень низко.
- Ревнуешь? - Том не отводил взгляда от влажного тела брюнета, тот оглянулся на него:
- Эртройт, ты много о себе думаешь...
- Да, точно...
Том прошел мимо брюнета, зашел в ванную комнату, специально оставил открытой дверь. А что тут такого?
Он раздевался, пока в ванну набиралась вода, затем залез в нее, выдохнул. Очень хорошо. И приятно. Вода действительно расслабляла. Ее прохлада дарила неописуемую нежность.