— Дай, я посмотрю? — Том разворачивает ребенка к себе, держит его за плечи и заглядывает в желтые от слез глаза. Он проводит большими пальцами по его щекам, стирая капли слез. — Что тебя обидело? — он пристально разглядывал тоскливые глаза. — Бэти…
— Давай уже пойдем обратно…
Они молча шли назад.
К тому времени, как парочка дошла до дома Бэти, на двор уже опустились сумерки.
Том чуть улыбнулся, останавливаясь у крыльца ребенка:
— Спасибо за проведенное время, — осторожно касается пальцами бледной щеки. ‒ И, может, улыбнешься? — он дрожал изнутри. Юноша очень похож на девушку, только это хоть как-то подталкивает Тома действовать таким образом.
— Все хорошо, — улыбается, ведь его пальцы сжимает теплая ладонь любимого соседа.
— Спокойной ночи, Бэти, — «у него даже имя женское!» — думает Том и чуть касается теплой щеки губами. Нужно, чтобы мальчишка понял, на что намекает Трюмпер.
Бэти смывается с места.
Томас расплывается в довольной улыбке: план начал осуществляться.
3.
Бэти сидел на деревянном плотике и, то и дело, трогал ладонью щеку. Ему казалось, что там до сих пор горит след от легкого прикосновения желанных губ. Мальчишка млел от счастья. И дрожал от страха. Фантазии вдруг стали обретать черты реальности.
Том ходил кругами по гостиной. Он вновь вспоминал тот вечер.
— Убью! — вопил Томас, поднимаясь с пола и с новой силой кидаясь на брата. Билл снова отразил его удар, пнув старшего куда-то между ног, снова толкая его тушку на балкон.
Младший быстро поднялся на ноги, захлопнул дверь на балкон, запирая ее на защелку. Том метнулся к закрытой двери:
— Открой! Чертов трус! Открой, я тебе вправлю мозг! — орал он.
Билл взахлеб зарыдал. За стеклом стоял его брат.
— Прости, Том, — шмыгает носом, — я знал, что ты в принципе не способен это понять. Но я надеялся!
— Надеялся? Тварь, надейся, чтобы я тебе шею не свернул! Ты что делаешь? Ты понимаешь своим птичьим мозгом, что я ТВОЙ брат?! — орет он и бьет кулаками по стеклу.
— Ты бесчувственный. Всегда таким был, — стирает слезы со щек. — Но мне казалось, что я важен для тебя. Ты никогда не поймешь мою любовь. Ты бревно, Том. Ты холоден со всеми. Я хотел растопить твой лед. Но нет смысла. Ты никогда не поймешь. Ты твердый. Каменный…
Тому стало обидно слышать эти слова. Было больно.
А дальше Билл срывается с места. И Том его найдет только на следующее утро. В больнице. После аварии.
Теперь старший Трюмпер боролся с внутренними демонами. Ему было очень обидно слышать такие слова от последнего родного человека. На самом деле Том всегда знал, что он не слишком склонен к эмоциям. Но неужели он и вправду не смог понять брата? Неужели не понял его чувств только потому, что он… Каменный? Нет-нет… Неужели он, Том, на самом деле каменный?
Мучаясь словами и действиями младшего брата, Том решил, что обязан понять. Обязан понять брата. Но только не с ним. Не с Биллом. Он попробует с другим парнем… С Бэти. Бэти похож на девушку. И он чем-то напоминает ему Билла…
Бэтифорд завивал черные пряди, накручивая их на палец. Он словно мечтательная леди, думал о своем возлюбленном и о глупом, но важном, первом поцелуе. Его фантазия тут же обрисовывала вчерашний вечер некими подробностями…
Например, что было бы, если бы Бэти не сбежал? Что было бы, если бы он обнял Тома? И сам бы потянулся к теплым губам.
Дрожь разливалась по телу горячими волнами. И было жарко. Было невыносимо. Спасало одно: его ноги болтались в холодной воде.
Можно ли на что-то надеяться? Теперь, когда фантазии пахли реальностью, на щеке вспыхивало прикосновение его губ, сердце было уверено в лучшем исходе. Наивный мальчишка искренне верил, что парень поцеловал его не просто так. И что теперь может случиться что-то действительно настоящее…
Бэти тяжело вздохнул. Настроение было хорошим. И солнце радовало своими лучами. Но на душе лежал некий груз. Страх. Ведь теперь, когда Том начал проявлять ответные знаки внимания, мальчишка начал на что-то надеяться.
Надежда — первый признак скорой боли.
Том присел на траву. Его взору предстал красивый силуэт нежного мальчишки. Он понимал, что поступает как последний ублюдок, но так нужно было. Ему нужно понять брата. Понять, что он, Том, способен чувствовать. И для этого ему нужен этот ребенок. Мальчишка единственный, кто хоть как-то понравился ему. Да и имя у него женское. И сам он больше на девушку смахивает…
В один момент, Бэти оборачивается и встречается взглядом с любимыми глазами. Том улыбается. Брюнет тихо посмеивается. Щеки вспыхивают румянцем. Мысли вновь возвращаются к их первому интимному моменту. Конечно, любопытство снова берет верх, и Бэтифорд поднимается на ноги и идет к соседу.
Трюмпер осторожно выдохнул.
К нему шел стройный брюнет. Из одежды на нем были джинсовые шортики и рваная футболка, а в руках он нес кеды. Босые ноги медленно ступали по зеленой траве. Том откинулся назад, упираясь локтями в землю. Сейчас мужчина пытался настроить себя на нужный лад. Начать флиртовать с парнем? Да еще и с ребенком. Это морально очень сложно. Но что-то внутри подсказывало ему, что сложно будет только сначала…
— Привет… — Бэти кидает кеды в траву и присаживается рядом с мужчиной.
— Как ты? — Томас поджал губы, придирчивым взглядом разглядывая улыбающегося юношу.
— Нормально. А ты?
— Живой, — он прикрыл глаза и откинул голову назад, подставляя шею и ключицы солнечным лучам.
Бэти искренне улыбался. Ему нравилось смотреть на расслабленного мужчину.
Том шумно выдохнул, медленно облизывая нижнюю губу. Мальчишка громко сглотнул. Он, не моргая, смотрел на мужчину. И вздрогнул, когда на его ладонь легли чужие пальцы. Трюмпер до сих пор сидел с закрытыми глазами. Он уверенно ласкал тонкие пальчики, немного сжимая их.
— Том… — тихо зовет он.
— М? — он приоткрывает один глаз и насмешливо смотрит на мальчишку.
— Зачем? — дрожит он. А его огромные глаза увеличивается в размерах. Он всей душой надеется на взаимность карих глаз.
— Ты же не противишься? — он поворачивает лицо к Бэти и улыбается уголками губ. — Нравится, когда я тебя трогаю? — прямо спрашивает он.
Том уверенно смотрел в лицо Бэти, мысленно он удивлялся самому себе. Как он может говорить так уверено?
Бэтифорд осторожно кивнул. Он смотрел в землю. Его щеки пылали заметным румянцем, а сердце билось учащенней прежнего. Внутри он ликовал. Мужчина из его фантазий отвечал ему взаимностью.
— А хочешь, чтобы я потрогал тебя где-то еще? — он внезапно для самого себя приблизился к его уху.
Бэти зажмурился. Он хотел бы убежать. Хотел бы сорваться с места, но Том будто предвидел его желание. И поплотнее взял его за запястье.
— Не бойся, я не сделаю с тобой ничего, — шептал он, — без твоего разрешения…
Он облизнулся прямо у розового уха юноши. Томас чувствовал себя педофилом. Хотя он понимал, что Бэти уже давно не тот ребенок, которого он знал когда-то.
Брюнет смущено улыбнулся и все-таки поднимает глаза на соседа. Он тихо спрашивает:
— Сделаешь, что я попрошу?
— Конечно… — Том осторожно провел пальцами по его щеке.
— Поцелуй… — хрипит он.
Трюмпер улыбнулся, прошелся ладонью по розовой щечке. И притянул ребенка к себе. Прикусил его нижнюю губку. Медленно и тягуче оттянул ее. Затем провел по ней языком, увлажняя сухую кожу. И поцеловал. Бэти дрожал в его объятьях. Том осторожно проник в теплый ротик язычком, скользнул по белым зубам, пробуя юношу на вкус. Он мягко целовал неподвижные губы, облизывал их и прикусывал, одну за другой. Еще движение, и мужчина языком касается остренького язычка. Бэти отстраняется, смущено прикрывая губы ладонью. Трюмпер улыбается.
— Высуни его, — просит Том.
Бэти испуганно вскидывает взгляд. Прикусывает и без того искусанные губы и все-таки высовывает кончик языка…
— Нравится? — Том оторвался от пухлых губ. Бэти смущенно кивнул. — Мне тоже… — он отвел в сторону взгляд. — Но мы не можем… Тут…
С одной стороны Трюмперу было бесконечно стыдно за свои действия. Целоваться с парнем — верх унижения. Но с другой — это было новым. Бэти всем своим видом напоминал ему молодую, неуверенную девушку.
— А где? — мальчишка наивно глядел на взрослого мужчину.
— Приходи сегодня вечером ко мне… — осторожно просит Том, не совсем понимая для чего.
— Но сегодня ты обещал придти к нам на ужин…
— Ах, да… — Трюмпер чуть улыбается, проводит пальцами по острому подбородку. — Давай тогда завтра?
— А завтра я с бабушкой к тете Эрне ухожу. И не смогу с тобой увидеться… — осторожно отказал Бэти. Отказывать очень не хотелось, хотелось уже остаться наедине с ним.
— Ну, ясно… — раздосадовано поджал губы.
— Ну, я могу придти послезавтра, — быстро заговорил он. — А сегодня я хотел показать тебе свою комнату, — смутился брюнет.
— Это когда? — Том заинтересовано приблизился лицом к лицу Бэти.
— Ну, до ужина. Или после… — начал учащенно дышать. И как у него хватало смелости предлагать ТАКОЕ? Но это все юношеское любопытство…
— Ты очень мил, когда смущаешься, — Трюмпер по-доброму улыбнулся. ‒ Мне, в общем-то, пора… — Увидимся на ужине.
Он кинул на мальчишку беглый взгляд и быстро зашагал по тропинке, прочь от берега.
— Увидимся… — довольно мурлыкнул Бэти.
В свои пятнадцать лет, как было сказано раньше, Бэти понимал намного больше, чем все его сверстники. Он любил читать книги, которые ему еще рано было читать. Ему нравилось познавать психологию и философию человека своего времени. Возможно, именно это увлечение воспитало в нем некую чуткость к другим людям.
Итак, наравне с некой наивностью, Бэти имел и особую чуткость к душевным состояниям других людей.
Сейчас мальчишка сидел в своей комнате и пытался понять, зачем Том делает это с ним? Почему именно сейчас? И так резко… Ведь должна быть причина. Бэти скривился — ему в голову пришла мысль: Том просто хочет переспать с ним, возможно, из-за спора с кем-то. Сердце неприятно кольнуло…
Том вошел в гостиную прямо в тот момент, когда домашний телефон разрывался от чьего-то звонка. Хотя думать о том, кто звонит, долго не приходилось.
— Да, Билл?! — тоном, будто брат уже ему наскучил своим заведомо неинтересным разговором.
— Мобильник-то включи, задрал обижаться уже! — зло выпалил младший. — Что детский сад развел?
— Вот только не нужно сейчас, — Том подхватил трубку беспроводного телефона и пошел на кухню, желая найти сигареты.
— У тебя что-то случилось? — тут же переменил тон Билл.
— Нет, все нормально, — выдохнул дым в приоткрытое окно, — когда ты собираешься приехать?