26.03.16
Иван долго выспрашивал про хозяев дома соседа, что имел ключи от него. Оказалось, что жившая здесь всю жизнь Вера Матвеена умерла, дочка живет в Испании, дом ей фактически не нужен, а покупателей не находилось, вот и стоит такой неприкаянный.
Козырев загорелся: -Значит, с ней можно связаться?
Сосед сбегал домой, принес визитку с номером.
-Ну, что Лёха, может, купим этот дом? И перестроим для себя? Отремонтируем и надстроим второй этаж, как?
Сосед сказал: -Здесь фундамент вечный, место опять же красивое, в саду все есть, только руки приложить, да и я рад буду, жалко такой добротный дом без пригляду оставлять, они ж, дома-то как люди, нет присмотру - он и рушится. Ну, простоит ещё годов пять и всё, а у хорошего хозяина ещё век простоит.
-Значит, будем созваниваться с хозяйкой?
-Да! Дед, тут и наши все недалеко, на одной улице будем!!
Лёшка запрыгал на одной ножке: -Я знаю, каким цветом дом будет!! Сосед отдал им ключи, Козыревы пошли держать совет с бабой Таней и Валей!
Те, узнав про дом Матвеевны, обрадовались:
-Ай славно вы надумали, у Веры-то дед был крепкий мужик, копеечку умел беречь, уж он этот дом по частям строил, но на совесть, всегда говорил, что самая лучшая память о себе - добротный дом. Думал, внуков много будет - детей-то было трое, да вот все на войну попали, два погибли, а младшенький весь израненный пришел, болел долго, вот одну Верушку-то и родил только. Она совсем не старая была, заболела и сгорела быстро, а Машка-то в Москве училась, там и замуж пошла, вот и уехала в заграницу... И не помню уж, когда и была здесь... давненько. А Коля, сосед, все сокрушается, за дом переживает, а если вы его в порядок приведете, дом-то будет на зависть, ещё сколь простоит.
Валя тоже одобрила такой выбор:
-Мы в детстве все через её огород на Малявку бегали и сидеть на бугре обожали, место там уж больно такое... душевное, что-ли, она всегда смеялась над нами, говорила, что мы как воробьи у неё на бугре чирикаем.
-Татяна Макаровна, а церковь действующая у вас?
-Да! Аксеновке-то больше повезло, у них церковь небольшая, как-то и не попала под все эти... а наша-то, матушка сказывала, намного больше и красивее была, да вот безбожники порушили. А в Аксеновке батюшка Федот, местный, уже в возрасте, но очень хорощий, он куда только не ездил, теребил всех и храм-то отремонтировали ещё при Брежневе, вот он и служит там, почитай пятьдесят годов, поди? А что, Иван, ты в храм хочешь сходить?
-Да, потянуло туда нестерпимо!
-О, как славно, значит с утречка на службу и сходим! А деток возьмем ли?
-Да, есть у меня одна невыполненная просьба жены - девочки наши некрещёные, сначала, когда без матери остались, не до этого было, а потом ... Тоня всегда хотела в маленькой деревенской церкви их окрестить, чтобы благостно было.
-Крестными-то кто будет?
-Я, - сказала Валя.
-И я! - послышался с порога голос Калинина, - договаривайся, дед, а мы такому делу только рады!
Потом были мелкие дела, мужики собирались на вечерний клев на Ржавое озеро, топили баню, баба Таня с Валей и девчонками завели пироги, было шумно, суетливо и весело.
Иван удивленно спросил: -Макаровна, как же Вы не устаете от такой суеты?
-Э, милок, это уже не суета, а когда дети мелкие были, да Никифор погиб, вот тогда суета была, младшие-то три анчутки, через два года каждый родились, от было весело! Мишук у меня, как, вон, другая анчутка, - она кивнула на как всегда растрепанную Аришку, - ещё шустрее был, постоянно подбивал братьёв на проделки, Валюху, вон, тоже с собой таскали, а крапивы на всех хватало!
Валя только смеялась: -Да, чего мы только не творили, у Мишки фантазия зашкаливала!
Ржавое озеро вполне оправдывало свое название - вода в нем была самого что ни на есть ржвого цвета, берега, поросшие осокой, и топкий берег навевали уныние. По мосткам, проложенным деревенскими рыболовами, прошли подальше от осоки, закинули удочки... и Игнатьич забыл обо всём, даже занудливо вьющиеся и зудящие комары не могли омрачить рыбацкого счастья! Рыба перед закатом клевала как оголодавшая, у него в садке плескалось прилично карасей.
Когда стали собираться домой, оказалось, что Иван наловил намного больше, чем Палыч и дед Ленин, который философски сказал:
-У новичков всегда так, рыба знакомиться лезет!
-Да, мужики, я теперь понимаю, что такое счастье!
-Через пару дней всё как отрежет, икру метать начнут, весь июнь пролётный, а потом будут худые караси!-
Дед Вовка рыбаловку любил истово, зимой мотался на дальнюю Мечу, сидел у лунки, поздней осенью ходил за налимами, сейчас, рассказывая про это, он увлекся не на шутку.
-Знаешь, Игнатьич, вот и трудно в деревне жить, особенно после развала СССРа было, но не, не хочу я в городе-то жить, скучно мне там и воздуха не хватает. Сейчас не рыба, так грибы вот-вот пойдут, дожди были и тепло пошло, у местных есть свои заветные местечки, так что натаскиваю я Томке всяких, зато зимой объедалово. Оно понятно, что и дома пониже и грязь пожиже, но сердце мое здесь, с этим, наверное, надо родиться!
Шли, обходя большое поле, засеянное люцерной.
Ленин кивнул: - Вот, частники хозяйственные появились, одно время все поля будыльем заросли, березы вытянулись. Сердце кровью обливалось, средняя полоса, самый нормальный климат для растений, и экое безобразие. Сейчас только дальние поля заброшены, а ведь были-то мы совхозом-миллионером! За последние годы встряхнулась деревня-то, Аксеновские, вон, все поля свои под овощи пустили. Приехал после института парняга местный, ну и потихоньку сдвинул все с мертвой точки, лет за десять все пашни подняли, звали его уже не раз в Главк, но не хочет, тако же как я без деревни, говорит, не жисть!
По Цветочной улице плыл аромат жасмина вперемешку с запахом выпечки, Иван засмеялся:
-У меня слюни бегут, как у собаки Павлова!
-Баба Таня у нас мастерица, знает заветное слово для пирогов - вот отведаешь рыбного и всё, влюбишься навек!
Калина подтвердил: - Точно, точно! А и с луком и яйцом тоже хороши!
Пошли, оставив рыбу в доме, сразу в баню, Иван не стал рисковать, немного попарился и быстро домылся, а дед Вовка и Володя - так их баба Таня звала, намывались долго, вылезли распаренные и счастливые.
-Вот, старлей, что меня сюда как канатом тянет - баня, у-у-ух, замечательно!
Иван уже успел посидеть поговорить перед сном с детками - они засыпали, едва голова касалась подушки, а теперь что-то горячо обсуждал с внуком.
Калинин, видя такую картину, в восторге подхватил идущую Валю, покружил её, чмокнул в щёку и сказал:
-Валюшка, как же ты вовремя с Лёхой встретилась! Смотри, как оживает Иван и расцвел совсем Лёшка, я три года стучался в броню, а у вас с ним за месяц получилось.
Раскрасневшаяся, похорошевшая от этого Валя улыбнулась:
-Наверное, время пришло броне треснуть, а деревня вот помогла!
Утречком собрались в Аксёновку, принаряженно-торжественная баба Таня, зевающие внуки, Валя и Калинин. Утро было пасмурным, солнышко не торопилось выходить, пряталось где-то там, наверху.
К церкви неспешно тянулись люди, были и пожилые, и молодые, и дети. Вблизи выкрашенная в голубой цвет, она притягивала взгляд и казалась более величественной. Аккуратный дворик при церкви весь утопал в цветах, все неспешно заходили в ворота и, кланяясь, шли дальше.
Зайдя в небольшие сени - Иван не знал, как правильно назвать - он обратил внимание на пол, выложенный большими камнями, которые за много лет и от множества ног казались стертыми и отшлифованными, невольно как бы напоминая о бренности жизни.
Внутреннее убранство тоже понравилось, как-то торжественно-душевно было в ней, много деревянных икон, без оклада, на толстых досках и с потемневшими от времени ликами, сразу же притягивали взгляд, хотелось тихонько коснуться их.
Баба Таня и Валя взяли детей за руки, давая Ивану возможность осмотреться, и он неспешно стал обходить церковь по кругу, подолгу стоя возле каждой и вглядываясь в глаза святых, которые в свою очередь строго глядели на него и, казалось, видели его насквозь.
Подойдя к очередной иконе, Иван замер: Богородица в красном хитоне, держа на руках маленького Иисуса, смотрела на него, и было в её глубоких и немного печальных глазах понимание и какая-то поддержка. В эту самую минуту солнцу надоело прятаться и оно вылезло на чистый участок неба, заливая своим светом всё вокруг. С верхних окошек, чуть ниже купола, застекленных разноцветным стеклом, полились широкие дорожки-лучи, иконостас и иконы заиграли, один луч уперся в лицо Богородицы и почудилось ему, что улыбается она!
-Боже! - выдохнул про себя Иван, и стало горячо глазам,- Я же сто лет не плакал, даже когда своих хоронил!
Слезы бежали по щекам, а он как завороженный стоял и смотрел на лик Божьей Матери, и становилось ему легче, казалось, что сваливается с души огромная каменная глыба. Никто ему не мешал, никто не подходил к иконе, наверное, присутствующие поняли, что у седого мужчины идет безмолвный, так нужный ему разговор с Божьей Матерью!
Он слышал, как батюшка вел службу, как пели великолепно подобранными голосами пять певчих, как влетал над всеми голос батюшки, отраженный от стен великолепной акустикой, а он все смотрел и мысленно говорил:
-Спасибо!
Очнулся, когда все присутствующие дружно запели "Отче наш", и с изумлением начал подпевать, оказывается, где-то в памяти хранилась эта молитва, запомнившаяся в детстве, и вдруг ожила!
Вскоре служба закончилась, батюшка начал благословлять подходящих к нему прихожан, а сам поглядывал на Козырева. Баб Таня, подвела к нему девчушек, потом подошли Лёшка с Валей, а Иван все стоял.
Калинин негромко сказал: -Я всех отвезу и приеду за тобой!
-Знаешь, мне хочется пройтись пешком!
-Тогда я приду, ты пока про девчушек договорись!
Народ расходился, и Козырев подошел к батюшке, как-то незаметно с детей разговор перешел на него самого, и впервые после гибели жены и сына, Иван ничего не скрывая рассказывал этому невысокому пожилому человеку всё. Он говорил и понимал, что вот так вот высказаться он не смог бы ни с кем, а здесь в церкви прорвало, и уходила ноющая боль из души.
Отец Федот долго молчал, потом сказал:
-Я видел, у Вас были слезы, это очень хорошо, Ваша душа очистилась. Вы сильный человек, но и сильный человек может под влиянием обстоятельств сломаться, Вы столько боли в душе носили, сейчас же Ваш нарыв прорвался, станет легче! Господь и Божия Матерь не оставят Вас и Ваших внуков, поверьте, всё наладится. А ушедших отпустите, они там, на небесах только порадуются! Незримо они всегда возле вас!
Козырев прокашлялся и спросил, что за икона,возле которой он стоял.
-Божья Матерь Скоропослушница!
Договорились о крещении девчушек. Иван поинтересовался самыми необходимыми нуждами, батюшка пояснил, что нужны строительные материалы, никак не хватало средств отреставрировать придел.
- Поможем! - пообещал Игнатьич.
Спросил есть ли в продаже так понравившаяся ему икона "Скоропослушница", купил три для всех. Попрощавшись, вышел, постоял во дворе и пошел на улицу с облегчением ощущая себя таким небывало бодрым.
27.03.
Неспешно идя по Аксёновке Иван осматривался - добротные дома, цветы, кусты - чисто, но вот в Каменке было как-то праздничнее, веселее, не хватало красок ярких, или это после раскрашенных домиков Каменки так казалось.
Выйдя на околицу, углядел быстро идущего по тропинке Калинина, свернул ему навстречу.
-Давай, Калина, посидим, вон, на бугорке!
Сели на пригорок... с Малявки доносились гомонящие детские голоса, ветерок чуть покачивал полевые цветочки, высоко в небе заливался жаворонок.
Козырев лег на траву и уставился в небо, на котором были разбросаны облака - клочки небесного синтепона неспешно двигались в синеве, проносились посвистывая птички...
-Хорошо-то как! У меня так светло на душе сейчас, наверное, это Бог послал Валю к Лёхе в нужный момент!
Калина, помолчав, сказал: -Я давно убедился, что ничего случайно не происходит, это мы думаем, что случайность, ан нет, все предопределено, раз сталкивает тебя с этим человеком - значит так суждено! Старлей, я много говорить, сам знаешь, не умею, но то, что тебе на пользу деревня - рад!
Иван зажмурился и притих, Палыч тоже растянулся рядом, долго лежали молча, растворяясь в таком спокойствии, и разворачивалась душа, и казались не такими глобальными все невзгоды...
По лицу пополз муравей:
-Ну вот, всю малину испортил,- пришлось встать, - пошли, а то потеряют нас!
И впрямь, по тропинке ехали Лёха с Матюхой.
-Дед, вы где пропали?
-Да вот, Лёш, единение с природой испытали, полежали немного!
Внук успокоенно оглядел мужиков.
-Тогда ладно, мы купаться!
Лихо развернувшись, они покатили к речке, мужики же не торопясь пошли в Каменку.
- Завтра в офисе буду созваниваться с хозяйкой дома, надеюсь, она продаст, у кого-то из мужиков есть толковый архитектор, не помнишь?
-Это у Макса надо спросить, он с кем-то в Англии сдружился, хвалил ... как-то то ли Никитин, то ли Никита. Я так понял, в этом году на Кипр не поедем?
Дед хмыкнул:
-Сомневаюсь я, что Лёшка из Каменки уедет, ты глянь, как он расцвел здесь, обычный нормальный пацан, это мне дураку в уши два года пели, что он... Да, чуть не напортачил я.
-Чуть не считается! - перешли мост и поднялись вверх, оглянувшись, Иван опять застрял
-Слушай, наглядеться не могу, красотень такая! А ведь и зимой здесь здорово - на снегоходе, на лыжах можно, надо заранее детям лыжи приобрести, и на новый год сюда, не загадывая!
У бабы Тани работа шла полным ходом, мужиков сразу припахали крутить мясо, намечались пельмени, внучки старательно готовили дощечки для пельменей. посыпая их и себя мукой. И такие славные мордашки были у них, что дед не выдержал, зацеловал обоих, и теперь все трое были в муке и в счастье.
А вот когда начали лепить пельмени, то всех удивил Козырев - равных ему не нашлось.
-Ха! - явно рисуясь, воскликнул он, - вот что значит сибиряк! Пельмени на родине сотнями зимой, бывало, лепили, оттуда и сноровка!
-Дед! Ты крутой! - включившийся в лепку Лёшка, явно гордился дедом.
Ульяновы наварили ведерную кастрюлю борща, девчушки убежали помогать Вале, там пеклось печенье, надо же было опробовать новые силиконовые формочки для него, привезенные Иваном по заказу Лешки.
Стол получился на загляденье, опять было шумно, весело, детки, вставшие рано, наевшись, дружно пошли поспать.
Приехал Федяка, привез газонокосилку, мужики окосили газоны, всю траву вокруг домов, пошли в дом, где собирались жить Козыревы. Там работы было непочатый край. Пришел Ленин, и к вечеру усадьбу было не узнать. Вместо заросшего двора, ровный подстриженный лужок, прореженные кусты, спиленные старые сучки у деревьев. Лёшка с приятелями таскали сучки за забор, вечером собрались устроить костер. Очищенные от зарослей кусты жасмина, усыпанные цветами и распространяющие изумительный запах вокруг, жужжжание пчел, мелькание бабочек... лепота.
Ленин пообещал сделать за неделю качели для ребятишек и большой стол:
-Знаю я этот ваш пластик, Шишкиных орлов только посади за такой, не выдержит! Для гостей надо приличный и большой стол, вона, под вишнею как раз и встанет, а и пару лавок со спинками не помешает! - ворчал он.
Решили ехать в понедельник утром, сразу на работу - уж очень не хотелось терять такой чудный вечер! Палыч сидел рядом с Валей на лавочке возле дома, негромко переговариваясь и наблюдая, как дружно хихикая наряжают кукол девчушки.
Баба Таня позвала Ивана:
-Поди-ка сюда! Иван, у меня товар, у тебя купец!
-Не понял, Макаровна?
-Ну, что ты такой недогадливый? Глянь, вон, на своего Володю, у них же симпатия сильная, а оба как упертые бараны, у него видите ли, шрамы и старый он, а она боится, чтоб не разочароваться. Надо их подтолкнуть, ведь хорошая пара выйдет, Володя-то из цельных мужиков, а нам другого и не надо. Я уже столь ухажеров её перевидела, но какие-то все с расчётом, выгоду для себя ищут. А Палыч... эх, была б я помоложе, никому бы не отдала! Вон Ирка-соседка как раз его и распознала, старается ему понравиться, только бесполезно. Давай-ка их потихоньку сводить начнем, а там, глядишь, и поженим?