- Спрашивай, - мрачновато разрешил он, глядя куда-то вверх, над головой Ракитина.
- Ночи темные. Мы их тоже не увидим. Не на звук же стрелять?
- Вот ты и слушай, что тебе говорят. Темно, так подсвети. Пошли впереди орудия солдата с осветительными ракетами. Он ракету пустит, сразу станет светло. Выбирай любой танк. Какой тебе больше понравится, по тому и бей. Подсвети и стреляй!
- Это смертник будет, - не выдержал Ракитин. Он представил себе залитое ярким светом поле, одинокую беспомощную фигуру солдата и танки.
- Смертник! Смертник! - взорвался капитан. Он вскочил. - А ты что хотел - без крови победить?! В бою без потерь не бывает. Один человек погибнет, а расчет уцелеет.
- Но я должен послать человека на смерть!
- А почему ты знаешь, что он погибнет?! Может он как раз жить останется!
Так они какое-то время стояли друг против друга: угрюмый с застывшим лицом Ракитин и тяжело дышащий капитан Крылов. Нарушил молчание капитан.
- Сутки вам стоять, - сказал он. - Потом сменят. На пополнение отойдем. На отдых. Так что радуйся. А то ты слишком по девкам соскучился, вид у тебя кислый.
Сказал бы сейчас Ракитин капитану Крылову все, что он о нем думает. И о девках тоже. И послал бы его вместе с этими девками "подсвечивать и стрелять". Но нельзя. Невозможно сказать такое капитану, когда он сидит у себя в штабе, да еще при карте. Там, у орудия, мог бы и сорваться. А здесь тормоза держали.
Единственное, что утешало Ракитина, так это назначение комбата. Пусть новый комбат все решает и сам разговаривает с капитаном.
* * *
Начальник штаба проводил Ракитина строгим взглядом, но особого удовольствия от того, что поставил сержанта на место, не получил. Было в Ракитине что-то независимое и непокорное. С этим и ушел. "Следовало с ним покруче, - решил капитан. - Хотя пехота, конечно, нужна. И послать ему солдата впереди орудия будет нелегко. Сжились они там".
Ему опять захотелось чихнуть. В отсутствии подчиненного он с удовольствием сделал это - аппетитно чихнул два раза. Намечался и третий, но ничего не получилось. И он пожалел об этом. Вспомнил, что ему вообще никогда не удавалось чихнуть три раза подряд. А другим удается. Почему так - непонятно. Но капитан Крылов не стал разбираться в этой проблеме, потому что взгляд его опять остановился на карте. А там ясно-ясненько можно было увидеть, что еще две огневые точки полка, как и ракитинская, вынесены далеко вперед.
Эти два орудия мы перебросим к мосту, - решил капитан. - Вот и встретят фрицев горяченьким... - Он нарисовал возле крестика, обозначавшего ракитинское орудие еще два, точно таких же. - Совсем другое дело.
Крылов полюбовался незамысловатым рисунком. Для него это были вовсе не крестики, а три орудия. Им и останавливать фрицевские танки.
Но любовался капитан недолго, потому что вспомнил: фрицы наверняка посадят на танки десант. И кранты тогда, всем трем расчетам. Прикрыть артиллеристов от десанта некому. А спросят с кого? С командира полка спросят, и с начальника штаба. И пойдет он опять в комбаты. А могут сорвать пару звездочек и бросить еще ниже. Там, наверху, все могут.
Если бы хоть взвод пехоты, - прикинул Крылов. - Они бы и прикрыли. Тогда устояли бы, это точно. Вообще, надо бы в артиллерийском полку роту пехоты иметь, - решил он. - Совсем другая тогда настала бы жизнь: ни на кого не надейся, ни у кого просить не надо. Все у тебя в руках. Соображай, рассчитывай и маневрируй. Это даже ежу понятно. И о чем там наверху, в штабах, думают? Стратеги, мать иху! Ни шага назад! Может получиться так, что некому будет назад шагать... Попросить, что ли, у командования корпуса? - подумал он. - Должен же там быть резерв. Вдруг дадут что-нибудь.
- Дадут, догонят и еще дадут! - сказал он вслух. - Только на неприятности нарвешься. А кому они нужны, лишние неприятности. Их и так хватает.
Звонить командованию корпуса не имело никакого смысла. Оттуда с самого начала предупредили, чтобы на их резервы не рассчитывали.
Капитан посмотрел на тлеющий окурок и безжалостно утопил его в консервной банке. Затем снял трубку и приказал телефонисту связать его со штабом корпуса.
* * *
Лихачев приставил ладони ко рту рупором и голосом вокзального диктора провозгласил:
- Граждане отдыхающие, вы можете получить совершенно новые снаряды, для их перетаскивания в штабель, у правого борта машины марки "Студебеккер". Просим вас подойти к машине. Для несознательных повторяю: граждане отдыхающие, вас ждут возле машины марки "Студебеккер". Просьба не толпиться, проявлять сознательность и дисциплину. Ящики со снарядами будут выдаваться только в порядке живой очереди. Но достанется каждому. В этом можете не сомневаться.
- Трепло, - сказал Ракитин. - Хоть бы минуту помолчал, - и пошел к "студебеккеру". Ракитину хотелось спать. Покемарить бы сейчас минут шестьсот... Но о таком можно было только мечтать. Не время было сейчас для этого. И лучшего способа прогнать сонливость, чем потаскать ящики со снарядами не придумаешь.
Граждане отдыхающие потянулись за командиром. И без сержанта разгрузили бы. Но раз ему хочется - пусть носит.
Ракитин взялся за корявые, шероховатые ручки, приподнял ящик и снова положил.
- Давай второй!
- Так ведь пятьдесят килограммов, - напомнил Лихачев. - Как раз норма для рядового и сержантского состава.
- Клади.
- Это я не просто так, с потолка, а по науке, - стал разъяснять Лихачев. - Если бы ученые рассчитали, что солдат может таскать на своем горбу по сто килограммов, так неужели ящики делали бы по пятьдесят?
- А что, - ухмыльнулся Опарин, - Лихачев дело говорит.
- Я всегда дело говорю. Только к моему мнению почему-то не всегда прислушиваются.
- Клади, трепло несчастное, - оборвал его Ракитин. У Ракитина еще и голова болела.
- Как прикажете, товарищ сержант, - не стал больше возражать Лихачев и принес еще один ящик. - Но я с себя ответственность снимаю.
- Клади на плечи, - повернулся Ракитин.
Лихачев положил ящик ему на плечи, поверху осторожно уложил второй. Сержант повел плечами, пристраивая груз поудобней и понес. Кажется, без особого труда.
- Давай и мне парочку, - сказал Опарин.
- При твоих возможностях, Опарин, можно взять три, - посоветовал Лихачев. - Я однажды видел штангиста, как раз твоей комплекции, так он таскал штангу в двести килограммов и его наградили золотой медалью. Если ты здесь, у нас, хорошо потренируешься, то после войны вполне можешь стать чемпионом.
Спорить с Лихачевым - дело дохлое. Опарин и не стал спорить. Просто сказал: "Клади два!" Достаточно твердо сказал. Лихачев понял, трепаться перестал и положил два.
Подошел Афонин.
- Бери, что ли, три ящика, - предложил Лихачев. - Есть возможность переплюнуть наших чудо-богатырей.
- Зачем их переплевывать? - поинтересовался Афонин.
- Чтобы по-ударному! Как Стаханов. Как Кривонос и Паша Ангелина.
- Если не торопиться, тут работы минут на десять, - прикинул Афонин. - Зачем постромки рвать?
- Действительно, особого смысла постромки рвать нет, - пришлось согласиться Лихачев. - Бери два. Тоже ударный темп.
- Зачем? - продолжал добиваться смысла в ударном перетаскивании ящиков Афонин.
- Как, зачем? А романтика трудовых будней?
- На кой она мне, - отказался от романтики трудовых будней Афонин. - Я и без нее обойдусь.
- Ну, Афонин! - развел руками Лихачев. - На тебя не угодишь. Скучный ты человек, Афонин. Ударником быть не хочешь, романтика трудовых будней тебя не интересует... Бери свой ящик и неси!
К Бакурскому Лихачев не приставал. Просто спросил:
- Вам, молодой человек сколько?
- К-клади... парочку, - не захотел отставать от товарищей Бакурский.
Куда было деваться Дрозду. Здесь никому не нужен был его хороший почерк. А ему сто лет не нужны были эти ящики со снарядами. Но пришлось таскать. По два.
* * *
- Порядочек, - отметил сержант, когда последний ящик лег на невысокий штабелек.
- Маловато привезли, - сказал Афонин. Только сон начал проходить, а они уже кончились. Теперь опять спать хочется.
- Не переживай, - подбодрил его Ракитин. - Спать не придется.
Ракитину и самому хотелось спать. Прибыли они сюда вечером и копали всю ночь. Уже рассветало, когда закончили земляные работы, и он разрешил солдатам поспать немного. А сам дежурил, наблюдал за степью. Потом оставил Опарина за старшего и отправился с Лихачевым в штаб полка, доложить капитану Крылову, что приказ выполнен, а как быть дальше, непонятно. За сутки Ракитин, может быть, минут двадцать всего и подремал в машине, пока ехали в штаб.
- Почему не придется? Что за кино такое? - насторожился Опарин.
- Встречаем фрицев.
- Фрицам очухаться и раны зализать не меньше двух дней надо, - рассудил Афонин. - Не должны они сунуться пока. А завтра мы им ручкой помашем, поедем отсыпаться.
- Ты откуда знаешь, что завтра? - Ракитин всегда удивлялся оперативности солдатского телеграфа, но сейчас уже отдавало чем-то сверхъестественным.
- Представитель штаба доложил, - объяснил Опарин, и Ракитин подумал, что нет ничего естественней болтающего писаря. - Сам говорит, слышал, как командир полка по телефону указание получил - продержаться сутки. Завтра вечером подменят. Я думаю - не врет. Ему от этого никакой выгоды.
- Сам слышал, - подтвердил Дрозд.
- Слышал... Ну-ну... - Ракитин поморщился. - А раз слышал, что командир полка говорит, помалкивать надо. Понял?
- Понял, - а Дрозд рассчитывал, что его похвалят. - Я - только своим. Нам-то знать надо, - Дрозд улыбнулся, дал понять, что для своих он - всегда. И всегда можно на него рассчитывать.
К удовольствию Опарина и неожиданно для Дрозда, Ракитин рассердился.
- Ничего ты не понял! За то, что трепло - наряд. За то, что не понял - тоже наряд. Еще раз услышу, что треплешься, выгоню из расчета, к чертовой матери. Может, теперь понял?
- Так точно! - Дрозд сообразил, что опять промахнулся и надо что-то делать, чтобы командир изменил свое мнение о нем.
Ракитин оглядел расчет: усталые осунувшиеся лица, заношенное грязное обмундирование. Лихачев ходит, костями гремит, одни глаза остались. Опарин злится все время. Даже у этой глыбы нервы расшатались. Афонин дремлет. Есть нечего, он и бережет силы. Бакурский? Бакурского не поймешь. За день не больше десяти слов от него услышишь, и по лицу ничего не угадаешь. Но тоже парню не сладко. Самый раз бы сейчас отойти для отдыха. Подкормить солдат и в баню. Ракитин не помнил, когда в последний раз был в бане. Месяца два тому назад или больше. Вроде бы незадолго перед наступлением.
- Фрицы что-то затевают, - сказал он. В штабе стало известно, что надо ожидать ночную танковую атаку.
- Фрицы - ночью!? Бредятина ерундлвая, - не поверил Опарин. - У них курортный режим. Они ночью спят. Когда я в пехоте служил, мы их по ночам тепленькими брали, в одних подштаниках.
- Стало известно, что собираются.
- Ты чего молчишь, представитель штаба?! Давай, выкладывай новейшие данные, - глянул на Дрозда Опарин.
- Не уполномочен говорить на эту тему, - вроде бы нашелся Дрозд, который представления не имел о ночной танковой атаке. Но марку всезнающего писаря терять не хотел. Да и в глазах командира такой ответ должен был прозвучать достаточно солидно.
- Не уполномочен! - рыкнул Опарин. - А если бы сержант в штаб не поехал? Жить ты хочешь? Если они неожиданно на нас навалятся и утюжить начнут, что от тебя останется?
Дрозд молчал. Получалось, будто он утаил самое главное. А сказать правду: "не знал я, что немцы ночью попрут", не мог. Да после того, что он раньше наговорил, ему бы теперь и не поверили.
- Точно попрут? - спросил Опарин у сержанта, не обращая больше внимания на штабную крысу.
- Кто их знает? Приказали подготовиться к отражению ночной танковой атаки. Для этого и снаряды подбросили.
- Одним орудием? - не сумел скрыть удивления Афонин.
- Обещали прислать батарею. Скоро должны подойти, чтобы до темна окопаться. Тогда и разберемся. Давайте думать, как воевать станем.
- Устроим военный совет в Филях, - не удержался Лихачев.
- Погоди ты со своими шуточками, - оборвал его Опарин. - Как ночью стрелять будем? Ведь ни хрена не видно.
- А если подсветить? - спросил Ракитин.
- Это как?
- Выйдет кто-нибудь прогуляться в степь с осветительными ракетами - у нас их полмешка на машине, дождется, пока пойдут танки, и повесит ракету. Вот тебе и свет. Стреляй.
- А что с этим героем станет? - спросил Опарин.
- Героя дадут.
- Посмертно, - уточнил Афонин.
- Посмертно не хочу, - отказался от "героя" Опарин. - Такое кино мне не подходит.
- Если в землю зарыться, может обойтись. - Афонин задумался...
- Ага, зарыться и не вылезать, - подсказал Опарин.
- Щель хорошую вырыть и замаскировать, - продолжил Афонин. - И присмотреть пути отхода. Но одной ракетой не обойтись. Значит и щелей надо несколько... Оно, конечно, - как повезет. Но может обойтись.
- Не заметят, так найдут, - напомнил Опарин. - Танки, наверняка, с десантом пойдут.
- Надо два человека, - предложил Трибунский. - Второй с ручным пулеметом. Он десант придержит.
- Это еще кто кого придержит, - не нравилось все это Опарину. - Они после первой очереди с брони скатятся, и на стрелка пойдут. Играй с ними в прятки. Тут такое кино начнется... Ну что вы крутите? Не получиться у нас конфетка. Пехота нужна.
- Пехота в любом случае нужна, - согласился Ракитин. - Но танки нам встречать, а не пехоте. Значит, и светить нам.
- Если двое в степь уйдут, у орудия три человека останется, - Афонину все это тоже не нравилось.
- И втроем бывали, - напомнил Ракитин.
Правильно говорили. Все правильно. Не знали они, как теперь быть и что делать? Ракитин тоже не знал. "Комбат Лебедевский знал все, - подумал он. - Тот сразу бы сказал, что надо и как надо. Плохо без комбата. А нового когда еще пришлют, и каким он будет? Самим думать надо".
- Все правильно, - сказал он. - Только немцы все равно пойдут. И встречать их надо.
- Ну хорошо, ракету пульнули, светло стало, - согласился Опарин. - Стрелять все равно не можем. Прицел не установишь. Его зажигалкой что ли освещать?!
Об этом как-то никто не подумал... Хоть десять ракет повесь над танками, если прицел не установишь, какая может быть стрельба?!
Неожиданно встрял Лихачев.
- На каком расстоянии лучше всего открывать огонь? - спросил он.
- Я тебе потом все расскажу, - Ракитину сейчас было не до любознательности шофера.
- Я серьезно, товарищ сержант. Хочу выдать идею.
- Если серьезно, то четыреста метров.
- Значит щель, в которой человек с ракетницей укроется, надо вырыть за четыреста метров от орудия.
Ракитин пожал плечами. До такого додуматься нетрудно...
- Когда танки дойдут до этого места, надо сразу выпускать ракету, - продолжил "выдавать идею" Лихачев. - У орудия будут знать, что до танков четыреста метров. Прицел заранее установить.
- А ведь верно, - Ракитин с интересом посмотрел на шофера. - Соображаешь.
- Точно, установить на четыреста, - поддержал "идею" Афонин. - Потом сбрасываем по делению.
В главном определились, дальше все было просто.
- Роем три щели, - Ракитин уже не советовался, а приказывал. - Четыреста, триста и двести метров. Ракета на парашютике, секунд двадцать светить будет.
- Надо пристреляться. Репер поставить и по паре снарядов не пожалеть, - предложил Афонин.
- Дело, - согласился Ракитин.
- Пулемет где взять? - вспомнил Опарин. - Без пулемета это кино не пойдет.
- Пулемет дали. Правда, только один диск.
- Они что, офонарели: пулемет с одним диском?! Когда его перезаряжать?