Занимаясь починкой фока, Джек невольно то и дело поглядывал на красивое здание в лесу: здание дрожало в жарком мареве и, казалось, парило над землей. Каждый день Джек высматривал девочку — и уже начал думать, что она и впрямь ему пригрезилась.
Возможно, отец прав: он слишком долго не видел берега.
— Мне это не нравится. Совсем не нравится, — пожаловался Гинзель, вырывая Джека из задумчивости. — Мы везем сукно, ценные породы дерева и ружья. Да любой пират, если он хоть чего-нибудь стоит, тут же поймет, что мы богатая добыча, которую можно взять голыми руками!
— Так ведь у нас больше сотни матросов, сэр, и пушка тоже есть, — заметил голландец Христиан — мальчик лет двенадцати, тихий, как мышка, и такой же маленький. — Разве им с нами справиться?
— Много ты понимаешь, малек! — недовольно рявкнул Пайпер, тощий и костлявый мужичонка, обтянутый прозрачной, словно пергамент, кожей. — Это же Япония! Японцы тебе не какие-нибудь глупые и беззащитные дикари. Они драться горазды — настоящие головорезы! Ты о самураях слышал?
Христиан молча помотал головой.
— Говорят, что самураи — самые свирепые воины в мире. Только увидят тебя — сразу зарежут!
Христиан в ужасе распахнул глаза. Джека и то в дрожь бросило, хотя он и знал, что Пайпер любит приврать.
Пайпер замолчал, разжигая маленькую глиняную трубку, и неторопливо затянулся. Матросы сбились вокруг него в кучку.
— Самураи самому дьяволу служат. Я слышал, что они рубят головы только за то, что ты им недостаточно низко поклонился.
Христиан ахнул. Несколько матросов расхохотались.
— Так что, парни, если встретите самурая, кланяйтесь как можно ниже — земные поклоны бейте!
— Хватит тебе, Пайпер! Нечего панику разводить! — рявкнул боцман, который стоял на юте, приглядывая за моряками. — А ну за работу! К рассвету корабль должен быть готов выйти в море.
— Есть, боцман! — хором ответили матросы, поспешно возвращаясь на места.
Ночью команда не находила себе места: по кораблю разнеслись слухи о самураях и вако, а дозорные заметили в лесу какое-то движение.
На следующий день все то и дело посматривали на берег и, хотя он оставался пустынным, работали с лихорадочной поспешностью.
Ремонт закончили, когда уже темнело. Боцман выстроил команду на палубе. Вместе с остальными Джек тревожно ждал решения капитана.
— Молодцы, быстро управились, — сказал капитан Уоллес. — Если ветер будет попутный, то утром пойдем в Нагасаки — там нас ждут золотые горы! А сегодня всем выдать лишнюю кружку пива!
Команда дружно завопила от радости: капитан не часто расщедривался на лишнюю кружку. А когда крики затихли, послышался вопль дозорного с мачты:
— Корабль! Корабль!
Все как один повернулись и посмотрели на море.
Вдалеке виднелся зловещий силуэт корабля… с красным флагом пиратов вако!
5. Тени в ночи
Серп убывающей луны совсем растаял, и непроглядная чернота ночи поглотила пиратский корабль.
Капитан удвоил дозоры на палубе, в кубрике тревожно перешептывались матросы. Выбившийся из сил Джек молча лежал на койке, бездумно уставившись на трепещущий огонек масляной лампы. В ее тусклом свете лица моряков выглядели изможденными и призрачными.
Потом он, должно быть, задремал, а открыв глаза, вдруг увидел, что лампа погасла. Что же его разбудило? В ночной тишине слышался лишь храп спящих. И все же Джек отчетливо ощущал неясную тревогу.
Он спрыгнул на пол и зашлепал вверх по трапу. На палубе царила полная темнота — ни звездочки не видать. Джеку стало не по себе. Он пошел на ощупь — и никого не встретил по дороге. От этого он встревожился еще больше.
Внезапно Джек налетел прямо на дозорного.
— Ах ты болван! — зарычал матрос. — Перепугал меня до смерти!
— Извини, Пайпер, — ответил Джек, заметив белую глиняную трубочку моряка. — А чего лампы-то не горят?
— Чтобы вако нас не увидели, дурья твоя голова! — грубо прошептал Пайпер, посасывая незажженную трубку. — А ты почему на палубе? Вот сейчас как дам по уху!
— Ну… не спалось мне.
— Не спалось ему… Нашел место для прогулок! Нам выдали ружья и сабли на случай атаки пиратов, так что вали отсюда. Не хотелось бы испортить твое хорошенькое личико.
Беззубый Пайпер ухмыльнулся и показал Джеку ржавый клинок. Джек не стал выяснять, пошутил Пайпер или всерьез пригрозил, — лучше уж убраться подобру-поздорову.
Уже спускаясь по трапу, Джек бросил последний взгляд на Пайпера: тот перегнулся через борт, зажигая трубку. Табак засветился красным огоньком — единственная искорка в темноте.
И вдруг крохотный огонек исчез, заслоненный тенью. Послышался тихий вздох, трубка со стуком упала, и Пайпер беззвучно осел на палубу. Тень пролетела по воздуху — вверх, на ванты.
Ошеломленный Джек не мог даже закричать. Что это было?
Глаза уже привыкли к темноте, и он заметил тени, расползавшиеся по всему кораблю. Они приблизились к двум дозорным на баке, и те тоже упали. Самое странное, что все происходило в полной тишине.
И тут Джек понял: на них напали.
Он слетел вниз по трапу и побежал в каюту отца.
— Папа! — закричал он. — Пираты!
Джон Флетчер моментально вскочил с койки, подхватив саблю, кинжал и два пистолета. Он спал не раздеваясь, словно ждал беды, и теперь торопливо застегивал портупею. Кинжал и пистолеты он засунул за пояс.
— А почему дозорные молчат? — недовольно спросил отец.
— Так ведь нет дозорных! Убили их всех!
Джон на мгновение застыл на месте. Недоверчиво обернулся, но один взгляд на бледное лицо сына убедил его, что мальчик сказал правду. Отец вытащил кинжал и протянул его Джеку:
— Ни в коем случае не выходи из каюты, понял? Что бы ни случилось, сиди здесь!
Слишком ошеломленный происходящим, чтобы спорить, Джек послушно кивнул и взял из рук отца еще и ключ.
Джек впервые видел отца таким озабоченным. Проплывая мимо берегов Южной Америки и через печально известный Магелланов пролив, они вместе сражались с португальскими военными кораблями, и отец никогда не заставлял его закрываться в каюте, позволяя быть рядом и перезаряжать пистолеты.
— Запрись и жди моего возвращения, — приказал отец, закрывая за собой дверь.
Было слышно, как он идет по коридору, выкрикивая приказы команде:
— Свистать всех наверх! Орудия к бою! Приготовиться к отражению абордажной атаки!
Джек запер дверь.
Не зная, что теперь делать, с кинжалом в руках он уселся на койку. По коридору забухали шаги: матросы выбегали на призыв отца.
* * *
Джек прислушивался изо всех сил, но слышал только поскрипывание досок: матросы осторожно обходили палубу. Кажется, они были в недоумении.
— А кто напал-то? — спросил один из матросов.
— Да вроде нет никого… — отозвался другой.
— Тихо! — приказал отец, и все замолчали.
Полная тишина действовала на нервы.
— Смотрите! — раздался голос Гинзеля. — Пайпер убит.
И тут началось черт знает что: грянул выстрел из пистолета, потом еще, раздались крики.
— Они на вантах! — заорал кто-то.
— Рука! Моя рука! Ой!.. — Вопли несчастного вдруг оборвались.
Зазвенели сабли, по палубе загрохотали шаги. Покряхтывая и чертыхаясь, моряки сошлись в рукопашной схватке с пиратами. Джек растерялся. Что делать: прятаться или драться?
Застонали раненые, но Джек все еще слышал, как отец созывает экипаж на полуют, — по крайней мере, отец пока жив!
В дверь каюты чем-то ударили. Джек испуганно соскочил с койки. Дверная ручка задергалась, однако замок держал.
— Помогите! Помогите ради бога! Впустите меня! — отчаянно закричал тоненький голосок: в каюту ломился Христиан. — Нет! Нет! Пожалуйста, не надо…
Под дверью лихорадочно заскреблись. Что-то мягкое с негромким стуком упало на пол. Послышался жалобный стон.
Джек подбежал к дверям. Пальцы дрожали, и он уронил ключ, прежде чем сумел вставить его в замок. Трясущимися руками все же открыл дверь, держа наготове отцовский кинжал.
Христиан ввалился в каюту: в животе у него торчал короткий метательный нож. Теплая и липкая кровь залила пол.
Джек втащил друга в каюту и сорвал простыни с койки отца, чтобы остановить кровотечение. И тут услышал, как вскрикнул отец. Джек решил пока оставить Христиана в каюте и пошел навстречу теням, прячущимся в темноте.
6. Лихорадка
Джек закричал от невыносимой боли.
Еще не рассвело, но в темноте ослепительно вспыхнул белый свет.
Вокруг звучали чужие, непонятные голоса.
Над ним склонился какой-то мужчина — с лицом, наполовину покрытым оспинами и ужасными шрамами. Как ни странно, мужчина смотрел на Джека с искренней заботой. А потом протянул к нему руку.
У Джека вся рука, от кисти до плеча, вдруг словно пламенем вспыхнула. На лбу выступили крупные капли пота. Задыхаясь, он попытался вырваться из тисков нестерпимой боли, однако сознание стало расплываться, а тело точно повисло в воздухе над соломенным тюфяком…
Джек стоял на полуюте.
Отец что-то кричал. Вокруг, прямо друг на друге, лежали мертвые и умирающие моряки. Покрытый кровью, Джон Флетчер сражался как лев. Его окружили сразу пятеро нападающих — одетых с головы до ног в черное, только для глаз оставлена единственная прорезь. Джон крутил над головой шлюпочный якорь, не давая им подобраться.
Один из пиратов бросился на Джона.
Штурман резко ударил якорем вниз и попал в висок нападающему. Раздался тошнотворный треск… одна черная тень рухнула на палубу.
— Ну давайте же! — рявкнул отец. — Может, вы и привидения, но все-таки смертные, как все люди!
Еще двое призрачных воинов ринулись в атаку. Один был вооружен ужасающего вида лезвием на цепи, а другой быстро вращал две маленькие косы, однако им так и не удалось подойти поближе. Нападающие кружили вокруг Джона и ждали, когда он выбьется из сил.
Джек не мог двинуться с места: от страха ноги словно приросли к палубе. Он никогда в жизни не использовал нож в битве! Дрожащей рукой мальчик поднял отцовский кинжал, собираясь с духом, чтобы нанести удар.
И вдруг одна из теней бросила сверкнувшую в темноте звездочку…
Свет ослеплял. Джек прищурился на солнце. Он весь горел, в голове шумело. Тупая боль пульсировала в левой руке. Он лежал, не в силах пошевелиться, и смотрел на потолок из полированного кедра. Ведь это же не корабль…
Отец зарычал от боли и с отвращением вырвал из плеча металлическую звездочку. Из раны потекла тонкая струйка крови. Он засмеялся: да разве это оружие!
Однако сюрикэн бросили лишь для того, чтобы отвлечь внимание. Молчаливая тень спрыгнула с вант на палубу прямо за спиной Джона — словно паук, набрасывающийся на добычу.
Джек хотел закричать, но горло сдавило от страха.
Тень набросила на шею отца удавку и резко дернула. Джека охватило чувство беспомощности: врагов слишком много! А он всего лишь мальчишка. Разве может он спасти отца?
В полном отчаянии Джек завопил и храбро замахнулся отцовским кинжалом…
Джек повернул голову. Шея болела: мышцы затекли. Где это он? Что происходит?
Рядом с ним стояла на коленях маленькая, смутно знакомая женщина. Впрочем, трудно сказать наверняка: перед глазами все расплывалось.
— Мама? — позвал Джек.
Женщина придвинулась поближе. Да, наверное, это мама, ведь она всегда ухаживала за ним, когда он болел. Только как мама попала сюда?
— Ясундэ, гайдзин-сан. — Женщина была одета во все белое. Она приложила прохладную мокрую ткань ко лбу Джека, и ее длинные черные волосы задели его щеку. Такие же пушистые, как у сестры… У Джесс тоже мягкие волосенки… но ведь Джесс в Англии… а эта женщина… нет, девочка… на ангела похожа… вся в белом… на небеса он попал, что ли?..
На Джека снова навалилась тьма.
Единственный ярко-зеленый глаз призрачного воина светился злорадством: пальцы пирата сомкнулись на горле мальчика, медленно выдавливая из него жизнь.
Джек выронил кинжал.
— Карта? — прошипел зеленоглазый, поворачиваясь к Джону Флетчеру.
Ошеломленный внезапным требованием, отец перестал сопротивляться удавке.
— Карта? — повторил пират, вытаскивая меч из ножен на спине и направляя его острый конец в грудь Джека.
— Оставьте его… он всего лишь мальчишка! — выдохнул отец, отбиваясь.
Глаза Джона Флетчера горели от ярости. Он извивался, пытаясь дотянуться до сына, но все напрасно. Державший его пират затянул удавку. Джон задохнулся и перестал вырываться.
— Каюта… мой стол… — прохрипел он. Вынул из кармана ключик и бросил его на палубу.
Зеленоглазый, похоже, не понял.
— В моей каюте. В письменном столе, — повторил Джон Флетчер, показывая сначала на ключ, а потом в направлении своей каюты.
Пират кивнул одному из своих, тот поднял ключ и исчез.
— А теперь отпусти моего сына, — взмолился отец.
Зеленоглазый хрипло засмеялся и занес меч для удара…
Джек закричал и резко открыл глаза. Лихорадочно огляделся. В углу комнаты мерцала одинокая свеча. Дверь скользнула в сторону, и появилась та самая девочка. Подошла и опустилась на колени рядом с ним.
— Ясундэ, гайдзин-сан, — сказала она тем же самым тихим голоском, который запомнил Джек. Опять положила ему на лоб прохладный компресс и поправила подушки.
— Что? Я… не понимаю, — заикаясь, пробормотал Джек. — Кто ты? Где мой отец?..
Смех не затихал.
Осознав, что зеленоглазый намерен убить Джека, Джон Флетчер взорвался от ярости. Резко закинув голову назад, он сломал державшему его пирату нос и в отчаянной попытке спасти сына бросился к валявшемуся на палубе кинжалу, схватил его и воткнул в ногу зеленоглазому.
Тот зарычал от боли, не успев нанести смертельный удар. Джек почти без сознания повалился на палубу. Пират развернулся, отражая нападение, и с воинственным воплем «киай!» воткнул меч в грудь Джона.
7. Самурай
Безукоризненно чистый пол комнатки был покрыт прямоугольными ковриками из мягкой соломы. Бумажные стены смягчали солнечный свет, заставляя сам воздух странно сиять.
Джек лежал на толстом футоне, укрытый шелковым одеялом. Под шелковым одеялом он спал впервые в жизни; ткань щекотала кожу, точно тысячи мотыльков гладили его крылышками.
Он попытался сесть. После долгого путешествия по морю от неподвижности пола кружилась голова. Джек пошевелился, пытаясь удержать равновесие, и левую руку пронзила острая боль. Рука распухла и посинела — похоже, перелом. Причем кто-то уже успел наложить деревянную шину.
Что произошло?
В голове замелькали картинки: умирающий Христиан на пороге каюты; тени в ночи; убитые матросы «Александрии»; отец с удавкой на шее и тем не менее продолжающий сражаться; зеленоглазый пират вонзает меч в грудь отца…
Джеку казалось, будто он пролежал на залитой кровью палубе целую вечность. Решив, что он мертв, призрачные пираты пошли грабить корабль. Потом, словно вынырнув из глубины на поверхность, Джек услышал шепот отца:
— Джек… Джек… сынок…
Преодолевая слабость, Джек подполз к умирающему отцу.
— Джек… ты жив… — На окровавленных губах появилась слабая улыбка. — Карта… возьми… по ней доберешься обратно… домой…
Глаза отца погасли, и с губ сорвался последний вздох.
Пытаясь сдержать рыдания, Джек уткнулся отцу в грудь — словно утопающий, который хватается за страховочный канат.
Когда слезы наконец утихли, Джек понял, что остался совсем один — и в совершенно чужой стране. Единственной надеждой вернуться домой была карта.