Яйца кипели. Майлз покрутил головой, разглядывая обстановку.
– Интересно тут у тебя. Ничего подобного я на Кибо до сих пор не видел.
Да уж конечно, такого не увидишь во время инсценированных поездок под присмотром сотрудников криокорпораций.
– Много ли здесь живет народу?
Джин пожал плечами:
– Сотня. А может, две. Я не знаю. А вот Сьюз-сан точно знает.
Брови Майлза поползли на лоб.
– Немало!
Им, похоже, удается держаться подальше от любопытных глаз. Что ж, целой армии бездомных приходится проявлять чудеса осмотрительности, чтобы не выдать себя.
– И как ты здесь очутился?
Вновь движение плечами.
– Просто нашел. Или нашелся. Местные собирали всякую всячину в парке, да и натолкнулись на меня. Я там спал. Ну, вот и подобрали.
Похоже на местную традицию.
– А родственники у тебя здесь есть?
– Нет.
Уж слишком короткий ответ для говорливого и одинокого ребенка.
– А вообще родственники есть?
– Папа умер. – Молчание. – Маму заморозили.
Большая разница, учитывая обычаи на этой планете.
– Братья, сестры?
– Маленькая сестренка. Живет где-то у родственников.
Последнее слово он почти выплюнул. Майлз воздержался от мимики, сохраняя молчание, давая мальчику возможность договорить.
– Я бы взял ее с собой, да она слишком мала, – продолжил мальчик, оправдываясь. – Да и вообще, она тогда и не понимала, что происходит.
– А что, собственно, э-э… происходило?
И опять движение плечами. Джин неожиданно подпрыгнул:
– Яйца сварились!
Так Джин – сирота? Или беспризорник? Или и то и другое? Майлз-то думал, на Кибо-Даини есть социальная служба охраны ребенка, как на всех технологически развитых планетах. Пусть даже не обязательно такая безжалостно-заботливая, как на Колонии Бета. Да-а… Джин – целый кладезь загадок, но, к сожалению, не самых важных на настоящий момент.
Горячие яйца выкатились на тарелку. Майлзу, конечно, досталось особое, коричневое. А еще у Майлза хватило ума не спорить по поводу двойной порции для гостя. Джин передал ему пакетик с солью, прихваченный из некоего заведения под названием «Кафе Аяко», они поровну разделили хлеб и воду.
– Восхитительно, – промычал Майлз с набитым ртом. – Свежее не бывает.
Джин гордо улыбался.
Майлз проглотил кусочек хлеба и забросил удочку:
– Так ты говоришь, здесь у кого-то есть комм? Как думаешь, мне дадут попользоваться?
– Есть у Сьюз-сан. Надо у нее попросить. Если, конечно, застать ее пораньше днем, пока она в настроении. – Затем без энтузиазма добавил: – Могу вас к ней отвести.
Может, мальчуган уже пожалел, что отвязал веревку?
– Я был бы тебе очень благодарен. Это так важно для меня.
В ответ – пожатие плечами, типа: «Ну и пожалуйста; сделаю вид, что меня это не касается». Джин словно уверовал в принцип: живое существо можно удержать рядом, только если привязать и кормить его, а не то убежит, и поминай как звали.
После завтрака Джин развел кипучую деятельность: мясные обрезки пошли на корм соколу, хлебные крошки – цыплятам; остальная еда была так же тщательно отсортирована и отправилась на корм крысам и обитателям террариумов. Мальчик вычистил клетки, промыл и наполнил свежей водой кюветы всем животным. Майлз безмолвно и восхищенно наблюдал за методичной и тщательной работой, хотя было видно, что Джин всеми силами старается затянуть их совместное пребывание на крыше. В конце концов, чувствуя себя окрепшим и забыв о головокружении, гость осторожно последовал за своим поводырем вниз по лестнице.
Глава третья
Майлз покорно плелся за Джином. Позади остались стальные двери, лестница, ведущая в неуютный, мрачный коридор, туннели с трубами и проводами. Наконец они попали в другой корпус. Неуловимые запахи и звуки, нормальное освещение указывали на то, что здесь живут. Подтверждений догадке ждать не пришлось – повернув за угол, они вышли в помещение, служившее некогда столовой или кухней для персонала. Здесь болталось с полдюжины человек. Кто-то готовил, кто-то жевал. Все настороженно и безмолвно наблюдали за вошедшей парочкой, и только молодая женщина, трудившаяся у здоровенного миксера, увидев Джина, махнула ему приветственно большущей ложкой и пригласила к завтраку. Джин остановился было нерешительно, втянув носом аромат выпечки, улыбнулся и покачал головой.
– Позже, Ако, у меня гость.
Майлз все глазел на нее через плечо, а Джин упорно тащил его вперед.
Поднявшись на два лестничных пролета, они двинулись по коридору вдоль бесконечного ряда дверей. Похоже, раньше здесь было офисное помещение. Теперь – жилое. С улицы сквозь открытые двери просачивался свет. В комнатах лежали груды – аккуратные и не очень – разного добра, какое собирают лишь те, кому в этой жизни мало что светит. Обитатели апартаментов в основном дремали на одеялах прямо на полу, либо потихоньку копошились, занятые своими заботами. Майлза тоже не обошли подозрительным вниманием. Публика встречалась разношерстная, однако стариков было невероятно много. Может, все, кто помоложе, как, например, повариха Ако, были где-то при деле?
Сюда явно проведены и вода, и электричество, так что жить можно вполне прилично, пусть даже без такой роскоши, как действующий лифт. Никаких тебе ведер в качестве унитазов, никто не мочится на лестничных площадках, да и костров в мусорницах или ванных что-то не видать. Так откуда же они получают энергию, куда подключен водоотвод? Неужели коммунальные услуги оплачиваются? Или они по-тихому сделали «врезку» в городские коммуникации? Ответы на эти вопросы могут оказаться весьма интересными, вот только нет времени сейчас их задавать.
На следующем этаже – другой коридор, покороче. Джин остановился у крайней двери и забарабанил по ней. Выждав немного, привалился плечом к косяку и наотмашь замолотил по двери ногой.
– Да слышу, слышу я, – раздалось ворчание из-за двери. – Нечего так надрываться.
Дверь приоткрылась. Лишь немногим выше его собственных глаз хмурилось некое лицо, изборожденное шрамами.
– Это еще кто? – раздался требовательный, грубый и неприветливый голос. – А, это ты, Джин? Ты зачем сюда чужака привел?
– Мы с Йани подобрали его вчера на улице, – ответил Джин. – Он потерялся.
Налитые кровью глаза нехорошо прищурились.
– Так это наркоман, про которого рассказывал Йани?
Майлз прокашлялся. Ох, как мешала ему сейчас щетина, придававшая лицу исключительно пиратский вид.
– Я находился под влиянием наркотических средств, мэм, но я вовсе не наркоман. Со мной случился приступ аллергии на некий лекарственный препарат. А пока я был в полубессознательном состоянии, меня ограбили. В Криосоты попал совершенно случайно. Довольно долго оттуда выбирался.
– Вы не местный.
– Нет, мэм.
Тут Джин решил перехватить инициативу:
– Ему нужен твой комм, Сьюз-сан.
Взгляд стал еще более сердитым.
– Вызов не работает. Я могу только принимать сигнал.
Мало похоже на правду, подумал Майлз, но для начала можно согласиться и на такие условия. Ясно, что для Сьюз он здесь – нежеланный гость. Разве можно верить чужакам? А в таком полулегальном сообществе Чужак-Который-Слишком-Много-Видел запросто может плохо кончить. Никаких громил-вышибал поблизости не было видно, но только ли силой можно убить? Сойдет и хитрость.
– Мне бы взглянуть, что сегодня в новостях, мэм. Пока я разлучен с бумажником и документами, вынужден отдаваться на милость незнакомцев.
– И много ли милости проявляют к чужакам в ваших родных краях? – фыркнула Сьюз.
– Мне всегда хватало. – Не меньше дюжины раз Майлзу спасали жизнь едва знакомые люди. – И, думаю, моя святая обязанность – впоследствии не остаться в долгу.
– Ага, – ответила Сьюз.
– Он понравился и Джинни, и Лаки, – торжественно и выразительно заявил, снова вклиниваясь в разговор, маленький помощник.
Не без ехидства тонкие губы ответили:
– А, ну это другое дело! Если уж крыса согласна с кошкой, то кто я вообще такая, чтобы спорить?
Еще мгновение, и дверь распахнулась. Джин заботливо провел Майлза в комнату.
Определить возраст Сьюз было непросто. Так выглядят люди и изрядно потрепанных восьмидесяти лет, и хорошо сохранившейся сотни. Несомненно, подумал Майлз, пару десятков лет назад она была на голову выше. Сейчас и на высокой подошве она не будет выше полутора метров ростом. Вместо каблуков на ногах красовались пластиковые шлепанцы, сухо бьющие по старческой стопе в такт шагам. На голове – упрямые седые кудри. Могла бы выглядеть моложе, если б улыбалась, однако вокруг плотно сжатых губ навсегда залегли глубокие морщины. Мешковатые штаны, майка и рубаха поверх относились к разным эпохам, но цвета они были черного, черного и черного, так что нельзя сказать, что не гармонировали.
Апартаменты хозяйки занимали две комнаты. Передняя, набитая до отказа всяким хламом, подобный которому Майлз наблюдал и внизу, вполне возможно была некогда приютом секретарши. А вот вторая комната, просторная и угловая, с окнами на обеих стенах, явно выполняла обязанности начальственного офиса. Смятое одеяло у внутренней стены, стол, стул и – Майлз не мог не заметить! – комм стояли у противоположной стены. На видавшем виды столе – кувшин, раковина, мокрые полотенца и легкий запах мыла, едва скрывающий, что это – комната пожилой женщины. В высоком шкафу с плотно закрытыми дверцами могло храниться все что угодно. Пара вращающихся стульев, диванчик с разодранной обивкой да два кресла – потрепанная офисная мебель словно говорила: хозяйка не такая уж и затворница.
Сьюз жестом пригласила его к комму:
– Работает.
– Спасибо, мэм, – ответил он, скользнув к стулу. Сьюз и Джин глазели на экран через его плечо. Майлз быстро нашел местные новостные каналы. Он выбрал межпланетный стандартный английский из примерно дюжины предлагаемых местных языковых каналов, половину из которых и опознать-то не смог. Хотя барраярского русского среди них наверняка не было. Оно и к лучшему, вдруг потребуется тайно побеседовать со своим телохранителем? Если, конечно, Роик жив.
Как он и ожидал, события, произошедшие вчера утром на конференции, освещались во всех новостях. Новостной комментарий, как обычно поверхностный, почти ничего не прояснил, зато сопроводительные программы оказались полезными: полный список жертв похищения с фотографиями и просьбами местных властей к гражданам поделиться информацией. В списке похищенных значились не только Роик и Майлз, но и, к несчастью, доктор Дюрона. Две разные экстремистские организации, о которых Майлз раньше и не слыхивал (значит, доклады службы безопасности по Кибо-Даини и гроша ломанного не стоили) брали на себя ответственность (или вину) за организацию похищений.
– Это же вы! – восхитился Джин, указывая на лицо Майлза на головиде. «Не самый лучший мой портрет», – подумал Майлз. Что ж, хотя бы можно узнать. Однако нужно ли ему это сейчас? А тут еще Джин продолжал: – Майлз Фор… ка… си́ган!
– Фор-ко́-сиган, – машинально поправил Майлз.
– Значит, вы вляпались в эту идиотскую историю? – спросила Сьюз. – Так вы с другой планеты?
Не сказать, что она не в курсе событий. Джин вот совсем ничего не знал, а она… Интересно.
– Похитители, похоже, специально отбирали делегатов с других планет. Мы как раз собрались в фойе, готовились к экскурсии. Поездка значилась в программе, а программу рассылали всем, так что о внутреннем заговоре в корпорации речи не идет.
– Вы говорили, вас ограбили.
– Так и было, отняли все, даже обувь. Но с транквилизатором, который мне впрыснули по дороге, похитители ошиблись. Он меня вовсе не превратил в овощ. Напротив, я от такого препарата завожусь. Вот и вырвался.
– А почему вы сразу же не вернулись в отель?
– Потому что у меня начались галлюцинации. Думаю, часов десять подряд.
Сьюз разглядывала его очень и очень подозрительно. Майлз наделся, что его рассказ был слишком идиотским для выдумки.
Захвачено девять делегатов, вернее, восемь, за вычетом его самого; правда, похитители не сообщали, что один из заложников потерян. Консульство Барраяра здесь совсем крошечное, хотя о его пропаже наверняка уже сообщили. Правда, до дома это сообщение дойти пока не могло. Проклятие! У адмирала Майлза Нейсмита, солдата удачи, никогда и не было ни дома, ни семьи. У лорда Аудитора Майлза Форкосигана – были. И ему нельзя скрываться. С другой стороны, какие невероятные возможности приобретаешь, когда на время становишься невидимкой…
Где-то в глубине сознания зашевелились давно забытые инстинкты тайного агента, только вот Майлзу и самому пока не ясно было, стоит ли их будить. Можно отправиться на улицу прямо сейчас, зайти в любой магазин или ресторан, и рано или поздно кто-нибудь обязательно даст ему воспользоваться коммом. И придут помощь и спасение. Конечно, вызов пойдет не по шифрованным каналам, он будет открыт для любого, кто ищет Майлза. И это могут оказаться не только власти. Тем не менее если б эти самые власти, или, скажем, те, кто за ними стоит, не выдали своих намерений позапрошлым вечером, он не задумываясь воспользовался бы коммом. Теперь Майлз не спешил.
Сьюз подтянула один из офисных стульев и плюхнулась на него. Она наблюдала, а Майлз читал. Джину это все быстро наскучило, мальчик переминался с ноги на ногу, пока гость сосредоточенно пробегал глазами по экрану, забитому большей частью бесполезной информацией.
– Сьюз-сан, может, я пока принесу вам булочек с корицей? Ако их только что из печи достала.
– А кофе там есть? – сразу же оживился Майлз. – Можешь мне кофе принести? Черный?
Джин сморщил носик:
– И как только люди пьют такую гадость?
– Это вкус, который приобретаешь с возрастом. Как, например, интерес к девочкам.
У Сьюз что-то булькнуло в горле – может, то был смех, а может, просто сдавленный кашель.
Джин снова поморщился, но, кивнув как-то странно, всем телом, потрусил на кухню.
– Два кофе! – бросила Сьюз ему в след.
Мальчик махнул рукой в ответ: принято, мол, – и сиганул за дверь.
Майлз глянул ему вслед, повернувшись на стуле. Ребенок был уже далеко.
– Хороший парнишка.
– Угу.
– Хорошо, что вы его подобрали, присматриваете. Чей он? – «Давай, наводи мосты, лорд Аудитор». – Мне он рассказал, что отец умер, а мама – заморожена. Значит, некоторым образом он – сирота. Полагаю, мать его должна быть слишком молодой для долгосрочной криопроцедуры. Обычно в юном возрасте крионику используют только как крайнюю меру, чтоб человек в анабиозе дождался, когда его вылечат.
Как некогда случилось и с Майлзом. Правда, добавить: «Знаю по собственному горькому опыту» – он не мог. Ибо, несмотря на все несовершенство этой операции, жизнью он был обязан только криопроцедуре. Ну и милости чужаков, не стоит забывать о ней. Мало кому в этом мире группа Дюрона были не чужаками.
Сьюз опять фыркнула, на сей раз вроде бы одобрительно. Продолжая изучать незнакомца, она, похоже, пришла к каким-то умозаключениям в его пользу, поэтому ответила:
– Отец Джина погиб на стройке. У него не было ни криоконтракта, ни криостраховки, поэтому и в заморозке ему сразу отказали. Ну а потом уже было поздно. Хотя, полагаю, события развивались все равно слишком быстро, чтобы успеть что-то сделать.
Майлз кивнул. Криопроцедура может быть либо неотложной, либо бесполезной. «Действовать надо живенько, а не то будешь мертвенький», скаламбурилось ему. Что толку оживлять тело, если мозг уже погиб? Проще клонировать жертву и начать жизнь заново.
– Мать Джина после этого немного свихнулась. Начала общественную кампанию: мол, криостаз должен стать всеобщим правом. И ко всему еще накинулась на этих гробокопателей из криокорпораций. Мало-помалу стала видной общественной фигурой несколько лет назад. Судебные тяжбы, организация протестов. А потом один из ее сподвижников слетел с катушек, напал на кого-то там. Кто на самом деле был виноват, так и не узнали, хотя у меня есть свои подозрения. А ее арестовали. Попытались было объявить душевнобольной, правда, не по статье в отношении совершенного преступления – там требования к медосмотру посложнее. Вовремя подвернулась добрая душа, да и предложи суду спонсорскую помощь по криостазу до тех пор, пока не найдут лечение от болезни.