– Да нет, конечно, с чего бы ей быть против?
– Что ж, попробую, – вдруг страшно смутился он. – Простите, мне пора бежать, у меня научная конференция…
– Да беги, беги.
А вдруг у Леры что-то сладится с Мариком? Он такой милый парень.
Вернувшись в номер, она решительно взялась за телефон. Ответил женский голос.
– Алло!
– Добрый день, могу я поговорить с Дмитрием Сергеевичем?
– А кто его просит?
– Его просит его мать!
– Мать? Какая мать?
– Что значит какая? Его родная мать!
– Ох, извините… Я не подумала… Да-да, я сейчас его позову.
Похоже, она даже не знает моего имени-отчества, а может и вообще не подозревала о моем существовании.
– Алло, мама! Ты в Москве?
– Да, представь себе. И хотела бы тебя увидеть.
– Но почему ж ты не позвонила заранее, я бы тебя встретил. Ты где остановилась?
– В гостинице.
– Ну зачем же…
– Не люблю никого стеснять. Та к мы можем увидеться?
– Ну, разумеется, мама! Знаешь что, приходи сегодня вечером к нам, я познакомлю тебя с женой. Поужинаем, Марина чудесно готовит. А как твой француз?
– Лучше всех!
– Но ты приехала одна?
– Да.
– Ну что ж, скажи, где ты остановилась, я вечером заеду за тобой.
– А знаешь, кого я встретила тут, в отеле? Марика Косецкого.
– Да? Тебя это обрадовало?
– Меня – да! А тебе это неинтересно?
– Сказать по правде, совершенно неинтересно, мама.
– Та к в котором часу мне тебя ждать?
– Примерно в половине восьмого, но, учитывая пробки, могу и опоздать. А кстати, в Марокко бывают пробки?
– Еще какие! Ну, до вечера, сынок!
Фу, как трудно с ним разговаривать. Какой он чужой… Единственный сын и такое отчуждение… Наверное, я сама в этом виновата. Но почему же Лерку я ощущаю как родную, не говоря уж о Катюшке? И этот трогательный малыш Гришка. Как можно было всех их бросить? Мне этого не понять. Но посмотреть, как теперь живет мой сын, известный писатель, здорово интересно. И что за жена у него?
– Послушай, Саш, я вчера видела отснятый материал.
– И что, голуба моя? Там исказили твой гениальный текст? – сразу вызверился на меня продюсер.
– Нет, с этой точки зрения все в порядке. Но…
– Но что тогда?
– Это никто не сможет смотреть!
– Почему?
– Ну нельзя в таких сериалах делать эти бесконечные проходы, трехминутные паузы, это же кошмар! Милена приезжает в дом Аркадия и молча бродит по нему, при этом твоя Курочкина играет из рук вон плохо, ну не может она такие паузы вытягивать и все валится. Зритель отвлечется с радостью на что угодно, а после этой тоски еще пойдет реклама и все, кирдык! Плакали наши рейтинги!
– Ты что, всерьез?
– Нет, это у меня такие шутки! Это ж не фестивальное кино, это сериал для домохозяек. Если нужно просто намотать метраж, так и скажи, я лучше придумаю массу каких-то мелочей, чем эту тягомотину устраивать! Собаку в кадр пустим или кошку, или птичку, как у Михалкова…
– Странная ты баба, Лерка! До всего тебе дело есть.
– А как же! Там, между прочим, мое имя стоит. И мне за работу деньги платят. А у меня двое детей, на минуточку! Если рейтинги упадут, нас как нечего делать прикроют. Пойми, это ж надо снимать профессионально, крепко, но самовыражение неудачника от большого кино нам все только испортит.
– Ох, не любишь ты Васю.
– Я вообще бездарей не люблю. Понимаешь, я ведь тоже мечтала писать сценарии к полнометражным фестивальным фильмам, но не случилось, бывает, так жизнь сложилась… Но это не значит, что я должна от обиды халтурить там, где работаю.
– Права, тысячу раз права, голуба моя! Я посмотрю и разберусь. Знаешь, Шмелев в полном восторге, что ему не придется воскресать. Он сказал: тот, кто придумал брата-близнеца, достоин приза! И он обещал, что купит тебе огромный торт! Поглядим, не забудет ли.
– Забудет, напомним! Моя команда обожает торты.
Я еще покрутилась на студии, рассказала двум коллегам женского пола о своей бывшей свекрови, те ахали, восхищались и завидовали.
– Это ж надо, за шестьдесят лет найти мужа…
– Но сперва надо еще было решиться в таком возрасте сменить Париж на Марокко.
– Отчаянная дама! А может, податься в Марокко? Говорят, интересная страна…
– Да ну, Леркина свекровь из тех, что и в Тмутаракани и в Майами без мужика не останутся… А кто она по профессии?
– Преподавала когда-то французский в Щуке.
– Ну надо же…
Я поехала домой. И вдруг обнаружила, что бензина у меня если и хватит до дому, то завтра я уже до заправки не доеду.
Как назло, народу на заправке не было, а я никак не могла открыть бензобак. Никого из обслуги тоже не было видно, холод собачий. Я сломала ноготь, достала резиновую перчатку, ничего не помогало. О, кто-то подъезжает, только бы не дамочка. Но машина серьезная, не дамская, джип-«лексус». Я бросилась к водителю, который даже не успел выйти.
– Здрасьте! Умоляю, помогите!
– Что случилось? – без особого энтузиазма откликнулся он. Это был довольно хмурый мужик, явно не в настроении.
– Не могу бензобак открыть, ноготь сломала, а тут никого…
Он молча подошел, глянул, протянул руку и мгновенно отвинтил крышку.
– Ой, как вы… Спасибо вам огромное.
– На здоровье, – буркнул он. И смерил меня оценивающим взглядом. То, что он увидел, ему явно не глянулось. Заполошная бабенка на старенькой «шкоде», все ее годы и неприятности на морде написаны.
Нет, с этим надо что-то делать! Одним аргановым маслом не обойдешься.
…Елена Павловна волновалась перед встречей с сыном. Она все-таки любила его, хоть за многое и осуждала. И простить ему пренебрежительное отношение к себе легко могла, она и сама не считала себя идеальной матерью, но вот обида, нанесенная им внучке, это уже совсем другое дело…
Он подъехал на красивой машине, в марках Елена Павловна не разбиралась. Сорокалетний мужчина с красивой проседью в темных волосах, элегантный. То, что называется интересный и какой-то значительный, что ли…
– Мама! Здравствуй! Ты чудесно выглядишь!
Он наклонился и расцеловал ее в обе щеки. Она растаяла.
– Димочка, мальчик мой, какой ты стал…
– Ну, садись, мама, поедем к нам. Я теперь живу на улице Красина.
– У новой жены?
– Нет, зачем же. Я купил квартиру. Я, мама, теперь известный писатель…
– Да знаю, знаю. Слежу.
– Неужто читаешь?
– Кое-что читала, но не все, в Марокко русских книг почти не достать, если только кто-то привезет, да еще у нас в Рабате есть русский культурный центр, а там недурная библиотека, но с новинками плохо… Может, ты мог бы послать туда какие-то свои книги?
– А почему бы и нет? Пошлю.
– Скажи, а кто твоя нынешняя жена?
– Марина актриса.
– Помнится, у тебя уже была актриса, но ту звали Светлана, кажется?
– Все течет, все изменяется, – усмехнулся он, – вот только ты, мамочка, все та же. Не собираешься уходить от своего марокканца?
– Знаешь, если бы я встретила своего Франсуа в молодости, я бы прожила с ним всю жизнь… По крайней мере мне так кажется.
– Вот даже как! С ума сойти!
– Скажи, а с Лерой ты встречаешься?
– Нет.
– Но как же Катюшка?
– Она сама от меня отказалась.
– Отказалась? Вот так, ни с того ни с сего?
– Ну, не совсем… Но… Когда мы с Лерой расстались, она резко взяла сторону матери. Что я мог поделать?
– Скажи, а почему вы расстались? Мне казалось, вы любили друг друга?
– Понимаешь, мама, писателю нужен какой-то покой, свое личное пространство, но Лера не желала с этим считаться. Та к вот и получилось…
– Но как Лера могла этого не понимать. Она тоже пишущий человек…
– Ох, мама, между писателем и пишущим человеком дистанция огромного размера.
Он мне не нравится, вдруг произнесла про себя Елена Павловна и у нее заболело сердце.
В лифте опять пахло упоительным мужским парфюмом. Хотелось бы взглянуть на носителя этого волшебного аромата. А это мог бы быть неплохой сюжетный ход… Правда, в кино он не годится, а в сериалах тем более. Да ну, наверняка это какой-нибудь шпендрик решил корчить из себя шикарного мужика. Со шпендриками такое нередко бывает, особенно если у них много денег. Кстати, Димке подошел бы такой запах. Стоило мне о нем вспомнить в этой связи, как я почти возненавидела этот парфюм. Вот и славно, спокойнее будет.
Детей дома не было. Но я знала, что Гришка на английском, а Катька в бассейне.
На столе стоял роскошный букет белых хризантем. Боже, откуда? Возле вазы лежала записка: «Мамуль, цветы от хозяина Денди с превеликой благодарностью».
Ишь ты, воспитанный, значит. Люблю цветы. Давненько мне цветов не дарили. А Димка и вовсе никогда. Не понимал… Вот только когда родилась Катька, да и то под давлением Елены Павловны. И что это я сегодня все его вспоминаю? И тут позвонила Елена Павловна.
– Лерочка, милая, как ты?
– Да ничего, все в порядке. А вы?
– Я – нет.
– Что случилось?
– Я вчера была у Димы.
– И что? – испугалась я.
– Можно я сейчас приеду?
– Ну конечно!
– А дети дома?
– Пока нет, но скоро вернутся. А что? Они могут помешать?
– Помешать? Мне? Да господь с тобой. Мне никогда дети не мешают. Я буду минут через сорок. Не нужно ничего купить?
– Нет-нет, приезжайте скорее.
Она очень взволнована, неужто Димка обхамил ее? Он может… Тьфу, опять он…
Елена Павловна действительно выглядела очень взволнованной. Она заключила меня в объятия, расцеловала. На глазах выступили слезы.
– Елена Павловна, миленькая, что стряслось?
– Погоди… – Она вынула из сумки большую красивую банку. – Вот… Это кофе. Я не могу в Москве пить кофе после Марокко. Ты попробуй, сразу поймешь…
– А что я буду делать потом, когда этот кончится? Пить чай? – улыбнулась я.
– Я буду тебе присылать… – вдруг всхлипнула она.
– Елена Павловна, дорогая, что случилось?
– Понимаешь, вроде бы ничего. Но… Он какой-то совсем чужой… и даже неприятный человек. Я сама себе ужасаюсь, ведь это мой сын, единственный сын, моя кровиночка… А мне так с ним тяжело, как никогда раньше. У нас всегда были сложные отношения, но сейчас… И эта девочка, его жена… Такая красивая, милая, но, мне показалось, вконец несчастная.
– Почему?
– Глаза у нее несчастные какие-то.
– Но зачем же она с ним живет, если такая несчастная? Детей у них, кажется, нет и…
– Может, любит его?
– Ох, Елена Павловна…
– Я знаю, ты сейчас скажешь – мне бы ваши заботы, и будешь права.
В этот момент явился Гришка. При виде Елены Павловны он просиял.
– Ой, здрасьте! Как вы поживаете?
– Гриша, называй меня на «ты». И зови бабушкой.
– Ура! У меня есть бабушка! – завопил Гришка и бросился к Елене Павловне.
У нее слезы катились по щекам.
– Родненький мой, конечно, у тебя есть бабушка!
Я сама чуть не разревелась при виде этой душещипательной сцены. Тут позвонила Катька.
– Мам, за мной зашел Шурик, можно мы часок погуляем?
– Можно, но занеси хоть мокрый купальник, зачем с ним таскаться?
– Все равно мою сумку Шурик носит.
– А Шурика не жалко?
– Да ни капельки! – засмеялась она. – Он же дзюдо занимается.
– Кать, вы там не очень долго, а то у нас бабушка. Кстати, можешь привести Шурика к нам.
– Там видно будет.
Ох, и характер у моей дочки! Не мне чета.
Но через полчаса она заявилась вместе с Шуриком, очень славным парнишкой четырнадцати лет, с которым Катюха дружила уже целый год. Мы сидели все на кухне, пили чай с каким-то удивительно вкусным кексом, который принесла Елена Павловна, и я видела, что она оттаяла. Было так хорошо, уютно… И вдруг зазвонил телефон. Я почему-то испугалась.
– Я слушаю!
– Лер, это ты? – спросил мужской голос, смутно знакомый, но кто это, я сразу вспомнить не могла.
– Простите, с кем я говорю?
– Ну ты засранка, старых друзей не узнаешь?
– Витька? Ты?
– Я, подруга, я!
– Господи, сколько лет, сколько зим, ты где, что, как?
– Все расскажу при встрече! Подруга, срочно нужна твоя помощь! Только ты сможешь спасти ситуацию! Я готов упасть перед тобой на колени, а если надо то и ниц!
– Да в чем дело?
Это был мой однокурсник по ВГИКу.
– Старуха, спасай!
– Вить, говори толком, что надо!
– И ты спасешь?
– Да от чего, дурья башка? – рассердилась я.
– Позарез нужен талантливый сценарист!
– Тебе? А ты сам?
– Та к я уже утратил квалификацию, я ж теперь в режиссуру подался, к тому же это женская бодяга, я не справлюсь! Понимаешь, у меня в сериале целая куча проблем внезапно образовалась, надо срочно многое в сценарии поменять, а лучше тебя этого никто не сделает. Всего на недельку сможешь в Киев приехать?
– Та к ты теперь в Киеве?
– Ну да, женился, понимаешь ли, на киевлянке, вот и зацепился тут. Мы сериалы погонными метрами клепаем. Лер, спасай! Я слежу за тем, что ты делаешь… Ты молодчина…
– Вить, как я могу? У меня двое детей! Куда я поеду? А по мылу нельзя?
– Ну хоть на два дня приезжай, умоляю, посмотришь на артистов моих, сообразишь, что к чему, я не могу по мылу все объяснить. Я вообще человек несовременный, меня эти гадские гаджеты дико раздражают! Леруня, а когда ты со вторым-то ребеночком успела? Неужто тебе не с кем детей оставить? А то бери их с собой! Пусть Киев посмотрят, красивый же город!
Меня кто-то дернул за рукав. Елена Павловна.
– Лера, если надо остаться с детьми, я останусь. Даже не сомневайся. Езжай куда зовут, проветрись маленько!
Мне вдруг безумно захотелось в Киев, к Витьке, с которым мы дружили, да и лестно, когда к тебе обращаются за спасением ситуации.
И я пообещала завтра же вылететь в Киев.
– Лерка, я всегда знал, что ты человек! Только я сам не смогу тебя встретить, но кого-нибудь обязательно пришлю с табличкой «Леруня»!
Табличку «Леруня» держал такой красивый мужик, что я ахнула. Высокий, широкоплечий, брюнет с черными глазами. Начало многообещающее, подумала я. Где-то я его видела… Он, кажется, актер. И тут же мне стало смешно. Витька не случайно отрядил такого красавца меня встречать. И наверняка еще велел ему меня «окучивать».
– Здрасьте! Вы меня встречаете. Я Лера.
– О! Душевно рад!
Он отобрал у меня сумку.
– Позвольте представиться. Никита Александров.
– А я вас узнала. Вы же снимались у нас в «Фамильном браслете».
– Точно! – расплылся он. – Жаль только роль у меня там небольшая была.
– А у Гаранина вы тоже злодея играете?
– Боже мой, Лера! У нас ведь как? Сыграл злодея, так и дальше будешь… А может, вы что-то придумаете, какой-нибудь перевертыш, а? Мой персонаж вдруг окажется самым благородным, – засмеялся он.
– Я пока ничего сказать не могу, я же ничего о вашем сериале не знаю. А кстати, что у вас там за ситуация, может, введете в курс дела?
– О, у нас все валится. Главная героиня тяжело заболела, в ближайшие три месяца сниматься не сможет, два сценариста вообще отказались, у одного из главных персонажей жуткий запой и еще куча всяких неприятностей. Нас вообще хотели закрыть, но Виктор сказал, что у него есть такой сценарист, который сумеет спасти ситуацию. И вот вы тут! Вся надежда на вас.
– А вы уже выходите в эфир?
– В том-то и дело! Выходим и с приличными рейтингами, пока, правда, только в Украине, но вы же знаете, как это делается.
– Ничего себе задачка… Кстати, а почему сценаристы отказались?
– Не могли найти общего языка.
– С кем?
– Со всеми. И с Витей, и с продюсерами, и друг с другом тоже.
Мы подошли к машине, явно студийной. За рулем ждал толстый дядька с запорожскими усами.
– О, еще дамочку на убой привезли! – хмыкнул он. – Здоровеньки булы, дама!
– Здоровеньки булы, пан водитель! И почему меня на убой привезли? – полюбопытствовала я.
– Ну где такой нэвэличке разгрести таку кучу дерьма?
– Фомич, ты чего девушку пугаешь? Не обращайте на него внимания, Леруня!
– Ох, Леруня, вы лучше на этого гарного хлопца внимания не обращайте, а то он у нас тут гроза всех дивчин.
– Фомич, язычок-то прикуси! – засмеялся Никита.
– Да ладно, дамочка и сама разберется, чай не с гимназии… Тридцатник-то уже есть?
– Фомич!
– Ну что Фомич? Фомич всегда правду-матку гово́рит.