Анастасия Медведева
* * *
Вы ничего о них не знаете. И не узнаете никогда…
Только если вы – не один из них…
Часть I. Знакомство
День Третий
Удар. Ещё удар. Ещё один удар.
– Не отбей ей органы, – хриплый прокуренный голос моей заботливой одноклассницы звучит для меня божественной мелодией.
Значит, так сильно бить не будут.
Хотя как – «так»? Я не вижу разницы между «сильно» и «не очень сильно». Когда тебя пинают с двух сторон – об этом как-то не задумываешься.
– Что, ещё не ревёт? – тот же самый голос раздался прямо над моей головой, а потом меня схватили за волосы и заставили поднять голову. – Чё, такая гордая, типа? Или мы тут зря стараемся?
– Жаль, что по лицу нельзя, – опечалилась вторая моя одноклассница. – А то доставили бы… подарочек!
Обе девицы дружно заржали, а остальная толпа в лице почти всей моей параллели поддержала их громким хохотом.
– Чё, хочешь, раскрасим твоё личико? – продолжая радоваться своему остроумию, вопросила первая.
Нет. Не хочу. Я хочу вас убить.
Встать, оторвать ваши грёбаные руки, поломать ваши грёбаные ноги и вбить ваши тупые головы глубоко в землю.
Но я лежу на асфальте за своей школой… и молчу.
– Э, там биологичка идёт! – крикнул кто-то из толпы наблюдателей. – Какого хрена вы так громко ржали?!
– Да сам-то ржал как конь! – возмущённо посыпалось со всех сторон.
– Ты чё ляпнула, э?
– Да пошёл ты!
– Всё, расходимся!
– До завтра, Никто! – весело крикнул очередной мой одноклассник.
Его мгновенно поддержали остальные, начиная быстро расходиться в разные стороны, а я лежала и улыбалась.
– Ты чё лыбишься, тварь? – Одноклассница, имя которой я зареклась называть даже в своих мыслях, присела на корточки прямо перед моим лицом. – Дай нам неделю-две, и мы найдём управу на учителей. И тогда тебя, мразь поганая, никто не защитит.
Я ничего ей не ответила. Просто лежала и улыбалась.
– Да ты реально смертница! – Она резко встала и замахнулась ногой в тяжелом ботинке, метя мне в голову, но подруга её остановила:
– Ты чё, дура? Пошли быстрей, пока биологичка не припёрлась.
Обе подруги быстро подняли свои сумки с земли и побежали за гаражи, дружно посмеиваясь и напевая какую-то весёлую песню.
Я же поднялась на ноги, стараясь игнорировать боль в боках и в животе, и поплелась в сторону своего дома.
– Яра! – раздался у меня за спиной голос биологички, но я не обернулась и не остановилась. – Яра, да постой же! Кто это был? Машкова? Или Сорокина?.. Яра, скажи мне, кто тебя обидел!
Обидел. Слово-то какое смешное.
– Это он, да? Он это сделал?
Напоминание о нём заставило меня вздрогнуть и ускорить шаг.
– Это он, Яра? – кричала мне вслед моя бывшая классная. – Просто скажи мне, я всё сделаю!
Что ты сделаешь? Я даже рассмеялась. Никто против него ничего не сможет сделать. И нет, это не он. Но это из-за него. По его бессловесному приказу. Или немому одобрению. В этой школе всё происходит только по его приказу, так что тешить себя мыслью, что кто-то что-то сможет сделать, – глупо и бессмысленно.
Но я не сказала этого вслух. Просто закинула на плечо портфель и ускорила шаг, выходя из ворот средней образовательной школы номер 51.
Наверное, раньше я не задумываясь разревелась бы у неё на груди, вывалив на бывшую классную всю горечь, накопившуюся внутри, рассказав обо всём: о том, как бьют, как унижают, как достают меня сообщениями, как угрожают жизни моих родителей.
Но сейчас…
Должно быть, что-то сломалось внутри меня. Я уже не ощущала себя человеком, которому нужна помощь. Я даже не ощущала себя животным, которому нужна защита. Я ощущала себя бездумной куклой, цель существования которой сводится к одному знаменателю – ждать. И готовиться.
Ждать. И готовиться.
Ждать.
Когда наберусь сил, когда смогу противопоставить хоть что-то. Пусть бьют сейчас. Пусть думают, что я всегда буду терпеть.
Ведь я не буду.
Но вначале – он.
Надо разобраться с ним.
А как это сделать – я до сих пор не знаю.
Но выясню.
Он уничтожил всё. Меня. Мою жизнь. Мои мечты закончить школу и поступить в нормальный вуз.
Если бы он мог, он уничтожил бы сам факт моего существования. Но это не в его власти. Слишком много документов, штампов в паспортах, страниц в соцсетях и прочей шелухи, которая подтверждает наличие МЕНЯ в этом мире.
Я отряхнула парку и поправила шапку на голове – к родителям в таком виде заявляться не стоит. Меня и так уже подозревают во всех подростковых грехах – хотя я не пью, не курю, не колюсь и не шляюсь по клубам.
Ведь с алкоголя всё и началось. Не напейся я тогда на свадьбе у своей старшей сестры, не пойди одна до дома, решив, что три остановки – это близко, не наткнись я тогда на тех самых отморозков… я бы никогда не встретила его.
Сколько раз я об этом думала. Сколько раз мечтала, чтоб меня остановили прямо перед выходом из ресторана, заставив досидеть до последней песни и вернуться вместе со всей роднёй. Сколько раз ругала себя за то, что позволила сестре измалевать себя и натянуть на меня то платье… не выгляди я тогда так, те отморозки никогда бы не посмотрели в мою сторону. Они бы прошли мимо, не обратив внимания.
Тот самый день. День перед тем, как он пришёл в нашу школу. День перед тем, как вся моя жизнь изменилась до неузнаваемости…
День перед тем, как я перестала быть Ярославой Гориной, а стала Никем.
Я прикрыла глаза, вспоминая то счастливое, радужное утро, не предвещавшее беды, когда я сидела с двумя своими лучшими подругами и воображала, каким будет новенький, который с завтрашнего дня придёт к нам в школу? Одиннадцатый класс – не время для переводов, да ещё и в октябре месяце…
День до Первого дня…
– Блондин или брюнет? – Ксюша упёрлась ладонями в парту и уставилась на нас пытливыми глазами.
Вечно весёлая и вечно кудрявая, эта брюнетка всегда была на позитиве, с самого первого класса, когда мы с ней и подружились.
– Какая разница? У тебя же парень есть, – недовольно протянула Марина – высокая блондинка со спортивной фигурой и вечно недовольным выражением на лице; она закатила глаза и глянула на меня в поисках поддержки. – Сколько можно обсуждать этого новенького?!
– Мне тоже интересно, – улыбнулась я и подмигнула Ксюше. – Вот только мне кажется, что он будет некрасивым.
– Почему? – сдулась подруга.
– Потому что у красивых людей проблем не бывает, – пожала плечами я. – А переводиться в одиннадцатом классе в другую школу… Сама подумай. У него явно что-то произошло.
Ксюша нахмурилась и прикусила карандаш.
– Вообще в твоих словах есть логика… – медленно протянула она, неохотно соглашаясь. – Но, возможно, его семья просто переехала в наш район… И поэтому ему пришлось поменять школу… А в своей не остался, потому что она далеко, да к тому же он – красивый, коммуникабельный, молодой гений науки, не видящий проблемы в смене школы перед самым ЕГЭ! – улыбаясь в тридцать два зуба, закончила она.
Мы с Мариной скептично переглянулись.
– Скажи ещё – гений, миллиардер, плейбой, филантроп, – кивнула блондинка.
– Ага, и добавь железный костюм в шкаф, – покивала я.
Мы переглянулись и дружно фыркнули.
– Да ну вас! – Ксюша надула губы. – И почему вы не верите, что это может быть так?
– Потому что Роберт Дауни-младший уже вышел из школьного возраста. Больше полувека назад, – хохотнула я.
– Чего? – нахмурилась Ксюша, а мы с Мариной тяжело вздохнули.
Наша кудряшка смотрит только романтические комедии. На продукцию студии «Марвел» её не затащить, даже обещая целый зал красавчиков и бесплатный попкорн.
– Иногда я удивляюсь, как ты доучилась до одиннадцатого класса, – покачала головой Марина.
– Кто бы говорил! Мисс Волейбол! – Ксюша скривила мордочку и плюхнулась на свой стул. – Если бы не спорт и соревнования, тебя бы в десятый не приняли.
Марина пренебрежительно отмахнулась от подруги, делая вид, что говорят не про неё.
– Всё это клевета и провокация, – высокомерно заявила она, затем развернулась ко мне. – Лучше расскажи, какое платье тебе купили на свадьбу сестры?
– Красивое, – мечтательно улыбнулась я. – Я в нём прям принцесса!
– Прикольно! Какого оно цвета? – тут же заинтересовалась Ксюша.
– Белое, не очень длинное, с кружевом наверху и летящим низом, – поделилась я и вновь представила себя во всей этой красоте.
– Так это ж платье невесты, – задрала бровь Марина.
– Нет, у неё в пол! А у меня – по колено. Сестра специально выбирала, чтобы я понравилась кому-нибудь из родственников жениха!
– Там же одни старпёры! – брезгливо поморщилась Ксюша.
– Дурёха! У Коли много всяких двоюродных и троюродных братьев! Им по двадцать – двадцать пять!
– А твоя мама о ваших с сестрой планах знает? – невзначай поинтересовалась Марина.
– Что ты! Даже Коля не знает, – усмехнулась я. – Но я ж не собираюсь мутить прямо на свадьбе. Так только… телефончиками обменяться.
В этот момент прозвенел звонок, и мы быстро расселись по своим местам…
Весь этот день в школе только и обсуждали новенького мальчика, который должен был к нам прийти. Кто вообще распустил слух, что он придёт, – никто уже не помнил. Вопросом дня стало – красивый он или не очень…
Короче, на учебу никто уже не обращал внимания, учителя подсдулись и в конце концов махнули на нас рукой. Случилось это после того, как наш Бегемот – училка алгебры, едва пролезающая в дверь и имеющая самый строгий нрав, отловила десятую (подряд) записку с вопросом о внешности новенького, гулявшую по партам. Урок был сорван, а нам – прочитана лекция о том, что далеко не всю жизнь наш мозг сможет так легко и беззаботно впитывать важную информацию… и что озабоченность внешностью новенького, как и интерес к мужчинам в принципе, не поможет нам сдать ЕГЭ… Тут с Бегемотом, конечно, можно было поспорить, ведь наш главный Зубрила Всея Школы охотно делился домашкой, если девчонки проявляли к нему интерес…
В общем, домой я шла в приподнятом настроении, а уж как гульнула на празднике сестры – так и описывать стыдно. Напилась с двух официально разрешённых бокалов шампанского, вытанцовывала под те треки, от которых в жизни плююсь, долго флиртовала с троюродным братом уже заштампованного ЗАГСом мужа сестры, опечалилась, что брат мужа сестры куда-то подевался, решила обидеться на весь мир (это мне только потом сказали, что бедолаге было плохо в туалете), и, помахав всем ручкой и убедив свою рыдающую от счастья за дочь мать в том, что три остановки я преодолею без проблем, а завтра так-то школа, – я вышла из ресторана и направилась домой.
– Девушка! А девушка, – незнакомый голос заставил меня вздрогнуть и обернуться.
Позади меня шла троица парней – не очень трезвых или не очень умных. По крайней мере, в их глазах читалась лёгкая растерянность от того, где они находятся, и оттого, кто перед ними… Это потом до меня дошло, что они были под чем-то… под чем-то, чего я никогда не пробовала… Но дошло это до меня лишь тогда, когда дело приняло опасный оборот.
– Простите, на улице не знакомлюсь, – вежливо (ведь вежливость – это наше всё) сказала я.
Парни отчего-то сильно заржали и на некоторое время отстали от меня.
Я даже успела расслабиться и предаться мыслям о брате мужа моей сестры… какой он там – двоюродный? Троюродный?.. А как он выглядел-то? Вроде симпатичный… Только что-то лицо никак не могу вспомнить…
– Девушкааааа, – протянули сзади.
Я нахмурилась и прибавила шагу.
– Девушка, а вы чего такая красивая?
На «вы» обращаются. Значит, нормальные.
– Со свадьбы иду, – поделилась я, решив поддержать беседу.
Не то чтобы я хотела с ними общаться. Просто алкоголь в крови, какая-то подростковая беспечность, мысли о брате мужа сестры или брате сестры мужа… или… короче, мозг мой был занят и опасности не чуял.
– Так ты чё, сбежавшая невеста? – выдали у меня из-за спины, после чего улицу залил дружный ржач.
Я тоже фыркнула. С платьем сестра перегнула. Но она слишком хорошо знает о моих переживаниях по поводу отсутствия парня…
– Я – сбежавшая сестра невесты, – с улыбкой ответила я, обернувшись к своим провожатым… но как только посмотрела на них – поняла.
Дело – дрянь.
Теперь до меня дошло, отчего эта троица такая весёлая: их расширившиеся зрачки я разглядела с расстояния двадцати сантиметров.
И когда они успели так близко подойти?!
– Сбежишь с нами, сестра невесты? – ухмыльнулся невменяемой улыбкой один из троицы.
– Нннет, – честно ответила я.
Сбегать я не хотела. Тем более – с ними.
– А придётся, – гаденько усмехнулся второй отморозок.
Это странно, но я даже не могла запомнить их лиц – смотрела на них и думала: а как я их полиции описывать буду? Ну, это после того, как меня выручат из беды… Вот только… кто меня выручать-то будет?
В тот момент я впервые поняла, что обозначает выражение «липкий страх»: он начал медленно распространяться по всему моему телу, окутывая меня с ног до головы, заполняя все мои мысли какой-то чёрной, ужасной неизбежностью… Алкоголь как-то сразу выветрился из моей крови…
И о чём я думала, когда выходила из ресторана одна ночью?!
– Не вопи, – посоветовал третий отморозок и схватил меня за руку.
Вопить? Да у меня сердце бухало громче любого крика! А голос… голос словно пропал. Словно и не было никогда его… голоса… Кричать… А как это?
Меня заволокли за какие-то гаражи и толкнули на землю.
– Смотри, какая послушная, – оскалился первый и достал из кармана какую-то смятую бутылку с дыркой в боку; затем заметил мой удивлённый взгляд и помотал пластиком перед моим лицом: – Может, с нами курнёшь? Хочешь?
– Не хочу, – прошептала я, совершенно не понимая, что происходит.
– Значит, без прелюдий будем?.. – усмехнулся тот и присел передо мной на корточки: – Ну, чего так побледнела-то? Сама же с нами пошла.
– Я не шла… – ещё больше растерялась я, а потом вдруг поняла: надо просто всё им объяснить! Они поймут, что ошиблись, думая, что я хочу пойти с ними! Мы просто недопоняли друг друга, и теперь, когда я всё им объясню, меня отпустят домой! – Простите, пожалуйста! Но мне надо домой. Меня мама будет искать. И папа. Я же домой шла, а они…
И вот тут до меня дошло: мама и папа сейчас в ресторане. Пьют и плачут от счастья, что их старшая дочь таки вышла замуж. И меня они искать не будут! Не в ближайшие три-четыре часа! А это значит…
Это значит, что нужно им позвонить!
Я мгновенно вытащила телефон из пальто и вошла в меню звонков.
– Ты чё, охренела, что ли? – закричал отморозок и больно ударил меня по руке.
Телефон выпал из ладони и ударился об асфальт.
Парень произнёс несколько нецензурных выражений, поднялся на ноги и наступил на мой сотовый, разбивая тому корпус.
Я с ужасом смотрела, как он втаптывает мой хрупкий Fly в асфальт, затем переводит взгляд бешеных глаз на меня…
И тогда я сорвалась с места! Вскочила на ноги и побежала что есть сил! Задыхаясь от душившей меня паники, не расходуя силы на крик, – я бежала со всех ног, надеясь вырваться на освещённую улицу! И я слышала, как они бегут следом. Так же тихо и молча, как и я. Не желая привлекать к себе внимание… От этого становилось ещё страшнее. А ещё я понимала, что, когда они меня догонят, они уже не будут разговаривать. И скорее всего… скорее всего, меня будут бить. А я ужасно боюсь боли. Не переношу её с детства. Боль пугала меня даже больше, чем предполагаемая потеря девственности с неизвестными наркоманами. Боль…
Я резко врезалась во что-то твёрдое и высокое. И, наверное, я бы упала, если бы это «твёрдое и высокое» не поддержало бы меня руками…